– Ты сожрал бусы. Ты всё-таки сделал это! – вдруг дошло до Маруси. Она вскочила и, побоявшись орать, опрометью бросилась к Ольге Викторовне.

– Жив. Ему нехорошо. Надо к врачу. Деньги давайте, – телеграфировала Маруся, еле выжимая слова. Дыхание сбивалось – от беготни, переживаний и страха за Феня. Никогда он не был таким тихим, кротким и тоскливым. Но всё ещё можно было исправить.

Когда есть хоть какие-то шансы – это гораздо лучше!

– Я с тобой. – Ольга Викторовна подскочила, забыв про компресс. Мокрое полотенце отлепилось ото лба и шмякнулось на пол. Пенсионерка этого даже не заметила, бегая по дому в попытках одновременно одеться, причесаться, найти кошелёк и ключи от машины. – Иди, оденься. Ты ж не в этом поедешь?

Только тут до Маши дошло, что она так и бродила по дому полдня в полупрозрачной короткой рубашечке. И при Николае! Он-то небось невесть что подумал! Да она ж не нарочно! Надо будет вечером обязательно сказать, чтобы не заподозрил, что Маруся, как и ненормальная соседка, что-то там себе вообразила.

Не выпуская Феня из рук, она рванула в комнату одеваться.

Лисёнок был ни жив ни мёртв. Он тревожно наблюдал, как Маруся собирается, и ждал самого худшего.

Утро для него началось чудесно. Сегодня ему удалось допрыгнуть до ручки и дать по ней лапой так, чтобы, кроме грохота и стука, был ещё и результат. Впервые Феню удалось то, что не получалось до сих пор – дверь открылась!

Ура! Свобода!

Он стремглав улетел вниз и начал носиться по холлу. Когда никто не спал, ему этого делать не разрешали. Хозяйка вечно кричала: «Уронишь!», «Убьёшься!», «Кошмар, ловите его!», а потом его наказывали – сажали в переноску и что-то долго и противно выговаривали. Зато сегодня можно было носиться, словно ветер, и никто не мешал радоваться жизни. Хозяева спали, предоставив питомцу полную свободу действий.

Фень был умным, очень умным. Он знал, что веселиться надо так, чтобы не осталось следов. То есть желательно ничего не уронить, не разбить и не сломать. Тогда никто не будет ругаться, не придётся сидеть в переноске, и дадут клубнику. За клубнику он готов был продать душу вместе с ушами и хвостом. В очередной раз вылетев в коридор, лис не рассчитал траекторию заноса и сшиб с полки какую-то палку. Палка щёлкнула, разинула крокодилью пасть и отбросила Феня на пару метров назад, растопырив огромные крылья. Когда есть шанс спастись, имеет смысл быть трусом. Это даже не трусость, а правильная оценка перспектив. Но когда опасность слишком велика, а Маруси, к которой можно запрыгнуть на руки, рядом нет, то можно и броситься в бой, отважно защищая свою жизнь. Удивительно, но маленький Фень победил огромную штуковину: он порвал ей крылья, погнул иглы и загрыз её, как скорпиона. А труп потащил прятать. Потому что когда лис чуть-чуть успокоился и отдышался, стало ясно, что по головке его не погладят. И, скорее всего, даже лишением клубники и отсидкой в переноске он не отделается. Труп врага валялся на видном месте, и спрятать его не получалось. Наказание представлялось страшным и неотвратимым. Пометавшись в поисках выхода из ситуации, Фень не придумал ничего лучше, как просто спрятаться. Он подпрыгнул, юркнул в карман чьего-то плаща и затих, в ужасе ожидая расплаты. Когда Маруся нашла бедолагу, он уже был почти без чувств от переживаний и ждал, когда его преступление раскроется.

Судя по всему, скелет врага ещё не заметили, поскольку никто его наказать пока не пытался. На Феня даже не орали, хотя имели полное право. Тем страшнее было ожидание. Всё ещё было впереди. Лис апатично ушёл в себя, поник, съёжился и отключился от реальности, лишь изредка глядя на Марусю полными тоски глазами и давя на жалость авансом.


Ветеринар оказался огненно-рыжим мужиком среднего возраста. Маше показалось, что от него исходит лёгкий запах алкоголя. Хотя вполне могло оказаться, что это такой парфюм. Доктор был не в меру весёлым и бодрым.

– Ах, какая прелесть, какая очаровашка! – запел он, глядя при этом на Марусю, а вовсе не на Феня.

– Он съел бусы. Огромные. Жемчужные, – скорбно оповестила врача Ольга Викторовна. – И ему очень плохо.

– Если б я сожрал бусы, мне бы тоже было плохо. Меня бы жена убила, – сбалагурил доктор, и тут же сам заржал. Видимо, шутка ему понравилась. – Но у меня нет жены. Я одинок и всеми брошен. И красивые девушки не жалеют меня, как всяких там котят, щенков и фенеков. Они не гладят меня ни по шерстке, ни против…

– Вы животное смотреть будете? – прервала поток его красноречия Ольга Викторовна. – Я говорю, он бусы съел!

– Не переживайте, вскроем и вернём ваши бусики, – гоготнул ветеринар.

– Вы издеваетесь? – Маруся испуганно прижала Феня к себе, снова принюхавшись. Нет, всё же это парфюм, не алкоголь. Но хотелось какого-то другого врача. Она мучительно размышляла, сказать это – или неловко? А вдруг другого у них нет? И этот обидится. Ещё гадость какую-нибудь сделает.

Она вдруг густо покраснела, подумав, что в последнее время думает о людях исключительно плохо, причём приписывая им совершенно фантастические пакости. Хорошо ещё, что Валюша не знает, что Маша про неё подумала.

– Я пытаюсь разрядить обстановку. Вы обе слишком напряжены, а на животное это действует негативно. Да, чебурашка? – С этими словами он как-то ловко выковырнул Феня из Машиных рук и начал месить, как тесто на пирог.

– Ой, аккуратно, – пискнула Маша. – У него косточки…

– Да вы что? – Врач в ужасе округлил глаза. – Надо было сразу говорить! О том, что в животном есть кости, нужно предупреждать до осмотра, а не во время!

– Но вы… но я… – залепетала Маруся, тихо приваливаясь к Ольге Викторовне. Та и вовсе раскисла, часто дыша и шмыгая.

– Барышня, успокойтесь. Вы животное кому принесли? – спокойным голосом нормального человека спросил рыжий хохотун.

– Вам, – прошептала Маша.

– А я кто?

– Господи, кто? – Маруся ждала от этого клоуна любых откровений. Сейчас, как в анекдоте, скажет: «Я маляр, мимо шёл, а гинеколог этажом выше».

– Голубушка, что-то вы совсем плохи, – заржал врач. – Ветеринар я.

– И что?

– А то, что я сам знаю, как и что делать. Так что расслабьтесь и ждите вердикт. – Ведение диалога ни грамма не мешало этому балагуру делать своё дело. Он мял Феня, тыкал, щупал, словно это был не лис, а губка или постиранный носок, который нужно было выжать досуха. Удивительно, но Фень не возражал, лишь изредка тихо кряхтел. – А что вы делаете сегодня вечером?

Переход был настолько неожиданным, что Маруся даже не сразу поняла, что именно её спрашивают.

Щёлкнув перед носом девушки пальцами, рыжий доктор медленно и членораздельно повторил вопрос:

– Нимфа, что у вас запланировано на сегодняшний вечер? Нет, я, конечно, понимаю, что вы рассчитывали на пышные похороны этого пожирателя бусиков, но хочу вас огорчить. Поминки откладываются, вечер освободился. Нет в этом лопоухом ни бус, ни жемчуга, ни колье с бриллиантами. Мы, конечно, сейчас УЗИ сделаем, но не думаю, что нас ждут сюрпризы. У него ничего не болит, зверь здоров, но… Вы его пугали?

– Нет, – замотала головой Маруся. – Что вы!

– Это он нас всё время пугает. С тех пор как мы завели фенека, у меня постоянно скачет давление, – неожиданно пожаловалась Ольга Викторовна.

– Ну, с вашим давлением не ко мне, – прервал её доктор. – А вот у животного сильнейший стресс. Если его никто не пугал, то предположу, что он что-то натворил. Разбитые вазы, съеденная обувь, прочие трагедии в доме с утра были?

– Нет, – уверенно затрясла головой Маруся, даже не вспомнив про драный зонт в коридоре. – Ничего такого.

– Тогда порадуйте бедолагу чем-нибудь, ласкайте сегодня больше, общайтесь – и всё наладится. Купите ему лакомство, жука экзотического или мышь, вы ж небось одними консервами страдальца кормите? А он хищник, ему нужна живая дичь. Так, УЗИ всё равно сделаем, чтобы всем было спокойно на душе и на сердце. Так что, прекрасная фея, что вы делаете сегодня вечером?

– Ловлю жуков для страдальца, – улыбнулась Маруся. Ей не хотелось обижать этого Айболита с языком без костей. Всё же он, можно сказать, спас Феня. Но и свидание с рыжим ветеринаром ей было не нужно.


…– Зря ты его отшила, – уже в машине неожиданно заявила Ольга Викторовна. Она нежно наглаживала всё такого же тихого и вялого лиса, который, правда, хотя бы перестал смотреть с такой неизбывной тоской. – Ветеринар нам бы пригодился.

– Он не в моём вкусе, – изумлённо буркнула Маруся. Ничего себе заявочки! Ветеринар им нужен.

– Ну и правильно, – кивнула Ольга Викторовна. – Никогда не соглашайся на то, что не подходит. А я, знаешь, отдохнуть от этого всего хочу. На море съездить. Как ты смотришь, если я вас с Фенем оставлю, а сама уеду? Нервы надо подлечить, покупаться, развеяться. Коля пока с тобой поживёт… Гос-с-споди, Маша! Ты что так тормозишь, я чуть голову не разбила!

– Как это? Я что, вдвоём с Николаем останусь? – в ужасе уточнила Маруся.

– Не с Николаем, а с Фенем! Николай сам как-нибудь, без нянек обойдётся. Но если тебе это принципиально, я могу попросить, чтобы он пока пожил в городе.

– Попросите, – тут же кивнула Маруся, едва не застонав от злости. Вот зачем?! Кто за язык-то тянул?! Что он, съест её, что ли?

Если напрячься и не врать самой себе, то Маша не боялась Николая. Она боялась себя. И того, что бурлило внутри. Ей казалось, что отношениями с Сашей она наелась до отвала, и ещё долго ни один мужчина не сможет её заинтересовать. Но Николай… Он был какой-то странный, от него веяло опасностью. Не в том смысле, что он мог, как Саша, схватить за шею и прошипеть, что раздавит или уничтожит, а в том, что Маша сама могла схватить себя за шею из-за него.

Влюбляться страшно. Влюбляться можно тогда, когда есть шанс на взаимность. А если такого шанса нет, из вас будут вить верёвки, плести косички и вязать бантики. Николай, по мнению Маруси, от Саши отличался мало. Такой же самоуверенный, самовлюблённый мужлан, альфа-самец с претензией на то, что все должны бегать вокруг на цирлах и не перечить.

– Ладно, – несколько обескураженно кивнула Ольга Викторовна. – Я Колясику скажу. А что, он тебя обидел?

– Нет, – замотала головой Маруся. – Просто …просто это меня скомпрометирует, вот!

Хозяйка молча выпучила глаза и некоторое время переваривала услышанное, явно не поверив. Но вдаваться в подробности не стала.


Бусы к вечеру нашлись в шкатулке.

– Совсем у меня памяти не стало, – пожаловалась Марусе Ольга Викторовна. – Решено, еду на курорт проветривать мозг.

Фень радостно закурлыкал. Видимо, поддерживал идею отъезда хозяйки. Он так устал бояться, что к обеду уже совершенно пришёл в себя и снова начал безобразничать на радость домочадцам. Жука ему так и не поймали, решив обойтись клубникой, чему лис был несказанно рад.

Глава 22

– Не ушла? – Красавчик из клуба, казалось, был не удивлён, что Алиса решила остаться.

– А разве от тебя уходят? – томно улыбнулась девушка. – Ты же такой, мур-р-р-р, тигр!

– Да, от меня не уходят. – Он легко кивнул, не выказав, впрочем, особой радости от того, что барышня решила задержаться.

– А можно я так и буду звать тебя – тигр? – Алиса грациозно изогнулась, прильнув к кавалеру, устало стаскивавшему пиджак. Вообще-то она напрочь забыла, как его зовут, а обыск квартиры ничего не дал – ни визиток, ни документов, ни именных часов. Но умная девушка всегда найдёт, как выкрутиться из неловкой ситуации.

– Нет, зови меня Алекс или Александр, не надо дурацких прозвищ, меня это бесит, – отрезал он.

– Как скажешь, Алекс, – не стала спорить Алиса, подумав про себя, что нарвалась на ещё одного мужика с завышенной самооценкой. Но это ничего, можно потерпеть.

– Да, – снова кивнул он, – и запомни: всё всегда будет так, как я скажу. Ясно?

– Абсолютно. – Алиса подобострастно выкатила глаза, окончательно решив, что продержится сколько получится, а потом найдёт более покладистого. Надоели ей эти повелители Вселенной. Железный стержень в мужчине, конечно, должен быть, но и, кроме стержня, нужно что-то ещё. Она не цирковая обезьянка и дрессировщики ей не нужны.


Любая девушка мечтает о принце, но достаются они немногим. Некоторые, утомившись от бесплодных поисков идеала, решают лепить мужчину мечты из подручного материала.

Наташа, у которой ничего с Сашей не вышло, поразмыслив, даже обрадовалась. Разве такого удержишь, даже если завоюешь? Не говоря уже о том, что терпеть его выходки – испытание не для слабонервных. И правильно Маша сделала, что ушла. Нет, даже сбежала. От таких же не уходят, от них только бежать можно, роняя тапки и причитая от ужаса.

Когда тебя отвергают, это больно бьёт по самолюбию, но зато появляется возможность оглянуться вокруг. Что Наталья и сделала. А оглянувшись, она снова обнаружила рядом верного Гришу.

Если мужчина вас любит, он может измениться. Конечно, не кардинально, всё же взрослые люди – материал цельный, но какими-то мелочами кавалер поступиться должен.