Я искоса взглянула на нее.

– Конечно. Ты, должно быть, совсем выбилась из сил после того падения. Давай вернемся в хижину и возьмем напитки, – в глазах Тэмми светилось озорство, когда она насмехалась надо мной.

– Прекрати это. Ты прекрасно знаешь, что я останусь здесь, и ты точно знаешь, почему.

– Надеешься снова столкнуться с мистером Высоким, Сексуальным и Горячим?

– Я не буду ни подтверждать, ни опровергать это утверждение.

Мы катались на лыжах еще несколько часов. Тэмми была на удивление хороша, и мне быстро вспомнились все мои уроки и праздники. Когда мы были полностью истощены, но только немного охлаждены, мы вернулись в хижину для напитков.

– Серена! У тебя были секреты! – сказала Тэмми, когда я впустила ее в свой номер. Она огляделась вокруг, оценивая экстравагантность, и одобрительно кивнула. – Милая, здесь лучше, чем в моем номере.

Я усмехнулась. Я уже собиралась объяснить, что комната была подарком, но совершенно другие слова слетели с моих губ.

– Я английская наследница.

– И что ты имеешь в виду под «наследницей»?

Я вздохнула. Тэмми была быстра.

– Я имею в виду, что у меня есть титул. Я принадлежу к аристократии, хотя и не желаю этого.

Глаза Тэмми на мгновение выпучились, затем она откинула голову назад и хихикнула.

– Как я могла думать, что ты какая-то бедняжка, которой нужно, чтобы я заплатила, когда ты, на самом деле, гребаная принцесса... – рассмеялась она.

Я открыла бутылку шампанского из бара и налила нам обеим по щедрому бокалу.

– Герцогиня, на самом деле.

Тэмми просто каркнула на это.

– Герцогиня?! Бахахахахахаха! – когда к ней вернулось самообладание, она допила шампанское. – Почему ты мне не сказала? И с какой стати ты носила этот ужасный костюм раньше?

Я пожала плечами, потягивая шампанское.

– Я уже давно не каталась на лыжах.

– С тех пор как тебе исполнилось восемьдесят?

– О, будь милой, Тэмми. Это было не так уж плохо.

Она спрятала ухмылку за бокалом шампанского.

– Но, в самом деле, почему ты мне не сказала?

– Я никому не рассказываю. Люди ведут себя по-другому, когда знают, кто я.

Тэмми кивнула, одним махом допивая второй бокал.

– Когда мы с Дейлом познакомились, мы оба были нищими студентами колледжа. У нас было больше бутербродов с арахисовым маслом и желе и ночей с лапшой, чем я когда-либо видела. И, о, наша первая квартира была такой крошечной, что у нас едва хватало места для тараканов. Но после нескольких грамотных инвестиций с моей стороны и некоторых очень ключевых патентов, за которые Дейл был достаточно умен, чтобы ухватиться, теперь мы сидим довольные. Но позволь мне сказать тебе, это было ужасно, первые годы у нас были реальные деньги. Никто не говорит тебе, чего ожидать, когда ты поднимаешь налоговые рамки. Они не говорят тебе, как неуместно ты будешь чувствовать себя как с вашими «желающими дорваться до денег друзьями», так и с новыми людьми, которых ты встречаешь из-за денег. С каждой неуверенностью я становилась все хуже, – Тэмми наклонилась и налила себе еще стакан. – Пока я не решила не придавать значения тому, что люди думают, или как они себя ведут, находясь рядом со мной. И, честно говоря, я никогда не была счастливее. Я делаю то, что хочу, мне все равно, если люди думают, что я громкая или грубая, или что я не принадлежу их кругу, потому что я просто являюсь собой.

Я молча кивнула.

– Ну, ты смелая леди. Я не могу…

– Говно на палочке! Ты можешь делать все, что хочешь, пока ты хочешь этого достаточно сильно, чтобы уйти с твоего собственного пути.

Хм. Этот момент попал в цель немного точнее, чем я хотела бы признать.

Мы выпили и поговорили обо всем и ни о чем, а когда пробило шесть часов, Тэмми прогнала меня в спальню переодеться. Она отправила меня обратно, когда мой наряд не впечатлил ее, как она выразилась, «потребностям распутницы».

– Так лучше? – спросила я и покрутилась в облегающих черных брюках и вязаном свитере, который обтягивал мои бедра и сиськи.

– Нет, – надулась она. – Иди и надень что-нибудь такое, от чего у него с ног слетят носки!

Я рассмеялась.

– Этого не будет. Там ниже нуля.

Тэмми пожала плечами.

– Тогда, я полагаю, придется это сделать самой. А теперь иди, убирайся отсюда и не возвращайся, пока не вернешься с ним.

– Тэмми!

Глава 8


Джеффри

Если падение с горы вместе с ней не было знаком, тогда я не знаю, что это было.

Но как бы ясно это ни было, этот ресторан – совсем другая история. Я ожидал, что самый хороший ресторан в лыжном городе будет переполнен в канун Рождества. Чего я не ожидал, так это того, как мало уединения предлагало шикарное место. Столы стояли так близко, что я слышал каждое слово каждого шепота вокруг меня, и я старался не слушать.

Я забронировал номер три месяца назад, когда заказывал свою поездку. Я посмотрел лучшие места и сделал приготовления, полностью ожидая, что буду ужинать в одиночестве. Я улыбнулся тому, как сильно ошибся, и выпил остатки бурбона. Когда я поставил стакан обратно, она улыбалась мне сверху вниз.

– Вы заказали мне один из них? – спросила Серена, улыбаясь, когда она села за стол.

– Боюсь, что нет, – сумел сказать я, не заикаясь. Какой бы красивой она ни была на склонах, я не был готов к тому, насколько великолепной она была сейчас. Она была одета в белый свитер, который демонстрировал каждый изгиб и окружность, дымчатый макияж идеально обрамлял ее серые глаза, а ее полные, круглые губы были лишены какой-либо помады, что, конечно, заставило меня задаться вопросом, были ли ее соски такого же красивого оттенка розового. От нее так захватывало дух, что я с трудом мог вспомнить, как говорить. Я сидел и смотрел на нее слишком долго, не отрываясь.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Ты смотришь на меня.

– Это трудно не делать. Ты очень красивая.

Она снова улыбнулась.

– Спасибо.

– Ну и как твои дела? – как раз в этот момент пианист, который до этого момента играл мягкие, мелодичные праздничные мелодии, разразился хриплым исполнением двенадцати дней Рождества.

– Прости, что? – Серена приложила ладонь к уху и наклонилась вперед.

– Извини, – сказал я, повышая голос. – Я просто спросил, как прошел твой день на лыжах.

Она кивнула и улыбнулась.

– Я спросил, как прошел твой лыжный день? – закричал я ей.

Все шло не так, как я планировал. Даже близко не так.

Затем женщина за соседним столиком разразилась неприятным фыркающим смехом. Серена постаралась сделать вид, что ничего не произошло, и продолжила просматривать меню. Но когда женщина кинулась вперед, опрокинув оба наших стола, Серена бросила на меня тяжелый взгляд.

– Это будет звучать преждевременно, – сказала она, наклоняясь вперед. – Но ты не хотел бы выбраться отсюда?

Я кивнул, бросил на стол немного денег, затем помог ей надеть пальто, и мы вышли из ресторана.

– Ты что-то задумала? – спросил я, когда мы оказались под навесом ресторана.

Серена оглядела заснеженную улицу.

– Боюсь, что нет, – сказала она, переводя взгляд с безоблачного ночного неба на мое лицо. – Это может показаться странным, и снова преждевременным, но не хочешь ли познакомиться поближе в моем номере?

Я удержался от того, чтобы сказать что-нибудь слишком похотливое. Вместо этого я выставил согнутый локоть и повел ее по расчищенному тротуару к остановке шаттла.

– Это прекрасная ночь. Холодная, – сказала она, стуча зубами и прижимаясь ко мне, – но красивая.

Это было потрясающе. Снег окутал город зловещей тишиной, отражая лунный свет и делая то, что должно было быть темной ночью, больше похожим на рассвет. И звезды здесь, они были чем-то другим. Я никогда в жизни не видел столько звезд.

– Действительно, – согласился я, снова встретившись с ней взглядом. Но как бы ни был прекрасен Аспен, Серена заставила меня затаить дыхание.

Шаттлы ходили из города в хижины каждые пять минут, так что мы не потеряли ни одного пальца от обморожения, но Серена все еще сидела рядом со мной в шаттле, дрожа, пока я не притянул ее ближе.

– Я всецело за капитализм, но втиснуть столько столиков в ресторан, чтобы ты не мог двигаться, – это не то, как я управляла бы бизнесом, – сказала она, когда, наконец, согрелась.

– А как бы ты поступила? – спросил я.

Она отстранилась, устремив на меня серьезный взгляд.

– Ты, действительно, хочешь знать?

Я улыбнулся. Да. Я хочу знать о тебе все.

– Конечно.

– Если бы это зависело от меня, я бы сократила количество мест на семьдесят пять процентов, подняла цены наполовину и продавала билеты только по списку ожидания.

Я не мог не улыбнуться ей.

– Но почему? – спросил я.

– Ну, исходя из обстановки, униформы официантов и нескольких пунктов меню, которые я видела, я предполагаю, что владелец нацелился на высококлассный ресторан. Выполнимо, если бы это не было в прямой оппозиции к расположению сидений в стиле кафетерия. Мой путь порождает искусственную эксклюзивность, которая, по сути, является дефицитом предложения, а дефицит всегда увеличивает спрос. У них было бы меньше людей в штате, меньше затрат на еду, лучшее общее впечатление от гостей и удвоение их прибыли. Как минимум.

Она была абсолютно права. Абсолютно гениально.

– Ты занимаешься экономикой? – спросил я.

– Вряд ли, – сказала она с притворной обидой.

– Реклама или маркетинг?

– Боюсь, что нет.

– Чем ты занимаешься, Серена?

– Я исполняю желания людей, – сказала она.

Окей. Она не хотела переходить на личности. Это было прекрасно. Не совсем то, что я имел в виду, но я все еще плыву по течению. Что бы ни случилось, это случится.

К счастью, ее хижина была всего в нескольких футах от остановки шаттла, поэтому по пути мы не превратились в сосульки, но я, действительно, держал ее близко, когда мы шли.

– Чувствуй себя, как дома, – сказала она, входя в свой угловой номер. Я снял пальто, и она нажала кнопку на стене, оживляя камин в гостиной. – Я только приготовлю нам чаю, но не стесняйся угощаться чем-нибудь в холодильнике, так как ужин был неудачным.

– Твой номер просто потрясающий, – сказал я, кладя пальто на спинку дивана. Святое дерьмо, теперь я, действительно, хотел знать, что она сделала, чтобы позволить себе такое место. Но я бы не стал на нее давить. Если она не захочет поделиться, я не спрошу.

Поставив две кружки на стойку, Серена снова серьезно посмотрела на меня и вздохнула.

– Могу я быть с тобой откровенна, Джеффри?

– Пожалуйста.

Она шагнула ко мне, медленно сокращая расстояние между нами, с тлеющим взглядом в глазах.

– У меня уже много лет не было отпуска. Меня должны были принудить к этому два разных человека. На самом деле, вплоть до фактического прибытия, я была убеждена, что не хочу быть здесь. Но сейчас, я не совсем знаю, как это сказать, но находясь здесь с тобой, со всем этим снегом, холодом и разреженным воздухом, я чувствую себя немного свободнее, – она обняла меня за шею и поцеловала.

Я был так потрясен, что отстранился.

– Мне так жаль, – сказала она, и жестокий румянец залил ее щеки. – Я думала, что ты, ну, я просто предположила... – она отступила, но я схватил ее за талию и притянул к себе.

– Ты меня удивила, – сказал я. – Вот и все, – я заглянул глубоко в ее глаза и поцеловал ее, крепко и тяжело, запутавшись рукой в ее волосах, сильнее сжимая ее талию.

Она таяла рядом со мной, обвивая меня своим телом, обхватив ногой мое бедро, пока мы исследовали рты друг друга. На вкус она была соленой и сладкой, а пахла жасмином и орхидеями. Я потерялся в ней, скользя руками вниз по ее телу, пока она ворковала, мурлыкала и терлась об меня. Она потянула меня за рубашку, и я стянул ее.

– Иисус, Мария и Иосиф, – сказала она, отступая назад, чтобы посмотреть на меня, проводя руками по моей груди и животу. – Как ты можешь быть таким совершенным? – она сорвала с себя свитер и врезалась в меня, целуя в шею и хватая за задницу.

Прошло много времени с тех пор, как я чувствовал это. Так долго, что я позволил этому продолжаться дольше, чем следовало бы. Дольше, чем когда-либо после разговора.

Ей это понравится. Если нет, то ладно. Что должно было случилось, случится.

Я схватил ее за руки и медленно прижал их к бокам, пока она не перестала двигаться. Я отступил назад и посмотрел в ее расширенные глаза.

– Мне нравится извращение, – просто сказал я.

Ее глаза вспыхнули от голода.

– Что за извращение, Джеффри?

– Привязать тебя к столбикам кровати и сделать так, как я хочу.

Она вздрогнула, восхитительная легкая дрожь, которая сказала мне все, что мне нужно было знать. Ей понравилась эта идея.

– Больно? – спросила она.