Этель Гордон - Сбывшиеся мечты

Он положил телефонную трубку.

— Где же они могут быть? — спросила я упавшим голосом.

— Кто это — они?

Я подняла взор и увидела на ступеньках Лауру. Она надела одну из своих цветных шифоновых пижам, распустила волосы и выглядела бы как обычно, если бы не темные круги под глазами, которые подчеркивались косметикой.

— Вы оба так взволнованы, — заметила она, переводя взгляд с меня на Конора и обратно. — Какое великое несчастье произошло? Вами пренебрегли, моя дорогая Керри? Но вы должны были бы предвидеть это. Иначе зачем ваша подопечная здесь, так далеко от дома, в этом мрачном месте?

Я снова прошла на террасу и села так, чтобы видеть ворота. Мария должна бы знать, что я не изменю своего решения, даже если будет слишком поздно. Хотя мне стало значительно лучше, я все же еще не настолько окрепла, чтобы вести машину несколько часов по горной дороге ночью. Если Мария задержалась специально для того, чтобы не улететь сегодня, то почему сейчас она не возвращается? Она добилась своей цели. Если только она не проболталась Эгану о моем намерении; тогда, возможно, Эган увез ее подальше.

Лаура присоединилась ко мне с бокалом бренди в руке.

— Все еще не вернулись. Да ну, это ничего не значит.

— Я боюсь, что они тайно сбежали, — сказала я.

Я была слишком возбуждена, чтобы держать эту мысль при себе; а Лаура настолько опьянела, что не придала моим словам серьезного значения.

— Как вы наивны, дорогая!

— Разве это так уж невозможно? Они же любят друг друга.

Лаура засмеялась:

— Это она любит.

— А почему вы думаете, что он ее не любит? — спросила я.

— Я знаю этот сорт мужчин. Он же профессионал. Когда от нее пришло письмо, он сказал нам, Конору и мне: что за скука будет, когда она приедет на все лето! Но она очень хорошенькая, да еще и богатая, а летом здесь так скучно, что, в конце концов, это не так уж и плохо.

Я молча смотрела на нее. Она была совсем пьяна и могла не понимать, что говорит. Во всяком случае, чересчур пьяна для того, чтобы сочинить такую историю. Так что подтверждались самые худшие опасения мисс Уолдрон. Только почему я не верила Лауре?

В полночь Конор и я помогли Лауре подняться в ее комнату. Я оставила его с ней, вернулась к себе и заперла дверь. Я так устала, что даже не могла спать.

И все-таки я уснула: мое усталое тело потребовало отдыха, вопреки мне самой. Спросонок я увидела, что мою комнату заливает яркое полуденное солнце; было жарко, и мое тело покрылось испариной. Мария! Я все вспомнила и выскочила из кровати так быстро, как мне позволила растянутая нога; умылась, оделась и поспешила в ее комнату.

— Мария?

Никакого ответа. Я повернула ручку. Комната выглядела так, будто некоторое время пустовала.

Где-то слышались удары молотка. Это, должно быть, Конор. Я отыскала его в одной из новых ванных комнат, где он регулировал душ.

— Они так и не вернулись. Можем ли мы взять машину и поехать по дороге на Дьенн? Может быть, у них что-то случилось, и их не могут найти?

— За Беланом дорога на Дьенн очень прямая. Ни обрывов, ни пропастей. И там относительно большое движение. Если бы случилось дорожное происшествие, их бы заметили.

Он поднял глаза и, захватив меня врасплох, понял по лицу мое состояние.

— Вы говорили Марии о героине?

— Нет. Вы думаете, ее исчезновение как-то связано с этим?

— Я только делаю предположения, как и вы, — угрюмо сказал он, вытирая руки старым банным полотенцем и бросая его в угол.

Я прошла за ним в холл. И сказала, понизив голос:

— Ведь вы — брат Эгана. И достаточно хорошо его знаете, чтобы догадаться, куда он мог поехать.

— А вы знаете Марию. Есть ли у вас какие-нибудь догадки?

— Я думаю, что она слепо следует за ним. И ни в чем ему не откажет.

— Вы полагаете, что он похитил ее? — иронично спросил Конор.

— Вы что-то знаете! — вскричала я. — Вы знаете о нем что-то такое, о чем не говорите.

— Он никогда не причинит вреда Марии.

Я спустилась вниз и позавтракала. Жара была удушающая, воздух неподвижен, и я, закончив завтрак, поспешила к дальнему концу бассейна, в тень. Здесь меня отыскала Лаура.

— Лаура, я думала, что вы уже уехали!

— Я слишком плохо себя чувствую, чтобы вести машину.

— Говорили вы с Конором, чтобы он отвез вас домой?

— Конор не покинет «Ферму», пока его брат со своей маленькой подружкой наслаждаются где-то.

— Почему бы нам не позвонить Арману?

— Не хочу, чтобы он появлялся тут.

— Но муж может послать Армана за вами.

— Арман водит машину ужасно. Пожалуйста, не надо больше говорить об этом. Я и думать об этом не могу!

Она вдруг встала, сбросила халат и нырнула в бассейн, ее светлая голова сначала исчезла, потом показалась вновь, уже потемневшая, и она, сильно ударяя по воде белыми руками, поплыла вдоль бассейна.

И тут у края бассейна появилась Камилла:

— Мадемуазель Белдинг! Телефон!

Мария. Это что-то о ней. Я вскочила и побежала, невзирая на свою растянутую ногу. Я схватила трубку как раз в тот момент, когда Конор входил в дверь.

— Керри?

— Мария! — У меня гора свалилась с плеч. — Где ты?

— Я в Марселе. Вернусь к обеду.

— В Марселе! — Я посмотрела на Конора. — Они в порядке. В Марселе. — Я снова обратилась к телефону: — Ты в порядке?

— Я в порядке. Но разочарована, — добавила она упавшим голосом. — Я полагала, что мы вернемся женатыми, но я все еще Мария Уолдрон. Не спрашивайте меня больше ни о чем. Поговорим, когда я вернусь.

И она повесила трубку. Я обернулась, не ожидая увидеть Лауру, которая стояла, опершись на дверной косяк. Я сказала:

— Они собирались пожениться.

— И они поженились? — спросила Лаура.

Я покачала головой.

— Вот так. Столько суматохи и беспокойства — и все понапрасну, — криво усмехнулась Лаура. — Может быть, это глупое дитя хоть чему-то научилось, по крайней мере.

Конор внимательно наблюдал за Лаурой. Потом неожиданно подошел к ней, обнял и увел. Я никогда раньше не видела, чтобы они обнимались. Ком застрял у меня в горле.

Эган и Мария вернулись после обеда. Они помахали мне и сказали, что пойдут на кухню чего-нибудь поесть.

Я дала им возможность перекусить, а когда они с чашками кофе в руках направились в салон, я присоединилась к ним. Конора не было поблизости, и я спросила, видели ли они его.

— Только издали, — ответил Эган.

Казалось, обычная любезность ему изменила: он говорил отрывисто и напряженно.

— Не обвиняйте ни в чем Эгана, — вмешалась Мария. — Это моя вина. Это была моя идея, чтобы мы поженились немедленно, — сказала она. — Ты предпочитал подождать. Но Керри собиралась заставить меня уехать домой вчера вечером, и поэтому…

Мария осеклась и бросила на меня испуганный взгляд. Она выдала меня!

— Заставить тебя уехать домой? — Эган посмотрел на меня. — Вы на самом деле хотели улететь в Штаты вчера вечером, Керри?

— Я… Я чувствую… себя плохо. После того падения я… мне захотелось уехать домой.

Теперь он смотрел на Марию.

— Почему же ты мне об этом ничего не сказала?

— Не могла. Я обещала Керри.

— Понимаю…

— Да ничего ты не понимаешь, совсем ничего! — закричала она. — Я никогда не стала бы скрывать от тебя ничего, если бы это не было так важно для Керри! А я даже не знаю, почему это важно. Это она так считает.

— Тогда, может, вы скажете мне, Керри, почему вы держите свои планы в секрете.

Я никак не могла найти подходящего ответа и лихорадочно придумывала причины. Но, на мое счастье, в эту минуту вошел Конор, такой озлобленный, каким я его никогда не видела.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

— А ты знал, что Керри хотела увезти Марию домой вчера вечером?

Наступила гнетущая тишина. Конор постарался избежать моего взгляда.

— Нет, не знал, — ответил он.

— Ну, хорошо, — сказал Эган. Он вздохнул и поднялся. — У нас был длинный день.

Мария тут же вскочила, схватила возлюбленного за руку и, заглядывая ему в лицо, спросила:

— Ты сердишься на меня?

— Забудь обо всем, Мария. Теперь это уже не имеет значения.

Его лицо сразу постарело и стало усталым. Но она все еще держалась за его руку и послушно шла за ним к лестнице.

Конор бросил Эгану, не поворачивая головы:

— Зайди к Лауре, хорошо? Она неважно себя чувствует.

— А что, Лаура здесь? Сегодня? Да она сошла с ума!

— Даже если и так, все равно зайди. Прояви гостеприимство.

Эган отпустил руку девушки и один направился вверх по лестнице.

Мария выглядела так, будто ее мир рухнул. Я обняла ее и сказала:

— Тебе тоже надо бы поспать.

— Зайдите ко мне, пожалуйста, — сказала Мария, — Я очень устала, но едва ли смогу заснуть.

Я села на кровать, а она скинула платье, оставив его валяться на полу, и надела пижаму. И лишь наступив на платье, она заметила его, подобрала и машинально повесила на плечики.

— Это была моя идея, честно, — тихо проговорила она. — Эган всегда считал, что нам надо подождать.

— Ну а теперь? Ты поедешь со мной домой завтра?

Она пожала плечами:

— Теперь да.

Раздался стук в дверь, и заглянул Эган. Он сразу остановился, потому что не ожидал увидеть здесь меня. У него был такой же странный вид, как и тогда, когда погибла Софи.

— Я хотел бы поговорить с Марией.

— Я ухожу, — ответила я. — А как там Лаура?

— Пьяна. Или больна. Или тронулась. Или все вместе.

— Стоит ли нам говорить о Лауре, — тихо сказала Мария. — Тем более что я завтра уеду.

— Так вы определенно решили? — обратился он ко мне.

— Я думаю, это наилучший выход. Для всех.

— Но не для нас с Эганом, верно, дорогой? — Мария смотрела на него чуть ли не умоляюще. — Это так плохо для нас!

Но он ответил недостаточно быстро.

— А может быть, ты рад, что я уеду? Может быть, я надоела тебе? — Ее голос дрожал.

— Нет, Мария!

Он присел на край ее кровати; его лицо заострилось и выглядело изнуренным, взгляд — потухшим. Он прикоснулся к ее волосам и щеке.

— Это было во всех отношениях плохое лето. Но скоро мы будем вместе в Нью-Йорке и наверстаем все, что упустили.

Я чувствовала себя злой разлучницей, ставшей между ними, и пробормотала:

— Спокойной ночи. Увидимся завтра.

Я не стала зажигать лампу в своей комнате. Распахнув окно, я в последний раз вдохнула этот холодный аромат сосен, лаванды и сырых листьев. Я уже никогда не буду прежней Керри. Какая-то часть меня останется здесь, с Конором, в его старом отеле, пропахшем заплесневелым камнем и цветами. Мы обе уезжаем отсюда с грустью, Мария и я.

Они собираются отпустить нас с миром, Конор, или Эган, или кто-то другой, кто пытался сначала напугать нас, а потом убить меня. Может быть, так будет проще. Мы никого не будем беспокоить, когда окажемся за три тысячи миль отсюда.

Жаркий день сменился дождем. Холод стал пронизывающим. Меня охватила дрожь. Мне надо было бы лечь в постель, но я знала, что не смогу заснуть.

Я подумала о Лауре. Пьяной или сумасшедшей, как сказал Эган. Может быть, ей сейчас что-то нужно? Да нет, она с Конором… А если предположить, что нет? Может быть, ей нужно что-то горячее, например чай. Не постучать ли в ее дверь? Я же могу спуститься в кухню, чтобы приготовить чай — для себя, во всяком случае.

Я вышла в полутемный коридор, отыскала дверь Лауры и легонько постучала.

— Войдите!

Она сидела в темноте на стуле в ночной рубашке и халате.

— Лаура… Я как раз спускаюсь вниз приготовить себе чаю. Захватить и для вас?

— Я очень замерзла, — сказала она.

— Почему вы не ляжете в постель?

Она покачала головой. Мне показалось, что ее зубы стучат.

— Я боюсь. Теперь он знает, что я обманывала его. — Ее голос совсем упал. — Раньше только Арман мог наговорить на меня. Но теперь он знает.

Я вспомнила, как Арман крался по лестнице в башенку за Лаурой, и мне стало страшно. Я села на край кровати.

— Но почему он должен убивать вас? Есть и другие способы расстаться с неверной женой. Скажем, развод.

У нее пресеклось дыхание.

— Мой муж — турок. Вы не понимаете турецких мужчин. Это дело чести. У себя на родине он будет оправдан, если убьет неверную жену и ее любовника.

«Ее любовника». Конор тоже будет убит. И я в страхе воскликнула: