– Здравствуй, мальчик мой! – с улыбкой приветствовал его Максуэлл Эддингтон, герцог Ратмор, когда Джеффри вошел в личный кабинет отца. Со стаканчиком в руке он сидел у горящего камина. – Налей себе что-нибудь. И садись.

Джеффри молча прошел к буфету и налил себе из хрустального графина полный стакан виски.

– Ты буквально на минуту разминулся с Джеймсом, – приветливо сказал отец.

– Нет, – ответил Джеффри, отпив добрый глоток виски. – Я столкнулся с ним на крыльце. Жаль, что я не мог спустить его с лестницы. – Он сел в кожаное кресло у огня.

Максуэлл Эддингтон расхохотался, его синие глаза искрились весельем.

– Хотел бы я, чтобы ты так поступил. Этот прохиндей дождаться не может, когда я умру. Клянусь, он заезжает ко мне с надеждой увидеть меня на смертном одре.

Джеффри покачал головой, он не находил в этом ничего смешного.

– Не говори так. – Он неторопливо потягивал виски.

– Хорошо. – Помолчав, герцог сменил тему: – Твоя мать шлет тебе наилучшие пожелания.

Едва не подавившись алкоголем, Джеффри решил, что ослышался.

– Ч-что? – поперхнулся он. – Когда ты видел мою мать?

– Это взволновало тебя, верно? Я так и думал. – Отец усмехнулся. – Я навещал ее на прошлой неделе. У нас с ней был долгий и очень хороший разговор.

– Ты ездил к маме? К моей матери? – снова спросил Джеффри. Насколько он знал, его родители годами не общались.

– Да. Она так же хороша, как я помню. Она всегда была чудесной женщиной, твоя матушка. Ужасно, что все между нами так сложилось.

Ошеломленный услышанным, Джеффри покачал головой:

– Боюсь, не совсем понимаю.

– А что тут понимать? – спросил Максуэлл. – Джанет Радерфорд единственная женщина, которую я любил. И она сделала мне величайший подарок в моей злосчастной жизни. – Максуэлл замолчал и смотрел на Джеффри. – Это ты, мой мальчик. Да, она подарила мне сына. Лучшего сына, о котором только можно мечтать. Моя жена, упокой, Господи, ее душу, не способна была на такое. Ну, что ж поделаешь…

Джеффри уставился на отца.

– Я все-таки потрясен тем, что ты ездил повидаться с ней.

– Мы так и думали, что тебя это удивит.

– Мы? – переспросил Джеффри, с каждой минутой недоумевая все больше.

– Да, мы с твоей мамой подумали, что ты удивишься. Как я сказал, мы неплохо провели время вместе. Очень неплохо!

– Ну что ж… Я очень рад. – Что его родители могли обсуждать? Это смущало Джеффри.

Его родители учинили настоящий скандал, когда у них появился ребенок. Мать Джеффри, красивая и признанная балерина, завела роман с лихим герцогом Ратмором, который уже был женат на вполне респектабельной леди Джорджии Грант, дочери графа. Результатом адюльтера стало рождение Джеффри Максуэлла Эддингтона. Несчастная герцогиня отважно игнорировала многочисленные интрижки мужа, включая и приключение с Джанет Радерфорд. Но когда герцог публично признал Джеффри своим сыном, Джорджии не оставалось ничего другого, как снести это с врожденным стоицизмом и тихим достоинством.

Джеффри был хорошо обеспечен и прожил большую часть детства с обожающей его матерью, а каждое лето он проводил с отцом в Эддингтон-Гроув, небольшом поместье. Потом его отправили в Итон, и он учился там, как большинство детей аристократов, затем продолжил образование в Оксфорде. Его отец, счастливый иметь похожего на него здорового сына, добился для него «титула учтивости», и Джеффри именовали теперь «лорд Эддингтон», но сделать его наследником было совершенно невозможно. Незаконнорожденные сыновья не наследуют титулы отцов. Поэтому официальным наследником стал дальний родственник Джеймс Грейнджер Эддингтон. Когда Джеффри повзрослел, он большую часть времени проводил в Лондоне, с отцом, но часто навещал мать. Его отец купил для нее красивый дом в пригороде и следил, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Когда герцогиня, которая всегда была очень добра к Джеффри, несмотря на неловкость ситуации, наконец скончалась, он был уверен, что отец снова женится и постарается произвести на свет законного наследника. Но этого не случилось. Вместо этого герцог завел череду роскошных любовниц.

– Почему бы тебе снова не жениться, отец? – в очередной раз задал вопрос Джеффри. – Я знаю, что множество хорошеньких молодых женщин мечтают стать твоей невестой. У тебя уже была бы куча детишек, если бы ты захотел.

Максуэлл покачал седой головой:

– Мой брак с Джорджией не был счастливым во всех отношениях. Фактически это с самого начала была катастрофа, и я не горю желанием ее повторить. Но я старею, и иметь жену, чьим обществом я бы наслаждался, возможно, было бы утешением. Кто знает? Кроме того, мне больше не нужны дети, у меня есть прекрасный сын, который в настоящий момент сидит передо мной.

– Отец, – сердито взглянул на него Джеффри. – Ты понимаешь, о чем я говорю. Ты мог иметь собственного наследника, а Джеймс бы ничего не получил, как того и заслуживает.

– Да, я понимаю, о чем ты говоришь, и только что тебе все объяснил. Я больше не женился, потому что в юности меня заставили вступить в заранее согласованный брак, который испортил не одну жизнь. Мы с Джорджией совершенно не подходили друг другу. Когда я гулял, она страдала от ревности и терзалась от бесплодия. Думаю, она умерла от душевных терзаний, это стало облегчением для меня, да и для нее, думаю, тоже. Мы наконец избавились друг от друга. Нет, после этого у меня нет ни малейшего желания вступать в новый брак. Как вдовец я совершенно свободен и более чем доволен своей жизнью.

– Тогда почему ты ездил к моей матери? – прищурился Джеффри.

Максуэлл застенчиво улыбнулся.

– Я не видел Джанет со смерти Джорджии, хотя мы постоянно переписывались, главным образом, вели разговор о тебе. Я возвращался из своего в поместья в Суссексе и остановился у нее на несколько дней.

– На несколько дней? – не веря своим ушам, переспросил Джеффри. – Ты задержался у моей матери на несколько дней?

Ему даже показалось, что отец порозовел.

– Да. Нам многое надо было уладить.

От этого разговора Джеффри делалось все более неловко. Он не желал думать, как его родители проводили время вместе. Что их теперь связывало?

– Понятно.

– Мы с ней много внимания уделили тебе, – многозначительно сказал герцог.

– Да? – Джеффри поднялся наполнить стакан, слегка позабавленный тем, что они обсуждали жизнь своего взрослого сына. Он поднял графин с виски. – Тебе налить?

– Да, пожалуйста. – Максуэлл подал Джеффри стакан. – Мы с твоей мамой думаем, что тебе пора жениться.

Подняв бровь, Джеффри налил виски и вернул стакан отцу.

– Значит, мне жениться в самый раз, а тебе – нет? Разве это справедливо?

– Ничья, – от души рассмеялся герцог. – Но, видишь ли, я уже один раз женился. Теперь твоя очередь.

– Полагаю, у вас обоих есть на уме подходящая кандидатура? – с немалым сарказмом поинтересовался Джеффри, возвращаясь к своему креслу.

– О нет. Конечно, нет, – с несколько смущенным видом запротестовал отец. – Я никогда не стал бы выбирать за тебя, Джеффри. Я сам был жертвой родительского выбора и обговоренного заранее брака, и знаю, как это ужасно. Но кое-какие идеи у меня, конечно, есть. – Он выжидательно молчал.

– Я не желаю их слушать.

– Я все равно тебе кое-что выскажу. Ты упустил свой шанс с этими хорошенькими сестрами Гамильтон, в которых принимал такое участие. Но самая младшая еще свободна, и ты, как я слышал, проводишь с ней много времени. Разве не так?

– Да, но… – Отец действительно предлагает ему жениться на Иветт Гамильтон? Эта идея просто нелепа.

– Что «но»? – Отец внимательно смотрел на него. – Не позволь этой малышке ускользнуть сквозь твои пальцы, как сделали остальные.

– Меня не интересовал брак с остальными, – выпалил в ответ Джеффри.

– А женитьба на младшей тебя, значит, интересует?

Джеффри молчал, не зная, как на эти слова реагировать. Он не желал обсуждать Иветт с отцом.

– Мне симпатична она и ее сестры, это все, что я могу сказать. Это чудесная семья, и они были добры к тебе. Я верю, ты будешь счастлив с ней, мой мальчик. – Помолчав, герцог добавил: – Просто я считаю, что пора тебе задуматься о женитьбе и собственных детях.

Жениться на Иветт и завести детей? Джеффри недоверчиво покачал головой. Иветт никогда его не примет. Он ей не пара.

– Ты забыл, что ни одна респектабельная женщина не выйдет за бастарда, даже если он сын герцога Ратмора?

На лице отца отразилось потрясение. В комнате воцарилась тишина.

Джеффри тут же пожалел о своих словах.

– Прости, отец, – покаянно вздохнул он.

– Нет, это мне надо просить у тебя прощения, Джеффри. Я стал причиной той ужасной ситуации, в которой ты оказался. – Максуэлл тяжело вздохнул, в его глазах внезапно вспыхнула печаль. – Как бы я хотел, чтобы все для тебя сложилось по-другому. Я был так рад, когда ты родился, но огорчен обстоятельствами, которые этому сопутствовали. Ты не сделал ничего, что мешало бы мне гордиться тобой. Я не хотел, чтобы клеймо незаконнорожденного оставалось на тебе перед всем миром, Джеффри, – едва слышно пробормотал он. – Этот проклятый брак с Джорджией. Наверное, мне следовало сбежать, но не жениться на ней. – Он печально смотрел на Джеффри. – Я от души жалею, что не мог дать тебе большего.

– Ты дал мне много, отец. Больше, чем многие отцы дают своим сыновьям.

– Нет. Я жалею, что не мог дать тебе все, Джеффри. Мои земли, мой титул, мои деньги. Временами я думал, что, может быть, мне не следовало признавать тебя и оставить тебя жить в относительном покое. Но я не мог не признать тебя. Я всегда был преисполнен гордости, что ты мой сын.

Джеффри был тронут словами отца.

– Спасибо. Я всегда гордился, что являюсь твоим сыном. Даже когда меня колотили за это.

– Это закаляет характер, – поморщившись, сказал герцог.

Джеффри невесело рассмеялся, припоминания бурные школьные годы.

– Ну, тогда характера у меня с избытком.

– Но, несмотря на все трудности, ты прекрасно справился. Ты сделал собственное состояние в корабельном бизнесе вместе с Люсьеном Синклером и Харрисоном Флемингом. Тебе даже не нужны мои деньги. Я горжусь тобой, мальчик мой.

– Спасибо. Я рад.

– Ты сделал за свою жизнь куда больше, чем этот недоумок Джеймс. – Максуэлл с отвращением покачал головой. – Ты заслуживаешь наследства больше, чем он. За всю ту работу, что ты в одиночку проделал для правительства, им следовало бы гарантировать тебе титул!

Джеффри посмеялся над возмущением отца. Пусть отец тешит себя мыслью, что правительство перед ним, Джеффри, в долгу.

– Да ладно, отец. – Он потягивал виски. – Что толку об этом говорить?

– Я не прав? – спросил Максуэлл. – Разве ты не оказал им неоценимую услугу своей разведкой? Разве они не получили выгоды от работы, которую ты проделал для них в Европе? И особенно во Франции? Ты провел там почти весь год, с риском для жизни собирая важную информацию для нашего правительства, и что они дали тебе взамен? Я тебя спрашиваю, Джеффри.

– Одно к другому не имеет никакого отношения, отец.

Очень мало кто знал о секретном сотрудничестве Джеффри с правительством. Только его отец, Люсьен Синклер и Харрисон Флеминг. Джеффри предпочитал поменьше говорить о себе. Весь Лондон считал его беспечным гулякой, шалопаем и обаятельным повесой, который все время проводит в приятной охоте за красивыми женщинами. Годами Джеффри культивировал этот образ, который отчасти соответствовал истине, поскольку это отвлекало от вопроса, чем он на самом деле занимается. Никто не воспринимал Джеффри всерьез, и его прекрасно это устраивало.

Когда Джеффри окончил Оксфорд, к нему обратился один из друзей отца, работавший на правительство. Он попросил Джеффри отправиться во Францию, как раз перед Франко-прусской войной[21], чтобы собрать важную информацию. Не имея других занятий, Джеффри согласился. Он оказался настолько успешен в этом деле, что его стали направлять и в другие страны. В Испанию. Германию. Италию. Даже в Америку. У него появились полезные контакты едва ли не во всех крупных городах Европы. И никто его ни в малейшей степени не заподозрил. Ему действительно нравилась работа, которую он делал. Его обаяние и беспечные манеры провоцировали людей рассказывать ему то, о чем следовало бы помалкивать. Это была почти игра. И он всегда выигрывал.

Прошлый год он провел во Франции с очень деликатной миссией. Все закончилось замечательно, и Джеффри был рад на время отвлечься и просто наслаждаться жизнью. Так и было, пока ему не пришлось заняться новым деликатным поручением, на этот раз по просьбе Люсьена Синклера.