– Ему это было очень нужно – поговорить с мужчиной.

– Как Дженис?

– Она очень расстроена и много спит. Ей, судя по всему, придется труднее, чем Джои.

– А вы… Ладно, не буду задавать вам этот дурацкий вопрос. Лучше скажите, чем вы занимаетесь.

– Пытаюсь внушить себе, что пора приниматься за работу. Это очень тяжело, когда в голове такая сумятица. Мне кажется, я не смогу ни на чем сосредоточиться. Но скоро все равно придется идти, надо сменить Сильвию. Ей ведь пришлось тянуть за двоих. Сегодня у меня опять дела, связанные с похоронами. Кажется, им не будет конца. Я, собственно, поэтому и звоню. Насчет вещей Грега.

– Я же говорил вам, что не стоит с этим торопиться. Вам вовсе не обязательно вывозить их отсюда сейчас. Заберете, когда будете в полном порядке.

– Я знаю, но это висит на мне тяжким грузом. Я уж хочу покончить со всем сразу. Если тебе будет удобно, я бы могла подъехать в воскресенье. Магазин в этот день закрыт, а Дженис и Джои помогут мне.

– У меня как раз ночное дежурство в воскресенье, так что целый день я буду дома. Можете приехать в любое время.

– Ты сказал, что обычно встаешь около двух?

– Ничего, встану и в полдень.

– Пять часов сна? Кристофер, этого мало.

– Хорошо, как насчет часа дня?

– В два будет лучше. Я вовсе не хочу нарушать твой сон. Вы, полицейские, и так недосыпаете.

– Хорошо, в два. А как вы думаете перевозить его мебель?

– Наш сосед Джим Клементе обещал дать свой пикап.

– Вы сумеете вести его или мне приехать за вами?

– Джим предложил мне свои услуги, но я прекрасно справлюсь сама. Так что до встречи в воскресенье, в два.

– Отлично.

– И… Кристофер?

– Да?

– Пожалуйста, поспи еще немного. Мне так неловко, что разбудила тебя.


В тот же вечер за ужином она хотела спросить детей, смогут ли они помочь ей в воскресенье. Но ее опередил Джои, объявивший о том, что Денни Уитман пригласил его в воскресенье на озеро.

– О… – Ли так и застыла с миской запеченного картофеля в руках. – А я-то думала, мы все втроем съездим на квартиру Грега, соберем его вещи. Я рассчитывала на вашу помощь.

Она поставила миску на стол и села. Джои начал деловито накладывать себе в тарелку картофель и одновременно ныл:

– Почему в воскресенье? Разве нельзя это сделать в субботу, чтобы я все-таки поехал на озеро с Уитманами? Они туда ездят только по воскресеньям…

Ли постаралась не обидеться, лишний раз напомнив себе, что Джои всего лишь четырнадцать. В этом возрасте еще не совсем представляют себе заботы и нужды взрослых, особенно в подобной ситуации. Безусловно, и Уитманы пригласили его с собой из лучших побуждений, понимая, что сейчас Джои как никогда нужна разрядка.

– Дженис? – взглянула она на дочь.

Дженис отложила вилку и устремила взгляд в окно. Глаза ее заблестели от подступивших слез. На тарелке ее самое любимое блюдо так и осталось нетронутым.

– Мам, я… я еще не готова к этому. Нельзя ли отложить это на время?

Ли тоже опустила вилку.

Дженис добавила:

– И, кроме всего прочего, в воскресенье у меня рабочий день. – Дженис работала клерком в торговом центре Норттауна. – Боюсь, если я не появлюсь на работе в ближайшие дни, я могу ее потерять, и как тогда деньги для колледжа? Нельзя ли все-таки отложить это ненадолго, мам?

Ли успокаивающе прикоснулась к руке дочери.

– Конечно, можно, – тихо сказала она. – Кристофер говорил, что нет никакой необходимости торопиться.

Дженис моргнула, и стоявшие в глазах слезы упали на стол. Она высвободила руку, вытерла глаза и, снова взяв вилку, подцепила картофель с ветчиной. Но, взглянув на еду, задумчиво произнесла:

– Мам, что-то мне сегодня не хочется есть.

И подняла на Ли заплаканные глаза.

– Картофель у тебя отменный, честное слово. Но может, мне… я не знаю… может, мне лучше пойти к себе ненадолго…

– Иди, конечно. Картофель подождет до завтра.

Когда Дженис ушла, Ли с Джои почувствовали себя совсем одинокими. Джои осилил лишь полтарелки и последовал примеру сестры.

– Мам, я тоже не голоден. Ты меня извинишь?

– Конечно, – сказала она. – Чем ты собираешься заняться?

– Не знаю. Может, схожу в парк, посмотрю пару бейсбольных матчей.

– Хорошо. Щи, – с пониманием поддержала она.

Он встал из-за стола и, немного помявшись, предложил:

– Хочешь, я помогу тебе убрать посуду?

– Я сама. Лучше поцелуй меня. – Он чмокнул ее в щеку, и она обняла сына. – Ну, иди, развлекайся, только возвращайся не позже десяти.

– Хорошо.

Джои вышел, а она все сидела за столом, прислушиваясь к тому, как сын достает свой велосипед, и вот уже откуда-то издалека донеслось его жужжание. Она все не двигалась с места, чувствуя себя всеми покинутой, не в силах встать, убрать со стола недоеденный ужин, помыть посуду. Это могло бы отвлечь ее, поднять настроение. Но она так устала, что ей даже не хотелось искусственно взбадривать себя. И она все сидела за столом, подперев рукой подбородок, устремив взгляд в окно. Можно было бы, конечно, пойти прополоть клумбы, обнести изгородью дельфиниумы, которые так разрослись и пышно цвели, нарвать букет для кухонного стола. Можно позвонить матери или Сильвии, предложить Дженис сходить в кино, выйти во двор и помыть машину, а потом сесть в нее и развезти по соседям оставленные блюда и формы для тортов. А еще можно нацарапать несколько благодарственных открыток.

Она вздохнула. Слишком устала она быть сильной, так хотелось хотя бы на один вечер возложить на кого-нибудь свои обязанности. Ее вдруг охватила апатия, преодолеть которую, казалось, было невозможно.

Она подняла голову и посмотрела в холл, где было светло от пробивавшихся сквозь стеклянную дверь косых лучей заходящего солнца. Как грустно: время ужина, а ты сидишь за столом одна. Мимо пронесся грузовик Джима Клементса. Джим работал на стройке и только еще возвращался домой с работы. Проехали две девушки на велосипедах. От их щебета Ли стало еще горше. Все кругом заняты чем-то, куда-то спешат…

Погруженная в свои мрачные мысли, она не сразу заметила, как к дому подъехала бело-черная патрульная машина. И в тот же миг она вскочила и бросилась к двери, навстречу своему спасению.

Выбежав на крыльцо, она увидела Кристофера. В полном обмундировании, он выходил из машины. Его неожиданное появление наполнило ее радостью.

Он захлопнул дверцу, но мотор не выключил и направился к дому. Она двинулась ему навстречу с какой-то совершенно необъяснимой легкостью, словно повинуясь неведомой силе. Для нее Крис всегда был одним из приятелей Грега, таким же мальчишкой. Но полицейский, что шел сейчас навстречу, был далеко не мальчик. Темно-синяя униформа добавила ему стати, солидности, зрелости, и это открытие застало ее врасплох. Фуражка его была надвинута на лоб, глаза скрывались под козырьком. Рубашка, безупречно отглаженная, пестрела всевозможными нашивками, значками и повязками. Галстук был аккуратно завязан под загорелым подбородком. Массивная портупея внушала уважение к ее обладателю, а пуленепробиваемый жилет увеличивал объемность его и без того мощной фигуры.

Они остановились возле машины; рядом пыхтел разгоряченный двигатель.

– Привет, – с улыбкой сказал Крис, снимая солнцезащитные очки.

– Привет. – Она засунула руки в передние карманы белых шорт. – Не ожидала увидеть тебя сегодня.

– Принесли письма для Грега. – И он протянул ей четыре конверта.

– Спасибо. – Она бегло просмотрела их. – Мне, наверное, надо сходить на почту и заявить об изменении адреса? Тоже неотложное дело. Я и забыла, сколько бумаг приходится оформлять, когда человек умирает. – Она взглянула на него. – Мне казалось, ты работаешь сегодня в ночную смену.

– Верно, должен был, но один парень попросил поменяться с ним.

Рация, висевшая на его поясе, начала верещать, и Крис, протянув руку, не глядя, прибавил громкости. Грег обычно делал так же. Ли никогда не могла понять, как это они умудряются расшифровать эти шипящие обрывочные звуки и при этом не прерывать беседы.

– Я встретил Джои по дороге. Он сказал, что идет в парк.

– Там летнее первенство по бейсболу, – объяснила она. – Пусть посмотрит. Все лучше, чем слоняться по дому, где все так мрачно и безотрадно.

– А как вы? Слоняетесь?

– Надо возвращаться на работу. Получается, что я злоупотребляю добротой Сильвии. Кристофер, насчет воскресенья…

Он ждал.

– Дети не смогут помочь мне. Джои едет на озеро с Денни, а Дженис пока еще не готова морально. Так что придется все отложить.

– Я помогу вам, – сказал он.

– Но ты и так столько сделал для нас.

– Я все равно собирался помочь вам с вещами Грега. Если вы все-таки хотите в воскресенье, мы вдвоем вполне управимся. Если хотите подождать детей – пожалуйста.

– Это нелегкое дело, – сказала она. – Я уже проходила через это, когда умер Билл. Знаю, как это может выбить из колеи.

– Тогда давайте побережем детей? – предложил он. И, помолчав, добавил, пристально глядя на нее: – Но мне сдается, что иногда вы немного устаете, оттого что приходится все время их щадить, а хочется, видимо, чтобы и они подумали о вас.

«Как точно», – поразилась она. Он угадал ее мысли. Сейчас, когда он вымолвил их, ей стало легче, и чувство вины, которое они обычно вызывали в ней, тотчас ушло.

– Откуда ты все знаешь? – спросила она.

По рации прозвучал гнусавый голос:

– Три-Браво-восемнадцать.

– Одну минутку, – сказал Крис, снимая рацию с пояса и поднося к губам. Ли никогда раньше не замечала, какие у него красивые, ярко очерченные губы.

– Три-Браво-восемнадцать.

Надтреснутый голос продолжал:

– Восемь-два-ноль Майн-стрит. Квартира Г-тридцать-семь. Слышна ругань. По всей вероятности, бытовая ссора с дракой. Никого из посторонних замечено не было.

– Принял, – сказал он, затем обратился к Ли. – Извините, я должен идти. – И опять нацепил темные очки. – Позвоните мне насчет воскресенья. Мне кажется, вам все-таки стоит дождаться детей. Но если вы решите не откладывать, то мы и вдвоем все сделаем.

Ли кивнула. Она бессознательно двинулась с ним к машине, постояла возле, пока он усаживался и записывал переданный по рации адрес, последила за тем, как он потянулся к радио на приборной доске и передал в эфир номер своей машины и время приема вызова.

– Три-Браво-восемнадцать в пути. Восемнадцать часов девять минут.

Вернув радио на место, он включил задний ход и крикнул в открытое окно:

– У вас усталый вид. Поспите немного.

Обычные слова на прощание, но он произнес их так просто, по-домашнему. Они прозвучали как мягкий упрек супруга, таивший в себе глубокую нежность и заботу. В ней всколыхнулось давно забытое.

Прижав руки к груди, она провожала его взглядом. Как и Грега, когда он, бывало, внимательно оглядевшись, выезжал со двора.

Машина Криса съехала с обочины, и он, выруливая на улицу, махнул рукой на прощание.

Он уже давно скрылся из виду, а она все стояла, глядя ему вслед.


На той же неделе она приступила к работе, окунувшись в успокаивающую рутину обыденности. В восемь утра она открыла магазин, сварила кофе, полила цветы, просмотрела журнал по уходу за растениями. Привычные обязанности отвлекали, хотя временами она ловила себя на том, что взгляд ее устремлен в пустоту.

Сильвия часто спрашивала: «Как ты, сестричка?» Пэт Голсуорти и Нэнси Макфаддон тоже сочувственно поглядывали на хозяйку. Ли машинально отвечала, что все в порядке, скрывая ото всех ужас, с которым ждала дня, когда ей предстоит разбираться с вещами Грега.

В воскресенье минуло девять дней, как умер Грег. Ли проснулась рано, до службы в церкви оставалось четыре часа. В половине седьмого она уже была в саду и, стоя на коленях, выдергивала сорняки, заполонившие клумбу с лилиями, моля о том, чтобы день этот уже кончился.

К двум часам воздух накалился до предела. Она надела вылинявшие зеленые шорты и свободную хлопчатобумажную рубаху. Превозмогая боль и страх, вывела из соседнего гаража пикап, на котором и отправилась к дому сына. Припарковав автомобиль, она с трудом поднялась в квартиру, прижимая к себе охапку сложенных картонных коробок.

Кристофер открыл ей дверь. Он был в отрезанных по колено голубых джинсах и белой майке-поло. Из комнаты доносился тихий голос Глории Эстефан, звучавший по радио. И никакой музыки кантри, которая лишний раз напомнила бы о Греге.