Натали Палей - Семь кедровых орешков. Пустышка

------------------------------------------------------------------------------

Мадлен вспыхнула, побледнела, снова покраснела, глаза гневно засверкали, но она сдержалась - поняла, что брат так резко и грубо разговаривает с ней, потому что очень взволнован и переживает.

- А как же ты прорвался? - глухо спросила она.

- С боем, - мрачно изрек Дин, выразительно расставив мощные руки в стороны, и только сейчас молодая женщина заметила, что вид у него и его помощников, правда, очень потрёпанный, и почувствовала, как сердце упало вниз тяжёлым камнем.

- Мадлен, активируй защиту на полную мощность. Всех малышей в подземное убежище. Всех старших детей вооружай - я не знаю, сколько будет этих ... - Диннар запнулся, потому что хотел использовать очень грубое и смачное слово, но, увидев десятки огромных детских глаз, с усилием сдержался. - Этих нелюдей. Жителей города уже оповестили, чтобы закрылись в своих домах и не высовывались.

- Диннар, что произошло? - еле слышно проговорила Мадлен, чувствуя, что ноги отказывают ей. - Почему они нападают?

- Несколько часов назад в столице империи произошло серьезное покушение на палатина империи и главу полиции прямо во дворце императора. Глава полиции убит, палатин в тяжелейшем состоянии, не известно выживет или нет. Император серьезно ранен. В империи объявлено чрезвычайное военное положение. И ко мне поступила информация, что на твой приют будет совершено... Давно. Запланированное. Нападение. Все. Очень. Серьезно.

На бедную Сестру Мадлен стало страшно смотреть – она ужасно побледнела, черты лица заострились, а глаза странно запали. На миг Диннар увидел, словно лицо скелета, а не прекрасное лицо старшей любимой сестры, вздрогнул – давно он не видел ее такой, но сразу почувствовал некоторое облегчение – сестра поняла всю серьезность положения, и ее вторая сущность тоже, что сейчас как нельзя кстати, хотя она – капризная старуха – могла и не появиться, как тогда, когда... Нет, сейчас ему явно не до воспоминаний четырнадцатилетней давности.

Командир Роннигус обернулся к окружившим его перепуганным сестрам приюта и детям от мала до велика. Младшие испуганно жались к сёстрам или к старшим. Старшие же дети серьёзно смотрели на командира Роннигуса, ожидая указаний. Сколько здесь было детей? Несколько сотен? Мужчина тяжело вздохнул.

- Я специально громко рассказал вашему директору - сестре Мадлен - о сложившемся положении, чтобы вы все прочувствовали его серьезность, - обратился он ко всем собравшимся. - Малыши без капризов должны спокойно спуститься в подготовленное убежище. Старшие дети знают, что нужно делать - мы проводили учения на подобные случаи. Вспомните каждый свою роль и обязанности. Времени нет. Если вы будете меня слушаться - все будет хорошо.

Замершие ошеломлённые дети и сестры ожили. Детский улей пришёл в движение. Сестры стали соединять малышей в пары, чтобы отвести в убежище, старшие дети разделились на группы и собрались вокруг своих лидеров. Рональд, Марк, Эндрю, Марика, Глосия и другие лидеры групп стали отдавать четкие и понятные указания, которые они выучили наизусть по требованию командира Роннигуса, который лично занимался их обучением на случай возникновения подобного чрезвычайного положения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мне нужно переодеться, - проинформировала Динара уже собранная и уверенная в себе сестра Мадлен, Диннар согласно кивнул. - Сестра Марисса, в больничном отсеке находится новенькая, - повернулась директор к бледной женщине. - Идите к ней и уведите в убежище. Она недавно пришла в себя и ещё очень слаба. И возвращайтесь - помощь целителя, возможно, понадобится.

- Надеюсь, что нет, - пробормотал командир Роннигус.

 

 

 

После того, как пришла в себя, Лена уже почти полдня пролежала в больничной палате приюта. Кроме неё здесь никого больше не было. 

Девушка прекрасно себя чувствовала, но сестра Марисса сначала упрямо не разрешала ей даже вставать, только, чтобы поесть. Добрая женщина ссылалась на распоряжение директора приюта — сестры Мадлен.

 — Уж очень мы перепугались, деточка,  — искренне посетовала она. — Долго ты была без сознания, металась в жару, поэтому лежи и восстанавливайся.

Лена послушано лежала и «восстанавливалась», хотя ужасно надоело. Как и молчать. Она уже с трудом сдерживалась, чтобы не закидать «медсестру» бесчисленными вопросами, и мучилась от неуверенности, «обрести», наконец, голос, или рано ещё. 

От скуки девушка исследовала палату, которая также удивила ее, как до этого приют. Сестра Марисса, убедившись, что подопечная прочно стоит на ногах, наконец, сдалась и не возражала против того, чтобы та встала. 

Пять остальных кроватей были застелены белоснежным бельём и накрыты строгими серыми покрывалами из... парчи. На полу лежал ковёр, не такой шикарный, как в том коридоре, перед кабинетом директора, но тоже великолепный. Стены были обиты светлыми шелковыми обоями, на потолке диковинная необычная люстра. Много цветов в горшках, стеллажи с книгами, стол с писчими принадлежностями. Как ей объяснили, все это для больных воспитанников, чтоб не скучно было. И везде идеальная чистота и порядок. Ни пылинки, ни соринки, ни паутинки. Ленина мама была фанаткой чистоты и ее приучила к этому, поэтому девушка смогла оценить по достоинству окружающую обстановку.

Размышляя о случившимся и с огромным интересом слушая болтливую «медсестру», как она про себя обозвала сестру Мариссу, которой и вопросы были не нужны, чтобы предоставить информацию,  Лена стала приходить к выводу, что все складывается для неё наилучшим образом. 

— Тебе повезло, деточка, — приют у нас замечательный, а директор Роннигус как мать всем деткам здесь. Будешь как сыр в масле кататься, пока будешь здесь жить, а потом сестра Мадлен с учебой для дальнейшей жизни поможет и приданое тебе выделит, чтобы ты на ноги смогла встать.

Кроме Лены в больничном отделении никого не было, «медсестре», видимо, было скучно, и она болтала без умолку.

 — Когда четырнадцать лет назад сестра Мадлен стала вдовой, тогда и решила открыть этот приют. Прям в своём дворце и решила. Вся знать тогда в шоке была, брат отговаривал, предлагал в другом месте, но она упрямая очень — как решила, так и сделала. Говорила, муж погиб за свою лояльность к обычным людям, вот в память о нем она и приют откроет.

Сестра Марисса рассказывала с перерывами, выходя и заходя в палату, попутно занимаясь своими делами.

— Приют наш так и называется «Приют имени Мартина Эгиннуса», а не «приют пустышек», как его все обзывают. А Роннигус — это родовое имя самой сестры, ведь жених ее погиб за неделю до свадьбы, но она все равно считает себя вдовой, очень любили друг друга. Жених ее тоже был полицейским, как и она...

Лена не стала скрывать своего изумления.

 — А чего ты удивляешься? Мартин Эгиннус, Диннар Роннигус и Анатоль Радеус — три друга были, все аристократы, все стали служить в магической полиции нашей провинции. Мартин не воспринимал серьезно Мадлен, она лет двадцать назад очень легкомысленная и капризная была. Так она отучилась на полицейского и пошла работать на их участок. Тогда и рассмотрел он нашу... Мадлен. Ох, и любовь была, всем на зависть. Решили пожениться... ну, что-то много болтаю, пойду делами займусь.

Через некоторое время сестра все же продолжила рассказ:

— Так и работали все вместе. А потом трагедия случилась, и Мадлен ушла из полиции, исчезла на полгода, никто не знал, где она, и не мог найти её. Ее брат и Анатоль Радеус перевернули всю Ровению и не нашли, а потом она неожиданно появилась. Сама. Странная, тихая, уже не та беззаботная и веселая девчонка. Организовала Орден милосердия сестёр фурий, она ж из них, из-за матери. Открыла приют...

Фурий? Лена подумала, правильно ли она поняла болтливую сестру Мариссу, или ослышалась.

————

Фурия - в древнеримской мифологии богиня мести; злая , сварливая женщина.

—————

Хотя, наверное, не ослышалась. Это же магический мир с магами, пустышками, призраками и... фуриями, которые организовывают приюты для детей-сирот. Что может быть нелогичней? Но это для неё, землянки из другого мира, может казаться странным, а для местных жителей вне логики и объяснений здесь может быть только она - простой человек в магическом мире со сверхспособностями. Хотя она ещё и не узнала, какие физические возможности в этом мире у простых людей. Может она и не будет выделяться среди них?

— Ты попала в двадцать мишеней из двадцати, Лена. Учитывая, что три месяца назад ты оружие с руках даже не держала, это великолепный результат...

— Пробежала сто метров за пять секунд...

—  Уложила на лопатки всех троих бойцов спецназначения, хотя ещё пять месяцев назад не умела драться...Ты чудо, Лена! Теперь давай уложи четырёх... Парни, подходите, окружайте, нападайте одновременно...

— Замёрзла? Не очень? В этой камере температура минус пять градусов, не так уж и холодно. Посиди ещё, мне нужно знать, когда наступает переохлаждение твоего организма...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Прыгай... Группируйся ... Высота всего лишь семь метров... не капризничай... Молодец! Теперь давай восемь метров...

— Видишь лес? Он очень густой, много больших древних вылезающих наружу корней. Сегодня будешь бегать по нему несколько часов без остановки, залезать на деревья, спрыгивать,  проверим выносливость... Таймер на руке включён — побежала... Что? Нога болит? Ты издеваешься? Устала? Ты не можешь устать... Я знаю. Вперёд. Время пошло...

— Очнемся мы в другом мире. В магическом. Если вдруг мы перенесемся не вместе, я обязательно найду тебя, девочка, только ты дай знать о себе. Ты все поняла?

Лена вспомнила последние полгода жизни, постоянные ужасающие ее опыты с телом, введение в организм непонятных лекарств и изнуряющие бесконечные эксперименты, тренировки... 

Доктор Крауф сможет найти ее, если услышит о простом человеке — девушке, у которой сверхспособности. Хочет ли она, чтобы единственный такой же переселенец с ее родной планеты нашёл ее? Ответ может быть один единственный — нет. Если она будет вести себя обычно и не высовываться, он, возможно, никогда не найдёт её, а она, тоже возможно, сможет найти своё место в этом непонятном пока мире.

— Ой, из них, говорю, — рассмеялась добрая сестра Марисса. — Из нас. Я же тоже фурия уже в третьем поколении, — гордо добавила, а Лена изумленно уставилась на нее. Фурия? Вот эта добродушная болтливая «медсестра»?! — Все сёстры здесь из них, — очень довольная произведённым эффектом важно добавила сестра Марисса, невысокая, полненькая,  с лучистыми карими глазами.

Неожиданный шум в доме, топот многочисленных ног озадачили сестру.

 — Пойду-ка я посмотрю, что там произошло, девочка, а ты подожди здесь. Из палаты ни шагу.

Медсестра вышла, а Лена взяла книгу с полки, вспомнив, как похожая летела по воздуху в руки сестры Мадлен. Открыв книгу, девушка вдруг поняла, что понимает, что в ней написано, и почувствовала огромное облегчение — теперь она сможет все узнать о загадочном мире, в который перенеслась, не вызывая лишних подозрений.

 

 

Рональд, Марк, старшие девочки с серьезными лицами слушали командира Диннара Роннигуса, который в ожидании Мадлен раздавал последние указания, когда в фойе вместе с сестрой  Мариссой зашла новенькая. Почему-то все любопытные взгляды сразу сошлись на ней, а командир Роннигус тоже вынужденно оборвал свою речь, нахмурившись.

Девушка была невысокая, худенькая, с серьезным бледным лицом и очень решительным взглядом. Одета в чёрную мальчишечью рубашку и чёрные брюки, которые делали ее фигурку ещё более тонкой и хрупкой.

— Сестра Марисса, Мадлен попросила отвести новенькую в убежище, — строго заметил Диннар.

— Я и хотела, командир Роннигус, а она ни в какую, — расстроенно ответила сестра, виновато смотря на него. —  Говорит, раз мне уже шестнадцать, я тоже должна быть со старшими детьми, а не отсиживаться с малышней. 

Командир встретил нахмуренный взгляд больших голубых глаз Лены и почувствовал снова непонятное раздражение и предубеждение по отношению к девчонке. 

— Если приют теперь мой дом, я должна защищать его наравне со всеми, — твёрдо заявила вдруг мелкая, спокойно смотря ему в глаза. Без вызова, как-то скучающе. Просто констатировала факт. А он вдруг понял, что она заговорила! Может, и память вернулась? 

— Твоя немота прошла? — прищурился командир.

— Как видите, — спокойно ответила девчонка, пожав худенькими плечами. — Стресс сказался. 

— Я как ей рассказала про нападение, про убежище, так Еления и заговорила, — возбуждённо добавила сестра Марисса.