– Дрю! – простонала Женевьева, когда оргазм накрыл ее, потрясая до глубины души.

Он еще сильнее обнял Джен руками, потянув ее назад, клеймя ее клитор своим языком, поднимая ее еще выше, пока Женевьева не подумала, что сойдет с ума. Часть ее хотела отстраниться – попытаться избежать этого интенсивного, почти невыносимого удовольствия. Но Дрю был слишком сильным – не было ни единого шанса получить свободу – ничего, что она могла бы сделать, кроме как прижаться к его лицу, позволив его рьяному языку заставить ее кончить столько раз, сколько он хотел.

И, когда Дрю лизал, посасывая ее, и скользнул языком внутрь нее, Джейн кончила – вновь и вновь, пока ее голова не закружилась от удовольствия, а дыхание не перехватило от желания. Боже, кто знал, что он будет таким в этом? Или что он сможет свести ее с ума всевозможными движениями своего языка? Когда Дрю поглощал и дразнил ее раскрытую киску, Джен подумала, что взорвется, настолько хорошо это ощущалось.

Наконец, когда она потеряла счет тому, сколько раз достигала пика, Дрю отстранился, тяжело дыша, его широкая грудь вздымалась подобно кузнечным мехам. Женевьева тихо застонала, рухнув вперед, касаясь лбом предплечья, оставив ноги покорно расставленными.

Несмотря на интенсивность оргазмов, что подарил ей Дрю, она хотела большего. Джен чувствовала себя внутри пустой – пустой, возбужденной и влажной.

– Дрю? – наконец, прошептала она, подняв голову, развернувшись так, чтобы посмотреть на него.

– Да, детка? – Дрю выпрямился, и выпуклость на его джинсах была недвусмысленной. Его губы блестели от ее соков, а в глазах пылало желание.

– Дрю, я… – Джен не знала, как сказать это – не знала, как попросить о том, что желала… о том, что она понимала, не следовало желать. – Дрю, я хочу… Мне нужно…

– Да, детка? – вновь пробормотал он, взбираясь позади нее на кровать.

Женевьева все еще стояла на коленях, потому, когда его поджарые бедра мягко прислонились к ней, она не могла не почувствовать, как выпуклость его члена прижимается к ее открытой киске.

– Дрю, – тихо простонала она. – Пожалуйста, не мог бы ты… мог бы ты просто… просто потереться собой о меня? Как ты сделал прошлой ночью?

– Ты имеешь в виду, вот так? – Мужчина сильнее вжал свой скрытый за джинсами член в ее мокрое открытое лоно. – Или обнаженным?

– Обнаженным, – оглянувшись на Дрю, Джен почувствовала себя беспомощной, возбужденной и неспособной остановить себя. – Сними… Сними свои джинсы и нижнее белье, и потрись о меня обнаженным.

– Если ты хочешь, детка, – пробормотал Дрю. – Думаю, нам стоит закончить это «упражнение» также, как и остальные, когда мы были в нашей.

– Да, точно, – нетерпеливо кивнула Женевьева. – Просто… Потрись о меня. Я… Я хочу почувствовать тебя.

– С удовольствием, – прорычал он.

Расстегнув свои джинсы, Дрю стащил их вниз, освобождая свой длинный твердый член. Женевьева затаила дыхание, увидев, как на набухшей головке сверкнуло предсемя. Боже, они рискуют здесь! Джейн находилась в куда более уязвимом положении, чем накануне ночью, когда ее обнаженная раскрытая киска идеально соответствовала его члену. Но, хоть она и знала, что это та черта, пересечь которую они не должны, Джен не могла заставить себя попросить Дрю остановиться.

Она наблюдала за тем, как он обхватил свой ствол одной рукой, начав медленно водить широкой головкой между ее скользких половых губ, лаская клитор толстым кончиком. Этот нежные интимные движения заставили ее лоно затрепетать еще сильнее, и Джен подумала, что никогда еще в своей жизни не чувствовала себя такой опустошенной.

– Дрю, – простонала она, пошевелив бедрами, пытаясь заставить его еще больше прикоснуться к ней. – Дрю, пожалуйста!

– Будь осторожна, Джен, – одной большой ладонью он почти полностью обхватил ее бедро, пытаясь сохранить Женевьеву неподвижной. – Если ты не хочешь переступить эту черту, о которой мы вчера говорили. Но если ты все время будешь скользить вдоль моего члена, как сейчас – он просто может попасть внутрь. И тогда…

Но прежде чем он успел закончить предложение, Джен почувствовала давление чего-то толстого и горячего на вход ее киски, нечто чуть скользнуло внутрь.

Они оба замерли на мгновение, и часть ее мозга кричала, что это не правильно, что она не может зайти с Дрю так далеко. На этот раз у них даже не было камер наблюдения в качестве оправдания – пара была сама по себе, и они все еще занимались тем, о чем, вероятно, пожалеют позже.

Но чувствовать Дрю внутри – даже немного – она не могла отстраниться или попросить его выйти из нее. Вместо этого Женевьева вновь посмотрела на него через плечо.

– Дрю? – вопросительно произнесла она его имя.

– Чтоб тебя, – его низкий голос сменился неровным рычанием. – Я сказал тебе, что это случится, Джен… Замри, я внутри тебя.

– Только немного, хотя… Я чувствую тебя, – прошептала она, затаив дыхание. – Возможно… Возможно, тебе не навредит, если ты войдешь чуть глубже.

– Имеешь в виду, вот так?

Дрю подался вперед, и Джен попыталась сдержать стон, чувствуя, как его толстый член погружается в нее на дюйм, а затем еще на один.

– Да, – выдохнула она. – Вот… Вот так. Боже, Дрю, ты такой большой.

– Это просто ты очень узкая, детка, – он погладил ее по спине и бедрам в успокаивающем жесте. – Но, возможно, мне лучше выйти сейчас. Мы очень близко к той черте, о которой говорили прошлой ночью.

– Я знаю, но… – Женевьева вновь прикусила губу. – Но я ничего не могу поделать с этим – я хочу пересечь ее. Во всяком случае, немного.

– О? И как мы сделаем это? – его голос звучал наполовину заинтересованно, наполовину удивленно, но Джен заметила, что Дрю все еще не сделал попытки выйти из нее.

– Позволь мне только один раз почувствовать тебя внутри, – произнесла она. – Войди только единожды на всю длину, и замри. Мы можем сделать это?

– Мы можем сделать все, что захочешь, детка, – заверил ее Дрю хриплым голосом. – Если ты уверена.

– Я уверена. Пожалуйста…

Расставив ноги шире, Джен подалась назад, пытаясь заполучить в себя еще больше его длины.

Дрю со стоном подался вперед, его толстый член так растянул ее внутренние стеночки, что это было восхитительно и немного страшно. Женевьева никогда не была с кем-то таким же большим, но она не желала останавливаться. Она сказала себе, что просто хотела почувствовать вест член Дрю внутри себя, а потом она попросит его выйти. Джен довела бы его до разрядки своим ртом, подарив мужчине самый невероятный минет в его жизни. И это было бы так.

Но, почувствовав его ствол внутри, то, как широкая головка целует губы ее лона, она поняла, что не сможет попросить его выйти. Быть наполненной и раскрытой его членом – это ощущалось так хорошо, так удивительно.

– Дрю! – тихо застонала она, подавшись к нему назад, желая, чтобы вся длина его эрекции оказалась внутри нее.

– Боже, Джен, полегче! – прорычал он, сжав ее бедра. – Я думал, что ты просто хотела, чтобы я вошел в тебя на минуту. Если мы не будем осторожны, мы закончим сексом.

– Может… Может, я хочу этого, – прошептала Джен, не в силах ничего с собой поделать. Повернув голову, она посмотрела на него. – Боже, Дрю... Так хорошо чувствовать тебя внутри!

– Чувствовать тебя вокруг себя так чертовски удивительно, детка… Но ты уверена на счет этого? – Дрю посмотрел в глаза Джен, его длинные пальцы все еще сжимали ее бедра. – Ты уверена, что хочешь позволить мне трахнуть тебя… заняться с тобой любовью?

– Дрю! – умоляла она, отстранившись от него на несколько дюймов, а после опять подалась к его паху, чтобы вновь насадить себя на его член. – Боже, да! Пожалуйста, ты нужен мне внутри! Мне нужно больше!

– Тогда хорошо, детка – ты получишь больше, – хрипло прорычал Дрю.

Усилив хватку на ее бедрах, он почти полностью покинул ее тело, а после продолжительно и жестко вновь вошел в нее. Глубокий толчок заставил Женевьеву запрокинуть голову, застонав, подстроив свои собственные движения к его ритму, полностью отдавая себя, даже несмотря на осознание того, что это было плохой идеей.

Она не знала, как долго это продолжалось – но чертовски ясно, что это было значительно дольше, чем когда-либо с Чарльзом, Казалось, Дрю обладал неутомимой выносливостью, когда выходил из нее, а после опять возобновлял свои жесткие движения, что, казалось, полностью соответствовали ее дикой натуре.

И все время он разговаривал с ней, рассказывая Джен, насколько она узкая, насколько у нее красивое тело, и как ему нравится чувствовать ее вокруг себя.

– Боже, ты великолепна, детка… Люблю то, насколько горячей и мокрой твоя киска чувствуется вокруг моего члена. Люблю трахать тебя, – прорычал Дрю ей на ухо, сжимая ее соски, заставляя Джен стонать и вздыхать, когда ее тело еще ближе приблизилось к вершине оргазма.

– Дрю, пожалуйста! – простонала она, подавшись назад к нему, пытаясь насадиться на его член еще сильнее. – Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.

– Никогда, детка, – поклялся он. – Я не собираюсь останавливаться, пока ты не кончишь на моем члене.

Женевьева чувствовала, что собирается сделать это в любой миг. Даже после всех мощных оргазмов, что Дрю подарил ей раньше, она могла сказать, что тот пик, которого она собиралась достичь сейчас, будет чем-то особенным – более наполненным удовольствием, чем те, что были раньше. Она застонала, затаив дыхание, чувствуя, как его тяжелые яйца ударяются о ее раскрытую киску, подразнивая ее уже опухший нежный клитор. В то время как Дрю глубоко вбивался в нее, жестко, во всю длину, вколачиваясь в ее киску, все ближе и ближе приближая Джен к потере контроля.

– Дрю! – услышала она свой полустон-полукрик, но почему-то не смогла остановиться. – О, Боже, Дрю, это ощущается так хорошо!

– И для меня, детка. Скоро кончу. Ты хочешь, чтобы я…?

– Кончи внутри меня, – безрассудно простонала Джен. – Сделай это, Дрю, я хочу, чтобы ты… хочу, чтобы ты кончил внутри меня.

– Боже, детка, ты так сексуальна, когда так говоришь, – простонал он. – Что на счет тебя – ты близко? Как думаешь, сможешь кончить на моем члене, пока я трахаю тебя?

– Да! – почти прорыдала Женевьева. – Да, Боже… Я кончаю... Кончаю сейчас!

Она чувствовала, как сжимаются и напрягаются ее внутренние мышцы вокруг его, сдавливая его толщину внутри, пытаясь вобрать в себя так глубоко, насколько только это было возможно, когда оргазм ударил по ней.

Должно быть, Дрю почувствовал, как она сжалась вокруг него, потому что глубоко вошел в ней, замерев неподвижно, а его член стал еще толще внутри нее.

– Боже, Джен! – застонал он. – Собираюсь… Не могу остановиться. Собираюсь кончить в твою узкую киску.

– Сделай это! – вновь призвала его Джен. Она понимала, что это безрассудно и бесповоротно изменит их отношения, но почему-то это не заботило ее. Она просто знала, что не хочет, чтобы Дрю выходил из нее – она просто понимала, что желала задержать его внутри как можно дольше.

Казалось, он весь застыл, его ладони сжались на ее бедрах, удерживая Джен на месте, когда он полностью наполнил ее. Наконец, Женевьева услышала, как он вздохнул, наклонившись вперед, прижимая ее спиной к своей груди.

С тихим стоном чистого истощения, Джен упала на бок, Дрю последовал за ней, они оба, лежали на кровати друг напротив друга, наслаждаясь охватившим их дурманом разделенного удовольствия.

– Боже, детка, – пробормотал ей в волосы Дрю, притягивая Джен ближе к себе. – Когда ты решаешься пересечь черту, то это просто нечто. Это было удивительно.

– Да, было, – пробормотала Джен, заплакав.

– Хэй… Хэй, ты в порядке? – Дрю, развернув ее лицом к себе, с тревогой всматривался в ее черты.

– О-отлично, – солгала Женевьева, не встречаясь взглядом с ним.

– Это не так, – настоял он. – «Отлично» не предусматривает то, что ты прячешь взгляд. Что случилось, Джен? Я сделал тебе больно? Я пытался быть не слишком грубым, но, может, я немного увлекся в конце…

– Ты н-не сделал мне больно, – Джен попыталась успокоиться, развернувшись лицом к матрасу, промокнув глаза простыней.

Как она могла рассказать Дрю, что ее слезы не имеют ничего общего с физической болью… и все это только из-за эмоциональной боли? Дело не в том, что она сожалела о произошедшем – ни в коем случае. Правда, они пересекли черту, чего не стоило делать, но не это беспокоило ее. Так получилось, что перейдя эту линию и отдав свое тело мужчине, лежащему рядом, она так же отдала ему и свое сердце.