– Я хочу видеть тебя. Ты не против?

Смущение сковало ее. Хотелось крикнуть: «Погаси!» При свете их возрастная разница неминуемо обнажится и станут очевидны недостатки ее немолодого тела. Она предпочитала, чтобы в спальне по-прежнему было темно, но пока она, застигнутая врасплох лучом света, мучилась сомнениями, он уже внимательно разглядывал ее, устроившись сверху.

Его жесткие темные волосы были взъерошены. Глаза поражали глубокой синевой, сравнимой лишь с океанской пучиной. Не отводя от нее пристального взгляда, он играл ее грудями, мял их, нежно поглаживал, обводил пальцами красноватые соски, выписывая полумесяцы, потом накрывал их своими широкими ладонями.

– Скажи, что ты не против, – умоляюще произнес он хрипловатым влюбленным голосом.

– Я не против.

Он видел, что на самом деле это не так, хотя он – теперь уже как любовник – находил ее тело соблазнительным. Он наклонился вперед и приложил ладонь к ее лбу, словно проверяя, нет ли температуры, и откинул с лица волосы.

– Не возражай, – прошептал он, – и не смущайся, Ли. Позволь мне любить твое тело так же, как я люблю твою душу.

Она обвила рукой его шею и приблизила его открытый рот к своему, мягким гортанным звуком выражая свое согласие. В этот момент она спросила себя, а был ли в ее жизни другой мужчина, кто способен был наполнить ее существо таким неизъяснимым блаженством, счастьем, выше которого трудно было что-либо себе представить. Кто целовал ее так же – с нежностью, в которой угадывалась страсть, с вожделением, возбуждавшим их обоих. Наслаждаясь свободой и уединением, они не скрывали здоровой жажды физической близости.

– О, Кристофер… – бормотала она срывающимся от волнения голосом. – С тобой я испытываю то, о чем мечтает любая женщина.

И он вновь потянулся к ней.

Она гладила его ноги, бедра, любовалась его упругой кожей, блестевшей в луче света; вот брови его изогнулись, а лицо стало серьезным и сосредоточенным от нахлынувшей страсти. Тяжело дыша, он резко наклонился вперед, широко раскинув руки, оперевшись на локти, и посмотрел на нее немигающим взглядом, почти в упор, так что ей казалось, будто он и не видит ее лица, погруженный в собственные мысли и чувства.

Он издавал какие-то звуки, которые кому угодно, только не ей, могли показаться немелодичными, но на самом деле возвещали об удовольствии, которое он испытывал.

Когда он кончил, тело его содрогнулось, и он рухнул как подкошенный прямо на нее. Она обхватила его тяжелое тело одной рукой, а другую запустила в его волосы, ощутив пальцами их влажность. От волос исходил свойственный только ему запах – теплой кожи, незнакомой ей туалетной воды с легкой примесью табачного дыма после танцзала.

Она медленно и нежно водила кончиками ногтей по его голове, и он еще один раз вздрогнул.

Когда пульс его забился реже и дыхание стало ровным, он повернул ее на бок, подложив им под голову подушку, и они долго и безмятежно созерцали друг друга. Пресыщенность ласками выдавали их чуть замутненные взгляды и вялые губы. Она коснулась пальцами его нижней губы и перенесла поцелуй на свои губы.

Он улыбнулся.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Ни о чем. Я просто счастлив.

Она опять провела пальцем по его нижней губе.

– Мне было очень хорошо.

– И мне тоже.

– Как ты считаешь – какие перспективы у женщины, которая кончает сразу же, как только оказалась в постели с мужчиной?

– Трудно сказать.

– А по-моему, довольно плачевные.

– Я никогда не был уверен в том, что мои девушки испытывали это со мной.

– А теперь ты уверен?

– Даже не сомневаюсь. А быстро это произошло потому, что у тебя был большой перерыв. Ты оказалась более чем готовой к этому.

– Ты действительно так думаешь? – Она все еще трепала его нижнюю губу.

– Я уже говорил тебе однажды, что я не дамский угодник.

– Нет, ты угодник только одной дамы.

Он прикусил кончик ее пальца, оставив на нем белую отметину. Выпустив палец изо рта, он проводил его поцелуем, и она сжала его подбородок. Оба на какое-то время закрыли глаза и замерли, наслаждаясь приятной усталостью, которая приходит после близости, лениво вычерчивая друг на друге затейливые кривые. Волосы его ног слегка щекотали гладкую кожу ее ног. Она думала о том, каким вялым и обмякшим стало ее тело. Он вспоминал ее оргазм.

Его тихий голос заставил ее открыть глаза.

– Не будет ли это слишком, если я спрошу тебя о твоей сексуальной жизни с мужем?

– Да нет, конечно. То, что произошло сейчас между нами, стирает многие условности. Ты так не считаешь?

– Тогда расскажи.

Она на какое-то время задумалась, прежде чем ответить.

– До замужества были сложности. Потом все наладилось, хотя бывало то горячо, то холодно. Иногда мы занимались сексом по четыре раза в неделю, а иногда нас хватало лишь на пару раз в месяц. Все зависело от общей обстановки. Хотя должна признать, что над моими оргазмами нам приходилось трудиться чуть дольше, чем сегодня.

После недолгого молчания он приподнялся и поцеловал ее в губы, потом лег обратно на подушку.

– Знаешь, что самое смешное? – сказал он. – Я до смерти боялся, что тебе со мной будет не так хорошо, как с ним. Во всех книгах сказано, что в таких случаях надо запастись терпением, так что я прикинул… – Он вздрогнул и отвел взгляд в сторону, потом опять обернулся к ней, но мысль так и не закончил. – Однажды я сказал тебе, что меня не пугает то, что может произойти между нами, но, конечно, бравировал. Я очень боялся и больше всего как раз того, что мне всего лишь тридцать, а ты старше и опытнее. Знаешь, мужчину это может испугать. Я думал: «Что, если я начну действовать, а она шлепнет меня по руке как какого-то нерадивого ребенка?» – И после паузы добавил: – Но ты этого не сделала.

– Неужели ты действительно думал, что я способна на такое?

– Я не знал.

– А ты подозревал, что я к тебе неравнодушна?

– Да, но я думал, ты будешь сопротивляться этим чувствам из-за возрастной разницы.

– Раз уж мы начали откровенничать, я тоже хочу кое в чем признаться. Когда я впервые заподозрила, что ты в меня влюблен, я подумала: «Боже, он так молод». Но скажу честно – я ведь тоже живой человек, – дразнила меня и другая мысль, довольно крамольная, но тешившая мое самолюбие. «А по силам ли мне подцепить такого мальчика?» С тех пор я словно помешалась на этой идее, хотя и понимала, что все это слишком мелко для меня – ложиться в постель с мужчиной лишь потому, что он моложе меня. И вот это произошло, и вовсе не по этой причине. Я сделала это, потому что люблю тебя, ты мне дорог, я уважаю тебя, мне с тобой так весело и легко, но все-таки должна признать: твой возраст, твоя молодость, твое крепкое красивое тело приводят меня в такое смятение, о котором я и не помышляла.

Он положил голову на руку, а другой рукой гладил ее тело. Коснувшись грудей, он заскользил пальцами влево-вправо, влево-вправо, словно смахивая пылинки.

– Я рад, что нам больше не придется проходить эти первые шаги. Все-таки это здорово выматывает нервы. В следующий раз все будет намного проще.

Она хитро улыбнулась.

– Не хочешь ли ты сказать, что нам предстоит заняться этим вновь?

Он продолжал следить за движением своих пальцев. Груди ее покрылись гусиной кожей, взметнулись тонкие прозрачные волоски, соски напряглись.

– Нам предстоит заниматься этим еще много-много раз. Так часто, как только сможем.

– Итак, роман по полной программе, так?

Он убрал руку с ее груди и взял ее за подбородок.

– Можешь называть это как хочешь. Но в любом случае то, что сейчас произошло, слишком здорово, чтобы на этом поставить точку.

Она внимательно посмотрела на него, любуясь оттенком его темных волос, голубыми глазами в обрамлении густых ресниц, правильными чертами лица, которыми не переставала восхищаться. Она разглядывала его рот, мягкий и влажный после долгих поцелуев… и не смогла удержаться, чтобы опять не коснуться его.

– Все в тебе мне нравится. Я просто не могу поверить, что это случилось, что мы действительно сумели преодолеть все преграды. Только не переусердствовать бы мне, ведь я хочу наверстать упущенное.

– А я не возражаю. – Он поймал ее руку и начал покусывать кончики пальцев. – Ненасытные женщины – это находка для мужчин.

Тут они затеяли спор о том, кто более ненасытен, и наконец она опрокинула его на спину и с торжествующим видом улеглась сверху…


Бросив взгляд на будильник, стоявший на тумбочке возле кровати, она разбудила его. Оба уже лежали под одеялами. На щеке ее алело пятно – след от его плеча, на котором она спала.

Открыв глаза, он взглянул на нее и сонно улыбнулся.

– Я должна идти, – прошептала она.

– О, нет… – Он заключил ее в цепкие объятия. – Не-е-т.

– Я не могу остаться. Дома Джои со своим приятелем Денни, да и Дженис должна скоро вернуться.

Он приподнялся, посмотрел на часы и опять откинулся на спину.

– Еще даже двенадцати нет.

– Что ж, мы немного поторопились.

Он фыркнул, не открывая глаз, не выпуская ее из своих рук.

– Я бы хотел, чтобы ты осталась до утра.

– Знаю и тоже хочу этого. – Она откинула одеяло и встала. – Но я не могу.

Заложив руки за голову, он наблюдал, как она одевается. Как ступает ногами в трусики, заводит за спину руки, застегивая лифчик, садится на край кровати и медленно натягивает колготы. Подошла очередь платья, и, когда она уже надела его, он сказал:

– Подойди сюда. Дай, я застегну.

Она обогнула кровать и села спиной к нему. Он привстал с подушек и поцеловал ее в затылок, просунул руки в расстегнутое платье и нежно обхватил ее груди. Губы его коснулись ее плеча.

– Мне так нравится смотреть, как ты одеваешься, как ты двигаешься в этой спальне. Я так часто воображал тебя здесь.

Она накрыла его руки своими, сквозь красную шуршащую ткань лифа ощутив их силу и тепло, склонила голову набок и закрыла глаза.

– Мне безумно это нравится, – прошептала она, – просто чувствовать прикосновение твоих рук. Руки мужчины так не похожи на женские. Когда ты остаешься одна, без мужчины, – конечно, не хватает секса, но иногда еще больше скучаешь именно по обычному прикосновению рук. Так хочется прижаться к мужскому телу, припасть к тому, кто больше тебя, кто по-другому пахнет, чувствует не так, как ты. Обещай мне, что иногда у нас будут такие мгновения… когда можно просто чувствовать друг друга, не путая это с сексом.

– Обещаю. А теперь ты должна кое-что пообещать мне.

– Что?

– Иногда одеваться передо мной, как только что ты делала – медленно и лениво, а я буду лежать и смотреть на тебя. Минуту назад меня вдруг осенило: кто угодно может видеть, как человек раздевается, но ведь наблюдать за тем, как он одевается, – более интимная привилегия. Ты познаешь, как происходит это таинство, что за чем следует – сначала трусики, потом лифчик, за ним – колготки. Сегодня, засыпая, я буду вспоминать эту картину.

Она вздохнула, откинулась назад, и они начали медленно раскачиваться; руки его все еще были сомкнуты на ее груди, губы касались ее шеи. Умиротворенные, они мечтали о том, чтобы лечь обратно в постель и уснуть. Но в эту идиллию вторгались обстоятельства и обязанности, и ей ничего не оставалось, как нарушить ее.

– Я действительно должна идти. Застегни мне молнию.

Когда он сделал это, она собрала с ночного столика свою бижутерию, надела туфли и молча стояла, наблюдая, как он, скатившись к краю постели, подбирает свою разбросанную по полу одежду. Он застегнул рубашку, запихнул концы ее в джинсы, щелкнул застежкой пояса и – наконец – дернул молнию ширинки.

– Ты прав, – сказала она, подошла к нему, положила локти ему на плечи и взъерошила ему волосы. – Это очень интимное зрелище. Я как-то никогда не задумывалась над этим.

– Я рад, что тебе понравилось, – усмехнулся он, застегивая манжеты рубашки.

– И я еще кое о чем подумала, – сказала она.

– О чем? – Он слегка придерживал ее за талию.

– После близости с незнакомым человеком смотреть на то, как он одевается, невыносимо. Да и неприлично, правда ведь? Но смотреть на тебя, – она коснулась его губ легким поцелуем, – это все равно что читать постскриптум в любовном послании.

Они прижались друг к другу, и их губы слились в восхитительном, дурманящем поцелуе.

Наконец, отстранившись, он сказал, на этот раз очень серьезно: