- Мне жаль, сэр, что вы именно так истолковали мой поступок! Но исполнение фигур пилотажа говорит, прежде всего, о квалификации летчика, а не о содержимом его кошелька. Чтобы испытать, на что способна моя новая машина, нужно было дать ей дополнительные нагрузки!

- Можете быть свободны! И запомните, что я больше не допущу подобного нарушения дисциплины в своей эскадрилье! Ещё одна такая выходка, и вы будете отстранены от полетов!

- Есть, сэр!

Фрейзер вышел от начальства в легком недоумении. Он умел ладить с людьми, и такая откровенная, даже враждебная неприязнь была ему внове. И ещё эти намеки на счет плейбоев!

В их эскадрилье представителей высших классов не было, а вот в соседних воевали пять-шесть парней, чьи ближайшие родственники гордились титулами и состояниями. Но здесь все были на равных, и если кто-то и позволял себе хорошего качества обмундирование или дорогие обеды и вино в отелях Хендфилса, то никакого ажиотажа это не вызывало.

А вот Майкл, будучи иностранцем, о котором толком никто и ничего не знал, не считал нужным афишировать свою принадлежность к денежной элите. У него была при себе и чековая книжка, и открытый счет в Английском банке, но пока не возникала потребность им воспользоваться. Получали пилоты мало, но и этих шиллингов Майклу вполне хватало на пиво в пабах Хендфилса и на оплату прачки. Посылки от Фреда помогали им с Фарром обеспечивать себя дефицитными продуктами. Конечно, он хотел бы обновить свой гардероб и сшить мундир из хорошего сукна и по фигуре, но для этого нужно было посетить Лондон. При той же интенсивности боев, через которые прошло их авиакрыло, об этом не могло быть и речи. Вот и ходил Майкл в мешковато сидевшей на нем форме, и в куртках и свитерах с чужого плеча. Кстати, куртка покойного дядюшки Пэм сейчас находилась в ремонте, и он кутался в форменную, пока не дождавшись посылки из дома.

И с чего это вдруг Нортон обозвал его, бесящимся с жиру плейбоем?

Выйдя из офиса Нортона он вернулся на взлетное поле, рассеянно выслушав по дороге к своему 'спиту' кучу комплиментов от сослуживцев.

Фарр вылез из-под колпака истребителя.

- Досталось?

- Не без этого!

- Как 'спит' себя вел в полете?

- Вполне прилично!

Но Майкла сейчас интересовало совсем другое, и настолько сильно, что он, отозвав Фарра в сторону, решил с ним обсудить ситуацию.

- Нортон в глаза назвал меня сумасбродным плейбоем, не знающим, куда девать деньги! - мрачно пожаловался он. - Я не спрашиваю, почему его это задевает - наверное, есть какие-нибудь причины. Меня больше интересует - откуда он знает, что у меня водятся деньги?

- Для этого не надо особого ума. Все знают, что ты никогда не ночевал в ночлежках!

Механик самозабвенно перебирал ключи в карманах своего комбинезона, но удивленному Майклу показалось, что он таким образом избегает смотреть ему в глаза.

- Фарр, не морочь мне голову! Я в эскадрилье уже четыре месяца, и много раз разговаривал с Нортоном, не вызывая у него столь негативных эмоций. Может, я чего-то не знаю, что известно тебе?

Стив откровенно смутился, у него даже покраснели уши. Они рубиновыми лопухами светились рядом с веснушчатым вытянутым лицом, и красоты Фарру не прибавляли.

- Понимаешь,- виновато забормотал он,- когда ты... в общем, мы думали, что ты погиб!

- И?

- Мы...

- Кто 'мы'?

- Я, Кренфорд и Нортон! Мы хотели найти в твоих вещах, какой-нибудь телефон или адрес, чтобы связаться с твоими близкими! Но не было ни записной книжки, ни каких-либо записей, но на самом дне рюкзака мы нашли сложенный лист бумаги...

Майкл даже застонал от досады, сообразив, что эти любопытные придурки наткнулись на его завещание. А ведь телефон Вормсли специально для такого случая хранился в его личном деле в штабе авиакрыла.

-... а там - и акции, и доли в компаниях, и деньги, и картины, да ещё вдобавок опекуном какого-то ребенка назван герцог! Нортон тогда ещё сказал, что парни наподобие тебя рискуют жизнью просто от скуки, потому что золотая моча в голову ударяет! Мол, мы тут родину защищаем, а ты себе на забаву устроил русскую рулетку!

Механик ещё что-то мямлил, а Фрейзер глядел на этого олуха и обреченно размышлял, что не истеблишмент резко очерчивает границу между собой и простыми смертными, а последние бьются ни на жизнь, а на смерть, чтобы эту границу сохранить. Иначе, к чему стремиться, что преодолевать, кого ненавидеть и кого обвинять во всех своих бедах и несчастьях?! А если уж они вскарабкиваются на Олимп, то на бывших друзей и приятелей даже плюнуть брезгуют!

- Если бы мне захотелось сыграть в 'русскую рулетку',- буркнул он,- я бы тупо плавал по Ла-Маншу в поисках мины!

- Но ты всегда скрывал, что имеешь много денег!

- Мне что, заказать себе золотой шлем? Или выложить бриллиантами краги перчаток?

- Обычно состоятельные парни устраивают пирушки...

- Ты считаешь, что мы мало пьем?

Вообще-то, спорил Майкл уже автоматически - ему была понятна логика Стива. Нужно делиться, чтобы тебя считали своим. Показать, так сказать, щедрость! А Фрейзер не хотел прослыть щедрым, и у него на то были причины. И дело не в деньгах - в его в кармане особо не убудет, даже если он будет поить своих друзей хоть каждый день. У щедрости есть обратная, неприятная сторона медали - знакомые начинают смотреть на тебя, как на ходячую кассу взаимопомощи, и кто бы ни подошел, ты будешь постоянно ждать от него просьбы одолжить денег. И, в конце концов, эти должники тебя же и возненавидят, потому что не захотят возвращать долги.

Пришлось как-то утрясать ситуацию. Со Стивом они были по-настоящему дружны, и Майклу не хотелось, чтобы между ними возникло какое-либо напряжение.

- Послушай, Стив, ты-то знаешь, что ни мешков денег, ни золотых слитков у меня нет?

- Нет! - согласился тот.

- Это потому, что я оставил и деньги, и всё, что на них можно приобрести в Америке! А сейчас мне вполне хватает тех шиллингов, которые платит за вылеты Истребительное командование.

Неизвестно, как подействовал на Фарра этот аргумент, но Стив отличался флегматичным характером, и поэтому охотно принял его пояснения.

Другое дело - Кренфорд! Он рассказал о завещании всем, кто только был в состоянии его слушать, причем солидно приукрасив для занимательности. Майкл, конечно, этого не знал, но поймав несколько любопытствующих взглядов от людей, которые никогда на него не обращали внимания, быстро сообразил - что-то не так.

Разговор между приятелями состоялся в одном из пабов Хендфилса, куда они смотались после дежурства. Тот день был особо тяжелым для английской истребительной авиации, да и для Англии в целом.

29 декабря немецкие бомбардировщики прорвались в Лондон, и разбомбили центр города. Наибольший ущерб был нанесен Сити - этот рейд бомбардировщиков, прозванный 'Вторым лондонским пожаром', зажег в 'Квадратной Миле' 1400 пожаров.

Их эскадрилья встретила немцев уже возвращающимися на базы в Голландию. Сражение произошло над Ла-Маншем, и, прикрывающий Менсона Майкл следовал за ним как привязанный, стараясь не смотреть вниз на серую гладь пролива. Ему даже сейчас становилось не по себе, когда он вспоминал свою борьбу со смертью в его ледяных водах.

Фрейзер узнал, насколько сильно пострадал центр Лондона, только возвратившись в общежитие.

Об этом ему сказал дежурный, когда он направлялся в ванную комнату. Фарр убрел на свидание к своей девушке из вспомогательных служб, и Фрейзеру даже не с кем было перекинуться словом. От охватившего его страха за Пэм Майкл не мог найти себе места, и поэтому, когда к нему заглянул Кренфорд и позвал пропустить по стаканчику в Хендфилсе, не стал отказываться.

Там пилотов встретили громкими возгласами радости Мардж и Лидия, тоже только что прилетевшие на своем почтовом самолете откуда-то с севера. Девушки взволнованно рассказывали, каким образом им удалось осуществить посадку с неисправными шасси.

- Почты загрузили столько, что самолет стал слишком тяжелым. И прошло много времени, прежде чем мы смогли набрать нормальную скорость. Он плохо слушался рулей и все время норовил свалиться на крыло,- жаловалась расстроенная Лидия,- и уж, когда при посадке не вышли шасси, и пришлось пойти на второй заход...

Поглядывая на оживленные раскрасневшиеся лица девушек, Майкл вдруг осознал, что близко к сердцу воспринимает их рассказ - за эти месяцы две простодушные летчицы стали ему едва ли не дороже, чем родная сестра. Он привык к Мардж и Лидии и даже полюбил за ту спокойную самоотверженность, с которой они делали свое дело, порой требующее отнюдь не женской силы и выдержки.

От души поздравив друг друга с благополучным приземлением все заказали по большой кружке пива, но не успел Майкл сделать и глотка, как Мардж, округлив и без того немаленькие глаза, обратилась к нему с вопросом:

- Фрейзер, ты знаком с Мэри Пикфорд?

- Нет!

- А с Гретой Гарбо или Марлен Дитрих?

Майкл, голова которого была занята мыслями о Пэм, удивленно покосился на девицу:

- А с чего бы это вдруг, я их знал? Я не имею никакого отношения к Голливуду!

- Но они такие красавицы! Всякий мужчина, наверное, хотел бы с ними познакомиться?

Далеко не всякий! Разве только прыщавые мальчишки, коллекционирующие автографы кинозвезд.

- Думаю, эти леди тщательно избегают лишних знакомств.

- Уж вам-то они вряд ли бы отказали!

Неужели это неуклюжий намек на его внешнюю неотразимость? Маловероятно! Он, конечно, не дурен, но отнюдь не Валентино, если уж говорить о Голливуде.

- Почему вы так считаете?

- Ну..., парни, у которых много денег, обычно нравятся кинозвездам. В газетах только и пишут об этом!

Майкл мрачно уставился на Кренфорда. Желание треснуть его кружкой по лбу становилось непреодолимым, и только опасение, что Нортон, воспользовавшись их дракой в пабе, все-таки исполнит свою угрозу, заставило нашего американца сдержать порыв.

- Знаешь, Томми, у кошки была только одна беда, и от неё она сдохла!

Но тот и не подумал смутиться.

- Ладно, Фрейзер, не дуйся! Что ты корчишь из себя принца инкогнито!

- У каждого из нас свои скелеты в шкафу! Прекрати рассказывать обо мне всякие небылицы!

Девушки ошеломленно слушали на эту перепалку.

- Разве ты не миллионер? - удивилась Лидия.

- Я - не миллионер! Мне всего лишь повезло родиться в состоятельной семье. Но это не значит, что я должен есть из золотой посуды, пить ведрами шампанское, и заводить интрижки со знаменитыми кинозвездами!

- А зачем тогда люди хотят иметь так много денег? - недоуменно осведомилась Мардж.

Действительно, зачем?! Майкл тяжело перевел дыхание, отхлебывая пиво.

- Трудно объяснить! Но не для того, чтобы этим похваляться перед девушками,- он метнул на Кренфорда холодный взгляд,- и сослуживцами!

Майкл всегда избегал стычек с людьми, умудряясь уживаться даже с профсоюзом на собственных заводах, но сегодня на него слишком много навалилось - и страх за Памелу, и боевой вылет, и встреча с Ла-Маншем, и авария Мардж и Лидии, и только сплетен Тома ему недоставало для полного счастья.

Щелчок оказался болезненным, и надувшийся Кренфорд недовольно уткнулся в кружку с пивом.

Помирились пилоты уже по возвращении в Лангмер. Засидевшись с девушками за выпивкой, они пропустили возвращающуюся на базу машину. И теперь приятели лениво плелись по дороге, зябко кутаясь в куртки от пронизывающего ветра и, время от времени, глотая из прихваченной из паба бутылки дешевый джин.

Было довольно морозно, но к вечеру погода сменилась, и начали перепархивать снежинки, намекавшие на возможность снегопада.

- И почему снег не начался ещё утром?- с горечью вздохнул Майкл, хватая губами снежинки.

Кренфорд счел это замечание сигналом к разговору по душам.

- Не обижайся, дружище,- панибратски хлопнул он Фрейзера по плечу,- всем как-то странно, что подобный тебе парень воюет с нами наравне в небе Англии!

Майкл порадовался за Фарра - его механик умел хранить тайны!

- Ненавижу войну!

- Нет, ты действительно шизик!- обрадовался Том.- Пойти добровольцем на войну из-за ненависти к войне?!

Фрейзер хлебнул из бутылки. Его не оставляла тревога и даже джин не мог притупить этого чувства. Он, конечно, мог позвонить в Стенли-парк и спросить у Джо - нет ли сведений о Памеле, но Фрейзер не хотел лишний раз волновать стариков и виконта. Он позвонит им на Новый год - осталось всего два дня! А Кренфорд все болтал и болтал, несуразно размахивая руками, обо всякой всячине, но его треп значил гораздо меньше, чем звук набирающего силу ветра .