С удовольствием выпив чаю, Джоанна разложила остальные вещи. Слабый запах лаванды, до сих пор не выветрившийся из вместительных ящиков туалетного столика и комода, заставил ее улыбнуться.

Обнаружив, что в ее апартаментах есть ванная комната, Джоанна разделась и погрузилась в роскошную ванну, надеясь, что ароматная горячая вода поможет ей как следует расслабиться не только после поездки, но и после сражения за право остаться в усадьбе. Только теперь она почувствовала, до чего были напряжены ее нервы.

Надеть Джоанна решила голубой костюм; юбка, великолепно подчеркивая изящную линию ее талии и бедер, элегантно облегала ноги при ходьбе. Распустив завязанные в узел волосы, рассыпавшиеся по плечам, она зачесала их за уши и прихватила черепаховой заколкой, открыв тонкие черты лица, великолепную линию подбородка и шеи, но главное — глаза, к которым и был подобран глубокий тон костюма.

Наконец она не без некоторого волнения спустилась вниз, не зная, куда направиться. По счастью, клиент уже ждал ее в холле.

— Надеюсь, вы неплохо устроились? — вежливо осведомился он, и Джоанна почувствовала, что от цепкого взгляда его темных глаз не укрылась ни одна деталь ее облика.

— Да, благодарю вас, мистер Уэзерби.

Он открыл дверь в столовую и, отступив в сторону, пропустил ее вперед. Отказавшись выпить, Джоанна прогуливалась вдоль стен, любуясь великолепной отделкой и картинами, а также машинально отметив бесценный персидский ковер. Когда же они наконец сели за стол, она с восхищением принялась рассматривать серебро и изысканные хрустальные бокалы тонкой работы.

На лице наследника застыла язвительная усмешка.

— Ваши друзья, должно быть, чувствуют себя не в своей тарелке, когда приглашают вас на ужин или к себе домой.

Поймав ее вопросительный взгляд, он продолжал:

— Зная о вашем особом таланте, они понимают, что в уме вы вычисляете остаток их банковского счета.

Джоанна покраснела от негодования.

— Что за нелепое предположение! Главное для меня — сами люди, а не то, сколько они стоят.

— Но ведь вот вы сейчас берете в руки этот бокал, зная, что ему нет цены, и, наверное, мечтаете, чтобы он был вашим?

— Вовсе нет! — презрительно возразила она. — Этот бокал нравится мне просто потому, что он прекрасно сделан. Отец научил меня ценить все произведения искусства и восхищаться мастерством их создателей.

Он насмешливо приподнял бровь.

— Милочка, а вы умеете произвести выгодное впечатление!

Джоанна покраснела, но решила не оставлять дерзкий намек без ответа.

— Странные вас, должно быть, люди окружают, мистер Уэзерби, раз уж вы так привыкли сомневаться в их честности.

Его сузившиеся глаза и сжавшиеся плотнее губы свидетельствовали о том, что на этот роз стрела угодила в цель. Джоанне это доставило несказанное удовольствие. Однако вскоре она расслабилась, стоило ему перевести разговор на общие темы. Он даже показал себя интересным и милым собеседником, покуда она не спросила, где он жил до приезда в усадьбу.

— В разных частях света, — лаконично ответил он. Когда же она мимоходом поинтересовалась: «А что же ваша семья, мистер Уэзерби? Она разве…», — он резко перебил ее:

— А не слишком ли вы любопытны, мисс Лэндон?

Она испуганно подняла на него глаза и, встретив его мрачный взгляд, с такой поспешностью опустила чашечку с кофе, что та со звоном стукнулась о блюдце.

— П-п-простите, — смущенно извинилась она. — Я просто хотела поддержать беседу…

— В таком случае постарайтесь впредь не касаться моей личной жизни, — наставительно произнес он. — Просто беда с этими женщинами! Все им нужно знать — лишь бы было о чем посудачить с подружками!

— Типичное проявление мужского эгоизма! Много вы о себе думаете, если возомнили, будто настолько обворожительны и неотразимы, что мне захочется с кем-то о вас беседовать!

Мрачное выражение тут же исчезло с его лица, а в глазах мелькнуло любопытство.

— Признаюсь, я несколько озадачен. Так, значит, вы не считаете меня обворожительным и неотразимым?

— Конечно же, нет.

Эти слова Джоанна произнесла почти не задумываясь и сразу же поняла, что угодила в ловушку, увидев, как губы его тронула усмешка, а в уголках глаз показались морщинки.

— Я ведь здесь не для того, чтобы выяснять это, не так ли? — сухо сказала она. — Я приехала сюда работать.

Убрав с колен салфетку, Джоанна положила ее на стол и поднялась с места, но он уже был на ногах и учтиво отодвигал ее стул.

— Вот именно, мисс Лэндон, — шепнул он ей на ухо.

Сознание его близости и дразнящие нотки в голосе заставили сердце Джоанны забиться чаще. Стараясь не показывать своего смущения, она произнесла: «Спокойной ночи» — и, надеясь, что улыбка ее была достаточно непринужденной, направилась к выходу. Но и после того, как он закрыл за ней дверь, его язвительная усмешка все стояла у нее перед глазами, когда она поднималась по лестнице. Как странно он себя ведет! Да и не он один, с удивлением подумала Джоанна. Ведь вот она — всегда была Доброжелательна и уравновешенна, но этот Грант Уэзерби — он словно высек из нее искры.

И все же она должна помнить, что он ее клиент, и не слишком-то распускать язык. Если она как следует его разозлит, то он может просто отправить ее упаковывать чемоданы, и тогда она потеряет контракт. Допустить же этого Джоанна не может — слишком многое в ее жизни зависит от этой сделки.

2

Первое, что увидела Джоанна после пробуждения, была Рози с чайным подносом и — когда та отдернула занавески — кусочек синего неба, суливший ясный солнечный день.

— Завтрак в восемь, мисс. И еще миссис Уилер просила предупредить, что мистер Грант ждать не любит.

«Ручаюсь, что ждать ему не придется», — подумала Джоанна, с улыбкой поблагодарив Рози за информацию.

Хотя к столу она вышла минута в минуту, Грант уже приступил к обильному завтраку из яичницы с беконом, почек и помидоров. Джоанна ограничилась хлопьями и тостами с мармеладом.

После завтрака Грант показал ей первый этаж особняка. При всех его внушительных размерах дом этот был прежде всего замечателен тем, что его обстановка состояла лишь из мебели и ценных вещей, способных доставить хозяевам эстетическое наслаждение. Особенно это бросалось в глаза в кабинете, где стояли два больших стеклянных шкафа с изящным хрусталем и изысканным фарфором. На нескольких столиках, тоже стеклянных, разместилась коллекция миниатюрных серебряных шкатулок, которые всегда приводили Джоанну в восторг и оценка которых входила среди прочего в сферу ее специализации. Даже персональный компьютер, факс и телефон были здесь словно на своих местах, поскольку большой старинный рабочий стол, хорошо сохранившиеся стулья и диван удачно скрадывали угловатую резкость современной техники.

Из двух окон, которые, точно живые пейзажи, помещались между рядами выстроившихся от пола до потолка книжных полок, открывался великолепный вид на бархатные лужайки, плавно спускавшиеся к небольшому озерцу. Джоанна порывисто обернулась к Гранту.

— Это так прекрасно! Не только коллекции — сама атмосфера дома… Очень уютное место. Здесь столько тепла и любви… Вы, должно быть, очень рады, что живете здесь?

Она подняла на него сияющие от удовольствия глаза, но они тут же погасли, стоило ей увидеть странное выражение его лица, поверх которого словно опустилось невидимое забрало, скрыв все проявления чувств.

— Вы молоды, мисс Лэндон, и это, несомненно, извиняет вашу неумеренную фантазию. Столько тепла и любви, вы говорите? Жаль, что хоть малая их доля не досталась моей матери, покуда она была жива.

В голосе его звучала горечь, и, поймав ее испуганный взгляд, он протянул ей пару ключей.

— Это от стеклянных шкафов в гостиной. Мне кажется, вам лучше начать именно с них.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошел прочь, предоставив ей растерянно любоваться его широкой спиной.

Джоанна решила, что ей и впрямь следует воздерживаться от всех замечаний личного характера, несмотря на то что его прошлое интересовало ее все больше. Отвергла ли семья Гранта его мать-чужеземку? Что ж, вполне возможно. Джоанна мысленно встряхнулась. В конце концов, ее это не касается. Ей пора приступать к работе; но для начала она набрала номер своего домашнего телефона. Голос матери в трубке сразу привел ее в чувство.

— Со мной все в порядке, дочка, не беспокойся. Как ты, Джоанна? Что это за место?

Джоанна как можно беззаботнее поведала ей в двух словах о недоверии Гранта Уэзерби к ее способностям и сообщила, что он дал ей неделю испытательного срока.

— Ну, значит, все будет в порядке, — успокаивающим тоном сказала мать. — Я уверена, ты покажешь себя с наилучшей стороны.

Еще немного поболтав с ней о том о сем, мать попрощалась, и Джоанна, повесив трубку, улыбнулась маминой уверенности в том, что контракт будет подтвержден. Но то, что мать приняла все так легко, вернуло ей уверенность в собственных силах, и теперь она могла браться за дело без дальнейших колебаний.

Устроившись за столом в гостиной, Джоанна вскоре забыла о настоящем и принялась за тщательное описание серебра, стоявшего в одном из стеклянных шкафов. Она изучала клейма на каждом изделии с указанием имени автора, даты и места изготовления; уточняла вес и степень сохранности и подробнейшим образом все записывала. Работа была не из легких, и ей приходилось покопаться не в одном справочнике, прежде чем произвести точную оценку.

Когда ближе к полудню в кабинет вошла Рози с чашечкой кофе и сообщила, что мистер Грант будет только к обеду, Джоанна попросила ее принести что-нибудь перекусить и в ожидании ленча продолжила работу. Управившись с порезанным толстыми ломтиками холодным цыпленком и отменным салатом, Джоанна снова вернулась к работе и своим твердым, аккуратным почерком переписала все сведения о каждом предмете на отдельный лист бумаги, оставив сверху место для фотографий, которые она собиралась сделать позднее.

Исписав таким образом около тридцати страниц, Джоанна внимательно их перечла и подколола в скоросшиватель, затем расставила по местам все серебро и, прежде чем отнести бумаги к себе в комнату, закрыла шкафы на ключ. Слегка утомившись от долгого сидения на одном месте, она решила прогуляться по округе и немного осмотреться.

Надев поверх платья легкую кофточку, Джоанна вышла из дома через боковую дверь и, завернув за угол, прошла вдоль фасада. Сойдя с подъездной дороги и ощутив под ногами упругий и мягкий ковер бархатной лужайки, она обернулась и с минуту любовалась домом, восхищенно вздохнув при мысли о его красоте.

Устроенные с небольшим наклоном лужайки плавно спускались к декоративному озерцу, которое Джоанна видела из окон кабинета. Стройные ивы касались ветвями воды. Несколько уток тут же устремились к берегу в надежде чем-нибудь поживиться у гостьи. Видавшие виды скамеечки свидетельствовали о том, что в течение многих лет место это пользовалось особой любовью у обитателей усадьбы, наслаждавшихся здесь тишиной и покоем, которые так остро ощутила сейчас Джоанна.

Оставив дом позади, Джоанна очутилась в прилегавшем к нему парке с огромными деревьями и живыми изгородями. Холмистый пейзаж удивлял и манил ее. Когда же Джоанна взошла на один из холмов повыше, ей открылась панорама долины. Но, как ни искала она хоть какие-то признаки границы, отмечавшей владения Уэзерби, их нигде не было видно. Неужели вся эта земля относится к усадьбе? Если так, то владения огромны.

Глубоко задумавшись, Джоанна вздрогнула, когда к ней легким галопом подъехали два всадника, осаживая возле нее своих коней.

— Мое почтение! — в голосе мужчины звучали восхищенные нотки. Джоанна взглянула снизу вверх в его светло-голубые глаза и улыбающееся лицо. Под жесткой жокейской шапочкой курчавились рыжеватые волосы. Когда незнакомец спешился, Джоанна увидела, что он довольно высок и строен. Всадник приветствовал ее легким поклоном.

— Малкольм Фостер.

И, указав на женщину, которая по-прежнему оставалась в седле, добавил:

— А это моя сестра Джиллиан.

— А я — Джоанна Лэндон.

— Мистер Чарлз всегда позволял нам кататься в его владениях, — пояснила Джиллиан, — и мистер Уэзерби сохранил за нами это право.

Улыбка ее была искренней и радушной.

— Вы остановились в усадьбе?

Джоанна улыбнулась.

— Да, но исключительно по делу. Я здесь для того, чтобы провести кое-какую оценку для мистера Уэзерби.

Малкольм удивленно присвистнул.

— При такой красоте — еще и ума палата!

— Всего-навсего выучка, — ответила Джоанна.

— Необычное занятие для молодой и привлекательной женщины! Но это, должно быть, интересно?