— Господи, да просто оставь меня в покое! — заорала я. — Неужели это так сложно сделать?!

Створка плавно вернулась на место. Аккуратно сместившись, я подхватила скользкий брусочек и провела им по груди. Сверху на голову мне лилась вода. И это было такое блаженство! Небольшая передышка для моего измученного болезнью тела. Самым отвратительным в этом всем было то, что меня запомнят такой…

— Нана… — послышался голос Якова.

— Я в душе! Дай мне несколько минут…

В последнее время я боюсь показываться мужу на глаза обнаженной. Не хочу, чтобы он видел меня такой… Тщеславие… Проклятой тщеславие, которое причиняет Якову боль — я знаю. Знаю… и просто не могу переступить через себя.

Я попыталась встать, но ноги меня не слушались, а зрение опять пропало.

— Марина… Марина!

— Да? Я могу вам помочь?

— Ты же для этого здесь, ведь так? — съязвила я и тут же заткнулась. Меня пугал тот человек, который все чаще говорил за меня. Та… другая я, теперь постоянно вырывалась из-под контроля и причиняла боль не только всем окружающим, но и мне… Той, которой я была еще совсем недавно.

Сиделка радостно улыбнулась (чему только скалится?!) и протянула мне толстую руку. Я обхватила ее, на негнущихся ногах сделала два шага к коляске.

— Пожалуйста, подай мне одежду…

Она проворно кинулась исполнять мою просьбу, а я равнодушно отвернулась к стене. Марина подала мне халат, не прекращая о чем-то болтать. Я же слушала ее вполуха.

Когда сиделка выкатила меня в палату, Яков стоял возле окна. Я не могла понять, то ли за окном было настолько серо, то ли я постепенно превращалась в дальтоника…

— Яков…

Мне пришлось окликнуть мужа, потому что он, погрузившись в свои мысли, даже не услышал шума за спиной. Это было совершенно на него не похоже.

— Нана… Привет.

Взмахом руки я отослала сиделку прочь и подъехала ближе к мужу.

— Что-то случилось? — я даже не спрашивала Якова… просто озвучивала все то, что прочитала у него на лице.

Он сел возле меня на корточки. Обхватил руками мое лицо.

— Доктор Хе говорит, что опухоль значительно увеличилась. Данные последнего обследования…

— Не оставляют мне шансов.

Комната перед моими глазами резко качнулась. Я в панике осмотрелась…

— Он так говорит, но я совершенно с ним не согласен!

Я покачала головой из стороны в сторону. С меня было достаточно лжи. Я наелась ее… Пришло время сказать правду:

— Мы обманываем сами себя, любимый. Мы просто друг другу врем!

— Нет! Послушай… Можно попробовать вырастить мозг из донорских клеток Анны…

— Наша совместимость минимальна, — шепнула я, отъезжая в коляске в сторону.

— Это лучше, чем ничего!

— Для кого лучше? — я резко обернулась. Боль ударила в висок, и на несколько мгновений я отключилась. Пришла в себя уже лежащей на кровати. Яков облегченно выдохнул, когда я открыла глаза. Так мы и сидели, сплетаясь взглядами…

Пересадка головного мозга даже в наше время была сопряжена со множеством рисков. Большими или меньшими… Наука позволяла вырастить любой орган из стволовых клеток пуповинной крови, и в таком случае опасность отторжения была минимальной. Используемые клетки принадлежали самому реципиенту, а значит, несли в себе всю полноту информации о нем. Если же образцы пуповинной крови по какой-то причине были утрачены, то риски увеличивались стократ… Иногда могли подойти образцы братьев или сестер. Не обязательно, конечно, но вероятность была. И если операция проходила без осложнений, то у реципиента была большая возможность сохранить свою личность. Сохранить душу… Наукой было доказано, что эта тонкая материя во многом определялась памятью предков. Если у реципиента и донора были общие родители — проблем практически не возникало. Если совпадал только один из них — риск возрастал, но все равно не был критическим. Согласно концепции динамических матриц, управляющих большинством процессов в головном мозге, здоровое полушарие подхватывало связывающую реципиента и донора информацию, зашифрованную в памяти предков, и по неким маркерам-совпадениям, выстраивала дальнейшую матрицу личности. Но для этого мне нужно было найти родственного донора, который подходил бы мне хотя бы генетически. А такого и близко не было.

— Я буду тебе нужна, если это буду уже не я? — спросила то, что, наверное, волновало нас обоих.

— Ты будешь жить…

— А я ли?

Лицо Якова дрогнуло. Он сжал челюсти и отвернулся к окну.

— У нас не осталось времени, — сипло выдавил он.

— Мне жаль…

— Ты сдалась! Ты сдалась, Нана!

— Я считаю, что проигрывать тоже нужно уметь.

— Ты никогда не проигрывала!

— Мне просто везло. Сейчас фортуна от меня отвернулась.

Прерывая наши дальнейшие споры, дверь палаты отъехала в сторону. Я равнодушно повернула голову на бок. На пороге комнаты неуверенно переминалась с ноги ногу моя сиделка. Вот что она опять здесь забыла?

— Нана, — пробормотала Марина, теребя подол форменного халата, — вы… вы не могли бы мне уделить пару минут? Моя смена закончилась, и впереди выходные… так что…

Я медленно пожала плечами, соглашаясь, впрочем, не особо понимая, о чем нам с ней разговаривать.

— Я работаю здесь… в госпитале. Ну… вы ведь знаете… Очень много работаю. Поэтому ни на что другое времени практически не остается. В том числе на социальные сети…

Я выгнула бровь. Какого черта? Разве мне есть до этого дело?

— … поэтому я только сейчас… совершенно случайно увидела ваше послание…

— И?

— И только сейчас увидела… что… в общем, мы с вами сестры, Нана. Вот… вот моя метрика.

Она залезла в карман и достала оттуда изрядно помятую бумажку. Яков вскочил на ноги. Я медленно опустила веки, чтобы не показать слез, закипевших в глазах. Черт… Я ведь уже практически смирилась…

— Нана, смотри… Смотри, милая! Ваши метрики совпадают! Ты слышишь, Нана?!

Я, конечно же, слышала. Но восторга мужа не разделяла. Надеяться на что-то до того, как нас с Мариной проверят на совместимость, было крайне глупо. Я уже проходила через это. К тому же… даже сейчас не верила, что у нас может быть что-то общее с этой недалекой женщиной…

— У меня уже взяли пробы, — потупилась она.

Я откашлялась, и кашель тупой болью отозвался в моей груди.

— Спасибо! Огромное вам спасибо, Марина!

Счастье Якова было таким заразительным…

— Ну, что вы! Я рада, если мне удастся хоть кому-то помочь…

— Именно поэтому ты стала сиделкой? — вклинилась я в разговор.

— И поэтому тоже… А еще мне нужны деньги, чтобы закончить учебу. Сразу по окончанию школы мне пришлось заботиться об умирающей матери, и я не смогла этого сделать…

Мы с Яковом переглянулись.

— И что… ты на самом деле согласишься мне помочь, если окажется, что это возможно?

Марина растерялась. Удивленно хлопнула глазами:

— Конечно. Иначе… зачем бы я к вам пришла?

— Не знаю. Я относилась к тебе не самым лучшим образом.

— Ну, что вы, Лия… Я ведь прекрасно понимаю, что на самом деле вы не хотели меня обидеть. Просто… просто это болезнь. Я все понимаю.

Не понимала она ни черта! Я долгое время считала ее тупой коровой. Возможно, и сейчас мое мнение не изменилось…

Нет… Это надо же! Моим потенциальным донором оказался человек, который все это время был рядом! Разве в жизни бывают такие совпадения?! Странные, удивительные совпадения… Я пыталась понять, что думаю по этому поводу, но мои чувства находились в смятении. Сестра… подумать только, она — моя сестра!

Яков

Я воспрянул духом. Появление нового потенциального донора дало мне небольшую передышку. Я чуть глубже вдохнул, наполняя легкие кислородом. И одновременно с этим по личному каналу связи мне пришло сообщение от неизвестного абонента.

«Сегодня на меня было совершено покушение. Нужная вам информация находится у меня. Мои координаты… Мат»

Черт! Черт! Черт! Вот и что прикажете делать?!

— Ной! Ты мне нужен…

— Жди меня в старом храме через сорок минут, — не стал вдаваться в подробности парень.

Я сбросил вызов и заблокировал дверь кабинета, в котором работал последние восемь часов. Времени не было… Мат находился на расстоянии в четыре тысячи километров от нас. И, судя по всему, парню угрожала реальная опасность. Добраться к нему можно было только одним способом — на сверхзвуковом поезде. Однако такого рода передвижения сопровождались биометрической фиксацией пассажиров. А я был уверен, что нам с Ноем не стоит светиться.

Когда я добрался до нужного места, Ной уже был там:

— Что у вас произошло?

— Как знать… Помнишь Мата?

— Да… — насторожился он.

— Так вот… Этому парню грозит опасность…

Я детально описал Ною все, что мне стало известно из нашего разговора с Анной, а после — продемонстрировал ему полученное от него послание.

— Почему ты мне сразу обо всем не рассказал? — подозрительно сощурился Ной.

— Господи… Да это только вчера случилось! Я не собирался от тебя ничего утаивать, если ты снова об этом…

Ной залип на мне взглядом на пару секунд и, неуверенно кивнув, снова прошелся по проходу. Весь наш разговор он метался туда-сюда между припорошенных пылью, изувеченных вандалами скамей. Мне бы хотелось от него большей сдержанности. Если нам придется вступить в бой, лишние эмоции поставят нас под угрозу.

— Если у него и правда есть какая-то информация, парня нужно выручать… И делать это немедленно.

— А вдруг это просто ловушка?

— Не думаю. Он был слишком напуган еще тогда. Полагаю, догадывался о том же, о чем догадался его отец, а теперь каким-то образом раздобыл доказательства.

— Значит, я поеду…

— Мы… поедем. Кто-то должен тебя страховать. К тому же… Мат доверяет исключительно мне. С тобой он вряд ли куда-то сунется. Что-что, а мозги у него работают, как следует.

Ной на секунду остановился:

— А как же Нана?

Меня тоже волновал этот вопрос. Очень…

— Надеюсь, что мы быстро управимся. Другого выхода у нас нет. Меня волнует только то, как мы доберемся до места… Светиться теперь нам точно нельзя.

На секунду парень задумался. Потом как-то странно на меня посмотрел и скомандовал:

— Пойдем…

Я оглянулся напоследок. Каждый раз, когда я находился здесь, меня завораживал свет, проникающий в окна. Завораживал и не отпускал. Словно я на подсознательном уровне тянулся к его изменчивому сиянию — единственному проблеску надежды в моей померкшей жизни.

Как оказалось, путь мы держали к дому Ноя. Нас встречал Джек, дети играли в соседней комнате.

— Нам нужны карты…

Джек молча кивнул, взмахнул узловатыми пальцами, выводя подробную голограмму карты. Подготовительная работа заняла всего час. Мы проложили маршрут и экипировались. Оружия в доме Ноя было столько, что его бы хватило на небольшую армию. Даже мой арсенал был поменьше…

— Мы так и не решили вопрос о том, как попадем в поезд с этим добром.

— Оставь это мне, — отрезал Ной, затягивая ремни на небольшом рюкзаке.

И я оставил… Оказалось, что Свободные обладали гораздо большей властью, чем я мог бы предположить. Нас проводил к поезду суетливый вертлявый мужичок по каким-то известным только ему переходам. И это позволило нам устроиться в вагоне еще до того, как состав был подан на посадку. Все время в пути я посвятил медитации. Мне было сложно не думать о Нане, но для успеха операции я был просто обязан отбросить прочь все посторонние мысли.

И, наконец, долгожданная остановка… Стараясь слиться с толпой, мы покинули капсулу поезда и, незаметно сканируя пространство, не спеша двинулись к выходу. Напряжение, сковавшее тело, на поверхности немного отпустило. А там нас уже ждал ничем не приметный старый автомобиль. Молоденький парнишка бросил ключи Ною и тут же убежал.

— Он надежен?

— Можешь быть в этом уверен.

На пути к нычке Мата мы сменили несколько машин. Одна неприметнее другой. Хвоста за нами не было, но мы страховались. Адреналин гулял в крови, однако внешне это никоим образом не проявлялось. Мы не сделали ни одного лишнего движения. Ни я, ни Ной. В паре с ним я чувствовал себя комфортно. Я ему доверял. Наверное, потому, что мы были во многом похожи и прошли одну школу.