Диана обняла мужа за шею, привлекла к себе и, поцеловав, проговорила:

– Или с серыми глазами, а может – двойняшки, это не важно. – Диана сунула руку под одеяло, и наградой ей был страстный отклик мужа. – Сейчас, милый, меня куда больше интересует настоящее, чем будущее. А тебя?

Утром они завтракали в детской вместе с Джоффри. Их сын сиял и был так горд, словно это он придумал, что им надо стать семьей, а когда узнал, что скоро не он будет самым младшим Бранделином, то еще больше обрадовался.


Поскольку под крышей Обинвуда собралась добрая половина британского правительства, было не трудно сочинить версию о том, что выдающийся французский роялист граф Везеул внезапно умер от сердечного приступа. Никому из важных персон не хотелось публично признавать тот факт, что французский шпион являлся их близким знакомым.

Кухарка-француженка, услышав эту новость, поспешила убраться из дома номер 17 по Чарлз-стрит.

Френсис Бранделин и его друг покинули Англию, но скандала не случилось. Письма Френсиса из Греции в основном состояли из обычных туристических рассказов о замках и древностях, но их истинным содержанием было счастье.

Поздней осенью Мадлен стала леди Фарнсуорт. На тихой церемонии венчания присутствовали лорд и леди Сент-Обин. Хотя у новой леди Фарнсуорт было туманное прошлое, ее приятный характер все компенсировал, и принимать ее отказывались только самые упрямые снобы, а на них Мадлен и Николасу было наплевать.

В ноябре расследование оправдало сэра Артура Уэллесли, и он был отправлен обратно на Пиренейский полуостров. После крупной победы в битве при Талавере в июле 1809 года ему был пожалован титул виконта, и он избрал титул Веллингтон.

Диана же получила полную свободу сделать Сент-Обин-Хаус более приветливым, и она справилась с этой задачей, к полному удовлетворению мужа. И, конечно же, в первую очередь распорядилась установить ванну в комнате при хозяйской спальне.

Несколько месяцев спустя, роясь в библиотеке, Диана наткнулась на стихотворение Джонатана Свифта. Строчки были написаны от руки на брачном свидетельстве священника Свифта, и они, ироничные и забавные, так понравились Диане, что она приказала выгравировать их на крышке серебряной шкатулки, которую подарила Джервейзу на их второе Рождество вместе. Строчки гласили:

Под дубом, что шумит и зеленеет,

Я повенчал в грозу блудницу и злодея.

И с той поры никто их не разлучит,

Лишь разве тот, кому подвластны тучи.