В толпе Сильвия неожиданно увидела Аделину Вандерхоф, с которой была немного знакома по клубу «Гармония». Она автоматически кивнула головой и улыбнулась, надеясь, что та не попытается заговорить с ней. У самой Сильвии слегка закружилась голова от обилия мехов и смешанного запаха дорогих духов.

На площадке перед лестницей Сильвия с облегчением увидела, что бар еще не закрыт и возле него нет очереди, — все спешили домой.

Скоро и они с Джеральдом покинут театр: шофер Эмилио ждет их у выхода. Дома ока уложит Джеральда в постель и, может быть, даст ему стакан теплого молока. А может быть, они даже посмотрят телевизор, по времени они успевают к вечерним новостям. Джеральд упоминал о пресс-конференции Никсона, выражая надежду, что недавно избранный президент сумеет вдохнуть новую жизнь в экономику страны. Сильвия делала вид, что разделяет оптимизм Джеральда, однако в глубине души не доверяла Никсону. Чем-то он напоминал ей одного из тех типов с бегающими глазами, которые рекламируют автомобили по ТВ в ночное время.

— Сильвия, это ты?

Энергичный мужской с легким акцентом голос заставил ее вздрогнуть, так что она чуть не пролила содовую.

«Нет, не может быть, что…» — однако, обернувшись на голос, она увидела, что «может». Ее сердце начало бешено стучать. Вот он стоит перед нею — поседевший, слегка раздавшийся в плечах, но в остальном почти не изменившийся. Влажные черные глаза; лицо, словно сошедшее с полотен Ван Гога, — грубоватое, земное. Тугие черные кудри с серебряными нитями.

— Никос!

Возможно ли? И как?

Больше двадцати долгих лет миновало с тех пор, и никогда ни одного известия. Она удивлялась, да, удивлялась, но предполагала… А что, собственно говоря, она предполагала? Что он или умер, или перебрался куда-нибудь очень далеко.

Или, может быть, то были просто ее тайные надежды? Ведь тогда вместе с ним ушла бы в небытие и ее вина. Прошлое оказалось бы похороненным, забытым. Обратного адреса не узнал бы уже никто.

И вот он собственной персоной!

Идет к ней — уверенно, неторопливым шагом, заставляя людей расступаться перед ним. Прежняя хромота сейчас едва заметна.

Сильвию охватила паника: «Прятаться? Делать вид, что я его не знаю? Боже, что мне сказать ему?!»

— Сильвия! Невероятно! И так же прекрасна, как прежде. Как тебе понравилось сегодняшнее представление «Манон»? Бедняжка Регина, как она постарела. Но голос все же сохранил свою силу.

Да, акцент по-прежнему чувствуется, но по-английски он говорит куда лучше, а держится настоящим джентльменом. Судя по властному тону и манерам, он явно добился за это время приличного положения. Модный двубортный пиджак сидит на нем безукоризненно — фигура у него всегда была отличная. А галстук! От самого Герме, с золотой, украшенной ониксами булавкой. И такие же запонки!

Неужели, лихорадочно соображает она, Никос увидел ее смятение? Сильвия снова чувствует накатывающую на нее в его присутствии слабость — и словно не было всех этих лет, словно он опять предлагает ей закурить, стоя на террасе рядом с ее гостиной.

— О да! — поспешно отвечает она, поражаясь, как это язык произносит нужные слова, когда сердце в груди бьется, будто попавшая в силки птица.

— А как бы наслаждалась музыкой моя жена…

«Ага. Значит, он женат. И детей, наверное, с полдюжины. Может быть, даже внуки уже есть! Так отчего она стоит тут перед ним, дрожа и потея от страха, будто сбежавший из тюрьмы заключенный, за которым гонятся собаки? Чего ей бояться? Ведь о Розе он наверняка ничего не знает».

— Жаль, что сна не смогла сегодня пойти в оперу, — лепечет Сильвия.

— Да, — отвечает Никос, и его черные глаза затуманиваются. — Барбара в прошлом году скончалась.

— О, прости! Я ведь не знала, — смущенно восклицает Сильвия.

В ту же секунду она вспоминает о Джеральде. Он ждет ее. Надо срочно уходить. Надо… но она не в силах сдвинуться с места.

— А твой муж? — осведомляется Никос официальным тоном. — Он здесь?

— Да. Кстати, сейчас он как раз ждет меня. Так что, извини, но я должна идти…

Никос прикасается ладонью к ее руке.

— Прошло столько времени… Неужели ты не найдешь для меня еще минуту-другую? Ради старого друга…

Сильвия в упор глядит на него, чувствуя, как горит рука — в том месте, где к ней прикасается ладонь Никоса. На какой-то миг ей начинает казаться, что он знает о существовании Розы и специально притворяется, чтобы ее мучить.

«Улыбайся! Будь естественной».

— Конечно, могу, — натянуто-весело прощебетала она. — Как же это я не подумала спросить у тебя о твоей жизни. Ты так прекрасно выглядишь, у тебя и дела, наверное, идут прекрасно?

— Спасибо, Сильвия. Дела и правда идут неплохо. Фортуна улыбается мне… большей частью. Работа у меня хорошая. Во всяком случае дел хватает, чтобы не сидеть одному в пустом доме. — Он сжал ее локоть и подвинул ближе к стене, чтобы их не толкали. — Сигарету?

Сильвия почувствовала, как краснеет ее шея, и снова вспомнила ту знойную ночь, когда он впервые поцеловал ее. Она покачала головой и увидела, что он вынул из внутреннего кармана изящный золотой портсигар.

— А что у тебя за работа? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно вежливее и дружелюбнее. Естественно, он уже давно не разнорабочий.

Никос оторвал бумажную спичку и чиркнул ею о ноготь большого пальца, что не могло не позабавить Сильвию. «Должно быть, — подумала она, — золотой портсигар — подарок его покойной жены, к которому он так и не привык».

— У меня строительная компания, — ответил он, закурив. — Сейчас мы как раз строим жилые дома в районе Брайтон Бич. К сентябрю, надеюсь, закончим. Как говорится, если Бог и погода будут на нашей стороне.

Сильвия была ошарашена.

— Так это ты? Ты? Владеешь «Антерос Констракшн»?

Ей было известно, что деньги под этот проект давал банк Джеральда. Она вспомнила, как муж говорил, что вести строительство в таком месте очень перспективно. С одной стороны, возможность жить на берегу океана, а с другой — до центра можно добраться без пересадки подземкой.

Никос пожал плечами, и его полные губы скривились в усмешке.

— Если я что и понимаю в бизнесе, то только одно. Чем твоя компания больше, тем больше она владеет тобою, а не наоборот. Наверное, твой муж со мной согласится?

Сильвия рассмеялась:

— Правильно. А откуда это тебе известно? Джеральд постоянно на это жалуется.

— Знаешь, я ведь всегда им восхищался. — Никос затянулся и выпустил из ноздрей тонкую струйку дыма. — Замечательный человек. Толковый… и сердечный. — Никос постучал себя по левой стороне груди.

Сильвия почувствовала, как ее снова бросило в жар. Зачем он это говорит? У него есть все основания ненавидеть Джеральда. Чистейшая глупость, если только он не издевается над ней.

— Да, — ответила она сдержанно, добавив: — Послушай, мне действительно надо…

Но Никос, казалось, не почувствовал перемены в ее настроении и продолжал как ни в чем не бывало:

— Знаешь, он сослужил мне хорошую службу, когда вышвырнул меня из нашего дома. Если бы он этого не сделал, я, может, никогда не решился бы на собственное дело или… — Он внезапно умолк, словно спохватившись, что наговорит лишнего, и одарил Сильвию одной из своих ослепительных улыбок. — Но, я вижу, ты спешишь. Я и так тебя задержал.

— Ничего, — ответила Сильвия, надеясь, что он не увидит, как ей на самом деле не терпится уйти. Поглядев на стакан с содовой, уже согревшейся в ее руке, она добавила: — Боюсь, мне надо взять новый, вода уже выдохлась.

— Позволь!

И прежде чем она успела возразить, он уже взял из ее рук стакан и направился к бару. Она увидела, как седовласый бармен за стойкой отрицательно помотал головой: «Уже закрыто».

Сильвия, смущенная, наблюдала, как Никос, вынув из бумажника купюру, положил ее на стойку. По услужливой улыбке бармена Сильвия поняла, что купюра крупная. Через секунду Никос возвратился со стаканом свежей содовой со льдом.

— Ты не должен был этого делать!

— Давай скажем так, — скова пожал плечами Никос. — Я задолжал твоему мужу и сейчас просто вернул часть долга.

Сильвия никак не могла представить, почему Никос должен испытывать к Джеральду чувство благодарности, но голос его звучал весьма искренне. Может быть, это из-за участия банка в строительстве на Брайтон Бич?

— Спасибо, Никос, — сказала Сильвия. Она протянула ему свободную руку, которую тут же обхватили крепкие пальцы. — До свидания. Приятно было снова увидеться.

Сильвия уже повернулась, чтобы идти, когда Никос коснулся ее плеча:

— Постой. Еще один вопрос. Ты мне не сказала о своей дочери. Как она поживает?

В ужасе Сильвии вдруг представилось, что он спрашивает о Розе! Своем ребенке. Сердце словно сжало тисками — казалось, кровь отхлынула от него. Медленно, изо всех сил стараясь не показать, что творится у нее на душе, она повернула к нему лицо.

— Рэйчел в полном порядке, — с трудом выговорила она.

«Должно быть, Джеральд упоминал Никосу о Рэйчел», — решила она. Да, скорее всего так оно и было, и Никос спрашивает из вежливости.

«Но сейчас он явно что-то заподозрил, — подумала Сильвия в отчаянии. — Стоит только поглядеть на его сузившиеся глаза. А лицо! Каким оно вдруг стало жестким».

Желая как можно быстрее замять возникшее напряжение, она быстро спросила:

— У тебя, должно быть, тоже есть дети?

— Нет, — с сожалением покачал головой Никос. — Детей у меня нет. — Его сигарета догорела до самого фильтра, и он неспешно погасил окурок о металлическую пепельницу.

— Барбара и я, мы оба хотели детей, — продолжал он. — Очень хотели. И каждый раз, когда она беременела, мы надеялись, что вот, на этот раз… Но, наверное, этому не суждено было случиться.

— Прости, — тихо сказала Сильвия.

«Кажется, я уже один раз просила у него прощения? Точно не помню». Она словно одеревенела. Мысли беспорядочно кружились.

Склонившись так низко, что она почувствовала исходящий от него запах никотина, Никос тихо произнес:

— Я знаю, Сильвия.

В его голосе не было теплоты. Ее охватила паника. Она пошатнулась и в ту же секунду почувствовала, как по груди потекло что-то холодное. Да это же содовая для Джеральда. Наверное, у нее просто дрогнула рука.

Мысли теперь кружились еще быстрее: «Он знает, он знает, он знает…»

— Что ты знаешь? — выпалила она, улыбаясь кокетливо-невинной улыбкой, которая, она знала это даже без зеркала, вряд ли сможет кого-нибудь обмануть.

— Я уже давно это подозревал, — ответил он. — Ты родила через девять месяцев после того, как ты и я…

— Нет, — прервала она его, резко отступив назад и снова расплескав воду на грудь. — Ты ошибаешься.

— Да? Мне стыдно об этом сказать, но одно время я действительно хотел ошибиться.

— Это безумие, — прошипела она. — Я ни минуты больше не желаю это от тебя выслушивать.

Но его пальцы держали ее запястье, словно стальной браслет. Рука Сильвии при этом была холодна как лед, а его горела огнем.

— Пожалуйста, пусти меня, — произнесла она со слезами на глазах. — Я должна вернуться к Джеральду. Он и так удивляется, куда я пропала.

— Сильвия, я не хочу причинять тебе боль. Поверь мне. Я хочу только одного. Чтобы ты сказала, просто сказала и ничего больше. Сделай это для меня. Я никогда не спрашивал раньше — из уважения к Барбаре. И к Джеральду тоже. Клянусь, если ты подтвердишь это, я оставлю тебя в покое. И никогда даже близко…

Сильвия вырвала руку. Она больше ни секунды не могла выносить это. Видеть мучительную мольбу в его черных глазах и знать, как она знала сейчас, что предала не только Джеральда, но и Никоса!

Она бросилась бежать, впервые, может быть, не заботясь о том, как выглядит и кто ее видит. Джеральд! Она должна поскорее вернуться к нему. Боже милостивый, если он узнает, это его убьет. Этого нельзя допустить.

— Сильвия! — кричал Никос. — Подожди!

Ее лицо горело при мысли о том, что на нее, должно быть, смотрят, о ней шепчутся.

«Пожалуйста, — хотелось ей крикнуть, — пожалуйста, оставь меня в покое».

Но даже пока она бежала по коридору, опоясывающему партер, и вода из стакана выплескивалась ей на руку, и потом, когда она с бьющимся сердцем, удары которого раздавались у нее в ушах, подобно грохоту поезда в тоннеле, влетела в ложу, Сильвия знала, что убегает она не от Никоса, а от самой себя. От страшной правды.

Роза…

7

Протиснувшись в вагон подземки, Роза попыталась ухватиться за поручень, чтобы ее не так болтало из стороны в сторону вместе с другими пассажирами, которые при движении поезда буквально валились на нее. Слава Богу, что она хоть едет в нужном направлении. Домой!