— Папа… — сказала она и стиснула зубы от боли, почувствовав начало схваток. — Видно, ребенку надоело сидеть в материнской утробе.

В зале воцарилась тишина, все повернулись к Шторм. Роден Элдон только взглянул на дочь и сразу понял, что роды начались. Он стал быстро и четко отдавать распоряжения прислуге. Шторм попыталась встать с помощью Элейн, но подошел отец и подхватил ее на руки.

— В последнее время я стала немного тяжеловата, папа, — запротестовала Шторм.

— Не могла раньше сказать? — проворчал он, поднимаясь с дочерью на руках вверх по лестнице.

Шторм, задыхаясь, простонала:

— Я думала, у меня еще есть время.

— Твоя мама тоже так думала, а потом мне пришлось бежать с ней по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, иначе ты бы родилась прямо на том столе, за которым мы только что сидели.

Когда лорд Элдон уложил Шторм на кровать, Элейн попыталась его увести.

— Теперь тебе нечего здесь делать, Роден, — сказала она мужу, — это женское дело.

Лорд Элдон с презрением взглянул на молоденьких девушек, суетившихся у постели его дочери.

— Да я вот этими самыми руками принял на свет больше младенцев, чем они все. А ну убирайтесь! — рявкнул он. — Останутся только леди Элейн, Хильда и я.

Служанки в испуге выпорхнули из комнаты, и лорд Элдон криво усмехнулся.

Хильда поспешно раздевала Шторм. Схватки усиливались, и девушка с трудом говорила, но все-таки не удержалась от замечания:

— Когда-нибудь они поймут, что ты рычишь, но не кусаешься, папа.

— Когда это случится, я их прогоню, — сказал он, присаживаясь на кровать рядом с дочерью.

Шторм обрадовалась, что отец взял ее за руку. Она прижалась к его мускулистой руке и на мгновение пожалела, что это не Тэвиш, но тут же отогнала эту мысль. Сейчас не время предаваться расслабляющему унынию, сказала она себе. Чтобы роды прошли успешно, надо собрать все силы в кулак. Зачем тосковать о мужчине, который сам не захотел быть с ней рядом?

Желая отвлечь ее от мыслей о боли, Элдон начал рассказывать о своем путешествии во Францию. Большинство его историй не годилось для нежных дамских ушей, но даже Хильда не стала возмущаться, видя, как благотворно его рассказы действуют на Шторм. Элдон знал, что должен отвлечь дочь не только от боли, но и от мыслей о Тэвише Мак-Лагане. Это было нелегко, ибо все они постоянно думали о шотландце.

— На время родов приходится забыть о достоинстве, — пробормотала Шторм, когда Хильда и Элейн в очередной раз заглянули ей между ног.

Элдон засмеялся:

— Это верно. Ничего, Шторм, осталось потерпеть немножко. Теперь прислушивайся к своей боли, милая. Не надо с ней бороться, от этого станет только хуже. — Он осторожно обтер лицо дочери влажным полотенцем.

— Ужасно болит спина, — пробормотала она сквозь зубы. — А так лежать обязательно? Может, попробовать как-то по-другому?

— Ну, лошади, к примеру, рожают стоя, но твой ребенок может упасть на пол и разбиться. — Лорд Элдон усмехнулся в ответ на жалкую улыбку дочери. — Попробуй встать на колени. Так будет легче спине.

Хильда и Элейн возмутились, но лорд Элдон не стал их слушать. Шторм кое-как поднялась на колени, а отец сел перед ней, чтобы она могла за него держаться. Элейн ворчала, что не может на это смотреть, но не могла не признать, что такая поза тоже удобна. Шторм же, почувствовав облегчение в спине, была очень довольна.

— Папа, если что-то случится… — Она стиснула зубы.

— Не говори так, девочка, — ласково улыбнулся Элдон, пытаясь скрыть собственную тревогу: Шторм была такой маленькой, а роды длились так долго. — Ничего не случится, я в этом уверен.

— Нет, я должна сказать. Так мне будет легче. Если со мной что-нибудь случится, отдай ребенка Тэвишу. Пусть он негодяй и распутник, готовый задирать юбки всех встречных женщин, но из него получится хороший отец. Даже для девочки. Поклянись, что сделаешь это.

Клянусь, милая, хоть в том нет необходимости. Просто ты немного устала. — Услышав, как завывает ветер за стенами, он улыбнулся. — Когда твоя мама рожала тебя, бушевала такая же гроза. Мы с Хильдой находились рядом и слышали твой первый крик. А теперь мы принимаем твоего ребенка, моего внука. Я. начинаю чувствовать, что старею.

— Что ты, папа! Ты всегда будешь молодым и еще покричишь на своих правнуков.

— Боже упаси! А теперь тужься, девочка, — сказал он, почувствовав, как напряглось ее тело.

Шторм была уже не властна над собой. Теперь она всецело находилась во власти матери-природы. Забыв про боль, она сосредоточилась на одном: тужиться, напрягаться изо всех сил. Наконец ребенок покинул ее чрево. Почувствовав это, Шторм вместе со всеми затаила дыхание. Раздался громкий младенческий крик.

— Крепкий мальчик, Шторм, — объявил Элдон чуть дрогнувшим голосом.

От усталости Шторм не могла говорить, только кивнула в ответ, но в следующее мгновение поняла: что-то не так. Схватки, которые должны были кончиться, продолжались. Шторм с недоумением взглянула в усталое лицо отца.

— Что-то не так, — задыхаясь проговорила она, заметив, как побледнел Роден. — Мне кажется, что роды еще не кончились.

Лорд Элдон пощупал живот дочери. Он был почти таким же большим и твердым, как прежде, и по нему волнами пробегали схватки. Элейн и Хильда засуетились у кровати, а Элдон засмеялся нервным смехом:

— Ты права, роды не кончились. У тебя будет еще один ребенок. Как же я раньше не догадался! Живот был слишком большой. Держись, малышка, этот уж точно последний. Потом ты отдохнешь.

Когда родилась дочь, Шторм была в полном изнеможении. Она лежала без сил, пока ее обмывали, надевали на нее свежую рубашку и меняли простыни. Когда к ее груди поднесли сразу двух малышей, глаза Шторм наполнились счастливыми слезами; сердце, истерзанное мучительной любовью к отцу малышей, таяло от нежности.

У мальчика были густые огненно-рыжие волосы, а голову дочки украшала пышная черная шевелюра. Шторм не терпелось взглянуть, какие у них глаза. Девочка была поменьше своего братика, но такая же крепкая.

— Как будто нас с Тэвишем поменяли местами, — тихо сказала Шторм, когда близнецов положили в колыбель. Заметив тревожный взгляд отца, она добавила: — Не Волнуйся, я выживу. — Шторм со вздохом закрыла глаза. — Господи, как бы я могла его любить! — пробормотала она уже сквозь сон.

Лорд Элдон осторожно убрал волосы с лица дочери.

— Ты и сейчас его любишь, милая, — прошептал он.

— Ты в самом деле так думаешь, Роден? — тихо спросила Элейн, подходя к мужу.

— Да, и не будь Шторм ослеплена обидой, она бы и сама это поняла. — Он покачал головой. — Черт возьми, у него даже не было возможности поговорить с ней в день свадьбы, потому что она застала его в объятиях бывшей любовницы.

Лорд Элдон обнял жену за плечи. Глаза Элейн наполнились слезами.

— Бедная девочка! Познать такое горе в самом начале жизни!

— Я мог бы убить Тэвиша. Он лишил ее невинности и уже за одно это заслуживал смерти. Но Шторм сказала, что он не применял силу, и я знал, что она не лгала. Если бы Тэвиш немного подождал, то не встретил бы с ее стороны вообще никакого сопротивления. Разве я вправе осуждать мужчину за то, что он овладел желанной женщиной, которая его не отвергла? Мне хотелось убить его не за это. Мне хотелось убить его за те страдания, которые ей пришлось из-за него перенести. Она мучилась от этой боли много дней и ночей. Но я понял, насколько сильно она страдала, только когда вернулся домой в день ее свадьбы.

— Все дети страдают, когда растут. Это жизнь. Родители не могут оградить их от всех невзгод, — сказала Элейн, пытаясь его утешить. — Почему же ты передумал его убивать, Роден?

— Он страдал не меньше ее. Страдал так сильно, что уже не мог это скрывать. Его боль была написана у него на лице. Он понял, что никогда не сумеет возместить эту потерю. Я не могу убить человека за то, что он не сразу разобрался в своих чувствах. Он и так уже достаточно себя наказал.

Они пошли к выходу.

— И что же теперь? — спросила Элейн.

— Непогода задержит его в Карайдленде. За это время Шторм успеет окрепнуть после родов. Но как только появится возможность, Тэвиш примчится сюда — в этом я уверен. Теперь у него есть сын, о котором надо позаботиться.

— А почему для тебя так важно, чтобы Шторм окрепла?

— Я не хочу, чтобы победа досталась ему слишком легко. Они должны быть на равных. Пусть поговорят о своих чувствах и выяснят отношения, — Элдон усмехнулся, — Шторм не так-то просто успокоить.

— Ох, Роден, кажется, тебе очень хочется скандала! Элдон тихонько засмеялся:

— Верно. Шторм во гневе очень хороша! Ну, — сказал он, когда они вошли в зал, — где этот чертов шотландец, который торчит здесь почти две недели?

Энгус приятно проводил время в Хагалео. Поколотив нескольких английских воинов, он заставил людей лорда Элдона относиться к нему с почтением. Энгус понимал, что вряд ли когда-нибудь Мак-Лаганы и Элдоны будут сражаться бок о бок против общего врага, но был рад, что теперь они уже не пойдут друг на друга с оружием в руках.

Роден наконец отделался от окруживших его родственников и друзей. Энгус же все никак не мог прийти в себя, так он изумился. Родись у Тэвиша только сын, это уже было бы пределом мечтаний, но сразу двое детей… Такое счастье казалось чудом. Энгус дважды просил повторить эту новость и каждый раз покачивал головой.

— Девочка решила, как назвать малышей? — спросил он наконец.

— Думаю, да, но мне еще не сказала. — Элдон взглянул в окно, за которым бушевала гроза. — До отъезда в Карайдленд ты все узнаешь. Я напишу Мак-Лагану письмо и попрошу тебя передать его.

— Тэвиш приедет сюда, как только позволит погода.

— Да, захочет приехать. Но ему придется подождать, пока Шторм не оправится.

— Хочешь, чтобы девочка была настроена по-боевому? Роден усмехнулся:

— Да. Надо, чтобы эти двое до конца выяснили свои отношения, прежде чем начать совместную жизнь.

— Конечно, пусть разберутся. Ну что ж, я уеду, как только прояснится. Парень, наверное, сходит там с ума от неизвестности.

Когда через неделю Энгус появился в Карайдленде, Тэвиш и впрямь сходил с ума. Он целый месяц не находил себе места, в нетерпении ожидая новостей от Шторм — любых новостей. Но, увидев приехавшего Энгуса, он не на шутку испугался.

Застыв в кресле, судорожно вцепившись пальцами в подлокотники, Тэвиш ждал, когда Энгус войдет в зал. Мужчины хоть и не рожали детей, прекрасно знали, как это опасно. Громкие крики женщин разносились по всему дому, и часто роженицы умирали — от кровотечения или от последующей лихорадки. Нередко их жертва бывала напрасной: ребенок рождался или мертвым, или таким слабым, что не надолго переживал свою мать.

Тэвишу чудилось самое страшное. Забыв про очевидную силу Шторм и ее крепкое здоровье, он думал лишь о том, какая она маленькая. Он представлял, как ее хрупкое стройное тело корчится от боли, и не знал, как избавиться от этой муки. Иногда Тэвиш радовался, что не видит ее страданий, но чаще ему хотелось быть рядом со Шторм, чтобы своим присутствием придать ей сил и отогнать грозные тени, витавшие над детской кроваткой.

Наконец Энгус вошел в зал. Его сопровождала целая свита. Увидев сияющие лица, Тэвиш почувствовал некоторое облегчение. Значит, все в порядке. Энгус успел привязаться к Шторм, и, случись с ней что-нибудь, он не был бы сейчас таким радостным. Но ребенок все же родился, иначе Энгус не вернулся бы в Карайдленд. Тэвиш почувствовал приятное волнение.

— Как Шторм? — спросил он, когда Энгус остановился у кресла.

— С девочкой все в порядке. Правда, ей надоело валяться в постели, поэтому она немного сердится. Когда я уезжал, она запустила в своего брата Эндрю ночным горшком.

— Энгус, — сгорая от нетерпения, взревел Тэвиш, — она родила?!

— Да. Иначе почему, ты думаешь, я здесь? — Увидев, как нахмурился Тэвиш, Энгус понял, что уже достаточно подразнил парня. — Да, родила. У тебя сын. — Он подождал, когда стихнут восторженные возгласы. — Мальчишка хороший, крепкий. У него рыжие волосы, а глаза, наверное, будут твои. Она назвала его Таран, что по-уэльски означает «гром». — Энгус усмехнулся. — Мать лорда Элдона была из Уэльса. Так звали ее деда… или прадеда. Впрочем, не важно. На мой взгляд, имя подходящее. Таран такой голосистый парень! Вообще-то у него много имен: Таран Роден Колин Мак-Лаган. Девочка говорит, что это поможет избежать ссор.

Тэвиш машинально взял протянутую кем-то кружку пива. Множество рук захлопало его по спине и плечам.

— О Господи, сын! — выдохнул он.

— Это еще не все, — громко объявил Энгус, и шум сразу стих.

— Но ты же сказал, что у Шторм все хорошо, — проговорил Шолто, выразив словами то, о чем подумал Тэвиш.

— Да, она в порядке. Немного раздражена, но здорова как бык.

— Тогда что же еще ты хотел сказать, а, старый пень? — взревел Колин, теряя терпение.