Патриция Поттер - Серебряная леди

А потом сознание ее затуманилось, уступая место бескрайнему потоку чувств. Каталина услышала низкий стон Кантона. Марш прижал ее к себе, их влажные тела двигались в едином ритме. Я не могу его любить, отчаянно взывала Каталина к своему рассудку. В ответ она услышала шепот-шелест:

— Ты не можешь сбежать от меня, дорогая.

Но Каталина знала, что может. Скрываться. Это она умела лучше, чем что бы то ни было в жизни. И именно это она собиралась сделать.

Ради спасения собственной жизни.

Марш понял, что потерял ее. Он понял это в тот самый момент, когда радость покинула ее взор и глаза затянулись искусственно-лучезарной пленкой, которую он привык видеть и за которой Каталина скрывала свою суть. Марш крепко прижал ее к себе.

— Позволь мне помочь тебе, Кэт. В чем бы ни заключалась твоя беда, разреши мне помочь тебе.

— Ты не можешь, — отрезала Ледяная Королева. — С этим я должна справиться сама.

— Ты совсем не должна справляться со всеми неприятностями в одиночку.

— Я не могу зависеть от кого бы то ни было.

— Даже от Тедди?

— Даже от него.

— Кто этот человек? — спросил Кантон, и они оба поняли, кого он имеет в виду.

— Он думает, что я должна ему.

— И это так?

— Нет конечно.

— Он вернется?

Каталина кивнула.

— Думаю да.

— Тогда останься на ночь здесь.

— Но я отвечаю за «Серебряную леди».

— Нет, ты не отвечаешь, — усмехнулся Марш, — теперь я твой начальник.

— Но ведь я собираюсь получить ее обратно.

Марш принялся гладить ее по голове. Он все еще находился под обаянием их близости, чувствуя рядом трепетное тело любимой. Впервые он был убежден, что эта женщина создана для него. До встречи с Каталиной он не верил в судьбу.

— Кэт, мы принадлежим друг другу.

— Ничего подобного, — отрезала Каталина. — Это просто вожделение.

— Неплохое начало для длительного чувства, — отпарировал Марш.

Он вел себя как дурак. Что мог предложить этой женщине он, преследуемый жалкими россказнями и своим прошлым? Он, загубивший невинную душу? На нем до конца жизни останется кровавое пятно.

Но ему очень хотелось начать новую жизнь. Но захочет ли она, узнав о его прошлом? Если бы она только знала, какой хвост смертников тянется за ним! Он даже не помнил точно, сколько душ загубил! Каталина имела право знать, кто он и кем был раньше.

— Кэт, ты слышала когда-нибудь о Марше Кантоне? Кэт постаралась скрыть изумление и осторожно кивнула.

— Меня зовут Марш Тэйлор Кантон.

Кантон замолчал, ожидая реакции. Каталина замерла в его объятиях. У нее изменилось только выражение глаз, но он не мог прочитать ее мысли. Он не знал, чего ждать.

— Я наемный убийца, Кэт. Это то, что я делаю лучше всего.

Теперь замер Кантон. Через несколько секунд он почувствовал, что она гладит его по лицу. Она приняла его таким, какой он есть. Это значило для него даже больше, чем чувство, объединившее их несколько минут назад.

— Я знаю, — вымолвила наконец женщина. — Я поняла это сразу, как только ты вошел в «Серебряную леди», хотя и не уловила связи между тобой и тем человеком, о котором так много судачили. Ну, а когда ты пристрелил похитителя Молли, сомнений у меня уже не оставалось. Я повидала наемников… Их объединяет нечто…

— Запах смерти? — с горечью спросил Марш. Он и сам удивился сожалению, прозвучавшему в вопросе: ведь свой выбор он сделал сознательно.

— Нет, — ответила Каталина, — не совсем. Ты всегда с настороженностью осматриваешь помещение и всегда садишься спиной к стене. А винтовку носишь так, словно это часть тела.

— Это так, мисс Кэт. Часть, которой я не могу рисковать.

— Поэтому Молли спасена.

— Вы не отвергнете меня? — голос Марша дрожал. Дрожь происходила от неуверенности, он знал это и за это себя презирал.

Кэт медлила с ответом. Это слишком важно. Все, о чем говорится сейчас, очень важно. Марш начал с обнаженной честности, что требовало честности от нее.

— Пока вас не было, я посмотрела газеты на кровати.

— Проклятие! Кажется, этот рассказ будет преследовать меня всю жизнь.

— Вы покончили с этим… бизнесом, или «Славная дыра» только прикрытие?

Этот вопрос беспокоил ее долгие недели. Она всегда чувствовала, что он не просто владелец салуна.

— Я пытаюсь уйти в отставку, — улыбнулся Марш. — Это немного привлекательнее, чем подохнуть в канаве пыльного городишки.

— И вы выбрали «Славную дыру»?

— «Славная дыра» выбрала меня. Салун я выиграл в покер. Когда я впервые увидел его, я подумал, что лучше бы мне проиграть.

— Что же изменило ваше мнение?

— Вы. Мне сказали, что вы разорили всех владельцев салуна, и вы мне представлялись просто чудовищем. А когда я увидел вас, я понял, что должен остаться. Я даже предположить не мог, что вы попытаетесь «шанхаировать» меня, но это только прибавило мне решимости. Обычно я не проигрываю.

— Да, — согласилась Каталина. — Вы и кажетесь человеком, который не проигрывает. Но знаете… я не хотела, чтобы вас забрили в матросы. На самом деле… я тогда спасла вас. Я просто… шепнула своему приятелю из полиции, что требуется его помощь, и думала, что он найдет способ закрыть ваше заведение. Но, когда я узнала, что вас схватили и собираются отправить на судно, я вступилась и вытащила вас из беды.

— Значит, это из-за вас я попал в тюрьму, а не на корабль?

Марш настолько явно сожалел о своих подозрениях, что та улыбнулась и изменила тему разговора.

— Имя Марш подходит вам, как никогда не подходило имя Тэйлор. Поэтому я всегда называла вас Кантон.

— Хм-м. Мне нравится, как оно звучит в вашем исполнении.

— Это сокращенное от Маршалла?

Он покачал головой.

— Семья моей матери звалась Марш.

Он приоткрыл завесу над своим прошлым, и Каталина с удовольствием сунула туда свой носик.

— А откуда вы родом?

— Я родился в Джорджии.

— А где теперь ваша семья?

— Никого не осталось. Всех убили во время войны.

По нервному подергиванию скул женщина поняла, что попала по больному месту, но остановиться не могла.

— А ваша мать?

— Моя мать и сестра были убиты подлецами-янки. Женщин изнасиловали и бросили в горящем доме. Я узнал об этом только через восемь месяцев после их кончины. Генерал Ли сдался, и я вернулся домой.

Слово «мать» не много значило для Каталины, но она слышала, как дрожал его голос, когда Кантон рассказывал о гибели близких людей.

— Простите меня, — извинилась женщина.

— Это было сто лет назад, дорогая.

— Вы владели плантацией?

Он кивнул.

— И рабами?

— Да. Но земли и рабов наследовал мой старший брат, а я собирался стать адвокатом.

— Я думаю, мне было бы неприятно владеть живыми людьми.

— Вам конечно, — сказал Марш. — Для этого вы слишком независимы. Но если вы воспитаны в духе рабовладения, если с амвона вам внушают, что так от века устроен мир, вы принимаете рабство как образ жизни. В нашей семье не было жестокого отношения к рабам, мы никогда не разделяли негритянские семьи, но только сейчас я начинаю понимать, что рабство противно человеческой природе. Думаю, что догадывался об этом и раньше, поэтому никогда не сожалел, что «Заросли роз» никогда не станут моими. Мне не надо было разрешать моральных противоречий, это выпало на долю моего брата.

— Но ведь в жизни вам приходилось сталкиваться с проблемами морального порядка.

— Да, однажды. Тогда я был молодым человеком и изучал юриспруденцию в колледже, но разразилась война, и все моральные ценности отступили перед ценностью человеческой жизни. Война — это грязное дело, дорогая, вне зависимости от того, что пишут в книгах. Это просто убийство. Выживешь или ты, или такой же молодой янки, в чьи глаза ты можешь заглянуть. И увидеть страх. И тогда нужно отключать сознание, потому что иначе можно сойти с ума.

Кэт почувствовала дрожь во всем теле. Ей было обидно за него, за того молодого человека, чьи юношеские мечты рассеялись в пороховом дыму. У нее никогда не было иллюзий, и Каталина полагала, что так было лучше для нее. Не больно терять то, чем ты никогда не обладал.

Так это война и потеря семьи сделали тебя убийцей? Ты уже не смог остановиться? Каталине очень хотелось спросить об этом, но она не могла. Она и так уже нанесла ему много ран.

Наверное, и Кантону показалось, что расспросов достаточно. Он лениво поцеловал ее и откинулся на подушки, будто и не было этой неприятной беседы. Но сделать вид, что этого печального разговора вовсе не было, Марш не мог. Казалось, что они пытались найти нечто, потерянное очень давно, и Каталина ничем не могла помочь ему, не могла вернуть безмятежного детства, юношеских мечтаний. Она замерла, и Кантон насторожился.

— Кэт?

Она чуть было не расплакалась, хотя очень не хотела, чтобы возлюбленный видел ее расстроенной. Тогда она нацепила привычную маску, за которой скрыла сострадание к нему. Ради него. Каталина не хотела быть еще одной несбывшейся мечтой Марша.

— Мне пора, — неуверенно произнесла женщина.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь.

Его властный тон изменил ее настрой.

— Вы хотите? — со скрытой угрозой в голосе переспросила Каталина.

— Кэт… Каталина…

Меня зовут вовсе не Кэт! — хотелось ей прокричать ему прямо в ухо, но момент был неподходящим. Каталина просто закрылась и ушла в себя. Она высвободилась из его объятий.

— Ну, Кэт… Среди многих моих недостатков нет жестокого отношения к женщине.

У Кэт засосало под ложечкой. Она прекрасно понимала, что причиняет ему боль. Но она ранит его еще сильнее, если позволит событиям развиваться бесконтрольно и если он узнает историю жизни Каталины Хилльярд, которая раньше была Лиззи Джонс.

Они начали одеваться. В комнате повисло неловкое молчание. Каталина чувствовала, что Марш рассчитывал на взаимное доверие и был оскорблен и обижен. Она ничего не рассказала о себе. Вероятнее всего, больше он не станет откровенничать с ней. Но так будет лучше. Каталина прогнала подступившие к глазам слезы. Так будет лучше.

Завершив свой туалет, Кэт взглянула на Марша. Он стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за ней, как кот за мышью.

Когда она направилась к двери, он взял с бюро деньги и протянул ей.

— Я надеюсь, вы примете это.

Кэт внимательно посмотрела на него и, помявшись, спросила:

— Не могу ли я оставить эти деньги здесь до завтра? Банки уже закрыты.

— Еще одна просьба, мисс Кэт?

Он был явно уязвлен. Каталина вспыхнула.

— Нет, — резко ответила она и протянула руку. Марш поймал ее руку.

— Подождите, — уже несколько мягче проговорил Кантон, глаза его смягчились. — Оставьте их здесь, а завтра утром заберете.

Он не извинился, впрочем Каталина уже знала, что Кантон редко просит прощения. По правде говоря, сейчас у него и вовсе не было причин извиняться. Каталина посмотрела ему в глаза:

— Как вы считаете, мы можем быть просто добрыми друзьями?

— Просто друзьями? — усмехнулся он. — Нет, не думаю.

Каталина знала, что он прав. Между ними было нечто столь сильное, что добрыми друзьями они быть не могли. Огонь и порох. Гром, молния и дождь. И слезы.

Если только…

Но в этом мире нельзя полагаться на «если бы» и «если только». Ее жизнь была несовместима с его прошлым. А в прошлом у него была прекрасная семья, хорошее образование. Вне зависимости от того, что он стал наемным убийцей, у него было прошлое и манеры благородного человека. Никогда их миры не соединятся, а их пути не пересекутся. Когда-нибудь ее прошлое всплывет на поверхность, и Марша затравят насмешками за то, что он был с ней. Все очень просто.

Но ему она не могла сказать этого.

— Тогда мы будем друг другу никем.

— Постарайтесь остановиться, дорогая, — попросил Кантон.

— Да, конечно.

Она развернулась и направилась к двери, оставив деньги у него в руках. Ей надо покинуть Сан-Франциско.

— Кэт! — звал ее Марш, но она не остановилась, понимая, что он не побежит за ней. Она знала о нем так много и одновременно так мало.

Но она точно знала, что любит его. И что счастье с ним недостижимо.

* * *

Кэт предполагала, что Джеймс Кэхун заявится в «Серебряной леди», особенно после того, как его вытолкали из «Славной дыры», но шло время, а он не появлялся.

Ее волнение нарастало. Каталина начинала догадываться, что он что-то задумал. Но что? Обратиться к газетчикам? В суд? Задумал ночное ограбление? От него всего можно ожидать.

Когда ближе к ночи посетители начали расходиться, к ней подошел Тедди.

— Вы не возражаете, если я останусь у Хью сегодня?

Лицо его пылало, и Кэт улыбнулась. Ему хотелось побыть с Молли подольше. Теперь Кэт как нельзя лучше понимала подобные желания.