Ознакомившись с последним кофепитием в Нью-Хэмпшире, где были Брэмен, Спирам, Рексфорд, Конрад, Кэндл и Уай (список претендентов от партии напоминал название юридической фирмы, в которой слишком много партнеров), я улучила минутку и помолилась, чтобы один из них смог вовремя собраться с духом и выиграть. Господь знает, как нам необходима смена курса.

Хотя страна, казалось, мечтала вышвырнуть Пайла из кабинета, правящая партия надеялась избежать подобной участи и яростно искала способ представить себя в более выгодном свете, пока президентская кампания набирала обороты. Непопулярность режима Пайла ограничивала их выбор, у них было заявлено лишь три кандидата. На данный момент атаку возглавлял Уилл Франд, второй сенатор из Нью-Джерси (первым был Брэмен — нынешний лидер большинства в Сенате) и надежный партнер администрации. Франд, похоже, понимал, что ему предстоит разорвать связь с властями, чтобы завоевать поддержку Америки.

Перед Кеном Пайлом, губернатором Небраски и младшим братом президента, стояла еще более сложная задача. Несмотря на непопулярную фамилию, он, похоже, был одержим тем, что твердо почитал своим долгом, и не гнушался никакими средствами. Часто казалось, что демократия лишь мешает клану Пайлов. Им куда больше подходила аристократическая форма правления, и за время своего подозрительно долгого нахождения у власти они сделали все, чтобы подтолкнуть страну в эту сторону.

Из трех кандидатов только губернатор Джорджии Кейн Брэнси не был связан с администрацией. Он много раз сражался с кабинетом Пайла и теперь пожинал богатые плоды. Но если власть достанется ему, изменит ли он курс?

Составив сводку кампании, я обнаружила, что сильно прикусила губу. Как много опасностей таят в себе грядущие выборы; хотя до них еще слишком далеко, чтобы оправдать мою нервозность и повышенное давление. Я быстро просмотрела раздел шуток «Горячей линии», чтобы успокоиться и больше не терзаться.

Вскоре пришло письмо от Аарона, и мое настроение скакнуло вверх.


Кому: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

От: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

Тема: Re: Самое прекрасное свидание на свете


Тема вчерашнего письма не была преувеличением. Ты изумительная. Раз уж я все равно сегодня думаю о тебе, подбрось мне тему для размышлений: что означает «Р» в твоем адресе?


P.S. Я выпил четыре таблетки аспирина, и все равно меня будто переехала цистерна спиртного.


Я мысленно поздравила себя с тем, что не переспала с мужчиной, который избегает тебя в первые дни после секса. Аарон был внимательным. Я пообещала себе, что Стив Мартин по достоинству оценит всю глубину чувствительности Аарона и построит свою проповедь так, чтобы должным образом отметить эту важную черту его характера. Думаю, она будет одним из краеугольных камней нашего брака. Мой ответ:


Кому: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

От: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

Тема: Re: Самое прекрасное свидание на свете


Самое лучше в похмелье — это опохмел. Я уже выпила два сауэра[36] с виски, и жизнь стала веселее. Спасибо за чудесную ночь. Да, «Р» значит «Рили», это мое второе имя. А что значит «Е» в твоем?


Я осталась довольна письмом. Дружеское, но короткое, говорящее о том, что у меня есть собственная жизнь, я не собираюсь становиться его новой надоедливой подружкой. И я умолчала о том, что «Рили» — это имя, которое я выбрала для своей первой дочери (нашей дочери), — тонкий дипломатический ход. Чтобы не показаться слишком сдержанной, я закончила письмо вопросом, поощряя дальнейшую переписку.

Наверное, я могла бы вести курс внимательного чтения и литературного анализа электронных писем. Я провела остаток утра, разгребая горы работы, а к обеду передо мной красовался ответ:


Кому: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

От: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

Тема: Прелестной леди Рили


Я обожаю имя «Рили». «Е» значит Ем-и-нем, это моя рэперская кличка. Я очень популярен во Франции.


За день мы еще несколько раз обменялись посланиями, и я настолько уверилась в нашей вечерней встрече, что не пошла на новый фильм Уилла Смита, а это для меня настоящий подвиг. Но любовь стоит жертв. Я сказала Лизе, что пойду с ней завтра на дневной сеанс, если мы с Аароном не проспим.

Поэтому представьте мое удивление, когда в семь пятнадцать (я как раз заканчивала готовить для Р.Г. кое-какие темы на мероприятия по здравоохранению), пришло вот что:


Кому: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

От: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

Тема: Думаю, «зарядник» должен быть в толковом словаре


Мне пора на встречу. В моем «Блэкберри» кончается бензин, поэтому выключу его, пока не доберусь до зарядника. Желаю приятно провести вечер. До скорого свидания, Рили.


Что-что? Мы сегодня никуда не пойдем? Я за рекордное время проделала путь от удивления до раздражения и от раздражения до неуверенности. Не в силах избавиться от ощущения, будто меня только что обманули, я позвонила Лизе, желая дать задний ход. Она была в пабе «Время по-ирландски», развлекалась с Райаном, пока тот работал. Лиза настойчиво звала меня туда, но я, честно говоря, была не в настроении. Она заверила меня, что Аарон с удовольствием пошел бы куда-нибудь со мной, но, возможно, не хотел показаться напористым и меня отпугнуть.

И правда, Аарон знает, что я — женщина деловая и независимая, которая не хочет, чтобы на нее давили, поэтому объяснение похоже на правду. Закончив говорить с Лизой, я целых полминуты чувствовала себя намного лучше, после чего подумала, что его «встреча» может быть свиданием с другой женщиной. Формально он вправе, но это ж рехнуться можно!

О ужас. Я не хотела пристально всматриваться в эту мрачную возможность, но обнаружила, что не могу отвести глаз. Я должна была знать. Я просмотрела «Перекличку», газету Капитолийского холма, и всю электронную почту в поисках очевидного события, которое должен был украсить своим присутствием Аарон. Хм, трудно сказать. Сегодня был ужин, посвященный проблемам контроля за личным огнестрельным оружием, образовательное мероприятие и еще целая куча мест, которые Брэмен мог бы посетить. Почему я до сих пор не раздобыла копию его расписания? Она мне нужна как можно быстрее.

Я уже звонила в офис Брэмена и настраивала фальшивый польский акцент, чтобы попытаться выудить информацию из секретаря, но внезапно вспомнила историю с автоответчиком Джейсона Шэмберса. Я положила трубку и вздохнула. Не надо психовать. Те дни давно прошли, ошибки сделаны. Я готова к зрелому, уверенному, взрослому подходу к отношениям.

Который, как выяснилось, иногда означает, что вечером пятницы кто-то должен сидеть дома в гордом одиночестве и изливать сердце телепродавщице из Дейтоны, штат Флорида.

Я надеялась, что Зельда сможет объяснить мне поведение Аарона, будучи с ним из одного штата. До сих пор с Флоридой у меня были связаны не самые приятные воспоминания. Я сильно отравилась в «Диснейленде», весной получила на пляже ожог третьей степени и, что хуже всего, подцепила вшей в шляпном магазине на Палм-Бич. Но я свято верила, что Аарон изменит все к лучшему.

В прошлом Зельда давала мне отличные советы обо всем на свете — от далеких планов на будущее до того, где сделать татуировку, чтобы не было мучительно больно (обычное любопытство), поэтому я могла на нее положиться. Вдруг она сумеет пролить свет на то, как управляться с флоридскими мужчинами.

Зельда сказала, что с Аароном могут быть сложности, и посоветовала мне держаться начеку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я. — Почему ты так говоришь?

— Ну, ты ведь сказала, что он работает на негодяя, Брэмена, — ответила Зельда. — И что это нам дает? Вот ты стала бы работать на какого-нибудь козла, если бы тебя не заставляли? Нет. Потому что ты слишком брезгливая. Но полно людей, которые не столь брезгливы, и поверь мне, я знаю, чего от них ждать. Или твой Аарон сам козел, или ему все равно, что он работает на козла, что, в сущности, одно и то же.

Я вздрогнула. Всего лишь двумя фразами она умудрилась выразить все мои сомнения и тревоги. Те самые, о которых я недавно решила не думать.

— Но я говорила об этом с Аароном, — запротестовала я. — Да, мне хотелось бы, чтобы он работал на кого-то другого, но это не так уж и важно. Аарону не нравится Брэмен, но он восхищается его успехами. Работать спичрайтером у Брэмена очень престижно. Поэтому, понимаешь, я должна ко всему относиться по-взрослому.

Должна и могу. Я всегда была идеалисткой, но не стоит требовать от людей невозможного. А жаль.

— При чем тут твоя взрослость? — спросила Зельда. — Если он тебе не подходит, какая разница, сколько тебе лет? Обещай хотя бы притормозить.

Поздно уже тормозить. Зельда начинала меня раздражать.

— Да, хорошо, конечно, — бросила я.

Я повесила трубку и с разочарованием легла спать. Я привыкла, что мной командуют на работе, но с личной жизнью разберусь сама. Не стоило звонить Зельде.

Я не могла заснуть — мне казалось, что-то не так. Если не с моей личной жизнью, то с чем-то еще.

В такие минуты меня очень беспокоит алиби. Что, если мое странное чувство — это интуиция (сейчас, когда я знаю о телепатических способностях матери, это еще правдоподобнее), и я предчувствую, что в этот самый миг, когда я одна дома, без свидетелей, кто-то фабрикует против меня обвинение в ужасном преступлении?

Больше всего на свете я боялась ложного ареста. Каждый раз, читая о человеке, отсидевшем девятнадцать лет за преступление, которого он не совершал, и вышедшем на свободу благодаря новым тестам ДНК, меня пробирал озноб. Какая страшная и напрасная трата времени. И хотя заключенный всю дорогу настаивал на своей невиновности, система все равно швырнула его за решетку. Я всегда содрогалась при мысли, что если это случилось с ним, то может случиться и со мной.

От такого кошмарного поворота судьбы меня защищал лишь «Поляроид», который я хранила в углу квартиры. Я назвала это место «уголок фотоалиби», кроме камеры там еще был стул и часы на стене на уровне глаз.

Захватив по пути «Вашингтон Пост», я направилась в угол, чтобы успокоиться. Только сделав автопортрет, я вздохнула свободнее. Я помахала снимком и принялась наблюдать, как медленно проявляется мое спасение.

Неплохо. На фотографии получились все важные детали: время на часах за моим правым плечом и дата на газете, которую я держала на уровне груди, были четко видны. Отлично.

Оставалось только послать ее себе заказным письмом. И пусть попытаются меня засудить; есть неопровержимое доказательство, что девятого августа в десять часов двадцать две минуты вечера я была дома, а не совершала преступление, которое мне приписывают.

Проклиная почтовое отделение, закрытое ночью, я успокоила себя тем, что сделала все возможное. Утешившись, я засунула снимок в заранее подготовленный конверт и отправилась спать.

Наутро, когда мы покупали билеты в кино, Лиза напомнила, что всегда готова предоставить мне алиби. Слишком долго объяснять ей, почему это невозможно и неудобно. Например, потому, что пока я буду гнить в камере, меня загрызет совесть за то, что Лиза тоже где-то гниет из-за своего дружеского лжесвидетельства. Но я только кивнула и поблагодарила ее. Такие порывы надо ценить.

Если верить Лизе, у них с Райаном все хорошо. За последнюю неделю они виделись четыре раза, каждую ночь разговаривали и шесть раз поссорились. По ее представлениям, это невероятно удачный роман. Ссоры для Лизы были своего рода прелюдией и оттого важной частью романтических отношений. Если она не сможет непрерывно ссориться со своим парнем, у них просто ничего не получится.

Я поздравила ее, но задумалась, как скоро она поймает его на ком-то еще. Надо быть психом, чтобы изменять Лизе, но у нее талант выбирать самых чокнутых.

Свет погас, и на экране замелькала реклама лихого боевика с Борденом Дентом. В зале раздались смешки. Борден Дент был мультимиллионером и голливудской звездой; недавно он заявил, что собирается баллотироваться в президенты. В «Энтертейнмент Уикли» он осудил обе партии и объяснил, что предлагает иной путь, но не уточнил, куда этот путь ведет. Из интервью было ясно одно: его самолюбию мало регулярных поглаживаний на премьерах и церемониях награждения. Борден Дент жаждал большего и надеялся, что Америка полюбит его в новой роли. Я покачала головой и вознаградила себя шоколадной карамелькой.