Вместо того чтобы обидеться и огрызнуться, Джулия подняла на него свои ясные синие глаза и спокойно спросила:

— Ты действительно так думаешь, Зак? Каждый раз, когда она произносила его имя, особенно таким образом, Зак чувствовал, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Кроме того, к своему немалому смущению, он вдруг понял, что эта «патологически наивная» девушка способна заставить его раскаиваться в собственных словах, не затрачивая никаких лишних слов и усилий — достаточно было просто посмотреть на него так, как она это сделала сейчас.

— Наверное, я был циником до того, как снял свой первый фильм, — неохотно признался он и, не в силах больше выдерживать этот своеобразный молчаливый напор с ее стороны, добавил, сконфуженно ухмыляясь:

— А теперь перестань смотреть на меня как на последнего осла и задавай свой следующий вопрос. Кто у нас на очереди?

Вознаградив его за мужество одной из своих сногсшибательных улыбок, Джулия послушно вернулась к карточкам:

— Томми Ньютон.

— Какого черта Томми было убивать Рейчел или Остина?

— Может быть, он просто хотел навсегда избавиться от тебя, и это убийство было лишь средством достижения цели. Ты же сам говорил, что он работал помощником режиссера в нескольких твоих фильмах. Может быть, ему просто надоело вечно играть вторую скрипку и находиться в тени великого Захария Бенедикта?

— Джулия, — терпеливо начал объяснять ей Зак, — начнем с того, что у Томми впереди была блестящая карьера режиссера и он прекрасно об этом знал. Так же, как и я. Он очень хотел работать вместе со всеми над «Судьбой».

— Но…

— А во-вторых, — сухо добавил Зак, — он был влюблен в потенциальную жертву убийства и никогда бы не стал подменять холостые патроны настоящими.

— Почему же ты не сказал мне об этом раньше? Ведь если он был влюблен в Рейчел…

— Он не был в нее влюблен.

— Но ты же сам только что сказал…

— Он был влюблен в Остина.

— Что?

— Томми — голубой.

Некоторое время Джулия была настолько потрясена, что никак не могла прийти в себя. Но наконец ей это удалось, и она взяла со стола третью карточку.

— Эмили Макдэниелс. Ты говорил, что она очень многим обязана тебе — сначала ты вдохнул новую жизнь в ее затухающую карьеру, а потом дал одну из ведущих ролей в «Судьбе». Она знает тебя практически с самого детства, и ты сам говорил, что вы очень много времени проводили вместе во время работы над этим фильмом. Дети — особенно девочки-подростки — могут необыкновенно сильно привязываться к взрослому мужчине, который является для них авторитетом. Вполне возможно, что она решила, что влюблена в тебя. Может быть, она предполагала, что если ей удастся устранить Рейчел, то ты ответишь на ее чувства.

Зак насмешливо хмыкнул, но когда заговорил о девочке, его голос потеплел:

— Эмили было тогда шестнадцать лет. После тебя — это самая прекрасная и достойная представительница вашего пола, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Этот ребенок ни за что на свете не сделал бы ничего такого, что могло бы причинить мне неприятности. Но даже если допустить, что ты права и она действительно была влюблена в меня и ревновала к Рейчел, у нее не было ни малейшего повода убивать мою жену, так как все члены съемочной группы знали, что Рейчел собирается разводиться со мной и выходить замуж за Остина.

— А если допустить, что она настолько возненавидела Рейчел за унижение, которому та подвергла тебя накануне, что решила таким образом отомстить ей?

— И все равно ничего не получается. Потому что Эмили была уверена, что первой будет стрелять Рейчел, а не Остин. Так было написано в сценарии.

— Тогда почему бы нам не предположить, что намеченной жертвой был именно Тони Остин, и не исходить из этого?

— Этого мы тоже предположить не можем, потому что, как я уже тебе говорил, я неоднократно делал пометки в сценарии, из которых явствовало, что последовательность выстрелов, возможно, будет изменена. Эти пометки мог видеть кто угодно, потому что сценарий постоянно лежал чуть ли не на самом видном месте. Правда, когда перед судом мои адвокаты опросили всех членов съемочной группы, никто не признался, что знал о возможных изменениях.

— Но давай все-таки предположим, что намеченной жертвой был Тони Остин. Даже если это так, то все равно убийцей может быть Эмили. Она могла презирать и ненавидеть Остина за то, что у него была интрижка с твоей женой, за то, что…

— Эмили Макдэниелс, — решительно перебил ее Зак, — никого не убивала. Точка. Она просто не способна на это. Так же, как и ты. — Внезапно он сообразил, что именно на нижних четырех карточках были написаны имена основных «подозреваемых», и испытал огромное облегчение от того, что эта тягостная беседа наконец-то близится к завершению. Склонив голову набок, Зак с улыбкой поинтересовался:

— И чье же имя стоит на последней карточке в нижнем ряду?

Джулия метнула на него страдальческий взгляд и неохотно ответила:

— Тони Остина.

Улыбка сбежала с лица Зака. Он зарылся лицом в ладони, как будто с помощью этого можно было унять ту смертельную ненависть, которая вспыхивала у него внутри каждый раз при мысли о Тони Остине.

— Я думаю, что это сделал Остин. — Зак поднял голову, но Джулии показалось, что он настолько поглощен собственными мыслями, что не видит ничего вокруг. — Нет, черт побери, я знаю, что Рейчел убил этот подонок, причем специально так, чтобы подставить меня. Когда-нибудь, если я, конечно, доживу до этого момента, ., Джулия поежилась от той ненависти, которая прозвучала в словах Зака.

— Но ведь ты сам говорил, что у Остина не было за душой ни цента, — торопливо перебила она. — Таким образом, убив Рейчел до того, как она получила развод и причитающуюся ей часть денег, он тем самым лишал себя шанса наложить лапу на эти средства после женитьбы.

— Он был наркоманом. Кто может знать, что происходит в башке у этих придурков?

— Да, но наркотики — довольно дорогое удовольствие. В таком случае желание как можно скорее получить необходимые деньги для удовлетворения потребности в наркотиках должно было стать основным и доминировать над всеми остальными.

— Поверь, я размышлял об этом побольше твоего, — довольно резко ответил Зак, но, увидев бледное и озабоченное личико Джулии, тотчас же раскаялся в собственной грубости. Поднявшись с дивана, он протянул ей руку и мягко сказал:

— Давай на некоторое время отложим наше расследование и решим, что делать с оставшейся частью вечера.

Обидевшись на его последнюю вспышку, Джулия уже собиралась было огрызнуться, но вовремя подавила эту инстинктивную реакцию, напомнив себе, что то, что произошло прошлой ночью, больше не должно повториться. Никогда.

Глава 41

Десять минут спустя она сидела на табурете за кухонной стойкой и смеялась, потому что они никак не могли решить, что же именно им делать сегодняшним вечером.

— Я, пожалуй, составлю список предложений, — насмешливо сказала она, подтягивая к себе блокнот и карандаш. — Итак, насколько я помню, ты предложил заняться любовью. — Она тщательно записала это, в то время как Зак, улыбаясь, стоял за ее спиной и наблюдал. — И еще раз заняться любовью. И еще раз заняться любовью.

— Разве я вносил это предложение только три раза? — насмешливо спросил он, когда Джулия наконец закончила писать.

— Да. И все три раза я согласилась. Осталось только придумать, чем нам занять первую часть вечера.

Глядя на ее записи, Зак снова обратил внимание на то, что заметил еще раньше — когда она записывала имена и должности «подозреваемых» на карточки.

— У тебя на редкость аккуратный почерк. Такое ощущение, что буквы отпечатаны на машинке.

— В этом нет ничего удивительного, — оглядываясь на него, с улыбкой ответила Джулия, — так как я несколько лет работала над тем, чтобы он стал именно таким. В то время как остальные тринадцатилетние девчонки бегали в кинотеатры на твои ранние фильмы, я сидела дома и совершенствовала почерк.

Заку такое времяпрепровождение показалось, мягко говоря, странным.

— Но зачем?

Теперь Джулия полностью развернулась на табурете и смотрела ему прямо в глаза.

— Затем, что я была совершенно неграмотна почти до двенадцати лет. Я могла прочитать только несколько слов, а писать вообще не умела, за исключением собственного имени, да и то не слишком разборчиво.

— У тебя была дислексия или что-то в этом роде?

— Нет, я просто была неграмотной от недостатка образования. Когда я рассказывала тебе о своем детстве, то не упомянула об этом.

— Сознательно? — спросил Зак, глядя, как она встает и направляется за стойку, чтобы взять стакан воды.

— Может быть, и не совсем случайно, хотя и не собиралась скрывать это от тебя. Правда забавно, что я с легкостью смогла рассказать тебе о том, как воровала, но подсознательно умолчала о том, что была неграмотна?

— Я совершенно не понимаю, как такое могло произойти. С твоим умом…

— Да будет вам известно, мистер Бенедикт, — заметила Джулия с таким забавным сознанием собственного превосходства, что Заку сразу же захотелось поцеловать ее, — что ум не имеет к этому ни малейшего отношения. Каждая пятая женщина в нашей замечательной стране фактически безграмотна. Все начинается с того, что девочка пропускает школу — то ли потому, что ей нужно нянчиться с младшими братьями и сестрами, то ли потому, что ее родители постоянно разъезжают по всему свету, — существует тысяча разных причин. Когда же в один прекрасный день она понимает, что уже не может догнать своих сверстников, то считает, что в этом виновата лишь ее собственная глупость. Каковы бы ни были причины, результат всегда один: такие женщины обречены всю жизнь работать за жалкие гроши или жить на пособие, они живут с мужчинами, которые постоянно оскорбляют их и всячески ими помыкают. И они это терпят, потому что чувствуют собственную беспомощность и считают, что не заслуживают ничего лучшего. Ты не можешь себе представить, что это значит — жить в мире, наполненном самой разнообразной информацией, которая для тебя совершенно недоступна. А я вот очень хорошо помню, что это такое. Ты живешь под постоянным гнетом стыда и страха. Стыд порой становится настолько невыносимым, что эти женщины обычно скрывают свою безграмотность.

— Но ведь ты была совсем ребенком. Неужели тоже испытывала такое сильное чувство стыда? — спросил Зак, совершенно ошарашенный и сбитый с толку.

Джулия кивнула, отпила немного воды и отставила стакан в сторону.

— Когда я приходила в школу, то всегда старалась сесть за одну из первых парт, для того чтобы не видеть, как остальные будут смеяться надо мной. Мне приходилось говорить учителям, что у меня плохое зрение.

Стоило Заку представить себе этого маленького отважного подростка, который отчаянно пытался выжить в огромном грязном городе, где до него никому не было никакого дела, как к горлу подступал комок.

— Ты говорила, что первопричиной неграмотности всегда является недостаток образования. Почему же ты не ходила в школу?

— Я часто болела и очень много пропустила в первом и втором классе, но учителя симпатизировали мне и все равно переводили в следующий класс. Мне было трудно понять, как учителя могут делать такие идиотские, противоречащие здравому смыслу вещи, но это случается сплошь и рядом, особенно с «милыми, славными девочками». К третьему классу я поняла, что уже никогда не смогу наверстать упущенное, а потому начала прогуливать уроки и болтаться по улицам в компании таких же, как я. В семейном детском доме, где я жила, была целая куча других детей, и никто ничего не замечал до тех пор, пока я не попала в полицию за бродяжничество. Но к тому времени я была уже в четвертом классе и отстала совершенно безнадежно.

— И ты решила промышлять воровством и осваивать ремесло угона машин, до тех пор пока Мэтисоны не наставили тебя на путь истинный?

Джулия смущенно улыбнулась, кивнула и направилась обратно к табурету, с которого недавно слезла.

— Пару месяцев назад я случайно обнаружила, что жена нашего школьного сторожа не умеет читать. Я начала понемногу учить ее, и вскоре она привела мне свою знакомую, а та привела еще одну знакомую, и вот теперь у меня уже семь подопечных, и мы занимаемся регулярно. Когда они впервые пришли на занятия, то не верили в то, что я действительно смогу им помочь. Они к тому времени пережили столько унижений и разочарований, что считали себя безнадежно и беспросветно тупыми. Честно говоря, труднее всего было убедить их в обратном, — тихо рассмеявшись, она добавила:

— Мне даже пришлось заключить пари с Пегги Листром, что если к весне она не сможет читать вывески в Китоне, то я буду сидеть с ее ребенком в течение целого месяца.

Зак подождал, пока она подойдет поближе, и попытался за шуткой скрыть все больше и больше растущую нежность:

— Ты сильно рисковала.