— Нет, нет. При заключении договора я настояла на выплате аванса.

Он с удивлением поднял брови.

— А разве вы не считаетесь самостоятельным агентом по продажам?

— Это так и есть.

— В этом случае не принято выплачивать что-либо. В работе с «Энклав» вам не придется рассчитывать на подобное.

— Конечно, нет. Но ведь «Энклав» — это фирма, чья платежеспособность не вызывает сомнения.

Его брови поднялись еще на один миллиметр.

— Это означает, что вы с самого начала сомневались в «Насель»?

Она помедлила с ответом.

— Нет, собственно говоря, нет по крайней мере, сознательно — нет.

— Но какие-то тревожные сигналы все же были, да? — Его брови вернулись в прежнее положение. — Но тогда, дорогая госпожа Пальмер, вы должны были бы навести справки, потребовать банковские выписки и заставить показать места изготовления готовой продукции.

Юлия посмотрела на него своими красивыми глазами и одарила его скромной извиняющейся улыбкой.

— Вы совершенно правы, господин доктор. Я должна была все это сделать, но упустила это из виду. Пожалуй, можно сказать, я соблазнилась.

— А что теперь делает этот молодчик? Объявил себя банкротом?

— Я этого не знаю, доктор Лоймейер, и мне это не интересно. Гораздо важнее для меня найти понимание у моих заказчиков.

— Вы скорее добьетесь этого, если сможете доказать, что этот сомнительный граф будет соответственно наказан. Это звучит довольно жестоко, я признаю это, но соответствует фактическому положению дел. В нашем ремесле нет места для подобных ветреных голов.

— В этом вы абсолютно правы, — подтвердила Юлия кротко, как овечка, подумав при этом: ветреная голова — это, конечно, так, но графом он был и остается. И говорить о мошенничестве тоже нельзя. В конце концов, он ведь ничего не заработал на этом.

Доктор Лоймейер постучал кончиком своей позолоченной ручки по столу.

— Почему вы, собственно говоря, расстались в свое время с «Про Фобис»?

Юлия ожидала этого вопрос и сейчас ответила без обиняков:

— Просто так получилось. Так развивались события. Иногда находишься в такой ситуации и думаешь, так будет оставаться всегда. Но потом оказывается, что это не так. У меня было очень хорошее сотрудничество с фирмой, и я нехотя рассталась с «Про Фобис».

— Личные дела?

— Да, можно так сказать.

— Госпожа Пальмер, — сказал доктор Лоймейер, — вы производите впечатление очень знающего человека.

Юлия благодарно улыбнулась ему.

— Если с самой ранней юности работаешь по специальности, то волей-неволей становишься знатоком. У меня сложился очень хороший круг клиентов. Могу сказать без преувеличения, что я уже многие годы поставляю повсюду в лучшие магазины, можно сказать, в лучшие из лучших.

— Я полагаю, что у вас с собой есть список клиентов.

— Да, конечно. Но я не хотела бы показывать его до того, как мы заключим договор.

— Вы вдруг стали такой недоверчивой? Но с графом вы такой не были.

— Это был урок, который сделал меня более осторожной. Впрочем, «моим графом» он никогда не был. Что касается данных, он их также не требовал.

— И вместо этого сразу же заплатил?

— Да.

— Очень необычный поступок. Не следует ожидать такого от «Энклава».

На этом предварительная беседа была закончена, и начались деловые переговоры. Юлия чувствовала себя очень уверенно. Вскоре выяснилось, доктор Лоймейер и не хотел говорить, что фирма занималась еще только тем, чтобы организовать производство женской верхней одежды. Вначале на фирме предполагали, что те самые дамы и господа, которые занимались распродажами спортивной одежды «Энклава» смогут взять на себя и новую продукцию. Но большинству из них это показалось чрезмерным требованием. Доктор Лоймейер был на самом деле чрезвычайно рад предложению Юлии, хотя старался и не показывать этого явно.

Они подробно обсудили договор по Южной Германии, Швейцарии и Австрии сроком на пять лет. Пока Лоймейер вел переговоры с руководством фирмы, молодой сотрудник провел Юлию по территории фабрики, мастерским, закроечным и производственным цехам. Изделия спортивной моды фирмы «Энклав» всегда были исключительного качества, имели успех на рынке, и Юлия нисколько не сомневалась, что с женской верхней одеждой дела пойдут также успешно.

Еще до конца рабочего дня договор с Юлией был подписан. Доктор Лоймейер предложил ей коньяк, и Юлия не отказалась. Они чокнулись.

— Когда я смогу принять осеннюю коллекцию? — спросила Юлия.

— Точный срок еще не установлен, но примерно через три недели.

— Это меня очень устраивает, тогда я еще успею съездить ко всем моим клиентам. Я хочу лично извиниться перед каждым отдельно.

— Это было бы очень правильно.

38

Когда на следующий день Юлия вернулась в Мюнхен, она все еще продолжала пребывать в хорошем настроении. Хайди ждала ее и сразу набросилась с вопросами.

— Ты действительно вытащила сама себя из болота, — сказала Хайди с восхищением и удивлением одновременно.

— Мне и самой так показалось! — с сияющей улыбкой ответила Юлия. — И знаешь, что я должна тебе сказать? Если бы я не была так уверена в том, что хорошо выгляжу, у меня ничего б не получилось. Ведь ты же знаешь, какой неуверенной в себе я была перед операцией? Я даже вспоминать об этом не хочу.

— Тогда мы должны выпить за здоровье профессора Келлерманна! — предложила Хайди, и они решили выпить по стакану хорошего вина.

Зазвонил телефон, Хайди взяла трубку.

— Торговое агентство Юлии Пальмер, у телефона Хайди Ламм. Роберт, это вы? Да, Юлия здесь. Она только что вернулась из поездки. Подождите, пожалуйста. — Она переключила на телефонный аппарат, стоявший на столе Юлии. Юлия взяла трубку.

— Ах, Роберт, как хорошо, что ты позвонил! Мне так много надо рассказать тебе…

Он не дал ей договорить.

— Не сейчас, Юлия, в другой раз. Случилось несчастье.

— Что случилось? — недоуменно переспросила она.

— Я не могу объяснить это по телефону. Пожалуйста, срочно приезжай в Винкельхоф.

— Но, Роберт, я…

— Ты мне нужна, Юлия, прошу тебя.

— Я уезжаю сейчас к моим клиентам и вряд ли…

— Пожалуйста, Юлия, ну подумай! В первый раз в жизни я по-настоящему прошу тебя. Не отказывай мне.

Она молчала, и это молчание означало: он никогда не просил ее о том, что не было бы в действительности очень важным.

— Садись в машину и приезжай! — настаивал он.

— Ну хорошо. Я постараюсь как можно быстрее.

Юлия положила трубку и сказала:

— Придется отложить наши посиделки, Хайди.

— Я уж так и подумала. Можно тебя спросить, что там случилось?

Юлия пожала плечами.

— Не имею понятия. Но будет лучше, если я сейчас переоденусь и поеду.

Менее чем через час Юлия была в Винкельхофе. Маленький поселок так мирно выглядел в лучах заходящего солнца, что Юлия с трудом могла себе представить, что же могло произойти у Роберта.

Она продолжала успокаивать себя, что, может быть, не случилось ничего страшного.

Юлия едва успела позвонить в дверь квартиры, как Роберт уже открыл ее, приложил палец к губам и сказал:

— Тихо, пожалуйста.

Он взял ее за руку и потянул в спальню. Шторы были закрыты, свет шел только от маленькой лампы на комоде. Прошло какое-то время, прежде чем Юлия смогла рассмотреть на большой кровати среди подушек маленькую фигурку. Это была Михаэла, дочь Роберта.

Юлия видела девочку только один раз, нарядно одетой, тогда она показалась Юлии очень живой, почти дерзкой девочкой. Сейчас ее голова была забинтована, волосы уже не казались светлыми и волнистыми, а потемнели и слиплись. Глаза были опухшими, она лежала на спине и тяжело дышала.

Юлия испугалась, но не осмелилась что-либо сказать.

Роберт подтянул ее ближе к кровати и приподнял одеяло. Руки Михаэлы были покрыты темными пятнами и рубцами.

Только лишь когда они вышли из спальни и Роберт очень плотно закрыл дверь, Юлия осмелилась спросить:

— Похоже на то, что она сопротивлялась. Ей как будто сдавило горло.

— Это сделал он, — с горечью ответил Роберт. — Тео, муж Риты.

— Откуда ты знаешь?

— Рита сама принесла мне девочку.

— Как можно было броситься на ребенка! — воскликнула Юлия с возмущением.

— Это происходит во многих семьях.

— Да, когда читаешь об этом в газетах… Разве не следует отвезти ее в больницу?

— Доктор Вилковски осмотрел ее. Он зашил рваную рану на голове и считает, что у нее сотрясение мозга.

— А вдруг что-нибудь еще? Вспомни о твоей гематоме. Я думаю, нам нужно отвезти ее в Габерзес.

— Если она проснется в больнице, ей станет еще хуже.

— Но врачи и сестры знают, как действовать в таких случаях. Ведь после несчастных случаев пострадавшие приходят в себя чаще всего именно в больнице.

— Да, конечно. Ты права, но… — он замолчал. — Я хочу избежать этого, — тихо добавил он.

— Ты хочешь ухаживать за ней дома?

— Нет, я не смогу этого сделать. Странно, но она боится меня и доктора тоже.

— Потому что вы мужчины.

— Может быть, поэтому. Во всяком случае, она отпихивала нас изо всех сил, когда мы хотели помочь ей. Затем доктор Вилковски дал ей успокаивающее лекарство.

— Что же будет дальше?

Юлия, я прошу тебя, ты не смогла бы…

— Я? Ты с ума сошел? У тебя ведь есть подруга!

— Но она не такая. Она не подходит для этого. Я никогда не смог бы доверить ей ребенка.

— Можно было бы попытаться.

— Нет, я слишком хорошо ее знаю.

— И все-таки любишь ее?

— Нет, Юлия, совсем нет. Я всегда любил только тебя.

— Очень трогательно, — ответила она язвительно. — Но я не смогу тебе помочь. Я уже сказала тебе, что как раз собиралась уезжать по делам.

— Да, в поездку к заказчикам, я помню. Но это мог бы сделать я.

Этот ответ Роберта прозвучал настолько неожиданно, что Юлия даже не могла сразу ответить.

— Я возьму на работе несколько дней в счет отпуска, — продолжал Роберт, — я должен буду сделать это так или иначе. У меня есть неиспользованный отпуск. Это, правда, не понравится моей дирекции, но ничего не поделаешь.

— Ты просто не представляешь, что собираешься взять на себя, — сказала Юлия. — Но давай сейчас сядем и все спокойно обсудим. — Она вошла в гостиную, так хорошо знакомую ей, и села в свое любимое кресло. — Я бы выпила сейчас немного вина, да и для тебя это будет нелишним.

Роберт принес бутылку белого вина и два бокала.

— Хочешь что-нибудь перекусить? — спросил он.

— Нет, спасибо. Скажи, что сейчас с девочкой?

— Ей пока что не следует ничего есть. У нее была рвота. Доктор Вилковски считает, что это нормальная реакция. Если ей захочется пить, можно дать ей чай. Я уже заварил чай из трав, он на кухне. — Роберт налил вина и сел напротив Юлии.

Она сделала глоток.

— Чтобы долго не рассказывать про мои дела, могу в двух словах сказать. «Насель» не сможет делать поставки…

— Вообще никакие? — спросил ошеломленный Роберт.

— Да, именно так. Я уже известила моих клиентов, но считаю более уместным извиниться перед каждым лично, но только в Южной Германии и Швейцарии. В данном случае клиентов в Австрии это не касается. Ты действительно хочешь взять это дело на себя?

— Почему бы нет? Мне будет это сделать легче, чем тебе, так как до этого момента я не имел никакого отношения к этом делу. Но как же это могло случиться?

Юлия рассказала ему все, что ей было известно.

— Ты сам на месте поймешь, стоит ли объяснять клиентам это все именно так. Возможно, тебе придет в голову что-нибудь другое.

— Темная история. Я подумаю об этом.

— Самое главное, чтобы ты любым способом настроил моих клиентов на благосклонное отношение и подготовил бы к этому, что я представлю им позже осеннюю коллекцию «Энклава».

— А разве ты занимаешься спортивной одеждой?

— Нет, нет. Но «Энклав» расширяет свой ассортимент вплоть до женской верхней одежды, и я добилась от них поручения на эти изделия.

— Вот это да!

— Это было непросто. Я всякого наслушалась. Впрочем, тебе тоже может достаться.

— Для меня это не имеет никакого значения. Я тут ни при чем.

— Адреса и фамилии клиентов, Роберт, ты сможешь взять у Хайди. Еще я запишу тебе, где в разных городах удобнее всего парковаться.

— Ну что ты! Я и сам могу это найти.

— В этом я не сомневаюсь. Но если заранее знаешь, то можно сэкономить время. Я ведь хочу, чтобы ты вернулся как можно скорее.