Губы Сидони дернулись, а ведь всего десять минут назад она думала, что больше никогда не будет улыбаться. Судьба жаловала ей шанс спасти Джозефа. А уж как она им воспользуется, зависит только от нее.


– Сэр Ричард Хармсуорт, ваша светлость, и мисс Сидони Форсайт, – нараспев объявил Карузерс и отступил в сторону, пропуская Сидони и ее спутника в роскошную герцогскую библиотеку.

Когда она услышала фамилию своего защитника, робкая, неоперившаяся надежда расправила крылья и приготовилась взлететь.

Знакомый темноволосый мужчина поднялся из-за массивного письменного стола красного дерева и нахмурился, когда взгляд его упал на нее. Черты лица его были такими четкими и правильными, что казались вырезанными из того же мрамора, что и статуи в холле. В оценивающих зеленых глазах не было радушия. Сидони поежилась, и оптимизма у нее поубавилось.

Свободно, как у себя дома, Сириус потрусил к ковру перед горящим камином, растянулся на нем и положил голову на лапы.

– Мисс Форсайт, чему обязан удовольствием видеть вас? – Голос герцога был холодным, но, к счастью, не враждебным.

Сидони почтительно присела и напомнила себе, что именно такой внушительный и властный человек ей нужен. Собрав все свое мужество, она вздернула подбородок и смело встретила его прямой взгляд.

– Ваша светлость, я прошу вашей помощи для Джозефа Меррика, ошибочно обвиненного в убийстве моего зятя лорда Холбрука.

Понимание засветилось в глазах герцога, но выражение его лица не потеплело ни на градус.

– Ясно. Мне следовало догадаться, когда Карузерс сказал «Форсайт». Вы сестра леди Холбрук. Не думаю, что мы были представлены, хотя, вижу, вы знакомы с Ричардом.

Она не видела смысла обманывать.

– Я познакомилась с сэром Ричардом у вас в холле, где мне пришлось ждать весь день. Он помог мне прорваться к вам, – резко ответила Сидони. – Прошу прощения за вторжение, но я знаю, что вы и мистер Меррик когда-то были дружны.

Брови герцога выгнулись с надменностью, которая могла бы устрашить Сидони, если бы она не была в таком отчаянии.

– Мы с Мерриком приятельствовали в школе, но во взрослой жизни не являемся друзьями.

Сэр Ричард небрежно взмахнул рукой.

– Да ладно тебе, Кэм, просто Джозеф стал сторониться нас с тех пор, как брак его родителей объявили недействительным. Ты же знаешь, он всегда был чересчур гордым, даже мальчишкой. Он слишком упрям, чтобы признать, что ему нужны друзья.

«Ох, любовь моя, как же одинок ты был».

Напоминание, что она, вероятно, единственный союзник Джозефа, укрепило решимость Сидони.

– Ему нужны друзья сейчас.

– Это он вам так сказал? – со скучающим видом поинтересовался герцог, жестом предлагая ей сесть.

– Он ничего мне не говорил. – Опустившись на стул перед столом, Сидони сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. – Меня к нему не пустили.

Герцог сел и воззрился на нее поверх сложенных домиком пальцев.

– Зачем вы хотите увидеть его? Всем известно, что Холбрук и Меррик ненавидели друг друга. Поэтому, как я подозреваю, его и обвиняют. Логично предположить, что семейная преданность… Вы ведь в лагере Холбрука?

Щекам Сидони стало жарко, а ресницы затрепетали от смущения. Эти люди, должно быть, догадываются, что ее интерес выходит за рамки простого стремления к справедливости для чужого человека.

– Это ужасная ошибка. Лорд Холбрук совершил самоубийство. Мистер Меррик невиновен.

– Так зачем же вам необходимо увидеться с ним?

«Потому что без него я пустая оболочка. Потому что потребность прикоснуться к нему во мне сильнее, чем потребность в воздухе».

– Я могу доказать его невиновность.

– Черт возьми, это серьезное заявление, мисс Форсайт. – Сэр Ричард прошел к буфету и плеснул себе щедрую порцию бренди.

Герцог, однако, впечатлен не был. Она удостоилась лишь еще одного высокомерного поднятия бровей. Этот мужчина – аристократ до мозга костей.

– Я уверен, мистер Меррик нанял компетентных адвокатов. Вам следует предоставить ваше доказательство, каково бы оно ни было, им.

Сидони поняла, что он сомневается в существовании ее доказательства.

– Я не знаю, кто они.

– Хотите, чтобы я выяснил?

– Нет, благодарю вас, ваша светлость. Информация… личного характера и должна быть передана лично мистеру Меррику. Ему необходимо знать подробности, прежде чем я стану действовать дальше.

Герцог довольно долго задумчиво разглядывал ее поверх сложенных пальцев. Она вся сжалась, молясь, чтобы он не отказал ей. Если откажет, она обратится к сэру Ричарду. А если и он не поможет, отыщет поверенных Джозефа, хотя пока не имеет представления, как это сделать. Возможно, кто-нибудь в Ньюгейте ей подскажет. Она уже попытала счастья в лондонской конторе Джозефа, но ее туда не пустили. Завтра она вернется туда и предпримет более решительную осаду. Она не сдастся.

– Мисс Форсайт?..

Сидони повернулась на голос Сэра Ричарда и сообразила, что он протягивает ей стакан воды.

Она с благодарностью улыбнулась:

– Спасибо.

– Может, распорядиться насчет чая?

– Нет, благодарю вас, – пробормотала она, сделав глоток. – Я… Мне просто необходимо увидеться с мистером Мерриком. Его освобождение – это единственное, что имеет значение.

Взгляд герцога заострился. И она вспыхнула, понимая, что подтвердила свой особый интерес. Дрожащей рукой она поставила стакан на стол перед собой.

– У тебя такое странное лицо, Кэм, дружище, – подозрительно заметил сэр Ричард. – О чем ты думаешь?

Губы герцога сложились в некое подобие улыбки, внимательный взгляд не отрывался от Сидони.

– Мыши.

Сидони покраснела до корней волос и сделала еще глоток воды, стараясь скрыть свое смущение. Ну не мог же герцог догадаться, что она была в замке Крейвен, когда он заехал предупредить Джозефа о психической неуравновешенности Уильяма.

– Сириусу она нравится, – заметил сэр Ричард с кажущейся нелогичностью.

Услышав свое имя, пес поднял голову и поглядел на всех по очереди.

Герцог бросил на сэра Ричарда нетерпеливый взгляд.

– В отличие от тебя я не основываю свои знакомства на добром мнении пса.

– Какие резкие слова, дружище. – Сэр Ричард опустился в кожаное кресло рядом с Сидони и картинно ссутулился. – А стоило бы, знаешь ли. Этот пес – сущий гений.

– Он умнее своего хозяина, в этом ему не откажешь, – проворчал герцог, и Сидони уловила неожиданный проблеск юмора на его строгом лице.

– Ни капли мозгов, что верно, то верно. Никогда и не утверждал, что думаю о чем-то, кроме обеда. Это ты у нас голова, Кэм. Всегда был. Вот почему вы с Джозефом были такими друзьями в школе.

Сидони подозревала, что сэр Ричард не такой уж бездельник, каким притворяется. Пока что он ловко и незаметно заставлял всех плясать под свою дудку, и притом без видимых усилий. Ей не забыть того момента, когда он решил помочь ей. Взгляд, которым он окинул ее, был острым и проницательным.

– Ну, не совсем поэтому, – отозвался герцог. От его улыбки не осталось и следа.

Неуемный сэр Ричард на короткий миг посерьезнел. И снова перемена была настолько мимолетной, что Сидони не заметила бы, если бы не наблюдала за ним так внимательно. Ей вспомнился рассказ Джозефа о скандалах, омрачающих происхождение этих мужчин.

– Нет, не совсем.

Герцог вздохнул и откинулся на спинку стула. С упавшим сердцем Сидони гадала, не померещилась ли ей его мимолетная веселость. Сейчас лицо его было сама суровость.

– Я полагаю, Сириус, будь он неладен, хочет, чтобы я вытащил Меррика из тюрьмы.

Сэр Ричард пожал плечами:

– Ты ведь можешь это сделать. Тебе стоит только взмахнуть своей аристократической рукой – и Меррик станет свободным человеком еще до завтрака.

– Насчет этого не уверен. Этим делом, я слышал, занимается Джордж Пелхэм.

Сэр Ричард отмахнулся небрежным жестом.

– Ты заткнешь за пояс этого Пелхэма. Да ты заткнешь за пояс любого, и не только потому что ты герцог.

– Я, определенно, могу устроить встречу мисс Форсайт с Мерриком, просто не уверен, следует ли это делать?

– Я намерена помочь мистеру Меррику. – Сидони нервно стиснула лежащие на коленях руки.

– Не сомневаюсь, дорогая леди. Но такими делами занимаются мужчины. Может, вы скажете, каков характер доказательства или, еще лучше, покажете его мне? Клянусь честью, я сделаю все, что в моих силах.

Сидони передернуло от его покровительственного тона, но голос ее остался ровным:

– Сожалею, ваша светлость, но я не могу.

– Даже рискуя оставить мистера Меррика томиться в тюрьме?

Она вздернула подбородок.

– Мне необходимо увидеть мистера Меррика. Это крайне срочно. Если вы не можете устроить свидание, я поищу того, кто сможет.

Холодный взгляд герцога сосредоточился на ней, словно она была редким экземпляром на предметном стекле ученого. Он не ответил ей.

– Ну полно, Кэм. Отвези девушку на встречу с Мерриком, а там видно будет. Ты же все равно поможешь, – лениво проговорил сэр Ричард, рассматривая бокал с бренди на свет. – У меня на сегодня в планах только вечер у Крокфорда. И держу пари на все, что проиграю там, ты намеревался с головой погрузиться в бумажную работу. Разве не предпочтительнее было бы содействовать этой отважной леди в миссии милосердия?

– То есть, по-твоему, я буду бездушным негодяем, если откажу.

Глубокий голос герцога звучал нейтрально. Сидони не могла разгадать его намерений. Сердце ее тревожно билось, ожидая, предложит ли он поддержку или прогонит прочь.

Господи, только бы не прогнал!

– Что ж, да, если хочешь. – Сэр Ричард потягивал бренди так небрежно, словно здесь в эту минуту не решалась судьба человека.

Сириус, зевнув, поднялся, подошел и положил голову на колени Сидони. Она рассеянно почесала его за ушами, не сводя глаз с герцога. Встанет ли Седжмур на ее сторону? Выдержит ли его преданность Джозефу? Или он решит, что ничем ему не обязан, а Сидони – просто нежелательный проситель?

Пауза затянулась. Было слышно, как потрескивает огонь в камине. Сириус в восторге от ее ласк довольно повизгивал.

Герцог тяжело вздохнул и встал. Он не улыбнулся, поглядев на нее.

– Что ж, хорошо. Мисс Форсайт, Сириус своего добился. Мы с вами отправляемся в Ньюгейт.

– И не мечтай, Кэм, дружище. – Сэр Ричард поднялся, потревожив Сириуса. Тот повернул голову и воззрился на своего хозяина. – Ни за какие коврижки не пропущу этого воссоединения.

Глава 27

Джозеф лежал и читал эссе Илии на роскошной кровати, привезенной, как и все остальное убранство, в тюремную камеру из его лондонского дома. Услышав, как загремели ключи в двери, он со вздохом раздражения отложил книгу.

Какого дьявола его тюремщику надо в такой поздний час?

Проведя три дня в тюрьме, Джозеф уже был знаком с заведенным здесь порядком. А порядок заключался в том, что его по большей части не беспокоили, разве что для того, чтобы он мог обсудить линию своего поведения на суде с разорительно дорогими адвокатами. Тюремщику было хорошо заплачено, чтобы он не надоедал и не подпускал любопытствующих, которых было великое множество.

Сев, Джозеф пригладил пятерней растрепанные волосы. Дверь широко распахнулась, впуская его надзирателя. Позади него стояла женщина. Да не просто женщина, а та, которая преследовала его в снах. Женщина, по которой он страшно скучал всю последнюю неделю, что не видел ее.

– Сидони, – выдохнул он, гадая, не сошел ли он с ума.

Конечно же, нет! Все в его камере было, как и всегда. Но одно ее присутствие превратило это узилище в рай. Сердце подпрыгнуло от внезапного, нежданного счастья.

– Полчаса, мисс.

Она откинула капюшон своей безобразной накидки и бросила нервный взгляд на тюремщика.

– Спасибо.

– Я так понимаю, вы не против, чтобы леди осталась, мистер Меррик? – Выражение лица надзирателя было открыто похотливым.

– Следи за собой, Сайкс, – отозвался Джозеф угрожающим тоном. – Эта леди – член моей семьи.

– Да, сэр. – Надзиратель закивал и поспешно ретировался, заперев за собой дверь.

– Что, во имя всего святого, ты тут делаешь? – Джозеф стремительно прошагал по турецкому ковру и сжал ее руки. Видеть ее было все равно что стоять в солнечном свете после долгой суровой зимы, но встречаться с ней в такой обстановке казалось не слишком приятным.

– Ах, Джозеф, – проговорила она прерывистым голосом и расплакалась.

– Tesoro… милая… любовь моя. – Он заключил ее в объятия. – Не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Сколько раз после ареста он вспоминал, как обнимал ее. Сколько раз задавался вопросом, переживет ли эти последние события и сможет ли вновь обнять ее? Реальность ее присутствия здесь превосходила любые его фантазии.

Он впитывал каждую подробность. Ее тепло. Запах волос и кожи. То, как руки прижимают его к себе. В самые тяжелые минуты он гадал, не пригрезилась ли ему страсть и радость тех дней в замке Крейвен. Они казались такими далекими от теперешней унылой действительности.