Кэйтлин О'Райли - Рождественский подарок

Иветт вернулась мыслями в прошлое. Да, Джеффри присутствовал на всех их семейных собраниях и праздниках. Он покорил их всех. Даже Женевьева его обожала. Он действительно стал членом их семьи, но Иветт никогда не задумывалась о его родных. Конечно, она не раз встречала отца Джеффри, герцога Ратмора. Он был такой же, как Джеффри – красивый и обаятельный, вот почему все считали Джеффри его сыном. Но никто не упоминал о его матери. Иветт знала сплетни, но сообразила, что никогда не слышала, чтобы Джеффри говорил о своей матери.

– А как насчет твоей матери, Джеффри?

– А что насчет нее?

– Ну, ты часто с ней видишься? Какая она? Ты близок с ней?

– Она замечательная женщина, да, я часто с ней вижусь. Она живет в пригороде Лондона. – Помолчав, он спросил: – Ты хотела бы с ней познакомиться?

Иветт на миг оцепенела.

– Да, конечно, я была бы рада с ней познакомиться. – Она действительно хотела встретиться с женщиной, которая учинила такой скандал и родила Джеффри.

– Я ей многое о вас рассказал, – сказал он.

– Правда?

– Да, она немало наслышана о барышнях Гамильтон. И знает, как много вы значите для меня.

– Ты тоже очень много для нас значишь, Джеффри. – Иветт интонацией подчеркнула слово «нас», но на самом деле она хотела сказать ему, как важен он для нее в этот момент. Но ей вдруг стало неловко развивать эту мысль. Вместо этого она спросила: – Джеффри, я задавалась вопросом… Что привело тебя сегодня к нам? Мы тебя не ждали.

Он беспечно пожал плечами:

– Я не видел тебя несколько дней, поэтому решил зайти поздороваться, посмотреть, как вы с матерью поживаете. Вот и все.

Пока Люсьен и Колетт находились в Америке, Иветт видела Джеффри Эддингтона куда чаще, чем обычно. Он, похоже, появлялся везде, где бывала она. Ее подозрения наконец вырвались наружу.

– Люсьен или Колетт попросили тебя присмотреть за мной?

Он уклончиво улыбнулся:

– Ну как тебе сказать…

Этого ответа для нее было достаточно. Она особенно даже не удивилась.

– Им не нужно было беспокоиться и просить тебя. Спасибо, что нашел время в своем графике, чтобы изображать няньку. Уверяю тебя, в этом нет необходимости.

– Мне это только приятно, Иветт, – понизил он голос, – я сделал бы это, даже если бы Люсьен не просил меня. Так что не буду лукавить. Проводить с тобой время мне доставляет удовольствие.

– Правда?

– Да. – Он заглянул в глубины ее глаз, и Иветт охватило странное ощущение.

Весь вечер оказался каким-то нереальным. Шли часы, они оставались вдвоем, уютно устроившись около огня. Никогда прежде она не была столь близка с мужчиной.

Было около полуночи, когда дверь спальни Женевьевы распахнулась, и в гостиную наконец-то вошел доктор Карлайл.

Увидев его, Иветт буквально взлетела с софы.

– Как она?

– Ваша мама сейчас спокойно отдыхает, мисс Гамильтон. Я дал ей настойку опия, чтобы она уснула. Похоже, у нее был приступ апоплексии. Последствия будут ясны только утром, когда она проснется. Не исключены частичный паралич правой стороны и невнятность речи. Трудно сказать наверняка. А пока ей нужно как следует отдохнуть.

– Но ведь она поправится? – едва слышно произнесла Иветт. – Она… не умрет?

Доктор с сочувствием покачал головой:

– Нет, дорогая, сомневаюсь, от того, что я сказал, обычно не умирают. Но до утра ничего нельзя сделать, пока она не проснется. Ее горничная с ней, я оставил инструкции. Поэтому предлагаю вам обоим поспать. Завтра будет трудный день. Сейчас я уйду, а вернусь завтра в полдень осмотреть миссис Гамильтон.

Иветт обратилась с просьбой:

– Можно мне ее увидеть?

– Да, конечно, но она сейчас под воздействием сильного лекарства и даже не поймет, что вы находитесь рядом.

– Мне просто нужно увидеть ее, убедиться, что с ней все в порядке. Спасибо, доктор Карлайл, – сказала Иветт.

– Доброй ночи, мисс Гамильтон. Лорд Эддингтон. – Доктор приподнял шляпу и вышел из комнаты.

Оглянувшись на Джеффри, который снова сел на софу и кивнул, Иветт поспешила в спальню матери. В комнате было темно, только на ночном столике горела маленькая лампа. Иветт неслышно прошла по ковру к большой кровати с балдахином. Женевьева казалась маленькой и хрупкой, ее седые волосы разметались по подушке, она была бледна как призрак.

Иветт нежно взяла вялую руку матери.

– Мама, я здесь. Если я понадоблюсь, я рядом. Все будет хорошо. Доктор сказал, что ты скоро поправишься. – Не зная, слышит ли ее мать, понимает ли ее слова, Иветт все же их произнесла.

– Ложитесь, мисс Иветт, – сказала Фанни, преданная помощница матери. – Уже поздно. Я буду спать здесь, на маленькой софе на всякий случай, так что не беспокойтесь. Вы понадобитесь ей завтра, когда она проснется.

– Да, я знаю, Фанни. Спасибо. Мне спокойнее, что вы с ней.

– Скоро миссис Гамильтон будет в полном здравии. Вот увидите.

– Спокойной ночи, мама. – Иветт поцеловала мать в щеку. Потом повернулась к сиделке: – Доброй ночи. Надеюсь, вы тоже сможете немного отдохнуть, Фанни.

– Конечно. Не беспокойтесь обо мне. Доброй ночи, мисс Иветт.

С тяжелым сердцем Иветт неохотно вышла и вернулась в гостиную, где с нетерпением ее ждал Джеффри. Он встретил ее у двери и повел к софе.

– Как она? – спросил он.

– Она сейчас спит, по словам доктора, мы до утра не узнаем, что с ней на самом деле. Господи! Я надеюсь, ее не парализовало. – Иветт медленно осела на софу, ноги у нее слишком ослабли, чтобы держать ее.

– Тебе нужно лечь, – предложил Джеффри.

– Нет, я лучше останусь здесь, на случай если она проснется и позовет меня. – Чувствуя себя виноватой, что задержала Джеффри на целый вечер, Иветт сочувственно взглянула на него. – Тебе не нужно оставаться со мной, Джеффри. Ты был так заботлив, но мне уже стало лучше. Ты можешь ехать домой.

– Здесь мой дом, и я не уеду, пока ты не отправишься спать.

Искренняя нежность его слов сломила Иветт, она не могла остановить катившиеся по щекам слезы.

Джеффри мгновенно оказался рядом и снова взял ее в кольцо сильных рук.

– Ш-ш… Иветт, все хорошо, – успокаивая, прошептал он.

Слабость одолела Иветт. Уткнувшись Джеффри в плечо, она позволила ему притянуть ее ближе. На этот раз она рыдала как ребенок. Эмоции, которые она держала под контролем всю ночь, вырвались на свободу, когда она оказалась в сильных, теплых объятиях Джеффри Эддингтона.

Джеффри почувствовал, когда Иветт заснула. Все ее тело обмякло, дыхание стало медленным. Когда он держал на руках спящую Иветт, у него возникло удивительное чувство покоя и ощущение дома, которые он прежде никогда не испытывал. Она выплакалась, потом затихла, притулившись к нему, а он поглаживал ее спину успокаивающими движениями. Оба понемногу сдвигались, так что в результате он откинулся на софу с Иветт на руках, прижавшейся головой к его груди. Она замечательно ему подходила.

Это было до нелепости неприлично и даже скандально – лежать в такой позе вместе. Но его это не волновало. Их никто не видит. Слуги уже спят, никто не узнает.

Ему следовало разбудить Иветт и отправить в спальню, все-таки лучше спать в постели. Но он, наверное, слишком эгоистичен. Он хотел остаться здесь, в маленькой гостиной перед угасающим огнем и как можно дольше прижимать к себе Иветт. Ее сердце медленно и спокойно билось рядом с его сердцем. Свернувшись, она тесно прижималась к нему. Он словно держал в руках величайшее сокровище мира.

Он оказался бессильным помочь ей в этот вечер. Потрясения на ее красивом лице, когда Женевьева Гамильтон рухнула на пол, он не мог вынести. Иветт выглядела такой хрупкой и напуганной, ему хотелось защитить ее. А теперь в его руках она походила на спящего ангела. Не в силах удержаться, он легким поцелуем коснулся ее щеки и вдыхал цветочный запах. От нее пахло гардениями, и он знал, что этот божественный запах навсегда будет ассоциироваться у него с Иветт.

Никогда Джеффри не чувствовал такого удовлетворения и не испытывал таких мук одновременно.

Они действительно провели весь вечер наедине, просто разговаривая друг с другом. К своему величайшему удивлению, он открыл, что ему доставляет удовольствие быть с ней рядом и слушать ее нежный голос. И он доверился ей. Он никогда прежде не рассказывал о себе ни одной женщине. Разговаривать, довериться, провести вместе ночь без постельных утех – это было на него непохоже. Иветт оказывала на него странное воздействие, и он не знал, что с этим делать.

В одном он был уверен, что ни под каким видом не позволит ей выйти замуж за лорда Шелли.

Когда Джеффри случайно узнал, что лорд Шелли явился с визитом к Иветт и ее матери, он помчался прямиком в Девон-Хаус. У него не было для этого никакого реального повода. Он просто знал, что не может позволить Иветт выйти замуж за человека, которого она не любит.

От его внимания не ускользнуло, что за весь вечер она ни разу не упомянула о лорде Шелли. Разве влюбленная женщина не говорит беспрестанно о предмете своей любви? Разве его имя не всплыло бы в разговоре? Особенно когда они обсуждали вопрос о браке и детях. Но Иветт так и не произнесла его имя.

Для Джеффри это стало очередным подтверждением, что он поступает правильно, опекая ее. А теперь ему нужно совершить что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы увлечь ее. И как можно скорее. Пока этот тип не сделал ей предложение, что он, похоже, не намерен откладывать.

Но что же предпринять? Как остановить Иветт? Как убедить, что лорд Шелли совершенно ей не подходит?

Мысли снова и снова лихорадочно кружили в его голове, мучая и не давая покоя.

Позже Джеффри не мог вспомнить, как в ту ночь заснул на софе с Иветт на руках, но прекрасно помнил момент, когда проснулся. Что-то заставило его повернуться в тот самый миг, когда это сделала Иветт. В комнате светлел предрассветный сумрак, свечи догорели, от огня остались тлеющие угли. Было холодно и тихо. Полностью одетые, они прижимались друг к другу в поисках тепла под мягким шерстяным одеялом. Моргая, они смотрели друг другу в глаза, более чем смущенные, что оказались в такой позиции.

– Привет, – тихо шепнула Иветт, ее голубые глаза с тяжелыми веками были сонными. Длинные светлые волосы спутались у лица.

У Джеффри сердце в груди перевернулось. Желание поцеловать ее вскипело в нем. Она болезненно близко, нежно взъерошенная и искушающая в сумрачном свете, и было бы так легко поцеловать ее губы, почувствовать вкус ее сладости. Она так близко… С нежной лаской он отвел с ее щеки выбившийся локон.

– Привет.

– Мы провели здесь вместе всю ночь? – удивленно спросила она.

– Похоже. – Довольно странно, что он спал как младенец, несмотря на одежду и неудобную софу. – Извини. Мне следовало разбудить тебя и отправить в постель.

– Не извиняйся, – едва слышным шепотом сказала она. – Это было чудесно. Спасибо, что остался со мной, когда я так тревожилась и боялась.

– Я никогда не оставил бы тебя, Иветт, если ты нуждалась во мне. – Джеффри не собирался говорить это ей, но он действительно так думал. В последнее время он все меньше и меньше поступал привычно, особенно когда был с Иветт.

– Я знала, что ты меня не оставишь.

Она смотрела на него большими голубыми глазами, и на миг у него перехватило дыхание.

Всем своим трепетным телом она нежно прижалась к нему. Он мог думать только о том, как близко от его рта ее губы. Они были нежные и влекущие. Он навеки мог найти забвение в их поцелуе. Будет так легко поцеловать ее, желание сделать это захватывало его. Как она ответит на его поцелуй? Он не был уверен, что готов узнать ответ на этот вопрос.

С большой неохотой он мягко высвободил руки и начал подниматься, помогая и ей. Воздух мгновенно остудил его, окутывавшее их тепло исчезло, как только они отодвинулись друг от друга. Несколько минут они сидели молча и неподвижно.

Наконец Джеффри сказал:

– Тебе нужно попытаться поспать, пока твоя мама не проснулась. Я отправлюсь домой и вернусь позже.

– Да, так, наверное, будет лучше, – согласилась она, медленно поднимаясь на ноги.

Он взглянул на ее ноги в чулках, такие изящные и маленькие. Она действительно позволила ему снять с нее башмачки? Довольно смело с его стороны снять их, да еще сделать ей массаж ног.

Джеффри остался сидеть, но когда Иветт отошла, потянулся взять ее за руку.