— Понятно. — В голове Сибилл крутилась единственная мысль: у Сета есть собака. Глупыш, глядя на нее с подобострастным обожанием, опять протянул лапу. — Боюсь, я совсем не разбираюсь в собаках.

— Эти два — охотничьи псы местной, Чесапикской породы. Во всяком случае, Глупыш. Больше он, кажется, ни на кого не похож. Сет, отзови своего пса, пока он не обслюнявил туфли нашей гостьи.

Сибилл резко вскинула голову. В проходе появился мальчик с большой коричневой сумкой. Солнце светило ему в спину, и потому лицо его оставалось в тени. Она видела только высокую худенькую фигурку в оранжево-черной бейсболке.

— Он не пускает слюни. Эй, Глупыш!

Оба пса мгновенно вскочили на ноги и бросились на зов. Сет, маневрируя между ними, прошел к самодельному столу, представлявшему собой лист фанеры, лежащий на двух козлах для пилки дров, и поставил на него сумку.

— Не понимаю, с какой стати я всегда должен бегать за обедом, — обиженно пробурчал мальчик.

— Потому что мы старше, — невозмутимо отвечал Кэм, ныряя в сумку. — Принес мне большой бутерброд с мясом?

— Да.

— А сдача где?

Сет вытащил из сумки литровую бутылку пепси-колы, открутил пробку и сделал из горлышка несколько глотков. Потом улыбнулся во весь рот.

— Какая еще сдача?

— Ах ты маленький жулик. Мне полагается как минимум два бакса.

— Не пойму, о чем ты. А за доставку?

Кэм хотел схватить его, но мальчик проворно увернулся и захохотал во все горло.

— Вот к чему приводит братская любовь, — весело заметил Филипп. — Поэтому я всегда даю этому пацану точную сумму. Иначе назад не получишь ни цента. Есть хочешь?

— Нет, я… — Она смотрела на Сета, не в силах отвести взгляд. Он теперь разговаривал с Этаном, оживленно жестикулируя свободной рукой. Глупыш прыгал рядом, пытаясь лизнуть его пальцы. — Я уже ела. А ты обедай, не обращай на меня внимания.

— Тогда выпей чего-нибудь. Эй, малыш, купил воду?

— Да. Баловство одно, а не вода. Пустая трата денег. Уф, ну и толкучка в этом «Кроуфорде».

«Кроуфорд». При этом известии Сибилл овладело странное чувство, названия которому она не знала. А ведь они могли быть в магазине в одно и то же время. Возможно, они даже столкнулись на улице. И она прошла мимо, даже не подозревая, с кем только что повстречалась.

Сет перевел взгляд с Филиппа на гостью, рассматривая ее с праздным любопытством.

— Вы хотите купить лодку?

— Нет. — Он не узнал меня, отметила Сибилл. Разумеется. Откуда ему помнить? Ведь он был совсем малышом в тот единственный раз, когда они виделись. На его лице не отразилось ошеломления от неожиданной встречи со знакомой. Впрочем, ее поведение тоже не вызывало нареканий. Только она, в отличие от Сета, знала, кто он такой. — Просто пришла посмотреть.

— Классно. — Мальчик отвернулся к столу и вытащил из сумки бутерброд.

— Э… — Поговори с ним, приказала себе Сибилл. Скажи что-нибудь. Не молчи. — Филипп только что показал мне твои эскизы. Чудесные рисунки.

— Нормальные. — Он с деланным равнодушием передернул плечом, но ей показалось, что на его щеках выступил слабый румянец. — Можно было сделать лучше, но они постоянно меня торопят.

Будто бы невзначай — во всяком случае, она надеялось, что это не выглядит преднамеренно, — Сибилл приблизилась к мальчику. Теперь она видела его отчетливо. Глаза голубые, но более густого оттенка, чем у нее или у сестры. Волосы темнее, чем у белокурого четырехлетнего малыша на фотографии, которую она привезла с собой. Теперь они были русые и абсолютно прямые.

Она сосредоточила внимание на нижней части его лица. Может, сходство прослеживается в линиях губ и подбородка?

— Значит, вот кем ты хочешь стать? — Ей требовалось разговорить его. — Художником?

— Может быть. Но это так, для разнообразия. — Он откусил от сандвича большой кусок и добавил с набитым ртом: — Мы корабелы.

Руки у Сета не блистали чистотой, да и лицо тоже. Но, видимо, такие мелочи, как мытье рук перед едой, благополучно игнорируются в доме, где хозяйничают мужчины, решила Сибилл.

— Из тебя получился бы неплохой дизайнер.

— Сет, это доктор Сибилл Гриффин, — сказал Филипп, вручая ей пластиковый стаканчик с газированным напитком, в котором плавали кубики льда. — Она пишет книги.

— Рассказы?

— Не совсем, — отвечала Сибилл. — Я описываю свои наблюдения. В вашем городе, например, собираю материал для своей будущей книги.

Сет вытер рот тыльной стороной ладони. Той самой ладони, которую несколько минут назад энергично облизывал Глупыш, отметила Сибилл, внутренне морщась.

— Ваша книга будет о лодках? — поинтересовался мальчик.

— Нет, о людях. О людях, живущих в маленьких городах. А точнее, о жителях прибрежных городков. Тебе нравится жить здесь?

— Конечно. В больших городах противно. — Он опять приложился к бутылке с пепси. — Только чокнутые там живут. — Он ухмыльнулся. — Вот Фил, например.

— Ты деревенщина, Сет. Меня это беспокоит.

Мальчик насмешливо фыркнул и впился зубами в бутерброд.

— Я иду на док. Туда утки приплыли.

Он вприпрыжку помчался на улицу. Псы кинулись следом.

— Сет весьма категоричен в своих суждениях, — сухо заметил Филипп. — Полагаю, когда тебе десять, все в мире представляется либо черным, либо белым.

— Его совершенно не тянет в большой город. — Сибилл вдруг осознала, что, увлеченная разговором с племянником, совершенно позабыла про свою нервозность. — Он бывал с тобой в Балтиморе?

— Нет. Одно время жил там со своей матерью. — Уловив мрачные нотки в голосе Филиппа, она удивленно вскинула брови. — Это часть той длинной истории, о которой я упоминал.

— Помнится, я тогда сказала, что с удовольствием послушала бы ее.

— Расскажу вечером, если согласишься поужинать со мной.

Сибилл глянула на дверь, за которой исчез Сет, видимо, чувствовавший себя в мастерской полноправным хозяином. Ей нужно больше общаться с ним, решила она. Понаблюдать, как он живет. И, пожалуй, стоит послушать, что скажут Куинны о создавшейся ситуации. Почему бы не начать с Филиппа?

— С удовольствием.

— Я заеду за тобой в семь.

Сибилл отрицательно мотнула головой. Филипп на вид абсолютно безобидный мужчина, но все же лучше не рисковать.

— Не надо. Встретимся в ресторане. Где он находится?

— Я напишу адрес. Если хочешь, можем начать экскурсию с моего кабинета.


Экскурсия оказалась не утомительной и даже увлекательной. К тому же длилась недолго. Кроме рабочего помещения, в мастерской смотреть особо было нечего. Филипп показал ей еще каморку, служившую ему кабинетом, маленькую ванную и темный пыльный склад.

Даже постороннему было ясно, что сердцем судостроительного производства является центральный зал.

Этан терпеливо объяснил ей метод гладкой нахлестки, используемый при обшивке судна, рассказал про ватерлинию и форму носа. А ведь он прирожденный педагог, думала Сибилл, с интересом внимая ему. Говорит отчетливо, простыми фразами, охотно отвечает на самые, казалось бы, элементарные вопросы.

Наблюдая за Кэмом с Сетом, Сибилл вынуждена была признать, что между ними определенно существует сходство. Если бы она ничего не знала о них и случайно где-то встретила вместе, то наверняка приняла бы их за братьев или за отца с сыном.

Интересно, рассуждала Сибилл, как они будут держаться, когда привыкнут к ее обществу?


Едва Сибилл вышла из мастерской, Кэм присвистнул и, глядя на Филиппа, многозначительно пошевелил бровями.

— Недурно, братец. Очень даже недурно.

Филипп самодовольно усмехнулся и поднес ко рту бутылку с водой.

— Жаловаться не стану.

— Насколько я понял, она пока не собирается уезжать.

— Если есть на свете Бог.

Сет положил доску рядом с пилой и протяжно вздохнул.

— Черт, ты хочешь сказать, что собираешься приударить за ней? Господи, у вас одни бабы на уме.

— Ага, и еще как бы надрать тебе уши. — Филипп сорвал кепку с Сета и шлепнул ею его по голове. — Конечно. А о чем еще можно думать?

— Вы, парни, всегда зачем-то женитесь, — с отвращением произнес Сет и попытался отнять бейсболку.

— Я не собираюсь жениться. Просто хочу поужинать с ней в приятной обстановке.

— А потом трахнуть, — добавил Сет.

— Боже! Это он от тебя нахватался, — обвинил Филипп Кэма.

— Он таким уродился. — Кэм обнял мальчика за шею. — Верно, сорванец?

Сет не выказал паники, как это случалось еще несколько месяцев назад, когда кто-нибудь прикасался к нему. Сейчас он со смехом вывернулся из кольца руки Кэма и сказал:

— По крайней мере, я не помешан на девчонках, как вы, дураки.

— Дураки? — Филипп нахлобучил кепку Сета себе на голову и потер руки. — А ну-ка давайте скинем этого заморыша с пирса.

Мальчик радостно завизжал, протестуя.

— А попозже нельзя? — спросил Этан. — Или я один должен делать эту чертову лодку?

— Позже так позже. — Филипп нагнулся и приблизил к Сету лицо. — И ты не будешь знать когда, где и за что.

— Ой-ой, уже поджилки трясутся.


«Сегодня я видела Сета».

Сибилл стерла напечатанное предложение и, покусывая нижнюю губу, заменила его другим:

«Сегодня во второй половине дня я вступила в контакт с объектом».

Так лучше, решила она. Более корректно. Чтобы верно оценить ситуацию, правильнее обозначить Сета словом «объект».

«Он не узнал меня. Как и следовало ожидать. Я тоже, разумеется, не стала раскрываться. На вид он здоровый мальчик. Симпатичный. Худенький, но крепкий. Глория никогда не отличалась склонностью к полноте, так что, полагаю, конституцию он унаследовал от нее. Волосы у него светлые, как и у нее, по крайней мере во время нашей последней встречи она была белокурой.

Со мной он держался вполне раскованно. Я знаю, что некоторые дети теряются в присутствии незнакомых людей, но он не робел.

Когда я пришла в мастерскую, его там еще не было. Он появился чуть позже. Ходил в магазин за продуктами. Из последовавших затем жалоб и разговора с братьями я поняла, что ему часто отводят роль мальчика на побегушках. Это можно истолковать двояко. Куинны либо просто эксплуатируют его по праву старших, либо таким образом прививают ему чувство ответственности.

Скорей всего, понемногу и то и другое.

У него есть собака. Полагаю, в семьях, живущих в пригородах или в сельской местности, принято заводить для ребенка собаку.

Он хорошо рисует. Меня это поразило. Я сама неплохо рисую. И моя мама тоже. В отличие от Глории. Та никогда не увлекалась живописью. Можно попытаться на почве этого взаимного интереса завязать с ним более тесные отношения. Мне необходимо иногда видеться с ним наедине, чтобы понять, как я должна действовать.

Объект, на мой взгляд, вполне освоился у Куиннов. Он спокоен и доволен жизнью. Правда, несколько грубоват и неотесан. Я провела в его обществе чуть более часа и за это время неоднократно слышала, как он сквернословит. Раз или два его вяло поправили, но чаще его ругательства оставались без внимания.

Никто также не потребовал, чтобы он вымыл руки перед едой, и Куинны не делали ему замечаний, когда он говорил с набитым ртом или скармливал собакам кусочки своего обеда. Не скажу, что манеры у него совсем уж отвратительные, но с правилами хорошего тона он явно не знаком.

У него проскользнуло, что здесь ему жить приятнее, чем в большом городе. В сущности, он довольно презрительно отозвался о жизни в мегаполисе. Вечером я ужинаю с Филиппом. Надеюсь, мне удастся выяснить, каким образом объект попал к Куиннам. Потом сопоставлю эту информацию с той, что дала мне Глория, и сделаю соответствующие выводы.

Далее следует получить приглашение в дом Куиннов. Мне не терпится увидеть, где он живет, понаблюдать его и Куиннов в домашней обстановке и, естественно, познакомиться с женщинами, которые теперь стали членами его приемной семьи.

С социальными службами я свяжусь только тогда, когда буду иметь полное представление о сложившейся ситуации».

Сибилл откинулась на спинку стула и, барабаня пальцами по столу, перечитала написанное. Да, негусто. Что ж, сама виновата. Думала, что готова к встрече с ним, но, как выяснилось, просчиталась.

При виде мальчика у нее пересохло во рту, а все существо пронзила неизбывная грусть. Сет — ее племянник, родственник. Однако они совсем чужие друг другу. И в этом она виновата не меньше, чем Глория. Разве она пыталась по-настоящему сблизиться с ними, вернуть их в свою жизнь?