Он видел ее прошлой ночью. В своих снах. Сначала в библиотеке, потом в своей спальне, в лунном свете она стояла у его кровати. Но как она могла присниться ему такая? Именно такая? Может быть…

Виконт покачал головой и с трудом сглотнул. Нелепо. Она стала взрослой, а черты лица совершенно не изменились. Конечно, во сне он видел ее именно такой. Как еще она могла выглядеть в его снах?

Николас вышел в коридор и, оглянувшись, бросил долгий взгляд на портрет. Ему показалось, что глаза Синтии на портрете печальнее, чем он помнил их в жизни.

Ланкастер, чертыхнувшись, пошел, радуясь, что ему никогда больше не придется переступать порог этого гнилого дома. Однако в его собственном доме его ждали воспоминания, и он боялся приближающейся ночи.

— Что ты натворила? — требовательно спросила миссис Пелл.

— Ничего, — с бесстрастным выражением лица ответила Синтия.

— Не говори мне «ничего». Думаешь, я не вижу блеска в твоих глазах? У виконта сегодня утром был измученный вид.

Но она действительно ничего такого не сделала. Может, у него слабый организм. Она что-то слышала, что праздная жизнь в течение долгого времени может стать причиной этого.

— Синтия! — раздраженно воскликнула экономка, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что Адам с новыми служанками еще не вернулся, и снова посмотрела на Синтию.

— Ничего, я просто…

Она поежилась, теребя свою непомерно большую ночную рубашку.

— Так что?

— Я должна вынудить его уехать, разве вы этого не понимаете? Даже если он сам ничего не поймет, посмотрите, сколько людей будут вертеться под ногами. Еще две девушки призваны на помощь. Мне придется сидеть взаперти здесь. Все абсолютно безобидно, — пыталась защищаться девушка. — Я просто подумала, что…

Ее неуверенность не изменила настроения экономки.

— Синтия.

.— Ну хорошо. Я придумала, что буду привидением, вот и все. Я не думала, что безвредное привидение будет мучить его всю ночь. В юности он не был таким впечатлительным.

— Ты была в его покоях? — задохнулась от возмущения миссис Пелл.

— Только минутку. Он слишком чутко спит, и это заставило меня понервничать.

— Понервничать? Да ты с ума сошла!

Синтия пожала плечами, смутившись, что ее блестящая идея не нашла поддержки.

— Но это сработало. Если он не может спать, значит, не станет задерживаться. Зачем он сюда приехал, он говорил вам?

— Это не мое дело — задавать вопросы. И тебе не пристало находиться в спальне мужчины ночью. Это неправильно и неразумно. Если только ты не надеешься, что тебя схватят?

— Нет, — заявила упрямица, хмуро посмотрев на миссис Пелл. — Я придумала план.

— Еще один?

Девушке было хорошо известно, что думает о ее планах миссис Пелл, но другого способа сбежать и обеспечить безопасность своей маленькой сестре у нее не было. Ей нужны деньги прямо сейчас. К счастью, у Синтии были дневники двоюродного дедушки. И план.

— У меня нет другого выхода, — пробормотала она. — Как мне обыскать скалы, если виконт здесь?

Миссис Пелл что-то пробормотала об опасности, но девушка вновь принялась ругать Николаса. Ей только удалось убедить экономку, что план удастся, как его приезд свел к нулю все ее усилия. Надо что-то делать.

Синтия повернулась к кухонному столу и отрезала кусочек хлеба.

— Ну что он, по-вашему, может сделать для меня? — Не получив ответа, она покачала головой и придвинула к себе горшок с маслом. — Известно, что денег у него нет. Даже здесь, в глуши Йоркшира, мы слышали, что он должен жениться на богатой наследнице, поэтому не надо мечтать, что он подхватит меня и увезет к роскошной жизни. Ему даже не по карману сделать меня своей любовницей.

— Мисс… — начала миссис Пелл, готовая прочесть лекцию, но тут же замолчала, словно ей не хватило смелости для этого.

Девушка повернулась к ней спиной, проглотив кусочек хлеба, и пожала плечами:

— В любом случае я вряд ли гожусь на роль любовницы, поэтому не представляю, как, по вашему мнению, виконт может мне помочь.

Миссис Пелл собралась что-то сказать, но только покачала головой, теребя в руках фартук.

Девушка посмотрела на толстую фланелевую рубашку, которую ей дала миссис Пелл. Кроме грязного серого платья, в котором она появилась здесь, у нее больше ничего не было. Но ведь, готовясь к самоубийству, вещи не собирают, да Синтия и не хотела вызвать подозрения.

— Куда он поехал?

— К мистеру Камбертсону. Думаю, когда он вернется, вопросов у него станет еще больше, а я вряд ли смогу на них ответить.

Миссис Пелл едва успела закончить последнюю фразу, как за дверью кухни послышались звуки подъезжающего экипажа.

— Уходи! — воскликнула она, но Синтия уже и без нее все поняла. — И сиди тихонько, не высовывайся и не броди нигде!

Синтия положила в рот последний кусочек хлеба и отодвинула панель, спрятанную в стене кухни, но, прошмыгнув туда, не стала закрывать ее плотно. Она осталась там, в старом коридоре для прислуги, и ждала, когда придет Николас. Она услышала его шаги и прижалась к оставленной щели.

Его темно-русые волосы были взъерошены, и Синтии нестерпимо захотелось пригладить их или взъерошить еще больше.

Он был таким знакомым и любимым, что ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Да, она уже дважды видела его, но оба раза он спал. Сейчас он был таким, каким она его помнила, и все же она, оказывается, много чего забыла. То, как он наклонял голову, когда думал. Розоватый оттенок его губ. Линию носа, который был сломан в детстве, и теперь там была небольшая горбинка. И глубокие морщины между бровями.

Раньше их не было.

Синтия настолько увлеклась изучением его лица, что прослушала разговор, который Ланкастер завел с миссис Пелл. Экономка с побледневшим лицом только кивала ему в ответ.

Синтию не очень волновала реакция семьи на ее предполагаемую смерть, но печаль и волнение на лице Николаса заставили ее осознать, насколько она эгоистична. Она никогда не была особенно близка с матерью или с сестрой, а уж тем более с отчимом, но теперь понимала, что сердце матери, должно быть, разбито, а сестра напугана и несчастна. Но исход вряд ли был бы другим, если бы ее отдали замуж за лорда Ричмонда. Ее семья никогда бы больше ее не увидела. Саму девушку скорее всего очень скоро нашли бы мертвой.

Пусть она повела себя эгоистично, но она жива и практически невредима.

Николас смотрел в пол и слушал что-то, что говорила ему экономка. А Синтия вдруг поняла, что эти морщинки между бровей далеко не единственное, что изменилось в нем. Он определенно стал крупнее, чем десять лет назад. Выше, шире, мужественнее. Его голос звучал глубже и грубее. Волосы он носил гораздо короче, чем прежде, и на затылке больше не было беззаботных локонов.

И вид у него был… усталый. Но это, возможно, из-за поездки.

Девушка плотно закрыла панель и на ощупь пошла к узкой лестнице у задней стены. Она коснулась языком рубца на нижней губе, вспомнив ощущение мокрых губ, присосавшихся к ней, и острые зубы, прокусившие губу, когда она попыталась вырваться. Этому монстру понравилось это. В его глазах Синтия заметила блеск сумасшествия, скрывавшегося за безупречным фасадом жениха.

Чувство вины перед семьей, начавшее было беспокоить ее, исчезло. Она не чувствовала угрызений совести из-за бессонных ночей виконта. Она не винила себя в горе матери. На кону была ее собственная жизнь, и никто и никогда не заботился об этой жизни раньше. Только она сама.

Отбросив чувство вины, Синтия коснулась одной рукой стены и стала тихо подниматься по ступенькам, чтобы спланировать ночное путешествие.

Шея Ланкастера не переставала болеть, несмотря на то что он выпил три бокала, один за другим. Он оперся о стену на кухне, скрестил ноги и уставился на пустой бокал.

Теперь он понял, что случилось с девушкой, по крайней мере, в общих чертах. Но еще больше осталось неизвестным. Ему надо знать, надо знать все.

Его жизнь проходила за сбором информации и формулированием правильного ответа. Вытягиванием каждой крупицы знаний, которые он мог собрать, чтобы выжить. Эту технику он отточил до блеска, когда семья переехала в Лондон. Он не получил никакого образования, в отличие от других мальчишек его положения, поэтому ему пришлось наблюдать, учиться и завоевывать себе место в обществе, тщательно анализируя каждую ситуацию и обдумывая каждый шаг.

Это не был вопрос выживания в обществе. Это был вопрос жизни и смерти и тех страданий, которые приходилось переживать в процессе. Ланкастер провел рукой по волосам, поднял глаза и увидел одну из служанок. Она робко кивнула на пустой бокал.

— Лиззи? — Виконт улыбнулся, видя ее бледное лицо.

— Мэри, сэр.

— А, Мэри. Прошу прощения. Значит, Лиззи — твоя сестра?

— Да, сэр. — Ее голос прозвучал немного громче шепота.

— Ну что ж, Мэри, спасибо, что помогаешь миссис Пелл. Похоже, для того чтобы обслужить одного виконта, требуется целый отряд женщин, но вряд ли так бывало раньше. Могу я попросить тебя оставить нас с миссис Пелл одних на минутку? Я хочу поговорить с ней наедине.

— Сэр! — прощебетала девушка, поклонилась и выбежала.

— Милорд, — поспешила к нему миссис Пелл, — не хотите ли отдохнуть в гостиной, пока готовится ужин? Надо потерпеть еще час, там вам будет удобнее.

— Мне нравится здесь.

Он махнул в сторону стола и стульев, стоявших возле плиты.

— Присядьте, миссис Пелл.

— Я не могу, сэр! — вздрогнула она и посмотрела на него так, словно он только что ущипнул ее за зад.

— Я не собираюсь постоянно нарушать деликатное равновесие между мужчиной и его экономкой, уверяю вас. Просто я хочу поговорить с вами кое о чем… сложном. Я решил, что здесь нам будет удобнее.

— О сложном? — побледнев, шепотом переспросила экономка.

— Да. — Николас взял стул и подвинул его ближе, чтобы женщина могла сесть. — О мисс Мерриторп, конечно.

— Я… Я надеялась… — Ей не хватало воздуха. — О, сэр, умоляю, простите меня!

— Что я должен вам простить?

Виконт сел на стул.

.— Ну, я знала. Конечно, я знала! И хотя была уверена, что она делает большую ошибку, не могла придумать, как еще помочь ей!

— Но как вы могли остановить свадьбу мисс Мерриторп? — смущенно поинтересовался Ланкастер, видя, что миссис Пелл нахмурилась. — Вы знали, что она планировала покончить жизнь самоубийством?

— Нет! — покачала головой экономка, потом помолчала, словно собиралась с мыслями. — Конечно, нет. Я бы никогда не допустила этого. Но я знала, в каком отчаянии она пребывала. Этот человек…

— Ричмонд? — От этого имени он почувствовал привкус желчи во рту. — Ее жених?

— Да, хотя она никогда не давала согласия выйти за него, милорд.

Экономка наклонилась вперед, и ее лицо приобрело здоровый цвет на волне эмоциональных переживаний.

— Она отказала, сказав, что он дьявол. После этого мистер Камбертсон запер ее в ее комнате и посадил на хлеб и воду, но она все равно не согласилась.

— О Боже!

— Я так переживала за нее, но ничего не могла сделать. И тогда… И тогда мистер Камбертсон решил, что, если он не смог убедить ее, может, это удастся сделать ее жениху! Он послал за ним, и… Она только дважды видела его раньше, но сразу заметила, что он…

Миссис Пелл слегка отшатнулась назад и внимательно посмотрела на Ланкастера. На этот раз он не знал, что написано у него на лице. Ужас или просто усталость?

— Вы должны знать его, виконт, но надеюсь, вы с ним недружны.

— Нет.

— Хорошо. Как я уже сказала, Синтия слышала, что с ним не все в порядке… вы понимаете. В любом случае она не хотела выходить замуж за незнакомца, даже если он был лордом. Но когда она познакомилась с ним, она испугалась. И в тот последний раз… — Экономка покачала головой, и глаза ее заблестели от слез. — Она, наконец, умудрилась спастись.

Спастись. Бросившись со скалы. А что случилось с ней до того, как она сбежала?

— Мне очень жаль, — прошептал в тишине Ланкастер. — Я не знал.

— А откуда вы могли знать, сэр? Вы были заняты своими делами в Лондоне. Осмелюсь сказать, что драмы нашего маленького графства не имеют никакого отношения к жизни там.

— Да, но…

Он, конечно, не мог знать, что Синтию Мерриторп вынуждали выйти замуж; но ему следовало не спускать глаз с графа.

— Я хочу посетить ее могилу, — произнес он.

— Могилы нет, — покачала головой миссис Пелл. — Самоубийцу никогда… И потом, ее тело не нашли.

— Не нашли? — Виконт резко поднял голову. — Тогда откуда вы знаете, что она мертва? Может, она просто сбежала? Это больше похоже на Синтию, которую я знал.