Выражение лица, осанка, живые пляшущие руки и конечно глаза Александра торжествовали. Алла смотрела представление без малейшей эмоции на лице. Она старалась и поддержать разговор с Ольгой, и не пропустить ни одной фразы парней. Девушка внутренне негодовала: «Что за примитив? Капитаны очевидность, блин! Выводы основаны на том, что однажды я отрицала дружбу между мужчиной и женщиной и теперь Сашина подруга для меня сразу соперница. Неужели этим ретвитом я бросаюсь в бой? Почему люди грубы и глупы настолько, что, не улавливая порыва чужой души, (ладно, не всем дано), еще и позволяют себе так безапелляционно высказывать свое мнение, как единственно верное».

Была ли у Аллы в этот момент реальная возможность оспорить это мнение или ей было уготовано только слушать? Могла ли она встать и сказать: "Вы не правы насчет меня". Хотя, чтобы выдержать стилистику происходящего ей стоило бы вскочить, вскинуть руки вверх и заорать «Бинго!» Девушке не хотелось никак реагировать, чувствовалось эмоциональное истощение. Воспоминания роились в голове, недавние события перемешивались с давно забытыми, и от этого прошлое казалось ближе. Память Аллочки достала из закромов уже вызывавшие подобные чувства истории. Этот гнев, перемешанный с бессилием и желание разметать всех подальше от себя она уже точно переживала. Когда Алла училась в девятом классе, умерла ее бабуля. Сначала Аллу хотели оставить в её школе до конца года. В этом случае Аллочке в пятнадцать лет предстояло жить в бабушкиной квартире одной. Это девочку ничуть не пугало. Она давно научилась быть самостоятельной и имела четкий план своего будущего. Пугало Аллу как раз попасть к родителям. Пригород, отец-алкоголик, два с половиной года в хреновой школе и непонятное окружение. Но родителям пришлось забрать ее к себе и познакомиться с ней поближе. Несмотря на успехи в учебе, на хорошем счету у учителей Алла не была. Встречают все же по одежке, а одежка у нее подкачала. Получала знания она в дважды порезанных на коленке и один раз под ягодицей джинсах и рубахе в клеточку. В девяностых в школе и не то ещё можно было увидеть. Бунтовать таким образом Аллочка и не думала. Просто, как только ей купили эти джинсы, их взяла поносить двоюродная сестра. Та, видно не справившись с завистью, вернула их с порезом на попе, сказав, что это они на улице сохли и на морозе сломались. Алла покрутила, повертела штаны, да и сделала им еще две дыры на коленке. Хрен с ними, пусть так будет. Новые все равно не купят. Рубашка в клеточку досталась можно сказать по наследству, донашивать. Мама ей отцовскую перешила. В этом комплекте она и проходила целый год! И всё бы ничего, но дружила Аллочка с дочкой учительницы, которая уроков в их классе не вела и представление о ней имела поверхностное. Конечно, матери казалось, что на ее дочь непременно будет оказано дурное влияние. А Алла возьми да и купи себе еще и первую помаду, коричневую, к образу. Разве в пятнадцать можно понять, что ребенок для взрослого остаётся ребенком, только если он прилично одет, подстрижен и не высказывает своего мнения. От родителей за джинсы Аллочка, безусловно, получила, но главная беда случилась потом. Когда в школе узнали, что она осталась без присмотра, тут же вызвали отца. Социальный педагог, ни разу с девочкой не беседовавшая, в черных тонах описала родителю, что может случиться, если ее немедленно не заберут. Через две недели, как только закончилась вторая четверть, Алла переехала на ПМЖ в свою семью. Раньше она у них только на каникулах гостила. В голове Аллочки не укладывалось, за что ее так предали все учителя. Почему человек, не имеющий к ней никакого отношения, судит о том, кем она станет? Это были цветочки. Еще через три недели учебы уже в новой школе отец пришел за ней к первому уроку. Даже в класс зайти никто не успел. Подошел к подоконнику, взял рюкзак, Аллу за руку и повел домой, ничего не объясняя. Дома был допрос, куда девались деньги и обыск. Аллочка далекая от спиртного и наркотиков представилась родителям склонной к воровству потенциальной алкоголичкой или наркоманкой. В пятнадцать Алла первый раз ощутила нежелание объяснять кто она. Сегодня опять хотелось спрятаться, ну или хотя бы отгородиться. Совсем выпасть из поля зрения, как и тогда не удастся. Увольняться глупо, надо пережить. Алла вернулась к своему столу, сунула в уши наушники, всё, считай за занавеской! Новый альбом Земфиры как раз только был скачен. Вперед к умиротворению и забвению! Но Земфира пела:

Жить в твоей голове.

И любить тебя неоправданно, отчаянно.

Жить в твоей голове.

И убить тебя неосознанно, нечаянно…

А в следующей песне:

Так холодно и темно, холодно и темно.

Мне лучше залечь на дно, нужно залечь на дно.

Кто спрятался в голове, спрятался в голове?…

А потом:

Отпусти меня, я запуталась.

Кофевино, что-то одно выбрать давно не получается.

Отпусти меня. Ну, пожалуйста!..

В моменты душевных переживаний, слушая музыку, примеряешь ее на себя, но тут даже подгонять было не надо. "Обо мне, про меня, как же точно! Всё, я истеричка». Слезы душили. "Только не на работе". Всё же расплакалась. Благо дело перед этим начальник отругал…

Закономерно было бы заболеть от такого расположения духа, и в начале марта девушка сделала себе подарок в виде долгой простуды вылившейся в воспаление легких. Она даже отчасти радовалась этому. Уколов ей с детства не делали. Обычно она позволяла себе два-три дня температуры, а потом вскакивала и неслась дальше. В этот раз от нежелания вставать, и выздоравливать никак не получалось. Шестого марта на работе был день поздравлений, цветов и счастливых женщин. Коллеги писали и звонили Алле. Она была рада такому вниманию. Оказалось, что многие тепло к ней относятся. Аллочка не выпускала из рук телефона, но самого главного для нее поздравления так и не пришло. Казалось бы, ну чего теперь-то уж ждать, но вера в Сашу упрямо возрождалась из пепла сама собой. Да у него есть страсть к тому, чтоб рисонуться, он вовсе не тонкий и даже жесток, но и в детях есть эта эгоцентричность. Это вовсе не значит, что ребенок плохой, он просто ещё не вырос… Виноват ли он в этом. Злость отступала, оставалось навязчивое чувство незавершенности, недосказанности. Алла уже понимала, что начинает быть зависимой от аккаунтов коллеги. Она втягивается в подсматривание за ним и это мешает ей отпустить ситуацию. Как можно не думать о человеке, на фото которого ты смотришь каждый день? А не смотреть не получалось. Это как с бросанием курить. Три, пять, семь дней, потом ну ладно, пол сигаретки и всё… И всё заново! Уже перед сном Аллочка опять открыла твиттер. "6 марта. Спасибо, что живой". И четыре очень качественных экспрессивных фото с Александром в главной роли. На одном вид на открытое окно, ноги стоящие на заснеженном подоконнике и далекий грязный асфальт. На втором в кадре: поваленный табурет и над ним чуть скрещенные ноги в уютных, шерстеных носках и часть тела до середины туловища с безжизненно висящими руками. На следующем фото тело лежит на полу, голова отвернута, рядом с вытянутой рукой рассыпаны таблетки. И на последнем – Саша, обросший как йети, с длиннющей бородой и волосами. Его тело плавает в воде в ванне. Голова на поверхности застыла, и взгляд безжизненных глаз устремлен куда-то мимо. Фотографии реалистичные, талантливо сделанные, понятно, что постановочные, но всё равно пугающие своей депрессивностью. Алла замерла. Она знала, что это не предупреждение и не желание напугать. Скорее это выражение внутреннего состояния, когда мучительно хочется сдохнуть и не знаешь, куда от этого сбежать. Она была почти в таком же. Ей было чуть легче потому, что у неё сын. Но и сложнее тоже по этому. Алла рассматривала фотографии с грустной улыбкой и думала: "Я не могу описать, насколько сжимается мое сердце глядя на тебя, но, раз ты выбрал этот путь, значит, пришло время тебя похоронить". Точка максимальной первоначальной влюбленности пройдена. Мечты об отношениях с коллегой по-прежнему проскакивали в голове, но уже не опьяняли надеждой на безусловное вечное счастье. Стало очевидно, что погоня за этими эмоциями только разрушает. Нечего и пытаться смягчить, пусть каждый переживет это как сможет. Надо перевернуть всё, разгрести и снова начать строить…

Апрель, форум.


С другой планеты: The end.


Привет! Я дома)

Так и не поговорили. Недосказанность отпустит не скоро, надеюсь, хотя бы влюбленность отстала. Будет мне наука. Надо себя всячески оберегать от подобных взрывов. Не стремилась бы к общению с потенциально приятным человеком противоположного пола, не было бы и этой ситуации порядком меня вымотавшей. Вполне отдаю себе отчёт и в том, что вовсе не моя заслуга, что всё так вышло. Я не почувствовала, что нужна ему и не сделала никаких шагов, но я понимаю, что пошла бы навстречу, если эти шаги сделал он. Я рада, что не сделал…

Буков опять много получилось… Не обессудьте.


Мизантроп: У тебя все равно есть плюс. Ребёнок перечеркнет все минусы и отчаяния.


С другой планеты: можешь не верить, но у меня нет никакого отчаяния.

Я правда считаю, что всё именно так как и должно было быть.

Я ни в коем случае не хочу, и не жду другого.

Мизантроп: Что ты на форуме делаешь-то?


С другой планеты: Слово держу. Почувствовала в себе силу написать это. Написать, и не передумать на завтра. Чтобы правду… Прощайте!


Тамаратарарара: влюбилась, напридумывала себе, решила разводиться, мч испугался и слился, очухалась, вернулась в лоно семьи учёная и осторожная с чувствами.


С другой планеты: как же правда горько звучит! Просто ниже плинтуса…


Тамаратарарара: иногда осознание того, что ты такая же, как и все облегчает страдания.

Ну, лоханулась, со всеми бывает «…и опыт – сын ошибок трудных».

Хоть дров наломать не успела.


С другой планеты: «Хоть дров наломать не успела». Да! Повезло. А знаешь, кто-то там наверху очень для этого постарался. Правда.

Просто все сделал, чтоб не срослось…


Для оформления обложки книги использована личная фотография автора данной повести.