— Ну, — сказала Молли, убирая с лица темно-рыжие волосы, — он красивый, обаятельный… но… — Она помедлила, подбирая слова. — Он слишком хорош, чтобы быть настоящим, — наконец решительно сказала она. — Но поверь мне, Феде выглядит потрясающе. Говорю тебе, ты бы ее не узнал.

— Это правда, — согласилась Эстер.

Молли с неохотой говорила о Федерике и Торквилле. Каждый раз, видя их вместе, она ощущала болезненную ревность и ненавидела себя за это.

— Она счастлива? — с ноткой зависти спросил Сэм.

— Она влюблена до безумия, — натянуто сказала Молли.

— Да, она счастлива, — подтвердила Эстер. — Я никогда не видела ее такой сияющей. Он уделяет ей так много внимания. Постоянно звонит, возит ее повсюду. Она просто расцвела.

— Он похож на ее отца, — заметила Молли.

— На ее отца? — испуганно воскликнул Сэм. — Господи, да сколько же ему лет?

— Тридцать восемь, — ответила Молли, поднимая брови в знак своего неодобрения.

— Что, черт побери, она может делать с таким пожилым типом! — раздраженно выкрикнул Сэм. — Он на двадцать лет ее старше.

— Возраст не имеет значения, если они любят друг друга, — возразила Эстер.

— Нет, имеет, — перебил ее Сэм. — Просто она очень впечатлительная.

— Да какая разница? Она будет впечатлительной с тем, с кем она встречается, — заявила Эстер.

— Мне это вообще не нравится, — вздохнул Сэм, снимая очки и потирая переносицу большим и указательным пальцами.

— Ладно, ты можешь сам ей все высказать. Она приезжает сегодня вечером в гости, — сообщила Молли. — Но она не привезет с собой Торквилла, — разочарованно добавила она.


Сэм бродил среди утесов в сопровождении Троцкого и Амадеуса — нового спаниеля матери, наблюдая, как волны ведут свою бесконечную битву со скалами, заливая их белой пеной, прежде чем ретироваться, чтобы набраться сил для нового броска. Он подставил лицо ледяному ветру, плотно закутавшись в пальто и ссутулившись, чтобы сохранить тепло. Троцкий держался сзади, используя его в качестве щита от ветра, в то время как Амадеус шнырял повсюду, что-то вынюхивая. Сэм сердито вспоминал Федерику, не в состоянии понять, почему это так его беспокоит. Поцелуй в амбаре был всего лишь приятным моментом невинного удовольствия. Он не означал ничего большего, чем просто поцелуй в дождливую ночь. Он вообще не собирался ее целовать, просто так случилось. Позже он ощущал свою вину за то, что воспользовался преимуществом своего положения, ведь ее обожание было тогда совершенно очевидным. Потом он импульсивно предложил отвезти ее в дом дяди, и они прогуливались под божественно золотым светом небес. Тогда ему захотелось поцеловать ее на фоне прекрасного морского пейзажа. Это был самый романтический момент в его жизни. Какое было небо, какие краски природы, какие ароматы и Федерика, выглядевшая такой не винной и неземной! Он боялся признаться в своей страсти даже самому себе. Она ведь настолько моложе его. Он мог заполучить любую девушку, но Феде была слишком юной и именно поэтому недосягаемой. Засунув руки в карманы, Сэм тяжко вздохнул. Он ощущал угрызения совести, что желал ее, поэтому снова постарался избежать встречи. Это был путь труса, но ничего другого он придумать не мог. Но сейчас она влюбилась в другого, а он не привык быть не в фокусе ее привязанности. Ему оставалось надеяться, что эта связь продлится недолго, как это часто бывает с первыми влюбленностями.

* * *

— Этот Торквилл Дженсен наделал шуму, — сказал Тоби, когда они ехали по проселку к особняку Эплби.

— Но вы ведь даже не встречались с ним, — ответила с заднего сиденья Федерика.

— Мы с ним встречались, — настаивал Джулиан, качая головой. — Но я не могу вспомнить, при каких обстоятельствах и когда.

— Он несколько староват для тебя, Феде.

— Он старше, но не слишком стар, — счастливо заявила Федерика. — Любовь посылает свои стрелы, невзирая на возраст. А мы любим друг друга.

— Пожалуйста, скажи мне, дорогая, не лишил ли он тебя девственности? — озабоченно спросил Джулиан. — Я убью его, если он хоть пальцем тебя тронет.

Федерика рассмеялась.

— Нет, пока нет, — ответила она, изумленно ощущая волну возбуждения при мысли о том, как впервые будет заниматься любовью с Торквиллом.

— Хвала Богу, что это так! — воскликнул Джулиан.

— Не позволяй ему делать что-либо, чего ты не хочешь. Он опытный мужчина, а ты, по сути, — ребенок.

— Дорогой Тоби, я давно не ребенок, — сообщила она. — Мне уже восемнадцать.

— Ну, очень взрослая, — саркастически заметил Тоби.

— Только не наделай глупостей. Ты еще пройдешь сквозь череду бойфрендов, прежде чем найдешь мистера Того Самого, — сказал Тоби. — А наша обязанность их всех тщательно исследовать.

— Ладно, вы можете встретиться с Торквиллом, когда пожелаете, — заверила она, наклонившись между сиденьями. — Он вам понравится. Он красивый, веселый, с тонким вкусом…

— У него должны быть недостатки. У всех людей есть недостатки.

— Только не у Торквилла. — Она мечтательно вздохнула. — Он — само совершенство.

Тоби и Джулиан молча переглянулись, но момент не был подходящим для того, чтобы поделиться своей житейской мудростью.


Когда Федерика вошла в гостиную Пиквистл Мэнор, где ее мать, Артур и Хэл вместе с хозяевами дома уже праздновали рождественский вечер с бокалами шампанского, восхищаясь прелестным белым голубем, восседавшим на верхушке елки, Сэм почувствовал себя так, будто кто-то двинул его кулаком в живот. Она выглядела просто ослепительно в черных кожаных штанах и бледно-голубом кашемировом свитере, который облегал ее стройную фигурку, подчеркивая контуры грудей посредством V-образного выреза на шее. Ее длинные светлые волосы сияли здоровьем и ниспадали с плеч, оттеняя белоснежную кожу лица и глубину ее сапфировых глаз. Она обнялась с Эстер и Молли и немного задержалась с ними у двери, оживленно беседуя. Сэм ощутил спазм в горле и залпом осушил свой бокал, чтобы снять напряжение. Он попытался посмотреть на нее непредвзято. Молли и Эстер были правы: она стала другой. Она выглядела счастливой.

Нуньо оказался первым, кто заметил трансформацию.

— Кара миа, — одобрительно вздохнул он. — Утенок превратился в прекрасного лебедя.

— Па, она никогда не была утенком, — встала Ингрид на защиту Федерики. Она поднесла к своим алым губам мундштук сигареты и раздраженно затянулась, что делала всегда, когда находила комментарии отца несправедливыми.

— По сравнению с лебедем, моя дорогая, она была утенком, — твердо парировал он, улыбаясь Федерике.

— Спасибо, Нуньо, — засмеялась польщенная девушка. — Затем ее взгляд упал на страдальческое лицо Сэма, продолжавшего наблюдать за ней с дивана. Ему она тоже улыбнулась, но ответной реакции не дождалась. Он повернулся к сидевшему рядом Тоби, будто стыдясь, что его взгляд обнаружен.

— В Лондоне начинается другая жизнь, — говорила Элен. — Хэл собирается учиться в университете, — добавила она, безуспешно пытаясь с помощью комплиментов вывести сына из дурного настроения. Но Хэл оставался абсолютно мрачным и совсем не реагировал на слова матери. Он знал, что никогда не поступит в университет, да у него и не было такого желания. Он пришел на эту вечеринку только потому, что она умолила его об этом. Ему не нравился Люсьен, который был слишком умен, так же, как и его брат Сэм, которого он тоже недолюбливал. Оба они заставляли его ощущать свою неполноценность. Хэл смотрел на сестру, стоявшую в дверях, и возмущался тем вниманием, которое ей уделяли — он не привык к такому. Но когда она села рядом с ним, его хандра несколько рассеялась и он позволил ей вывести себя из угрюмого состояния.

— Как дела в школе? — спросила она.

Тряхнув черными волосами, спадавшими на лоб, он посмотрел на нее темными, шоколадными, как у отца, глазами.

— Нормально.

— Тебе там уже надоело, да? — участливо спросила она.

— Я хочу закончить с этим как можно быстрее.

— Университет — это не вариант, — добавила она, заметив, как он презрительно кривит губы, когда ухмыляется.

— Это верно, — сказал он, посмотрев через комнату на Элен.

— Не беспокойся. Тебе не нужно этого делать. Ты можешь поступать так, как захочешь. Приезжай в Лондон, он тебе понравится, — с энтузиазмом заявила она.

— Я уеду в ту же минуту, как только окончу школу. Меня уже тошнит от Корнуолла. — Он нахмурился. — Меня тошнит от жизни с мамой и Артуром. Меня здесь душит клаустрофобия. Я нуждаюсь в собственном пространстве и не хочу, чтобы мне ежеминутно заглядывали через плечо.

— Уже осталось немного, — подбодрила она. — А потом ты станешь свободным.

Она подняла глаза и обнаружила, что их с Сэмом взгляды встретились. Он тут же встал под предлогом того, что необходимо принести очередную бутылку шампанского из кухни, и исчез из комнаты. Федерика оставила Хэла упиваться жалостью к себе и последовала за ним.

— Привет, Сэм, — сказала она, обнаружив его в одиночестве игравшего с собаками.

Он удивленно посмотрел на нее и слегка улыбнулся.

— Привет, Федерика, — ответил он. — Как дела?

— Хорошо. У тебя есть что-нибудь полегче?

— Полегче?

— Из напитков.

— Ах да, — ответил он, ощутив собственную тупость. — Лимонад, кока-кола, апельсиновый сок.

— Апельсиновый сок подойдет. Спасибо.

Открыв холодильник, он достал кувшин со свежевыжатым соком. Он налил его в стакан дрожащей рукой, размышляя, почему после десяти лет знакомства она внезапно приобрела над ним власть, заставлявшую его нервничать.

— Полагаю, что с Лондоном у тебя все в порядке, — сказал он, пытаясь продлить разговор, чтобы задержать ее в кухне.

Федерика заметила, что у него потихоньку начали редеть волосы. Они потемнели и были коротко подстрижены. Он выглядел старше и стал менее лощеным. Глядя из-за очков, он протянул ей стакан.

— Жизнь там стала для меня удовольствием, — ответила она, опираясь на столешницу.

— Я слышал от Молли и Эстер, что у тебя новый бойфренд, — произнес он, стараясь выглядеть равнодушно, но смог выдавить из себя только натянутую кривую улыбку.

Федерика едва смогла сдержать свое возбуждение. Когда она говорила о Торквилле, ее глаза сверкали, а лицо светилось от счастья. От приступа ревности Сэм ощутил спазм в животе.

— Да, он замечательный, — сообщила она и широко улыбнулась. — Молли и Эстер видели его.

— Чем он занимается?

— Он занимается собственностью, — ответила она. — У него своя компания.

Сэм поднял брови, пытаясь показать, что ее слова произвели на него впечатление.

— Здорово. Я хотел бы с ним встретиться, — соврал он.

— Я почему-то не видела тебя последнее время, — сказала она, огорченно качая головой. — Смешно, что мы живем в одном городе, а ты даже не заходишь, чтобы навестить сестер.

— Я знаю. — Он вздохнул, сожалея, что не появлялся в их квартире чаще. — Мы живем в параллельных мирах.

— Время идет так быстро, — задумчиво произнесла она. — Но я никогда не забуду, как ты спас меня из озера.

— Или как я поцеловал тебя в амбаре, — добавил он и пристально посмотрел на нее, одновременно гадая, зачем, черт возьми, он это озвучил.

Щеки Федерики запылали.

— Это было прекрасно, — напряженно ответила она, пытаясь скрыть смущение. — Но с тех пор прошла целая вечность.

— Это был твой первый поцелуй, — напомнил он, внимательно отслеживая ее реакцию.

— Но вовсе не последний, — смело парировала она. Он опустил глаза, задумавшись об этом ужасном Торквилле и изучая дно своего стакана. — Я очень благодарна тебе, Сэм, что ты ввел меня в мир романтических отношений, — холодно произнесла она, вспоминая ту боль, которую испытала из-за его равнодушия, и желая наказать его за это. — Я, пожалуй, вернусь в гостиную. Они там все голову сломают, думая, что мы здесь делаем. В конце концов, я была влюблена в тебя еще совсем недавно. — Она легкомысленно рассмеялась. — Но мы ведь уже выросли, правда? — произнесла она, прежде чем оставить Сэма в одиночестве осмысливать ее слова.

Но Федерика не вернулась в гостиную. Запершись в ванной, она уселась на сиденье и подождала, пока ее сердце замедлило свой ритм, а краска исчезла с разгоряченного лица. Она больше не боялась Сэма, но он причинил ей боль, и она не могла этого простить. Он поиграл ее чувствами для развлечения, а потом, когда время забав кончилось, бросил ее. Она больше не была им увлечена. Все, что она ощущала, — это приятное воспоминание о первой чистой любви. Но ей удалось заметить в его глазах проблеск раскаяния и вспышку досады. Она чувствовала, что ее связь с Торквиллом разозлила его, и это доставляло ей удовольствие. Он опоздал, поскольку она уже принадлежит другому. Он упустил свой шанс, и она надеялась, что он будет жить, сожалея об этом.