Люк.

Он поднял руку, чтобы меня остановить.

– Блайт, – сказал он. – Тебе не стоит сюда заходить.

Я оттолкнула его руку и обошла его:

– Что происходит? Пап?

Папа сидел за столом и тер руки так, будто пытался раздобыть огонь. Его заместительница стояла возле него. Думаю, злобная тетка наслаждалась тем, что даже на директора смотрела свысока. Видимо, поэтому именно она ответила на мой вопрос:

– Мистер Павел только что признался, что руководил запрещенной «Гонкой старшеклассников». Он утверждает, что действовал один, и отказывается называть имена участников. Конечно, его отстранят от занятий. На два месяца. Очень жаль, что он пропустит выпускной. Полагаю, он сможет окончить школу летом. Или даже осенью.

Я встретилась взглядом с Люком. Смотрела ему в глаза, но обращалась к папе.

– Он врет, – сказала я. – Он никак не связан с «Гонкой старшеклассников». Это все я.

Люк встал, он хотел заставить меня замолчать.

– НЕТ. Это была моя идея. Блайт совершенно невиновна.

– Это не так! – заспорила я. – Это моя вина!

Во мне нарастало отчаяние. Мне надо было остановить его. Я повернулась спиной к папе и его заместительнице и прошептала Люку:

– Почему ты это делаешь? – Затем еще тише: – У нас был уговор!

Люк потянулся и заправил прядь волос за мое ухо, как тогда на парковке, после свидания.

– Я разрываю его, – сказал он.

Его голос был похож на ароматную теплую карамель. Я могла плавать в этих звуках. Нырять. Утонуть в них.

Он простил меня.

Я наклонилась к уху Люка.

– Что ты шепчешь? – прокаркала Хинклер.

Мои длинные волосы закрывали им обзор.

Я, почти не касаясь, поцеловала Люка в щеку и прошептала:

– Я не позволю тебе сделать это. – Затем повернулась лицом к папе: – Папа, если ты когда-нибудь верил мне, то поверь и сейчас. Знаю, это кажется невероятным, но вернуть гонку было моей идеей, потому что именно из-за меня ее отменили. Разве ты не понимаешь этого?

– Люк уже показал нам сайт, – сказал папа. – Он не знал бы о нем, если бы не участвовал.

Я хлопнула ладонями по столу и прокричала:

– Это был не он! Разве ты не видишь, что Люк просто пытается защитить меня?

Папины брови удивленно взметнулись вверх. Он слегка приоткрыл рот и пристально посмотрел на Люка. Затем снова на меня. И опять на Люка. Он вспыхнул, и я увидела, что он все понял. И более того, даже одобрил.

– Что ж, тогда самым логичным решением будет отстранить вас от занятий обоих, – радостно хохотнула Хинклер. – Правда, если фотография с мистером Павелом никак не связана с охотой, мисс Маккенна грозит исключение за издевательство.

– Это абсурд, – встрял в разговор Люк. – Я не против той фотографии. Нельзя назвать ее издевательской, если надо мной не издевались. По правде говоря, – обратился он к заместителю директора, и его лицо озарилось улыбкой, будто кто-то нажал на выключатель, – мне даже нравится эта фотография. – Люк придвинулся ко мне и подхватил своим мизинцем мой. – Она напоминает мне о моем самом лучшим дне в жизни.

Мое сердце бешено заколотилось. Воздух вокруг нас сгустился, не давая сделать и вдоха. Стены сомкнулись, создавая впечатление, будто мы с Люком одни в этом кабинете и ничто не может нам навредить. А если это и не так, то для нас не имело значения.

Важно лишь то, что самый лучший день в своей жизни Люк провел со мной.

– Но раз вы настаиваете, тогда, я полагаю, вам придется отстранить нас обоих, – улыбнулся Люк.

Мы стояли бок о бок, лицом к папе и его заместительнице. Я отцепила мизинец и взяла Люка за руку. Как только Люк сжал мою ладошку, все беспокойство и страх, жившие в моей душе, вдруг испарились. И меня перестало волновать, каким будет мое будущее. Больше никаких планов и никаких раздумий о том, что мне надо сделать для их достижения. С этого момента я собиралась жить своей жизнью, а не ждать ее.

Хинклер почти затряслась от ярости. Очевидно, она надеялась хоть кого-то из нас сегодня исключить из школы. Может, даже сломать кому-нибудь ноги или отрубить палец или два.

– Хорошо, – прорычала она сквозь тонкие, как иголка, губы. Папа поднял палец, будто собирался возразить, но она проигнорировала его. – Если вы так этого хотите, то именно это и полу…

На папином столе заорал интерком. И прозвучал голос Глэдис:

– Директор Мак, не могли бы вы выйти, пожалуйста?

– Не сейчас, Глэдис, – ответил папа. – Я занят.

Он открыл рот, чтобы начать говорить, но Глэдис снова его прервала:

– Думаю, вам стоит выйти сюда, директор Маккенна. Возникла ситуация, которая требует вашего внимания. Прямо сейчас.

Мы вчетвером обменялись озадаченными взглядами. Папа оттолкнулся от стола, встал и повел нас из кабинета. Но, сделав пару шагов от двери, он резко остановился, и мы практически врезались в него. Когда он продвинулся вперед, мы смогли увидеть, почему он замер.

В администрации собрался весь одиннадцатый класс – ученики стояли в дверях и даже в коридоре. Позади них носились несколько учителей, которые безуспешно пытались разогнать толпу. Это сборище гудело от разговоров. А в первом ряду, у самой стойки, стояли Сай и Дженна.

Сай поднял руки, тем самым прося всех замолчать.

– Директор Мак, – сказал он, – одиннадцатиклассники и я… – он повернулся и осмотрел толпу, затем повернулся обратно к папе, – и некоторые выпускники тоже… – за его спиной раздались смешки, – пришли сюда, чтобы сдаться. Мы все участвовали в запрещенном, безнравственном и развращающем соревновании, известном как «Гонка старшеклассников». Мы знаем, что наше признание приведет к отстранению от занятий, как того требует ваша политика… – тут и там раздались охи, – но мы ни за что не позволим девочке с козявкой или ботанику из мусорки пострадать из-за всех нас. – Пока Сай говорил, начали раздаваться хлопки. – Если вы отстраняете их, то должны отстранить и нас. Так что давайте займемся бумажной работой, потому что денек предстоит очень длинный!

Позади Сая раздались одобрительные возгласы и аплодисменты. В воздух взлетели кулаки, по комнате пронеслись свистки. Все кричали и прыгали.

– Половина этих ребят не участвует в охоте, – прошептал мне в ухо Люк.

На моем лице расцвела идиотская улыбка. Сюда пришли даже те, кто не участвовал? Невероятно.

– Они здесь ради нас? – спросила я.

– Нет. – Люк покачал головой. – Они здесь ради тебя.

– Что? – Я ничего не могла понять.

Улыбка Люка была такой же идиотской, как и моя.

– Никто не знал, что утром я собирался признаться во всем директору. Я никому не говорил. Хотя, судя по всему, Сай догадался, он видел меня здесь утром. Так что все эти люди здесь ради тебя, Блайт.

Я онемела.

А затем воспарила.

Воспарила к потолку, а затем сквозь облака в космос – единственное место, способное вместить в себя всю мою благодарность и симпатию к этим замечательным ребятам.

Они были здесь ради меня.

Ради девочки с козявкой.

Дочки директора.

Общественного изгоя и подростка-правонарушителя.

Ради kate4eva.

Ради Блайт.

Ради меня.

Вернувшись на землю, а точнее, в помещении администрации школы, я тут же расплакалась. Люк закинул руку на мое плечо и прижал меня к себе. Я уткнулась в его шею и позволила слезам проливаться на его хлопковую футболку.

– ОТЛИЧНО! – взвизгнула Хинклер. Ее визг прорвался сквозь шум толпы, как лезвие бритвы. – ВЫ ВСЕ ОТСТРАНЕНЫ! ВСТАНЬТЕ В ОЧЕРЕДЬ, И МЫ ПОДГОТОВИМ ДЛЯ ВАС…

– МЕРЕДИТ! – прорычал папа. – ДОСТАТОЧНО!

Хинклер застыла, а ее полные ненависти слова застряли в ее грязном рту.

Папа повернулся к ней:

– Я знаю, что поручил вам следить за дисциплиной, но думаю, вы согласитесь, что отстранять весь одиннадцатый класс и большую часть выпускного совершенно…

Что он собирался сказать? Нереально? Затруднительно? Или что-то подобное, связанное с послушанием?

– …совершенно неприемлемо.

И комната вновь взорвалась. Все начали скандировать:

– ДИРЕКТОР МАК! ДИРЕКТОР МАК! ДИРЕКТОР МАК!

Хинклер умчалась в бешенстве, а папа безуспешно пытался успокоить ребят. Люк взял меня за руку и потянул в дальний угол комнаты.

– Блайт, – сказал он, взяв меня за обе руки, – прости меня за то, что произошло вчера в столовой. Из-за той фотографии.

– Мне не стоило ее делать, – прошептала я.

Люк отмахнулся:

– Да мне плевать на саму фотографию. Меня заботило только то, что, как я думал, ты могла с ней сделать. Очевидно, я ошибался.

– Я говорила тебе правду, – отчаянно прошептала я.

– Знаю, – сказал он. – И знал в тот момент, но заставил себя засомневаться в этом. Я бестолковый журналист. Ты же знаешь. Но после того, как ты прислала мне письмо вчера вечером, у меня не осталось никаких сомнений. И никогда не возникнет вновь, Блайт. Обещаю. Прости меня.

Люк быстро поцеловал меня, не отпуская моих рук.

Папа разогнал всех по классам, и кабинет опустел. Заметив, что мы с Люком держимся за руки, он щелкнул пальцами и показал на нас, как плохой ресторанный певец:

– Вы двое должны… эм… можете возвращаться в класс. Ага. Вы свободны.

Интересно, кто больше покраснел – папа или я?

Мы с Люком вышли из кабинета и влились в толпу учеников, которые постепенно расходились по разным коридорам. Когда и нам пришлось разойтись, Люк прошептал мне выразительным голосом:

– Встретимся сразу после занятий. У твоей машины. Хорошо?

Я пойду за ним хоть на край света.

– Конечно.

В течение дня разнесся слух, что папа разрешил продолжить «Гонку старшеклассников» официально. Сай привел довод, что с правовой точки зрения это вне юрисдикции школы. «Гонка» продолжится, нравится это администрации или нет, поэтому резонней было согласовать ее проведение. Когда-нибудь Сай станет потрясающим адвокатом.

Когда наконец прозвенел последний звонок, я понеслась к машине. Люка там не было, но под дворник была подсунута записка. Я схватила ее. На листочке черным по белому было напечатано: «ПРОВЕРЬ СВОЮ ПОЧТУ».

Что?

Ладно, хорошо. Я достала телефон, включила его и открыла почту. Тут же появилось сообщение, отправленное с аккаунта администраторов «Восставшего феникса». Я открыла его.

Это сообщение отправлено с онлайн-форума «Восставший феникс». Ваш профиль был обновлен. Пожалуйста, зайдите на сайт как можно скорее. Спасибо.

Что? «Гонка старшеклассников» стала официальной всего несколько часов назад, а администраторы уже в открытую рассылали письма? Ого, быстро. Люк знал об этом? Кстати, где он? Стоянка быстро пустела.

Я вошла на сайт, и сразу выскочило сообщение.

Мои поздравления! Вы успешно загрузили верную фотографию шестого предмета.

Вот седьмая подсказка:


Потрепанный Орлиный клюв ты должен отыскать,

И путь, что ищешь ты давно, он сможет указать.

И лишь СЕГОДНЯ ты предмет сможешь здесь найти,

Не стой на месте, у тебя охота впереди.

Я обрадовалась, что мою фотографию со знаком наконец утвердили, но что это за подсказка? Что я должна найти? Я предположила, что это как-то связано с Воинственными орлами Эш-Гроув, так как слово «Орлиный» написано с большой буквы. По всей школе полно картинок и статуй Воинствующего орла. Но какой из них был потрепанным?

Я подождала еще пятнадцать минут. Стало ясно, что Люк не придет. Входная дверь не открывалась уже больше десяти минут, а со стоянки уехали последние машины. Я позвонила ему, но мне ответил лишь автоответчик. Написала сообщение, но и его Люк проигнорировал. Где он? Что мне делать?

Постойте. Вместо Люка я обнаружила записку на машине, которая привела меня к этой подсказке. Подсказка как-то связана с исчезновением Люка? В ней говорилось: «Не стой на месте, у тебя охота впереди». Неужели я должна выполнить задание? Прямо сейчас? Мне стоит попытать счастья?

Я подождала еще несколько минут и решила действовать. Оставила рюкзак в машине, но на случай, если Люк позвонит, взяла телефон с собой. Вернулась в школу и свернула к спортивному залу, который находился поблизости. Я знала, что в вестибюле возле зала стояла статуя орла. Когда я до нее добралась, стало очевидно, что она не потрепана, а находится в идеальном состоянии и сверкает несколькими слоями лака.