Анна Дубчак - Рыжая девушка с кофейником

Затем звук исказился, как это бывает при увеличении скорости магнитной ленты, а потом наоборот, поплыл, хрипя и съезжая все ниже и ниже, до глубоких басов, пока не затих совсем.

Наталия от волнения и слабости вспотела. Она оглянулась: Валентин стоял позади и смотрел на нее с испуганным выражением лица.

– Что случилось? Почему ты так странно на меня смотришь? – спросила она, вытирая ладонью пот со лба. – Что-нибудь не так?

– Мне показалось, что ты говорила на французском. Ты знаешь французский язык?

– Нет, конечно… А что я играла?

– По-моему, это было искаженное до неузнаваемости «Болеро» Равеля. Инструмент, по-моему, пора на свалку…

– У меня кружится голова… Отведи меня, пожалуйста, в палату… Мне кажется, я сплю на ходу…

***

После того, как Валентин уехал к Полине на квартиру, чтобы переночевать и утром вновь приехать в больницу, Наталия крепко уснула. А когда проснулась, была ночь. Больница спала. «При чем здесь Роже Лотар? И почему я о нем ничего не слышала? Какое красивое название для картины «Рыжая девушка с кофейником»… Имеет ли это какое-нибудь значение в моем деле? Ведь Полина тоже была рыжая… Нет, все не то… А что, если связать Бурковица, этого таинственного антиквара, хирурга и убийцу, с именем Роже Лотара… Понятное дело, это не он украл «Рыжую девушку…", но он мог КУПИТЬ ее… Или найти покупателя… Я вот тут лежу и бездельничаю, а ведь надо работать… И еще: Полина. Откуда у нее деньги на цюрихский особняк? И почему она ничего не рассказала о том, что ей вырезали аппендицит? Все элементарно: она просто не сочла это необходимым. Операция легкая, обычная, а если учесть, что она вообще не любит (не любила…) распространяться о своих болезнях, то все вполне понятно. Хотя непонятно, почему Романов сказал, что у нее ДВОЙНОЙ

ШОВ. Зачем ей-то двойной шов? Предположим, что люди, которых Логинов назвал «людьми из команды президента», охотились за чем-то, что можно было спрятать в животе, в слепой кишке, предположим – что-то, несомненно, маленькое, но содержащее в себе ценную информацию: микропленку или магнитную пленку в капсуле, такое вполне возможно – и для этого потрошили всех пациенток, которых оперировал 30 мая Бурковиц. Но ведь после этих кровавых потрошений они не церемонились со своими жертвами и, не найдя ничего, бросали истекающую кровью женщину, обрекая ее тем самым на верную смерть, после чего принимались за поиски следующей…

Но Полину-то не потрошили. Если бы на нее напали и что-нибудь с ней сделали, во-первых, она бы либо умерла, либо, если бы осталась в живых, непременно рассказала об этом Наталии, учитывая тот факт, что у ее подруги жених – прокурор города. Да и вообще, если бы Полина, эта храбрая и рискованная женщина попала в подобный переплет, по ней было бы видно. А то ведь она, что называется, цвела и пахла, как майская роза. Она была счастлива. Да и было от чего: она была влюблена – раз, у нее уже к тому времени была роскошная квартира в центре Москвы – два, особняк в Цюрихе – три!»

Решение пришло само собой: она должна бежать из больницы. Находясь в квартире Полины и чувствуя на себе заботу Валентина, она поправится скорее, чем здесь, в этих больничных стенах.

Она надела на пижаму длинный больничный халат и вышла в коридор. Беспрепятственно спустилась вниз и лишь возле гардероба наткнулась на сонную нянечку, которая дежурила возле телефона.

– Ты куда? – спросила она вяло и широко зевнула, показав чуть ли не все свои внутренности.

– Ко мне приехали… издалека… Откройте, пожалуйста дверь…

– Вы, бабы, совсем уже с ума посходили, ни минуты не можете без мужиков…

Наталия разозлилась: ну почему женщины бывают такими грубыми?

– А у вас у самой есть мужик? – вдруг спросила она. —

Зачем вы мне грубите?

Но вместо ответа она услышала лишь площадную брань. Ее всю передернуло от отвращения.

Но, ругаясь, нянечка – бесполое, коротко стриженное существо с глазами, заплывшими жиром и блестящим, пуговкой, носом – все же, как ни странно, открыла дверь:

– Только недолго, смотри у меня…

– Хорошо… – Наталия выбежала во двор, завернула за угол и уже через несколько минут выходила из ворот больницы. «Сейчас меня изнасилуют и убьют.»

Добежала до таксофон («Спасибо Вале, что догадался оставить жетоны!») и позвонила на квартиру Полины.

– Привет, это я… Срочно бери такси и приезжай за мной. Я звоню из таксофона, неподалеку от ворот… Приезжай, а то я в пижаме и халате… Да-да, сбежала… Все, я жду…

На следующий день утром она, не послушавшись Валентина, собралась и поехала на Арбат. Валентину ничего не оставалось, как сопровождать ее. Зайдя в первый же антикварный магазин, она произвела впечатление одним только своим появлением. Дело в том, что играть роль очень богатой женщины в джинсах было бы довольно проблематично. Вот тогда-то у нее и созрела мысль о том, чтобы взять на время роскошные наряды Полины.

Надев узкое черное платье с великим множеством золотых цепей (которые она нашла в хрустальном ларчике в секретере) на шее, Наталия обула роскошные сабо из нубука, накинула на плечи огромную кружевную, явно испанского происхождения, шаль и, унизав кольцами все пальцы, забрала высоко на затылке волосы, украсив прическу оригинальным гребнем в три зубца, усыпанным гранатами. Вот в таком виде она и вошла в магазин. Распространяя благоухание сразу трех японских духов, которые теперь тоже были в ее распоряжении, она подошла к немолодому бородатому человеку за прилавком и сказала, что ей необходимо с ним поговорить.

Когда они уединились в маленьком кабинете в недрах магазина, Наталия, достав сигареты и, пуская дым в лицо мужчине, который рассматривал ее внимательнейшим взглядом, произнесла:

– Послушайте, мне необходим маленький ликбез (любимое словцо Логинова) … Речь идет о художнике Роже Лотаре.

– А что конкретно вы хотели бы о нем узнать? Вас интересует его творчество и вы хотели бы приобрести его полотна или же, наоборот: у вас еть его картины и вы не знаете, сколько за них запросить?

– Мне нравится ход ваших мыслей. Сразу видно, что вы деловой человек. Так вот, я хотела бы КУПИТЬ одну картину. Мне кажется, что я видела ее во сне… Понимаете, я очень плохо сплю и поэтому приходится иногда прибегать к разного рода средствам… И у меня начинаются видения… Вполне вероятно, что я насмотрелась телевизор и моя память выдала мне эту симпатичную девушку… Такую рыжую… Я поговорила с мужем, он сказал, что видел эту картину по телевизору, когда шел репортаж из Лувра или что-то в этом роде… Словом, мне нужна эта картина. Я, как вы уже, наверно, догадались, не москвичка. Я из провинции. У меня нет таких связей, чтобы эту картину привезли ко мне на дом… Хотя квартиру-то мы здесь как раз и купили… на Рылеева… И не советую меня обманывать. Со мной лучше дружить. И ВАМ – имеется в виду, ВАМ ЛИЧНО – будет хорошо, и нам. Вы можете мне помочь?

– Я внимательно вас выслушал и вот что, сударыня, я вам отвечу: это задача не из легких. В Москве Лотара нет. Он сейчас в моде, поэтому даже те антиквары, у которых что-то и было, продали свои полотна французам. Причем, за хорошие деньги, вы уж поверьте мне… Но я постараюсь связаться кое с кем, кто может помочь вам… Но должен предупредить, это очень дорогое удовольствие… Надеюсь, что вы понимаете это не хуже меня… Но с другой стороны, смею заметить, у вас светлая голова и отменный вкус: купив Роже Лотара, вы сделаете превосходное вложение капитала. Лучшего и посоветовать трудно. Так что, если хотите, Я познакомлю вас со специалистом… Фальком…

– Разумеется, я хочу. Только как можно скорее, пока муж не увез меня в Тунис… У него выдалась неделька свободная… А мне так хочется до отъезда решить свои проблемы… Я не останусь в долгу… Ну так как?

– Оставьте ваш телефон…

Она расхохоталась ему в лицо:

– Да вы что, шутите?! Сделаем по-другому: я приду сегодня в пять часов вечера сюда и вы познакомите меня с вашим специалистом. Как вы его назвали-то, Фальк? Как интересно, немец, наверное… И еще один вопрос: могу ли я быть уверена, что мне надо остановиться на лишь на вашей кандидатуре, или же мне стоит еще пройтись по магазинам… Повторяю, у меня очень мало времени…

– Я буду ждать вас в пять, – сказал довольно жестко

мужчина и несколько театрально кивнул головой, резко, словно отдавая честь. – Кстати, мы даже не познакомились: Михаил Александрович Агеев.

– Меня зовут Виктория. Думаю, этого достаточно. До встречи, Михаил Александрович…

Они встретились с Валентином в условленном месте, у кинотеатра «Художественный» и пошли бродить по городу. Но уже где-то через час у Наталии разболелся шов, и они вернулись «домой». Купив по дороге пиццу и торт, пригласили Лену. Но перед ее приходом Наталия позвонила в С., Сапрыкину и попросила его узнать, не прилетал ли в С. 29 или 30 мая некий Агеев Михаил Александрович или Фальк («я не знаю, это имя или фамилия…"). Он пообещал все выяснить, а потом сказал, что Логинов с ума сходит, волнуется и злится на то, что она ему до сих пор ни разу еще не позвонила. «Передай ему, что со мной все в порядке, что на днях я приеду домой и все ему расскажу.»

Пришла Лена.

– Ты пьешь водку или джин? – спросил ее Валентин, усаживая за накрытый стол и стараясь обращаться с ней как можно предупредительнее. – Нам с тобой надо поговорить.

– Со мной? Но о чем же? неужели позвонила Полина?

Наталия, разрезавшая в это время пиццу и накладывая каждому на тарелку по большому куску, села напротив Лены и сказала заметно дрогнувшим голосом:

– Лена, Полина больше НИКОГДА сюда не позвонит.

Лена подняла на нее испуганные глаза. С минуту она молча смотрела на Наталию, а потом опустила голову:

– Я так и думала, что вы от меня что-то скрываете… С самого начала… Потому что Полина звонила мне довольно часто, а потом перестала… Что с ней случилось? Она умерла?

– Да. Несчастный случай.

– Автокатастрофа?

– Нет, не гадай, все равно не угадаешь: она упала с крыши.

– Боже, как же она так оказалась… Хотя… хотя она любила устраивать пирушки именно на крыше… Даже на нашей крыше, здесь, наверху… Боже, как жаль… А ее жених? Что с ним?

– Он тоже погиб. Его нашли на крыше мертвого… в него стреляли, а Полина была внизу, на асфальте… И никто ничего не знает… Я помогаю расследовать это дело, поэтому-то мне и надо у тебя кое-что спросить.

– Спрашивайте, если смогу, помогу. Но ведь у нее было все так хорошо… Бедняжечка.

– Ответь, Лена, что ты вообще знаешь о Полине?

– Многое, – сказала она с грустью в голосе. – Можно сказать, все. Мы подружились с ней давно, хотя наши жизни никак не пересекались. Просто она каждый день пила в нашем кафе кофе… Когда возвращалась откуда-нибудь уставшая, замерзшая, то заходила к нам, заказывала две чашки кофе, яйцо под майонезом и булочку с орехами. А я приходила в кафе раньше всех, прибиралась, а потом меня научили, как готовить кофе, и первой посетительницей была она… У меня отец умер в прошлом году, поэтому пришлось самой зарабатывать себе на хлеб. Мне предлагали продать эту квартиру, но я не могу…

Это все, что у меня есть.

А потом Полина куда-то исчезла, затем появилась опять, но только вечером… Она была шикарно одета и сказала, что скоро выходит замуж, но для начала ей надо купить хорошую квартиру. Спросила меня, нет ли у меня на примете такой квартиры… Вот я ей и посоветовала купить у Агнии Васильевны, бывшей хозяйки этой квартиры…

– А ты не знаешь, откуда у нее появились деньги?

– Сначала я думала, что это как-то связано с ее женихом, но потом из разговоров поняла, что ей удалось кое-что очень выгодно продать. Сначала я думала, что речь идет о наркотиках, поскольку речь шла об очень большой сумме. Но потом… даже не знаю, говорить вам или нет… А вы не обманываете меня, что Полины нет…

Наталия, которая ожидала этого вопроса, достала из сумки пачку фотографий, которые дал ей Логинов: Полина – крупным планом – лежащая на асфальте перед домом на Мичурина, Полина – на носилках, Полина – одно лицо, по которому можно сделать вывод, что она – мертва…

Лена заплакала. А потом рассказала про дом в Цюрихе.

– Понимаете, она всегда мечтала уехать отсюда… Вы ведь знаете, чем ей приходилось заниматься в Москве… В каких только передрягах ей только не приходилось бывать… Ее и насиловали несколько раз, и пытались убить, только чтобы не расплачиваться… Кроме того, у нее же был сутенер, от которого она с таким трудом избавилась…

– Интересно, каким?

– Ничего интересного: из одних рук попала в другие, только более надежные что ли… Деньги ей, конечно, приходилось отстегивать немалые этому, второму сутенеру, но под его крылом она и зарабатывала в несколько раз больше. Место было хорошее, как на рынке… – она горько усмехнулась. – Я еще завидовала ей, но когда она начинала мне показывать синяки и кровоподтеки, которые оставались на ее теле после свиданий, я была просто счастлива, что мою посуду в кафе, а не отдаюсь всем подряд, как она… Я не знаю, что ВЫ о ней думаете, но я Полину очень любила. Она была добрая, умная и сильная… Просто хотела хорошо жить. Хотела уехать из Москвы, чтобы ей ничто здесь не могло напомнить о прежней жизни. Поэтому, как только у нее появились эти бешеные деньги, она сразу же вылетела в Швейцарию и купила там дом.