Селеста Брэдли - Самый желанный

«Стоит вам только слово сказать…»

Конечно, он сумасшедший, этот портной, во всяком случае, несравненный мастер преувеличений. Даже само его имя – Лементер – переводится на английский как «лжец».

Тесса фыркала и утверждала, что еще несколько лет назад никто и не слышал про этого типа, он просто взялся ниоткуда и стал создавать туалеты для самых влиятельных дам Лондона. Выскочка, заявляла Тесса, который сам назначил себя лучшим дамским мастером на свете и убедил в этом других, а на самом деле он просто портняжка, едва вылезший из канавы.

Однако у Тессы, естественно, хватило ума не отказываться от платьев, когда их ей предложили. И правда, разве может этот человек быть мошенником, когда Феба в его платьях выглядит принцессой, а Дирдре – богиней?

Возможно… возможно, он мог бы плеснуть немного своей магии и на нее, Софи, чтобы превратить ее в нормальную женщину?

Да, она должна еще раз взять судьбу в собственные руки. На сей раз ей недостаточно быть просто Софи Блейк. Она должна превратиться в кого-то еще.

«В кого-то, кто сумеет привлечь Грэма?»

Она тут же подавила эту надежду. Хватит, она покончила с этими фантастическими мечтами. Нет, все, что ей нужно, – это добропорядочный брак и крыша над головой. И чтобы добиться этого, она готова окунуться в реальный мир.

Вход в модный салон Лементера выглядел настолько представительнее входа в обычный магазин дамского платья, что Софи, которая была здесь лишь однажды, нашла его без труда. Во-первых, за стеклами огромных витрин не было выставлено никаких товаров, и прохожим не на что было глазеть. Во-вторых, не имелось никакой вывески. На элегантной дубовой двери висел только молоточек в форме какой-то экзотической птицы. Любой мог бы пройти мимо этой двери и ничего не заметить, конечно, если этот любой – не женщина в самый разгар лондонского сезона, к тому же женщина в своем уме.

Едва приблизившись к заветной двери, Софи сквозь хаос собственных мыслей ощутила, как к ней тянутся щупальца роскоши. В обычных условиях она бросила бы жадный, тоскующий взгляд на эту дверь и прошла мимо, ибо платья, подобные тем, что создает месье Лементер, не для девушек вроде Софи. Хотя на самом деле у нее было два таких платья – простых белых повседневных платья из муслина. Казалось бы, подобные может пошить любой компетентный портной, разумеется, если не обращать внимание на безупречность облегания и совершенство их силуэта. Платья эти достались Софи в качестве дара от щедрого супруга Дирдре, лорда Брукхейвена. В тот день в выигрыше осталась даже Тесса. Месье Лементер в спешке прилетел в дом, окинул оценивающим взглядом всех четырех дам и по непонятной причине вдруг сосредоточил всю свою бешеную энергию на Софи. Длилось это всего минуту, ибо Тесса с негодованием пресекла непорядок, но в эти короткие мгновения Софи успела подумать, что, возможно… когда-нибудь… она станет кем-то совсем иным. А в данную минуту требовался именно некто абсолютно иной.

На стук в дверь тут же ответили. Внутрь, в утонченную атмосферу от-кутюр, Софию провел молодой человек очень живописной внешности, Кабо. Софи его уже видела.

– Он на месте? Мне нужно его видеть, – торопливо произнесла девушка, если бы потребовалось, то она стала бы просить и даже молить.

Кабо указал на двойные двери в глубине холла.

– Он у себя в кабинете.

Софи быстро зашагала в указанном направлении, пока решимость ее не оставила. Одним движением она распахнула дверь и оказалась перед самим великим кутюрье – небольшим человечком, стоящим у огромного стола, на котором не было ничего, кроме беспорядочно разбросанных рисунков и карандашей.

Софи шагнула к столу и дрожащими руками вытряхнула на него содержимое своего ридикюля, все до последней монеты.

– Вот все, что у меня есть. Вы должны это взять. Вы сказали… сказали… – У Софи перехватило дыхание. Вдруг это были только пустые обещания? Вдруг месье просто развлекался за ее счет? И нет никаких шансов превратить ее… Но Софи не могла уйти, не выяснив все до конца, а потому расправила плечи, взяла себя в руки и подняла глаза на маленького человечка за большим столом, который смотрел на нее в изумлении. – Вы сказали, что можете сделать меня красивой.

В душе вдруг разверзлась бездна разочарования. Разве можно ждать, можно надеяться?

Чья-то рука стиснула ее кисть и сжимала до тех пор, пока Софи не прогнала набежавшие на глаза слезы и не встретилась взглядом с напряженным взглядом Лементера.

– Я не обещал вам красоты, – произнес он. – Я сказал, что могу сделать вас способной затмить любую женщину в свете.

Софи всхлипнула.

– Значит, вы признаетесь, что солгали?

Кутюрье с улыбкой покачал головой.

– Дорогая моя, красота – это то, что дано вам от рождения. Или не дано. Хорошеньких девушек масса, как цветов на лугу. Миловидность – явление обычное, простое, ею легко восхищаются и так же легко забывают. Но стиль, элегантность, манера себя держать – это незабываемо. Именно это я вам обещал. С вашей фигурой и моими платьями – и несколькими уроками правильной осанки, потому что вы ужасно сутулитесь, – вы положите Лондон к своим ногам.

Огромное облегчение – или это была надежда? – наполнило сердце Софи.

– Я понравлюсь Грэ… мужчинам?

– Мужчины будут ради вас драться насмерть. Будут изнемогать от страсти. Будут страдать и чахнуть. В вашу честь напишут столько сонетов, что вам надоест их читать. Я превращу ваш высокий рост в превосходство, вашу хрупкость – в элегантность, вашу застенчивость и неловкость – в надменную грацию.

Софи едва не рассмеялась, выслушивая такие невероятные обещания. Право слово, смешно. Разумеется, это невозможно. Но вдруг – ну, просто как вероятность, – вдруг с его помощью она сможет стать чуть-чуть привлекательнее?

– А этих денег хватит? – Должно хватить, ведь больше все равно нет.

Лементер в раздражении смахнул деньги на пол.

– Думаете, Леонардо брал деньги со своей Моны Лизы?

Софи шмыгнула носом и быстро вытерла глаза.

– Кстати, это был заказной портрет, так что… – И тут она поняла, что он имел в виду. – Но почему… почему вы хотите сделать такое даром? – Она отшатнулась. – Чего вы от меня ждете?

Он похлопал ее по руке.

– Знаю, милая, вы никому не доверяете. Да и с чего бы всем доверять? – Потом он внимательно посмотрел ей в глаза. – Думаю, мы узнали друг друга. Отверженные всегда узнают.

Софи удивленно моргнула. На мгновение она увидела этого мужчину другими глазами, его образ успешного, востребованного кутюрье словно бы померк, уступив место мальчику, которым он когда-то был. Мальчику, возможно, не похожему на других.

Лементер увидел понимание в ее глазах и улыбнулся:

– Думаю, что слишком высокая, слишком худая и не очень яркая девушка, а в первую очередь не очень желанная – ведь так? – должна себя чувствовать примерно так же, как бедный парень-кокни, который мечтал только о прекрасных тканях и тонком кружеве. Думаю, вам, как и мне, нелегко добиться понимания. – Его улыбка сделалась шире. – Но нашелся человек, который помог мне. Костюмер из театральной труппы. Он увидел, как я любуюсь шелками на рыночном прилавке, взял меня к себе и научил шить. Как-то раз я попробовал с ним расплатиться – как будто за это можно расплатиться, – но он лишь сказал, чтобы я вместо денег тоже нашел потерянную душу и спас ее. «Расплатиться ты не можешь, – сказал он мне. – Можешь только передать дар дальше».

Софи покачала головой:

– Но… вы ведь уже помогли Фебе и Дирдре!

Лементер присел на свой стол и сложил руки на груди.

– И взял с них за это совсем немало! – Он улыбнулся хитрой улыбкой. – Но работа того стоила. Каждое пенни себя окупило. – Он склонил голову набок. – Более того, я подумал, что если вы увидите, что я смог сделать для них, то когда-нибудь придете и спросите, что я могу сделать для вас.

Софи улыбнулась:

– И, наверное, слегка завысили счет лорду Брукхейвену. Ну просто на всякий случай?

Лементер расхохотался и поцеловал ей руку.

– Софи, вы просто сокровище.

– О нет, – покачала головой девушка, – я просто Софи.

Тут Лементер взял ее за подбородок, взгляд его сделался вдруг серьезным, он всматривался в ее лицо с таким напряжением, что девушка смутилась. Кто он, этот человек, на самом деле?

– Любовь моя, дорогая моя, моя муза, – негромко и строго проговорил он. – Если вы еще раз назовете себя «просто Софи», то я умываю руки. Вы поняли? Это, и только это, заставит меня покинуть вас навсегда.

Софи удивлено распахнула глаза. Да он сумасшедший! Но тут возникла новая мысль: может быть, именно «сумасшедший» сейчас ей и нужен?

Лементер выпустил ее подбородок и выпрямился.

– С этой минуты и впредь о вас везде будут говорить только как об «этой потрясающей мисс Софии Блейк». Конечно, понадобится время, понадобится достойное приглашение, но это я легко смогу устроить, и, кстати, вы должны быть у меня под рукой… – он несколько мгновений рассматривал ее сутулую фигуру, – какое-то время.

Софи смущенно выпрямилась.

– Я не всегда так держалась, – пробормотала она. – Просто я стала чувствовать себя слишком высокой среди… среди лондонский дам.

Лементер поджал губы.

– Вы слишком хорошо воспитаны, моя дорогая. Позвольте выразиться яснее. Леди Тесса известная мегера. Никто ее не любит, даже самые близкие друзья. Кроме того, мне доподлинно известно, что она всегда была недовольна своим ростом и стремилась выглядеть выше. Могу высказать предположение, что она просто завидует вашей фигуре.

Тесса завидует? Завидует ей? Как… приятно…

Губы Софи медленно растянулись в непривычно удовлетворенной улыбке. Она распрямилась во весь свой рост до последнего дюйма, опустила взгляд на макушку Лементера и самым безмятежным тоном спросила:

– Так лучше?

Портной оценил этот взгляд кошки, слизавшей сливки, и еще добавил ей куража:

– Так бесподобно.

Его лицо светилось искренним восхищением.

Джон Герберт Фортескью был человеком свободным и не служил никакому хозяину… во всяком случае, временно. Его работодатели – маркиз Брукхейвен и его супруга – отправились с визитом к престарелому герцогу Брукмору. Так что на время Фортескью, дворецкий Брукхейвенов, мог сделать вид, что он просто мужчина, который проводит вечер с необычной девушкой.

Если атмосфера его помещения в огромном Брук-Хаусе и напоминала сейчас классную комнату, то это потому, что он взял на себя задачу научить мисс Патрицию О’Мелли читать. Тот факт, что, являясь дворецким и главой всего персонала в Брук-Хаусе, он не имеет ни одной свободной минуты, испарился из его головы мгновенно.

Фортескью поймал свое отражение в сияющей серебряной вазе над камином и быстро убрал с лица глуповатую улыбку, которая то и дело появлялась на его губах, когда он забывал о своей обычной горделивой манере. Видит Бог, он принадлежал к самой элите многочисленного класса лондонской прислуги, а потому ему следовало сохранять глубокомысленное выражение лица, иначе на этом посту не удержишься. Фортескью с усилием вернул своему отражению обычную высокомерную заносчивость и быстро пригладил серебристые пряди на висках, которые придавали ему такой величественный вид. Каждую из этих прядей он заработал тяжким трудом и годами нелегкой службы.

Вот так. Снова все как положено. Он быстро взглянул на девушку, не заметила ли она его забав с отражением в вазе, но та, склонившись над столом, продолжала усердно скрипеть пером. Какая хорошенькая! Очень жаль, что никому не пришло в голову дать ей хотя бы немного образования. Но она еще так молода! «Слишком молода для тебя, и ты это знаешь!» И проявила такую сообразительность в своей работе, что ее светлость попросила Фортескью заняться образованием девушки.

Но тут возникли сложности. Обычно путешествующая дама брала с собой личную горничную, но Фортескью робко осмелился предположить, что Патриция может оказаться подходящей особой, чтобы приглядывать за юной леди Маргарет. Конечно, поведение леди Маргарет заметно улучшилось с тех пор, как в доме появилась ее новая мать, тем не менее ее репутация… э-э-э… настоящего стихийного бедствия на тоненьких ножках никуда не делась. Так что миледи моментально согласилась с Фортескью и распорядилась, чтобы с ней ехала другая служанка.

Фортескью даже готов был высказать предположение, что ее светлость не захочет прерывать обучение Патриции теперь, когда в занятиях появился очевидный прогресс, но этого не потребовалось. На свете просто не было другого человека, который мог справиться с леди Маргарет.

Таким образом, все сложилось так, как хотел Фортескью. Во время отсутствия его светлости обязанности Фортескью упрощались и он мог посвящать больше времени Патриции… э-э-э… то есть образованию Патриции.

Он склонился над ее плечом, чтобы проверить примеры, которые она решала по его заданию. Патриция училась быстро. Пожалуй, слишком быстро, как мог бы подумать негодяй, имеющий нечистые мысли в отношении этой милой рыжеволосой девушки, недавно прибывшей с берегов Ирландии, но Фортескью изо всех сил старался не оказаться таковым, и он знал: примеры решены правильно. А завис он над ней потому, что пахло от нее так приятно! Молчание затянулось. Он забыл, что собирался сказать. Забыл, почему он здесь. Собственное имя и то забыл.