Здесь, несмотря на вечернее время, было очень много людей, и таинственный незнакомец, вероятно, рассчитывал затеряться в толпе.

– Ой, глядите, собачка! – закричал кто-то сзади. – Она, наверное, хозяина ищет. Чья собачка?

«Хороша собачка! – неодобрительно подумала Оля. – Если я сейчас остановлюсь, она меня точно съест!»

– Приглашаем посетить наш тир! Вы можете выиграть замечательную плюшевую игрушку, которая будет напоминать вам о сегодняшнем чудесном майском вечере! – вещал громкоговоритель. – Друзья! Загляните в кафе «Услада» – там вас ждут блюда европейской и восточной кухни, разнообразные напитки на ваш выбор.

«Да, глоток водички мне бы не помешал!» – решила Оля, лавируя в шумной толпе. Человек в капюшоне был в нескольких шагах от нее – он оглянулся, и Оля заметила, что на лице таинственного незнакомца были темные очки с огромными стеклами, которые скрывали пол-лица. «Черт, да кто же это?! – с отчаянием подумала она. – А вдруг кто-то знакомый?»

Впереди была высокая эстрада, на деревянном помосте трио девушек пело что-то про черемуху и про любовь, на небольшой площадке перед эстрадой танцевала молодежь.

– Извините, простите, – бормотала Оля, расталкивая всех локтями. Внезапно незнакомец нагнулся и куда-то исчез. «Что за ерунда? – опешила она, остановившись на миг. – Куда он мог подеваться?..» Она наклонилась и увидела, что под деревянным помостом зияет небольшое пространство. «Под эстраду залез! – догадалась Оля. – Ну ничего, голубчик, я тебя так просто не оставлю».

На нее никто не обращал внимания – в этот момент все визжали, хлопали девушкам на сцене, какие-то ребята, очевидно поклонники, принялись оглушительно свистеть. Оля согнулась в три погибели и полезла под эстраду. Здесь было не так уж темно – яркий свет пробивался сквозь щели в полу, кроме того, где-то сбоку горел прожектор, и часть его лучей была направлена под сцену. Какие-то провода, трубы, железки, которыми крепился помост. Оля все равно с трудом ориентировалась, то и дело цепляясь за все углы. Особенно мешал пакет с хлебом, но она так и не решилась избавиться от него – а с чем же чай пить!

Чихая от пыли, она ползла вперед, стараясь не думать, во что потом превратится ее одежда, и вдруг с ужасом обнаружила, что сзади нее кто-то громко пыхтит.

– Кто там? – крикнула она, но голос ее потерялся в аккордах новой песни, которую начали девушки наверху. Мелькнул косой луч откуда-то сбоку, и Оля увидела Рекса. Толстый бульдог со свирепой мордой полз вслед за ней. – Ой, мамочки!..

Она вскрикнула и поползла быстрее, стараясь больше не оглядываться. Впереди показался просвет – там мелькнул черный силуэт незнакомца, который уже выбирался наружу.

Через несколько секунд Оля тоже протиснулась вслед за ним в узкое отверстие. Здесь свет от прожекторов ослепил ее, и она не сразу догадалась, что оказалась позади аттракционов. Тут все было огорожено забором, и люди могли идти только на выход, откатавшись на них, но черный силуэт впереди бросился в противоположную сторону, прямо к аттракциону «Сокол», на который у Оли с Мусей никогда не хватало денег. Билет на него стоит сто пятьдесят рублей – цена немыслимая для двух девочек. Правда, он и стоил этих денег.

«Сейчас этого психа остановит контролер! – с ожесточением подумала Оля. – Вот он и попадется!..» Но контролер с другой стороны пропускал людей на вход и проверял билеты, так что Оля со своим незнакомцем оказались вне поля его зрения. Человек, которого она преследовала, вдруг ловко запрыгнул на одно из сидений «Сокола», словно он уже прошел через контроль.

Оля вдруг поняла, что она находится в дурацком положении: если она сейчас пойдет назад, то попадет в зубы к Рексу, а если вперед, то наверняка услышит много неприятных слов от контролера, могучего бритоголового парня. Кроме того, пока она будет бегать искать выход, откуда должен выйти ее незнакомец после аттракциона, то запросто может потерять его. Вдруг рядом зарычал Рекс и вцепился в Олин пакет.

– Ай! – вскрикнула она и запрыгнула на сиденье «Сокола», в одноместную кабинку, изображавшую эту самую птицу. Правда, кабинка была больше похожа на огромную курицу, чем на сокола, но какое это имело значение. Рекс пытался залезть следом и рвал из Олиных рук пакет. Дальше, на освещенных местах, быстро рассаживались другие посетители аттракциона.

– Все сели? – зычно закричал парень, прикрывая от ослепительного света прожекторов глаза. – Сейчас запускаем!

Оля свободной рукой опустила железную раму, которая фиксировала кабинку при полете, а другой держала пакет.

– Р-р-р-р, – грозно рыча, Рекс дернул головой, и в его пасти вместе с куском пакета оказался батон белого хлеба. Пес невольно откатился назад, и в это время кабинка начала движение.

– Что, взял?.. – прошептала Оля Рексу, который при звуке заводящегося мотора спрыгнул вниз, не выпуская из своей пасти батона. – Так-то, братец, ищи своего хозяина!

Она обернулась, пытаясь увидеть того, кого преследовала целый вечер, но кабинка завертелась еще сильнее и стала подниматься вверх. И только тогда Оля стала понимать, что же такое она делает.

– Ай! – невольно пискнула она. – Ай, я не хочу!

Но было бесполезно просить остановить «Сокол».

Кабинки, в которых сидели люди, не просто вертелись вокруг своей оси, они вертелись еще вокруг друг друга и одновременно все вместе поднимались вверх. С помощью мощных механизмов на высоком столбе люди поднимались все выше и выше, все стремительнее вертелись кабинки.

Рваный пакет в Олиных руках перевернулся, и в разные стороны полетели сушки.

Оля уже не слышала, как внизу кричали и смеялись люди, на которых они посыпались, она думала теперь только о том, что лучше бы ее съел Рекс, там, внизу.

Она вцепилась в железные перила, а под ней в сумасшедшей круговерти мелькали огни и деревья!

– А-а! – закричала Оля во все горло. – А-а-а!

В этот момент она забыла про принцессу Феону, забыла про таинственную личность, которую преследовала, про Рекса – страх высоты сковал ее всю. Раньше, когда они с Мусей мечтали прокатиться на этом «Соколе», самом дорогом аттракционе в парке, они и не подозревали, что это так страшно. Конечно, они слышали, что люди на нем кричат от страха и восторга, но только сейчас Оля поняла, что это был не просто страх, а самый настоящий ужас!

Кабину вертело и вертело, и поднимало все выше, на огромную высоту, кружилась голова.

Словом, когда через некоторое время кабинки стали опускаться вниз, Оля совершенно этого не заметила – закрыв глаза, она продолжала визжать.

– Ну что, вылезать будем? – сказал кто-то над ней сурово.

Оля открыла глаза и увидела, что она уже на земле и что «Сокол» остановился и люди идут на выход. Над ней стоял тот самый бритый наголо контролер. А что, если он сейчас вспомнит, что вовсе не пропускал ее с билетом?

– Будем! – послушно пискнула Оля и вывалилась из кабинки, не выпуская из рук пустого пакета.

– Что за народ слабый пошел, – проворчал ей вслед парень. – И еще намусорил тут кто-то. Кому это понадобилось сушками кидаться? С жиру люди бесятся.

Оля, насколько позволяли ей ослабевшие ноги, быстро заковыляла к выходу. Конечно, от ее таинственного незнакомца и следа не осталось. Впрочем, у нее уже не было желания преследовать кого-то.

Она думала о том, что скажет мама, – час был довольно поздний. Да и без хлеба они остались – больше с собой денег у Оли не было. «Надо худеть», – философски решила она.

Впереди, у входа, она заметила Рекса с его владельцем. Тот уже пристегнул своего пса на поводок и теперь ругал его почем зря:

– Вечно с тобой одни неприятности! А что, если бы ты потерялся? Что бы тогда сказала нам мамочка, а?.. А хлеб ты у кого отобрал? И мне еще пришлось отдать сто рублей этим мародерам, хотя не я их диски раскидал.

Оля, наклонив голову, перебежала на другую сторону дороги. «Все ясно, и одновременно ничего не ясно, – подумала она о своем. – За мной, безусловно, кто-то следит, но кто это?»

– Может быть, стоит посоветоваться с Никитой? – вслух произнесла она. – Ведь в первый раз я заметила этого типа там, у него в районе.

Сумерки только наступали. Боря Фещенко наблюдал за Эльвирой издалека, из окон своей квартиры. Она разговаривала со своей малолетней подружкой – той, с хвостами и с вечно горящими от любопытства глазами, как будто ей только что сообщили секрет государственной важности.

– И что это она с малышней возится? – пробормотал он неодобрительно. – Разве это интересно?

Но на самом деле он очень уважал Эльвиру за то, что она со всеми добра и приветлива, и ему в душе хотелось, чтобы она подошла к нему однажды и с ним заговорила.

Потом та девчонка, которую, кажется, звали Олей, размахивая пакетом, ускакала в арку, а Эльвира осталась стоять посреди двора, как будто задумавшись о чем-то, немного печальная.

– Он тебя обижает, да? – строго спросил Боря. – Ты мне только скажи, если тебя кто-то обижает, я того человека…

– Боря, ты с кем там разговариваешь? – крикнула мать из другой комнаты.

– Ни с кем, – недовольно ответил он. – Это я так, уроки готовлю.

Потом Эльвира ушла. Совсем стемнело. Он все стоял и стоял у окна. В свой подъезд заскочила эта самая Оля, уже без пакета, – кажется, спокойно ходить она не умела.

«И куда это они все по ночам бегают?..» – неодобрительно подумал он.

– Здравствуйте, Борис Трофимович! – вежливо произнес новый знакомый. – С сегодняшнего дня вы приступаете к своим новым обязанностям. Вы готовы?

У Бориса, когда он услышал эти слова, внутри все обмерло от радости – они означали, что путь к заветной цели близок.

– Вполне, – прокашлявшись, солидно ответил он.

– Тогда поехали, – просто сказал тот, который просил называть себя Леонидом Николаевичем.

Он заехал за Борей Фещенко на новенькой «Газели».

– Ах да, надо еще переодеться! – вдруг вспомнил Леонид Николаевич и дал Боре новый комбинезон. – У нас фирма, поэтому у всех сотрудников единообразная спецодежда.

Борька послушно натянул на себя синий комбинезон с надписью «Мосгрузопер», такой же, как и на его начальнике.

Наконец они сели в «Газель» и поехали.

– Вот что, Боря, – вдруг деловито произнес Леонид Николаевич. – Я буду запросто. Ты парень смышленый, как я погляжу. Ты в курсе, что нам предстоит делать?

Борьку чаще называли «дубом», чем «смышленым парнем», поэтому он сразу преисполнился чувством собственного достоинства.

– А то, – прокашлявшись, басом ответил он. – Помогаем людям решать их проблемы.

В общем, он сразу догадался, что берут его грузчиком и берут его перетаскивать мебель. «Мосгрузопер» очень просто расшифровывался – «Московские грузоперевозки».

– Это точно! – захохотал Леонид Николаевич. – После нас у людей уже никаких проблем нет. Лет-то тебе сколько?

– Пятнадцать, – честно ответил Борис. Он сначала хотел соврать, прибавив себе пару-тройку годков (тем более что и выглядел он старше своего возраста), но потом решил, что начинать свою трудовую деятельность на новом месте с вранья нехорошо.

– Я так и думал, – задумчиво пробормотал Леонид Николаевич. – Чем меньше лет, тем меньше проблем. Ты ж несовершеннолетний – какой с тебя спрос?

– Я свое дело хорошо знаю! – заволновался Борис. – Я что, я ничего. Просто мне деньги во как нужны!

– Это понятно, деньги всем нужны, – успокоил его напарник. – Я ж говорю – мне даже выгоден твой возраст.

Бориса наконец озарило.

– Что, заплатите, что ли, меньше – как несовершеннолетнему? – спросил он. – Детский труд мало оплачивается, да?

Леонид Николаевич от души расхохотался.

– Да ты шутник, малый! – хлопнул он его по плечу. – Не боись, твои триста баксов уже у тебя в кармане. Если понравишься Толяну, то есть Анатолию Игоревичу, начальнику нашему, считай, будешь как сыр в масле кататься.

– А какова специфика работы? – серьезно спросил Борис.

Леонид Николаевич опять захохотал.

– Ну, ты ваще, прикольный. Твое дело какое – грузи мебель, ну и там аппаратуру всякую очень осторожненько, чтобы ничего не хрупнуло, не поцарапалось, – сам понимаешь, от целости этих вещей твоя зарплата зависит. И с клиентом повежливей! А так – ничего особенного. В нужный момент Толян, то есть Анатолий Игоревич, появится, дальше он распоряжаться будет.

Они подъехали к старому пятиэтажному дому. Борин новый начальник позвонил по домофону, и из подъезда выскочил толстый мужчина с красным перепуганным лицом.

– Уже? – ахнул он. – Я даже не ожидал, что вы точно в срок.

«Клиент», – догадался Борис.

– Ладно, давайте грузиться, – серьезно произнес Леонид Николаевич.