— Это серьезно, — пробормотала Алексия.

Она внезапно поняла — или, во всяком случае, приблизилась к пониманию — что чувствовали ее подруги, когда их бросали парни. Алексия понимала, что должна как-то уладить все это. Что надо куда-то бежать и что-то делать. Но ей оставалось только смотреть вслед уезжающей машине. И это было хуже всего — чувствовать себя абсолютно беспомощной, словно от тебя уже ничего не зависит.

Правда, к Алексии это пока не относилась. Она-то, в отличие от своих подруг, еще могла все уладить. У девчонок не было никаких вторых шансов и предложений позвонить позже, когда все утрясется. А Бен предоставил второй шанс, и она просто обязана им воспользоваться.

Но не сейчас. И дело вовсе не в Бене, хоть он и повернул все именно таким образом. Просто она хотела сберечь дружбу и сохранить отношения с парнем. Это ведь вполне возможно.

У ее подруг это не особо получалось, но Алексия была настроена решительно. Пусть подруги переживут драму расставания и наконец успокоятся по поводу своих бывших. И тогда Алексия скажет им про Бена. Но не раньше.

* * *

Келли рассмеялась, забыв, что у нее полный рот салата. Истеричный смех никак не проходил. Напротив нее сидел Дрю. Он тоже смеялся, и от смеха у него вступили слезы.

— У меня есть фото, — сказал он, вытирая глаза.

— Не может быть! Мне нужна копия. Тод больше никогда не посмеет меня доставать, если в моих руках будет такая фотка.

— Можешь использовать это в качестве оружия. Скажи, что развесишь такие фотки по всей школе, — сказал Дрю, макая в кетчуп кусочек жареного картофеля.

— Мне, конечно, придется запереть фотографию в банковский сейф, ведь он в поисках компромата наверняка перевернет мою комнату вверх дном.

— Это точно.

— А он знает, что у тебя есть фотографии?

Дрю кивнул.

— Он при каждом удобном случае пытается их найти.

— Ручаюсь, после этого он ни разу не играл в фанты.

Дрю закинул в рот кусочек картофеля.

— He-а. Я теперь признанный чемпион и останусь таковым до конца своих дней.

К столику подошла официантка, светловолосая девушка лет двадцати с небольшим.

— Ребята, вам еще что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, — ответил Дрю. — Кел, а тебе?

— Мне тоже ничего не надо.

— Хорошо. Тогда принесу ваш счет. — Официантка одарила Дрю ослепительной улыбкой. Похоже, ей хотелось обслужить его не только за столиком. Бет — имя было написано у нее на бейдже — стала флиртовать с Дрю с самого начала. Наверное, чувствовала, что Келли и Дрю — просто друзья.

Келли все ждала, когда же Бет попросит у Дрю номер телефона. Сейчас Дрю пойдет расплачиваться к стойке, наверное, там Бет и предпримет свою попытку.

Вот только блондинка была совсем не в его вкусе. Сидни была маленькой, темненькой, и обладала пылким темпераментом. Келли всегда считала, что Сидни и Дрю — великолепная пара. Бет же ничем из перечисленного не обладала.

— Вот, пожалуйста. — Бет положила счет на стол.

— Спасибо. — Дрю сверкнул своей фирменной улыбкой из разряда «Падите ниц, ибо я чертовски прекрасен». И Бет чуть не пала. Келли решила, что Дрю даже не подозревает, какое действие оказывает его улыбка на девушек.

— Я сейчас вернусь. — Дрю взял счет и вынул из кармана кошелек. Келли проводила его взглядом, за стойкой уже поджидала Бет.

Дрю протянул ей двадцатку. Бет на несколько секунд задержала руку, словно желая продлить прикосновение. Потом дала ему сдачу и, зыркнув по сторонам, о чем-то спросила. Дрю улыбнулся и кивнул в сторону Келли.

Бет сразу потухла.

— О-о, — только и сказала она.

Что все это значит?

Дрю взял из вазочки у кассы пару мятных конфет и вернулся к столику.

— Вот, принес тебе мяту, — сказал он и бросил на стол конфеты в красно-полосатой обертке.

— Спасибо, только я не люблю мятные конфеты. Оставь себе.

Дрю нахмурился.

— Ах, да… Сидни… она любит их. Я просто по привычке прихватил. — Он забрал конфеты и сунул их в карман. — Извини.

— Да ничего. — Келли поднялась и надела пальто. — Ну что, официантка к тебе подкатывала?

Он рассмеялся.

— Нет, он только спросила, пара ли мы.

— Да? И что ты ответил?

— Я сказал, что пара. — Дрю пожал плечами.

У Келли даже рот открылся от удивления.

— Что-что?

Дрю нахмурился и наклонился к ней.

— Келли, да это пустяки. Если хочешь, в следующий раз ты меня угощаешь.

Келли расслабилась и покачала головой, удивляясь своей глупости.

— Я подумала… то есть… ну…

Дрю пожал плечами и добавил:

— В любом случае, это неважно. — Он кинул на стол пять долларов. — Пойдем.

Келли прошла за ним к выходу, спиной чувствуя завистливый взгляд Бет. Можно подумать, это Келли виновата в том, что Дрю ею не заинтересовался.

Ладно, ерунда.

В грузовичке Келли начала дрожать от холода. Пока они ели, машина заметно остыла. Дрю завел мотор и включил печку на полную мощность.

— Спасибо, что взял меня на вечеринку, а потом еще и сводил поужинать, — сказала Келли, когда они подъехали к ее дому.

Дрю пожал плечами и закинул руку на спинку ее сиденья.

— Мне было весело.

— Мне тоже. И кстати, ты должен мне сделать копию той фотографии Тода.

— Сделаю.

Келли взялась за ручку двери, но Дрю остановил:

— Подожди. — Келли застыла. — Келли… то, что было… в кафе… — Он поерзал, положил обе руки на колени. — Ты бы не хотела… это как-нибудь повторить?

Келли с трудом сглотнула. Порой взгляд Дрю выбивал ее из равновесия.

— Как друзья?

Он повернулся к ней.

— Нет.

Вот теперь во рту совсем пересохло.

— Э-э… Дрю… — Он приглашал ее на свидание. Келли жаждала услышать от него такое, но давным-давно, до того, как он два года назад начал встречаться с ее лучшей подругой. А теперь было слишком поздно.

Теперь Келли не может быть с ним, не может причинить такую боль своей подруге. Но что самое главное…

— Дрю, я знаю, что у тебя были свои причины на то, чтобы расстаться с Сидни, но ведь ты все еще любишь ее. Вы, ребята, просто созданы друг для друга, и как бы мы с тобой ни ладили, как бы нам ни было весело, ты все равно думаешь о ней.

Об этом говорили те самые мятные конфетки и его рассказ о том, как они с Сидни делали математику… Келли, конечно, не станет ему на это указывать, чтобы не смущать еще больше.

Дрю опустил глаза. Келли наконец-то почувствовала, что снова может дышать.

— Так, значит, ты мне отказываешь, потому что не хочешь причинить боль Сидни? Или думаешь, что я навсегда к ней привязан?

— И то, и другое.

— Считаешь, нам стоит сойтись?

— Хочешь правду?

Он снова посмотрел ей прямо в глаза.

— Да.

— Тогда так. Я думаю, что ты скучаешь по ней, просто не хочешь в этом признаваться.

Дрю отвернулся к окну.

— Просто мы перестали с ней ладить.

— А ты пытался поговорить?

Он пожал плечами.

— Наверное, я слишком рано сбежал с корабля.

— Она тоже по тебе скучает.

— Знаю.

Парадная дверь дома открылась, и оттуда высунулась голова Тода.

— Какого черта вы там делаете? — крикнул он. — Эмили меня бортанула.

Дрю хрюкнул и покачал головой.

— Мы же его предупреждали, а, Келли?

Келли рассмеялась.

— Да уж. Я ему это припомню, точно.

— Ладно, пожалуй, тебе надо подтереть ему нос. Он, небось, рыдает, как девчонка.

Келли кивнула и открыла дверь.

— Спасибо, Дрю.

— Всегда пожалуйста. — Он робко улыбнулся. Келли знала, что эту улыбку он приберегал для близких. Настоящую улыбку. — Пока.

Келли захлопнула дверь и проводила взглядом его машину.

Глава двадцать восьмая

Правило 23: Знаю, вы ждете не дождетесь этого момента: если вы столкнетесь лицом к лицу со своим бывшим, дайте ему понять, кого он потерял. Флиртуйте с ним, прикасайтесь к нему, делайте все, что подсказывает вам ситуация.


В четверг, накануне «Свободного микрофона», Рейвен все еще не знала, как ей поступить. Бросить вызов матери? Или уйти из группы? Она покачала головой, удивляясь собственным мыслям.

Рейвен направлялась на третий урок. И тут за углом послышались чьи-то шаги. Бум, бум, бум — тяжелые ботинки бухали по полу, и Рейвен сразу поняла, кто это. Она просто почувствовала, что Калеб где-то рядом. Так олень чувствует охотника. Инстинкт подсказывал ей, что надо бежать, причем как можно быстрее!

Она поспешила свернуть в другой коридор.

— Рейвен! Подожди минутку!

Слишком поздно. Рейвен поморщилась. Может, притвориться, что она не слышала? Или укрыться в туалете? Или выбежать из школы? Калеб теперь был как заноза. Рейвен почти стыдилась того, что встречалась с ним раньше.

— Эй, — сказал он, появившись прежде, чем она решила, что делать дальше. — Это тебе. — Он вынул из-за спины розу.

— Это еще за что? — спросила Рейвен.

— Это извинение.

Он серьезно? Может, она случайно попала в четвертое измерение? Потому что это был совсем не тот Калеб, которого она знала. Тот Калеб никогда ни за что не извинялся. Он, скорее всего, даже не знал, что значит просить прощения.

— Калеб… — Сейчас не самое подходящее время для таких игр. Она пребывала в дурном настроении с того самого момента, как мама запретила ей петь в группе Гораса.

С тех пор, как они с Калебом расстались, пение и общение с ребятами из группы было самым приятным в ее жизни. Рейвен с нетерпением ждала каждой репетиции. Но она не посещала гараж уже больше недели, и это ее злило. Рейвен скучала по Горасу, по Дину и даже по Хобу. И по пению скучала.

Именно это дурное расположение духа толкнуло ее на то, что она сделала в следующий миг.

Она взяла розу из рук Калеба.

— Спасибо, малыш, — проворковала Рейвен, как в былые времена, когда они еще были вместе. Она понюхала цветок и шагнула поближе к Калебу.

Проведя рукой по его руке, она посмотрела на него снизу вверх. Калеб прикрыл глаза, приобнял ее за плечи и притянул к себе. Рейвен прижалась к нему и подняла голову, словно ожидая поцелуя.

Калеб наклонился, и в тот момент, когда их губы должны были соприкоснуться, Рейвен отвернулась.

— Извини, — сказала она, стукнув его розой по груди, — но ты порвал со мной. — Она изогнула бровь. — Потом унизил меня пред всей школой, поцеловав какую-то первую встречную цыпочку. Так что забери свою розу, Калеб, и засунь ее куда-нибудь подальше, потому что твой уход — это самое прекрасное, что случилось со мной за последний год.

А потом Рейвен развернулась на каблуках и ушла прочь.

* * *

Это было как глоток свежего воздуха. Рейвен села на свое место.

Примерно минуту спустя, шаркая ботинками по полу, в класс зашел Горас. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и стал пробираться к ее парте.

— Привет, Рей. Ты все еще под домашним арестом?

— Да. — Рейвен страдальчески вздохнула. — Но я обрабатываю маму. Просто пока не могу ничего обещать. — «Обработка» мамы, скорее всего, ничего не даст. Мама была упрямой, как осел, во всем, что касалось ее дочерей.

— «Свободный микрофон» в эти выходные. Нам надо хотя бы разок порепетировать, — сказал Горас.

— Знаю. — Рейвен постучала карандашом по учебнику. — Может, вам поискать кого-нибудь еще? — Ей было больно произносить эти слова вслух. Она вовсе не хотела, чтобы ребята нашли кого-то другого.

— Ни за что, — ответил Горас, и Рейвен вздохнула с облегчением. — Нам нужна ты. Твой голос идеально подходит для наших песен.

Она расплылась в улыбке. Пожалуй, даже засветилась от радости.

— Но что, если мне не удастся выбраться из дома?

— Что-нибудь придумаем, — уверенно заявил он.

Однако верилось в это с трудом.

* * *

— Если тебе нравится петь, так вперед, — убеждала Алексия Рейвен. — Ты потом всю жизнь будешь жалеть, что не попыталась.

Рейвен открыла баночку с колой.

— Да, но как быть с мамой?

— Можешь соврать, — посоветовала Келли. Она отрывала маленькие кусочки от своего бутерброда с индейкой.

— Что, например? — поинтересовалась Рейвен. — Сказать ей, что мне надо позаниматься в библиотеке?

Сидни фыркнула.

— Не думаю, что это прокатит.

Все обернулись к Сидни. Она всю неделю была какой-то раздраженной. Рейвен чувствовала, что это как-то связано с Дрю и их разрывом, вот только Сидни в этом ни за что не признается.