– Старик, ты, помнится, говорил, что у тебя есть знакомый врач. Ну, который жену твою лечил…

– Да, есть. Санька Пыжик. А тебе нужен врач?

– Да не мне, а маме. Он по каким хворям спец?

– Он сосудами занимается. А что с матушкой?

– Возраст, Миша. И сосуды это именно то, что нужно. Дашь координаты?

– Не вопрос! Запиши телефоны. И сошлись на меня.

– Он твой знакомый? Пыжик это фамилия?

– Нет, фамилия Алексахин Александр Афанасьевич. Кстати, мне его Матвеев порекомендовал. А он оказался моим школьным приятелем. Врач потрясающий. Уверен, он твоей матушке поможет.

– Спасибо, Миша! А как здоровье Марты?

– Сейчас слава богу все нормально. Благодаря Пыжику.

– Повезло тебе, старик, с женой.

– Она тебе нравится?

– Прелестная женщина!

Бобров был уже не слишком трезв.

– Только ты не мылься, Леша! Тебе не светит!

– Ты обалдел, Бобров? – оскорбился Земцов. – Держи себя в руках!

– Извини, брат.

– То-то же!


…Бобров вернулся домой не слишком поздно. Глянул на окна. Свет горел. Значит, Марта уже дома, обрадовался он. За вечер, проведенный исключительно в мужском обществе, он соскучился по жене, по ее чудесной улыбке. Почему она больше не плачет? – неожиданно подумал он. Неужели разлюбила? Его прошиб холодный пот. Нет, ерунда…

Он открыл дверь ключом и сразу услыхал женские голоса. Он замер.

– Марта, прекрати!

Он узнал голос Гули. Что такое должна прекратить его Марта?

– Ты же говорила, что простила бы…

– Мало ли что я говорила… Да, может быть, если бы он пришел и повинился… простила бы… Но увидеть собственными глазами… Это уж слишком… Этого я не прощу… Вот придет, веником погоню… Пусть валит к этой! И как он мог… с такой тварью…

– Да, чтобы шпион так прокололся… Видно, очень воспламенился, если не почуял подвоха.

Бобров похолодел. Он все понял. Видимо, Алла сняла что-то такое, чего Марте нельзя было видеть, и прислала ей эту запись? Я ее удавлю к чертям! Неужто она полагает, что таким способом заполучит меня? Значит, она идиотка! Но что же делать сейчас? Он тихонечко вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Тут надо думать! Ему было нестерпимо, до спазма в горле жаль Марту. Бедная моя девочка! Боже, так вляпаться… Он спустился вниз, вышел на улицу. Там уже чувствовалась весна. Его обуревала такая ненависть к Алле, что он буквально задыхался. И не только к ней, но и к себе. Как я мог! Старый болван, идиот, на какую удочку попался… Но разве ждешь подвоха от любящей женщины? Да какая там любовь! Любовью и не пахнет. Одна только цель – любыми средствами заполучить нужного мужика. И ведь начала тонко, роман вишь ли обо мне написала… Тьфу! Но что-то нужно делать… Поехать сейчас в Ясенево и не подавать о себе вестей, чтобы Марта испугалась? Ерунда, дешевка! И тут его осенило. Он позвонил Петровичу. Тот ответил сразу.

– Бобров, что-то случилось? С Мартой?

– Прости, Петрович, ты один?

– Один, можно сказать, одинешенек! А что?

– Можно я сейчас к тебе приеду? Нужна твоя помощь!

– Тебе?

– Мне.

– Тебе плохо?

– Да, мне так хреново, как никогда еще не было.

– Валяй, жду!

Бобров обрадовался. Он вызвал такси, которое приехало буквально через пять минут. Из машины он отправил жене эсэмэску: «Извини, маленькая, я заночую у твоего брата. Прости. Люблю».

Марта как минимум удивится, потом решит, что помощь нужна Петровичу.

Ответа на его сообщение, как и следовало ожидать, не было, да он и не рассчитывал. Она, конечно, решит, что я у Аллы, и непременно позвонит брату. А тот скажет, что я у него или что ждет меня… Она удивится еще больше… Ладно, там видно будет. Он очень рассчитывал на моральную поддержку Сокольского.

Тот открыл ему дверь, и вид у него был встревоженный. Чтобы Мишка Бобров попросил у него помощи… Это по меньшей мере странно.

– Мишка, что стряслось? Мартышка в порядке? Вы поссорились?

– Не успели. Сейчас все тебе расскажу. Вот не чаял, что когда-нибудь приду к тебе с таким разговором.

– У тебя баба завелась? – предположил Петр Петрович.

– Не завелась, а… случилась…

И Бобров ввел шурина в курс дела. Он рассчитывал на мужскую солидарность. И не ошибся в своих расчетах.

– Вот же сука! – возмутился Петрович. – Тварь конченая! Но как ты, с твоей биографией, мог так проколоться? Или так разнежился?

– Да ничего я не нежился! Она мне вообще не нравилась…

– А на что запал, на экстерьер? Или она тебе фимиам курила, дифирамбы пела?

– Все так… и фимиам, и дифирамбы, а на деле… Марта была далеко… не удержался, она так лезла…

– Да, брат Миша, знаю я эту породу, а сейчас они еще вооружены до зубов всякими гаджетами… Спасу нет! А в результате теряешь именно тех женщин, с которыми хотел бы прожить до самой смерти. Плоть слаба, что поделаешь. Но до мозгов это доходит, когда уже практически поздно. Знаешь, как мне хреново без Ирки?

– Петрович, а что делать-то? Я твою сестру больше жизни люблю, ни одна другая баба мне не нужна. Вот не думал, что когда-нибудь скажу такое: Петрович, помоги!

– Да, Мишка, кто бы мог подумать… Ну, я попробую… Хочешь, прямо сейчас ей позвоню, она наверняка не спит… Или лучше подождать до утра, пусть поволнуется?

– Нет, этого не нужно. Достаточно, если она просто удивится.

– Пожалуй!

Марта подошла к телефону. Голос у нее был неживой.

– Мартышка, не спишь?

– Этот… у тебя?

– Да, у меня.

– Спелись? Ты передай ему, что я утром на работе. Вещи его соберу. Пусть увозит. Не желаю больше его знать!

– Послушай, Мартышка…

– Что я должна слушать? Про вашу гребаную полигамию? Знаю, проходила. Больше не хочу!

– Мартышка…

– Перестань, Петька! Как же его разобрало, если он ничего не заметил? Или заметил, но решил, что так даже лучше? И ведь с какой тварью гнусной связался! Все! Знать его не желаю. Так ему и передай!

И она швырнула трубку.

У Петра Петровича была включена громкая связь. Бобров все слышал. Он сидел белый как мел. И только скрипел зубами.

– Слышал?

– Слышал. И ведь она во всем права.

– Ну, в общем и целом… Но, Мишка, она ж тебя без памяти любит. Простит рано или поздно.

– Как бы не было слишком поздно.

– То есть?

– Ох, да не знаю я… Убил бы эту суку! Своими бы руками придушил на фиг!

– Вот этого не надо!

– Да понимаю я все. Просто так тошно… И маленькую жалко, сил нет…

– Мне по голосу показалось, что она выпила.

– Явно! Они там с подружкой квасили… Господи…

– А я вчера в лифте столкнулся с Иркой. Она так хорошо выглядит! Как бы не завела кого… – тяжело вздохнул Петр Петрович. – А, кстати, Мартышка с горя тоже может с кем-то спутаться… И как бы не с подонком каким-нибудь…

– Петрович, не трави душу! Я и так вечно за нее боюсь. Скажи, а ты знал, что с ней случилось, когда ей было четырнадцать?

– Четырнадцать? Нет. А что? Что с ней случилось?

– Ее изнасиловали два подонка…

– Как? Откуда ты знаешь? Она сказала? – мгновенно протрезвел Петр Петрович.

– Если бы…

– Так, может, вранье?

– Да нет. Ко мне в прошлом году явился… киллер, которому ее заказали.

– Бобров, ты что несешь?

– Да, все так и было. Этот мужик не хотел ее убивать, а хотел денег. Потом выяснилось, что Марта на радио столкнулась с одним из тех… Он жутко перепугался и заказал ее.

– Господи помилуй! И что?

– Ну что… Дал я киллеру денег, а он мне сказал, кто заказчик. Я ума приложить не мог, за что мою маленькую убить хотят. Ну, поехал к Вике, припер к стенке, она и раскололась. Причем она сама об этом только что узнала…

– Ну а ты?

– А я готов был его убить, но это было нерационально. Он был депутатом городской думы. Я привлек своего коллегу, большого спеца по финансовым схемам, пошел на прием к депутату и поставил ультиматум: если в течение недели он не смотается за рубеж, все его художества станут достоянием гласности. Ну он и утек.

– Обалдеть! А Мартышка? Ты ей сказал?

– Зачем? Она догадалась, что я причастен к его скандальному исчезновению, но я молчал. Ей ведь было бы неприятно…

– Постой, я сейчас припоминаю… Мы с Иркой вернулись из Найроби и застали Мартышку в ужасном состоянии, вроде бы после тяжелого гриппа… Повезли в Судак. Ирка подозревала, что Мартышка залетела, может быть… Но та все отрицала. И мало-помалу пошла на поправку… Так вот в чем было дело… Бедная девчонка! А теперь ей еще такой подарочек… Скажи, а баба-то хоть красивая?

– Объективно – очень! Но я ее ненавижу!

– Красивая и целеустремленная, это опасно! А ведь она своего добилась. Для начала поссорила тебя с женой…

– Но если она думает, что я с горя приду к ней, то роковым образом ошибается. И вообще, плевать я на нее хотел. Мне главное Марту вернуть.

– Так упади в ножки, клянись, что никогда больше… Ну и все такое… Она добрая, простит. И у тебя, насколько я понимаю, это первый прокол. А мне хуже… Я побольше набедокурил. И в ножки падал, и клялся… Напрасно!

Они долго еще пили и изливали друг другу душу.

Персона нон грата

Утром Бобров поехал домой, надеясь застать Марту. Но ее уже не было. В прихожей стояли три сумки. И к ним был прислонен новенький веник. Бобров понял – она намекнула, что выгоняет его всерьез. Но, с другой стороны, этот веник внушил ему некоторую надежду. Значит, чувство юмора в этой операции по его выдворению все же присутствовало! То есть она оставляет ему надежду. И это, так сказать, показательная порка! Ну что ж, поиграем, подумал он с благодарностью. Взял вещи и поехал в Ясенево. Он был человек аккуратный и решил сразу развесить и разложить вещи. Открыл одну сумку. Там лежали его бумаги, ноутбук и вафельница. Это ему не понравилось. А когда в третьей сумке сверху он обнаружил пресловутое пальто, подбитое норкой, ему стало нехорошо. Это уже не игра. Да и не способна Марта на такие игры. Она слишком чистый и прямодушный человек. И веник вовсе не свидетельство какой-то игры, наоборот, свидетельство отчаяния… Она не знала, как еще объяснить ему, что он в ее квартире персона нон грата. Бобров заскрипел зубами. Но времени на эмоции уже не было. И он поехал в институт. У него были лекции.


– Мартуся, что стряслось? – спросил Корней, когда Марта вошла в гримерку. – Что с глазами?

– Ничего, не выспалась просто, – буркнула Марта. – Танечка, с этим можно что-то сделать? – спросила она гримершу.

– Попробуем. Да ничего, Марта, как камеру включат, ты и оживешь!

– Надеюсь!

Марта закрыла глаза и попыталась расслабиться. Какое счастье, что у меня есть теперь эта работа, которая требует полной отдачи и определенной дисциплины, не позволяет растечься от жалости к себе.

– Марта, готово! – тронула ее за плечо Таня. – Выглядишь неплохо!

– О, Танечка, спасибо, ты кудесница!

Войдя в уютную студию, где всегда стояли цветы, Марта села на диванчик рядом с Корнеем, на столике перед ними дымились две чашки кофе. И пока им еще не надели микрофоны, Корней шепнул:

– Со шпионом повздорила?

– Выгнала его. Взашей!

– Господи, за что?

– Вот что я получила вчера вечером!

Марта сунула ему свой смартфон.

– Это он прислал?

– Она! Но все равно!

– Гадость какая! Но, Мартуся, бывает с нами, мужиками, такое… Ничего не попишешь… Просто баба уж больно низкопробная.

– Вот! Очень точное выражение – именно низкопробная! – словно бы обрадовалась Марта.

– Ничего, никуда он не денется.

– А я больше не хочу! Я так верила ему… А он… Нет! Все!

Но тут включили камеры, заработали микрофоны и началась работа.

Марта и Корней на канале «Позитив» вели уже не только музыкальную программу. Им доверили и куда более ответственную миссию – вести ежедневное утреннее шоу в прямом эфире, где им необычайно пригодился многолетний опыт работы вдвоем на радио. И хотя зона покрытия канала была еще невелика, но положительные отзывы приходили в большом количестве. Люди благодарили за то, что с утра их не пичкают политикой, ныне способной испортить настроение кому угодно, а, напротив, заряжают оптимизмом на целый день. И не последнюю роль тут играла улыбка Марты.


Вернувшись домой, Марта увидела, что сумки исчезли, а к венику были прицеплена записка: «Я все понял. Прости, если сможешь. Бес попутал. Люблю только тебя».

Дневник

Странно, я не могу больше плакать. Не получается, а боль такая, хоть волком вой! Комок в горле и дышать трудно. Только на работе и забываюсь. Как он мог? Хотя глупый вопрос, как все они могут. Да легко! Большое дело, как говорится – сунул, вынул и бежать… А она красивая, до ужаса красивая! Но до чего подлая! Я бы простила его, с кем не бывает, но она прислала видео, и этого я пережить не в силах! Хочется биться головой об стену. Как он мог так попасться? Он, такой умный, такой проницательный и осторожный, настоящий шпион? Да он просто лох! Поманила красивая баба, а жена далеко, он и попался! Небось считал, что такому прожженному ничего не грозит? Дурак! Сволочь! Ненавижу! И Тимошку у меня отнял! Не могу же я отобрать кота у старой женщины, которая так к нему привязалась. Она-то мне ничего плохого не сделала. И с Петькой он теперь задружился… Нет! Я не сдамся! Я буду жить дальше, благо у меня есть такая работа. А он… Он пусть как хочет. С Аллой или без Аллы. Это меня уже не касается. Долго без бабы он все равно не обойдется. А с кем он будет, его дело! Я больше не хочу!!!