Ветер свистел в башнях замка, просовывая свои ледяные пальцы в не защищенное ставнями окно, и трепал бархат полога.

Майри тоже спала. Когда загрохотал гром, она проснулась и села на кровати, дрожа от страха. С самого первого дня своего пребывания в Трейлингхейле она не закрывала ставень на западном окне даже во время дождя.

Теперь же ветер принялся атаковать замок со всех сторон, завывая так яростно, что у Майри мороз пробегал по коже. Ослепительные вспышки молнии следовали одна задругой, раскаты грома оглушали, а буря бушевала столь неистово, что, казалось, сотрясала каменные стены.

Майри всегда ненавидела грозы, особенно когда находилась в Аннан-Хаусе, расположенном на самой вершине холма, но эта гроза превосходила по своей силе все остальные.

Расположение Трейлингхейла на вершине скалы делало его уязвимым для дующих с моря ветров, что лишь усиливало эффект грозы. Напомнив себе, что замок выдержал не одну подобную бурю и бояться нечего, Майри пожалела бедняжку Злюку, в испуге спрятавшегося у нее под рукой.

Несмотря на собственный страх, Майри постаралась успокоить котенка и только потом встала и накинула домашнее платье. Стараясь поймать пояс, развевающийся на ветру, Майри повернулась к открытому окну. В этот самый момент девушка вспомнила, как жаловалась Роберту на плохо закрывающийся ставень.

Он действительно свистел и скрипел, когда дул такой сильный ветер, но Майри упомянула об этом только для того, чтобы спросить про забойщика скота Доу. Ставень издавал пронзительный свист и сейчас, только его заглушал рев ветра.

Ветер с востока влетал прямиком в окно комнаты Майри. Когда небо осветила новая вспышка молнии, девушка заметила, что в окно хлещут струи дождя. И в следующий момент она наступила ногой в лужу и поскользнулась.

Стараясь удержать равновесие и не попасть под водяные струи, Майри схватилась за ставень и попыталась его закрыть. И тут раздался оглушительный треск. Девушка в ужасе пригнулась и закрыла уши руками.

Ставень с грохотом захлопнулся, а потом открылся снова, едва не ударив Майри по голове. Сила ветра достигла своего апогея, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался трепещущий луч света.

Вновь протянув руку к ставню, Майри увидела в дверном проеме Роберта, прикрывающего рукой свечу.

– Отойдите от окна! – попытался перекричать раскаты грома Роберт.

Майри смотрела на него, оглохшая и дрожащая, надеясь, что он ей не привиделся.

Войдя в комнату и быстро захлопнув дверь, Роб поставил свечу на скамью и поспешил навстречу Майри.

Он был босиком и в одних лишь бриджах, когда вспомнил жалобы Майри на неисправные ставни. Роберт тотчас же побежал наверх, дабы убедиться, что с его пленницей все в порядке.

Девушка не двигалась, а ветер неистово трепал подол ее платья, обнажая ноги до самых бедер. Майри, не говоря ни слова, смотрела на Роберта, поэтому тот решительно произнес:

– Отойдите от окна, прошу вас. Пол мокрый, а молния сверкает над самым замком, и потому опасно стоять у самого окна.

Ветер все еще завывал вокруг замка. Только здесь, в комнате Майри, звуки были гораздо громче, чем в спальне Роберта. Его порывы раскачивали ставни, заставляя их с силой ударяться о стены. Одновременно с этим комнату озаряли вспышки молнии, сопровождаемые громовыми раскатами.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Майри стояла точно изваяние, не в силах пошевелиться.

Подбежав к окну, Роберт с силой захлопнул ставень и задвинул щеколды. После этого он развернулся и схватил Майри за плечи.

– Теперь вы в безопасности, – произнес он, прижимая девушку к себе.

Когда Майри обмякла в его объятиях, Роберт прижал ее еще крепче, и его предательское тело тотчас отреагировало на близость.

– Вы дрожите, – пробормотал он. – Не бойтесь, прошу вас. Я здесь, а эта башня видела штормы и похуже. Ставень крепкий. Должно быть, вы говорили о другом окне. Я совсем забыл о ваших словах и вспомнил о них, лишь услышав первый удар грома. А теперь, если вы заберетесь в постель, я постараюсь закрыть ставни плотнее.

– Со ставнями все в порядке, – пробормотала Майри, уткнувшись в обнаженную грудь Роберта.

Ее руки обвивали его талию, а теплое дыхание пробуждало новые и совершенно восхитительные ощущения в напряженном до предела теле мужчины.

Роберт услышал слова Майри и понял их.

– Вы хотели узнать, есть ли у вас возможность повидать забойщика скота Доу, – сурово проворчал Роберт, надеясь на то, что, подняв глаза, Майри не увидит в полумраке его улыбки.

За окном вновь ударил гром. Стены башни дрожали на ветру, и Майри крепче прижалась к Роберту.

– Простите, что я вам солгала. Только не уходите.

Роберт решил, что Майри дрожит от страха, а не от холода.

Его плоть упрямо шевельнулась под тканью бриджей, и теперь Роберт должен был приложить все усилия, чтобы заставить Майри забыть о грозе. Взяв ее за подбородок и приподняв лицо, Роберт испытующе посмотрел ей в глаза, а когда ее губы приоткрылись, накрыл их поцелуем.

Губы Майри ожили, как и в тот, первый раз, из горла вырвался гортанный звук. Роберта не пришлось приглашать дважды. Его руки скользнули под промокшее от дождя платье Майри, накинутое на голое тело. Роб крепче прижал ее к себе, упиваясь ощущением от прикосновения мягких шелковистых грудей, касающихся его обнаженной кожи.

Обхватив одной рукой затылок Майри, он целовал ее со всей страстью, раздвигая языком податливые губы и проникая в глубь ее рта. Только теперь он почувствовал, что ее волосы тоже намокли, но останавливаться не хотел.

Майри отвечала с не меньшей страстью, но Роберт был уверен, что сможет остановиться, прежде чем зайдет слишком далеко.

А пока... Его рука скользнула вниз и обхватила одну шелковистую теплую грудь. Подушечка большого пальца заскользила по соску, сорвав с губ Майри тихий стон. Ее руки тоже пришли в движение, лаская Роберта, и вскоре он едва сдерживался, чтобы не подхватить ее и не отнести в постель.

– Здесь так холодно. Может быть, нам стоит забраться под одеяло, – еле слышно произнесла Майри, ошеломив Роберта и заставив его плоть замереть в боевой готовности.

– Это не слишком хорошая мысль, поверьте мне.

– Но у меня замерзли ноги. Да и вам наверняка холодно. К тому же у меня промокло платье.

И под ним не было ничего.

Очередной раскат грома заставил Майри подскочить от неожиданности, хотя прозвучал он издалека, словно гроза решила наконец отступить.

– Пожалуйста, – прошептала девушка.

Роберт подхватил ее на руки и отнес в постель, где сидел и наблюдал за происходящим котенок.

Когда Роберт уложил девушку на перину, башня задрожала от нового порыва ветра.

– Мне нужно идти, – произнес молодой человек.

– Нет! Прошу вас, останьтесь.

– Если я останусь, то не обещаю, что смогу сдержаться.

– Я не хочу, чтобы вы уходили, – промолвила Майри. – Я хочу, чтобы вы остались. Хочу, чтобы продолжали до меня дотрагиваться. Я никогда не испытывала ничего подобного и желаю знать, что еще вы можете сделать.

- Но...

– Видите ли, я сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. Даже если такое случится, я вряд ли смогу задать своему мужу некоторые вопросы. Вы не расскажете того, что мне не нужно знать, – так часто поступает мой отец. Даже теперь, когда он согласился обучить меня управлению поместьями, он не рассказывает ничего об отношениях между мужчиной и женщиной.

– Разве мачеха не объясняла вам подобных вещей?

– Нет. Она лишь говорит, что женщина должна повиноваться мужу и делать все, что он скажет.

– Все?

Тянущая боль в чреслах стала непереносимой.

– Если вы не хотите мне показать, то хотя бы опишите.

Роберт не мог дышать; голос его прозвучал хрипло, когда он ответил:

– Миледи, я с удовольствием все покажу вам, если вы уверены, что действительно этого хотите.

– Да, хочу.

Взяв с кровати котенка, Роберт вынес его за дверь, а потом вернулся к Майри, убеждая себя, что сможет остановиться вовремя и не наградит ее ребенком. Но едва только Роберт снял с себя бриджи и лег в постель рядом с Майри, его тело захотело осуществить все то, что так ярко рисовало воображение, и даже больше.

Майри смотрела, как Роберт выносит за дверь котенка, и улыбнулась, когда тот злобно зашипел.

Мощный торс Роберта четко вырисовывался в отсветах пламени, отбрасываемого свечой. А когда он захлопнул дверь и стал зажигать другие свечи, его кожа начала отливать золотом.

Кожу Майри покалывало, точно мириадами иголочек, в тех местах, где ее касались пальцы Роберта. На ее губах до сих пор сохранился его вкус, а ее груди... Он дотронулся лишь до одной, и на ласку эту ему потребовалось меньше времени, чем на то, чтобы вдохнуть жизнь в пламя еще одной свечи. И все же Майри до сих пор ощущала жар его прикосновения.

Он зародился где-то в самом средоточии ее женственности, а потом согрел все тело. Неужели такие ощущения пробуждает каждый мужчина, муж? Какой-то недоброжелательный демон, вселившийся в Майри, нашептывал, что это не так, что мужчины отличаются друг от друга, стало быть, и опыт общения с ними тоже наверняка будет разным. И все же совокупление остается совокуплением – физический акт, о котором знают даже животные.

Тут поток мыслей иссяк, а тело Майри напряглось, когда к ней приблизился Роберт.

– Ты сказала, у тебя промокло платье? – произнес он, ставя свечу в подсвечник.

– Да, немного.

– Тогда сними его и закутайся в простыню, а я потом лягу под одеяло.

– Да, конечно, – согласилась Майри и начала снимать платье.

Роб отвернулся от Майри. Он все еще ощущал влияние виски, выпитого с Фином Уолтерсом, и поэтому не верил, что совладает с собой, если увидит ее обнаженной. Особенно теперь, когда пламя свечи золотило ее восхитительно шелковистое и необыкновенно соблазнительное тело. Вообще-то он не должен был оставаться в этой комнате ни минуты. Но Роберт желал Майри, да и она хотела, чтобы он остался. Кроме того, она все еще боялась грозы.

Роберт скользнул под одеяло, испытывая нелепую и совершенно мальчишескую радость от того, что все же сумел отвоевать у котенка место в постели Майри. Он даже засмеялся над собственной глупостью.

– Что смешного? – спросила она, когда за окном снова загрохотало.

– Я просто подумал, что у малыша Злюки есть все основания меня ненавидеть. – Он замолчал и коснулся ее обнаженного тела. – Я велел тебе закутаться в простыню.

– Разве? Но я хочу, чтобы ты меня обнял, а простыня будет мешать.

Майри права, мысленно согласился Роберт.

Решив, что все отговорки исчерпаны, Роберт обнял девушку и перевернулся на левый бок, чтобы можно было ласкать ее и согреть своим теплом. Но тут же снова завладел ее губами.

Ответ Майри не заставил себя ждать. Она с готовностью откликнулась на призыв и теперь нежно гладила Роберта. Когда же ее пальцы скользнули по его груди и нашли сосок, у Роберта перехватило дыхание. Женщина не в первый раз касалась его груди, но прикосновения Майри были невероятно чувственными и не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал в объятиях других женщин.

Полный решимости во что бы то ни стало остановиться в нужный момент, Роберт упивался даримыми Майри ощущениями и следил за тем, как она отвечает на его ласки. Ему непременно хотелось знать, что возбуждает ее более всего.

Когда Роберт коснулся губами правого соска девушки, а потом легонько прикусил его, Майри замерла.

Когда же Роберт остановился, произнесла поспешно:

– Продолжай, это так чудесно. Ты испытываешь такие же ощущения, когда тебя ласкает женщина?

– Если хочешь узнать, попробуй.

– Неужели ты никогда не позволял женщине проделывать с тобой нечто подобное? – спросила Майри, перевернувшись и легонько толкнув Роберта в грудь.

– Думаю, это будет впечатляюще. О! – выдохнул Роберт, когда зубки Майри прикусили его сосок.

– Ты слишком стар, чтобы не знать о себе таких вещей, – улыбнулась Майри, лаская грудь мужчины и играя с его сосками.

И чем дольше продолжалась эта сладостная пытка, тем глубже погружался Роберт в водоворот наслаждения, теряя над собой контроль. Наконец он приподнялся и подмял Майри под себя. Он ласкал и ласкал ее, пока она не начала извиваться и стонать. Когда же рука Роберта скользнула вниз и коснулась ее лона, Майри застонала еще громче, хотя и перестала извиваться. Протяжный треск грома за окном заставил ее вздрогнуть, и в тот же самый момент пальцы Роберта скользнули внутрь.

– Я думал, гроза закончилась.

– Молчи, – приказала Майри.

«Уймись, парень. Остановись!» – твердил Роберту внутренний голос. И другой голос пробормотал: