Она широко улыбнулась, и ее веселье передалось и ему.

Интонации ее смягчились, когда она продолжила:

– Все-таки не зря испокон веку говорят в таких случаях:… в болезни и здравии, богатстве и бедности – до конца, пока не разлучит смерть. И это о моей любви к тебе.

С глубокой нежностью в голосе она произнесла:

– Дай мне второе кольцо.

Он достал его из кармана и протянул ей.

Она поднесла кольцо к губам и потом надела его ему на палец, прошептав:

– Я люблю тебя, Кристофер.

– Я люблю тебя, Ли.

Они обменялись поцелуями. За их спинами по водной глади озера устремились навстречу друг другу два лебедя, и, на мгновение соприкоснувшись, их головы и шеи образовали белое сердце, и это было своеобразным благословением только что заключенного союза.

Мистер Джонсон объявил:

– Настоящим уведомляю, что штат Алабама признает этот брак легальным и действительным, зарегистрированным в окружном суде Мобила.

Церемония была окончена. Кристоферу и Ли показалось, что все прошло слишком быстро. Возникла неловкая пауза, и растерянные взгляды молодоженов вопрошали: «Что, уже все?»

Джонсон рассеял все сомнения, официальным тоном заявив:

– Мои поздравления, мистер и миссис Лаллек.

Пожав им обоим руки, он сказал:

– А теперь соблаговолите поставить ваши подписи в свидетельстве о браке.

Когда и эта формальность была исполнена, он запечатлел новую супружескую пару, щелкнув фотоаппаратом Ли. Проходивший мимо турист сфотографировал всех троих вместе.

– Что ж, удачи вам. – И Джонсон откланялся.

Они остались у озера вдвоем и еще какое-то время просто смотрели друг другу в глаза, несколько обескураженные своей брачной церемонией, разыгранной только что Джонсоном. Но в конце концов, брачный обет – это ведь не только подписи на документе и официальные речи, зачитанные к тому же по книге. Кристофер взял Ли за руку и прижал к груди.

– Идите сюда, миссис Лаллек. Давайте-ка еще раз попробуем.

Свидетелями этого поцелуя были лишь лебеди да молочные облака, что разбрелись по голубому небу. Поцелуй мог длиться бесконечно, но Ли не терпелось поскорее начать экскурсию по саду. Она мягко отстранилась и с присущей ей прямолинейностью попросила:

– Поцелуй меня потом, Кристофер. Я просто умираю – хочу взглянуть на эти цветы.

Свои первые три часа в качестве мистера и миссис Лаллек они провели, бродя по тропинкам сада и фотографируя друг друга.

Их первая брачная ночь прошла в местечке под названием Керри Коттедж – пансионе на территории старинного поместья Шэрроу. Хозяйка пансиона – некая миссис Рэмси – худощавая матрона с лошадиным лицом и седыми, вьющимися от природы волосами, стянутыми в тугой узел, сказала, что ей придется позвонить и отменить приезд каких-то родственников из Монровиля.

– Они мне сроду ни цента не заплатили, а требуют, чтобы ровно в восемь завтрак был подан. Кезен Грейс вполне может приехать и в другой раз. Сегодня у вас, молодоженов, будет лучшая комната в моем доме.

На ужин она подала куропаток по-корнуоллски, фаршированных кедровыми орешками. Стол был накрыт в саду, под боярышником, который, как она сказала, был посажен ее прапрапрадедом еще до Гражданской войны. Когда начали сгущаться сумерки, она зажгла свечу и принесла миндальный торт, щедро залитый сверху ванильным кремом, в котором утопали два шоколадных сердечка. Она дотронулась до плеча каждого гостя и мечтательно произнесла:

– Да будет ваша совместная жизнь такой же счастливой, какой была моя жизнь с Полковником.

Явно не намеренная прояснять личность загадочного Полковника, она наполнила их бокалы охлажденным напитком, который называла мятной мальвазией, и растворилась в темноте.

Они подняли бокалы.

Они выпили.

Они как зачарованные смотрели друг на друга.

И никак не могли наглядеться, хотя ночь уже и манила их в уютную тишину их коттеджа. Но они все сидели в саду, смакуя свое счастье. Мятная мальвазия слегка горчила, но освежала. Над их головами шуршали листья боярышника – совсем как сухая бумага под легким бризом. Опираясь локтями на нагретую за день металлическую поверхность столика, они чувствовали, как быстро она остывает. Пламя свечи озаряло их лица загадочным блеском.

Кристофер осушил свой бокал, поставил его на стол и сказал:

– Миссис Лаллек… – пробуя на вкус это новое словосочетание. – Не хотите ли вы пройти в спальню?

– Мистер Лаллек, – ответила она с улыбкой. – Я бы очень хотела пройти в спальню.

Он отодвинул свой стул, потом помог встать ей.

– Наверное, нужно поблагодарить миссис Рэмси?

– Конечно.

Они побрели к домику, сложенному из неровных кирпичей. В ноздри бил дурманящий запах глициний.

– Я замечаю, что у меня вырабатывается южный диалект, – сказал он. – Послушай: дома бы я сказал: «следует?..», здесь же говорю «нужно?..».

– Да, южный говор сказывается.

Он продолжал сказываться, пока они благодарили свою хозяйку и желали ей спокойной ночи. Потом, взявшись за руки, они прошли под раскидистым дубом, мимо уже знакомого боярышника, к своему домику, где их ждала уютная постель. Она уже была разобрана, и на подушках лежали леденцы.

Обнаженную, он уложил ее на хрустящие простыни и растянулся рядом.

– Ли… о, Ли, – бормотал он. – Наконец-то ты моя жена.

Она прошептала его имя и привлекла его к себе, ближе к своему телу, ближе к своему сердцу.

– Кристофер… мой муж.

Жена.

Муж.

Любовники.

В этой ласковой южной ночи большего им и не хотелось.


Идея целиком и полностью принадлежала Ллойду. Но он все-таки доверился Джои, прежде чем рассылать приглашения.

Своей внучке Дженис.

Сильвии и Барри Эйдам.

Оррину и Пег Хилльерам.

И Джадсону Куинси.

«Приглашаю Вас на ужин по случаю бракосочетания Ли Рестон и Кристофера Лаллека, которое состоялось в Беллинграт Гарденс в прошлую пятницу. Ужин состоится в доме молодоженов по адресу: 1225, Бентон-стрит, в пять часов вечера в среду. Прошу Вас не огорчать ни их, ни меня своим отсутствием.

Искренне Ваш

Ллойд Рестон».

Все приглашенные обрушились на Ллойда телефонными звонками – возмущенные, негодующие, обвиняющие его в том, что чуть ли не он виноват в безрассудстве Ли. И каждому Ллойд отвечал одним и тем же:

– Одну минутку, с вами хочет поговорить Джои.

К телефону подходил Джои и выплескивал новости с присушим ему энтузиазмом.

– Эй, бабушка, это ли не здорово? Ты ведь придешь, правда? Мама звонила, она без ума от счастья! И я тоже! И дедушка Ллойд! Мы с ним готовим свадебный ужин – никто из нас, правда, не знает, что из этого получится, но мы листаем кулинарные книги и выискиваем что-нибудь попроще и более или менее съедобное. Так ты приедешь?

Каждая из звонивших тут же бросала трубку, чувствуя, что попалась в собственную ловушку. Сын Ли был в диком восторге. Бывший свекор благословил брак. И вот эти два дуралея, которые ни черта не смыслят в кулинарии, намерены состряпать праздничный ужин и просят лишь о том, чтобы вся семья была в сборе.

Ну, у кого же хватит духу сказать «нет», кому хочется выставлять себя законченным злодеем?


Ллойд привлек в помощники и Джуда. Он заехал за ним и Джои сразу же после занятий, и они втроем накрыли стол на кухне, выставив лучший китайский сервиз Ли. К потолку они подвесили три бумажных свадебных колокольчика. Они нарезали на куски фунтов пять говяжьего филе, сложили мясо в большую кастрюлю, сверху засыпали луком и грибами, залили бульоном и красным вином, сдобрили специями и на этом посчитали свою миссию оконченной, решив, что кто-нибудь из женщин наверняка подоспеет, чтобы превратить это месиво в говядину по-бургундски.

Они настрогали салат, открыли три банки кукурузы, отварили в печке быстроразваривающийся рис, накрыли хлебницу салфеткой, как это всегда делала Ли, и наполнили ее разрезанными пополам булочками, выложили на тарелку масло, а сделанный на заказ торт спрятали на верхней полке шкафа Джои.

Около четырех пополудни Ллойд надел пиджак и сказал мальчикам:

– Итак, не забудьте. Если к пяти никого не будет, тут же убирайте со стола лишние тарелки, о'кей? Я вернусь с мамой и Крисом к половине шестого, не позже. Конечно, если только самолет приземлится вовремя.

По дороге из аэропорта домой за рулем сидел Кристофер. Ли выступала с монологом о Беллинграт Гарденс. Она не смолкала до самого дома.

– … я бы еще хотела вернуться… – Ли запнулась, не закончив фразы. Во дворе дома не оказалось места, чтобы припарковать «эксплорер». Ли изумленно уставилась на скопление автомобилей.

– Похоже, это машина мамы. И Дженис… и Сильвии с Барри.

Обернувшись, она лукаво посмотрела на сидевшего на заднем сиденье человека.

– Ллойд, что ты сделал?

– Давай пройдем в дом и все увидим.

Она выглядела испуганной, когда, выйдя из машины, стояла возле нее, уставившись на собственный дом. Кристофер взял ее за руку. И незаметно для нее они с Ллойдом обменялись взглядами.

– Что же ты сделал, Ллойд? Скажи наконец.

– Пригласил их, вот и все.

– Но, па… – сказала она. – Никто же из них не знает.

– Все знают.

– О черт, – застонала она и взглядом обратилась за помощью к Кристоферу, который в данной ситуации ничем не мог ей помочь.

– Ну, надо же когда-нибудь предстать перед ними, – только и сказал он.


У мальчиков в комнате громко играла музыка. Пег готовила что-то на плите. Оррин открывал бутылку вина. Сильвия колдовала над букетом белых роз, что стоял в центре стола. Все, казалось, были при деле, кроме мальчиков, которые, возбужденно переговариваясь, выбежали встречать молодоженов.

Джои кинулся к матери и обнял ее.

Кристофер воскликнул: «Господи, и Джуд здесь!» – и получил поздравления от мальчика вместе с крепким рукопожатием. Остальные отвлеклись от своих дел и выстроились по периметру коридора, пока Джои с Джудом наперебой рассказывали о том, как они с Ллойдом готовились к празднику, и так же громко звучала музыка, и Ли робко стояла на пороге дома, опасаясь сделать семь-восемь шагов, которые отделяли ее от родных. Она испытывала страшную неловкость – почти как певец, взявший не ту ноту. Она чувствовала, что стоявший рядом с ней Кристофер ждет, пока она сдвинется с места, а Ллойд между тем вешал их пальто в шкаф.

Наконец она сказала: «Что ж… это приятный сюрприз», – и заставила себя пройти вперед.

Она подошла сначала к Сильвии, почувствовав, как забилось сердце, когда между ними оставался лишь один шаг, как напряглись нервы. Кто сделает этот первый шаг навстречу? Наверное, Ли. Именно ей предстоит сделать самый трудный, потому что первый, шаг к примирению.

Их объятия были неестественны – локти высоко приподняты, спины напряжены. Но Сильвия все-таки успела шепнуть Ли на ухо:

– Ты сошла с ума. У вас ничего не получится.

Ли успела шепнуть в ответ:

– Поживем – увидим.

Следующей была очередь Пег. Они обнялись крепче, чем до этого сестры, но разговор шел в той же тональности.

– Ты что, с ума сошла – сбежать? Когда Ллойд сказал мне, я чуть не умерла.

– Спасибо, что пришла, мама.

Оррин был первым из них, кто обнял ее от души.

– Хотя мама и говорит, что ты сумасшедшая, но я никогда тебя не видел более счастливой, дорогая.

– Спасибо, папа. Я действительно очень счастлива.

Она повернулась к последней гостье.

– Дженис… дорогая, я так рада тебя видеть.

Дженис смущалась и робела. Ли обняла дочь, и Дженис не выдержала. Она крепко прижалась к матери, обе они почувствовали облегчение, и лед недоверия, сковывавший их сердца в эти последние недели, растаял.

– О, мама… – прорвался слабый шепот Дженис. Ли с трудом сдерживала подступавшие слезы. Она гладила дочь по спине, мысленно посылая ей слова утешения: «Не плачь, моя милая, отныне все у нас будет замечательно».

Поздравления по адресу Кристофера прозвучали, однако, в высшей степени небрежно, но Дженис – кто бы мог подумать! – явила истинное благородство души и преподнесла матери самый ценный свадебный подарок: она подошла к Кристоферу и, зардевшись еще сильнее, искренне обняла его.

– Глядя на вас, сразу видно, что вы счастливы. Поздравляю.

– Спасибо тебе, Дженис, от нас обоих.

– А еще я хотела тебе сказать, что познакомилась с парнем, и он мне очень нравится. Завтра вечером у нас второе свидание.