Гала Григ - Синдром одиночества

Богдан, казалось, был чем-то расстроен. Но за чашкой ароматного кофе разговорился сам и втянул в беседу Алю:

— Расскажи о своей жизни. Я так мало о тебе знаю.

— Да и рассказывать нечего. Вышла замуж — возраст подошел. Второе замужество — по привычке.

— А почему Аркадий ушел от вас? Он, как ты говорила, обожал Дашу. Мог бы и поубавить свою прыть. Хотя бы ради дочки.

— Так ушел-то он к своей родной дочке.

— Не совсем понятно. Это как?

Аля подробно описывала метания покойного бывшего мужа. Когда упомянула о сумасшествии с тестами на возможное родство между его родной дочкой от Ирины и Дашей, Ненов неожиданно взял ее за руку:

— И что же показало тестирование?!

— Слава Богу, его дикие предположения не подтвердились, и Даша осталась со мной.

— Аэлита, но что если закралась какая-то ошибка? Слишком много совпадений. Я не должен открывать тебе суть документов, с которыми ознакомился. Но двух вариантов быть не может. Других отказников не было, двойняшек-девочек — тоже.

— Богдан, давай прекратим этот разговор. Я уже однажды мысленно расставалась с Дашей. Это было очень тяжело. Второй раз не выдержу.

— Но теперь она взрослая. И я не думаю, что даже узнав, что родная ее мать — Ирина, она уйдет к ней. К тому же, будь благоразумна, Даша так привязана к тебе. И вы обе сознательно решили начать поиск.

Богдан говорил очень убедительно и даже с горячностью. Сейчас он напомнил Але Аркадия и его бредовый рассказ о возможном отцовстве. Она резко встала и принялась убирать со стола.

Богдан тоже поднялся, собираясь уходить:

— Аэлита, я должен поговорить с Дашей и предложить ей повторно сделать тест. Прости, но это моя работа. Я не вправе скрывать от клиента открывшиеся сведения. Решение будет за ней.

Аля не могла сдержать слез, рыдания теснили грудь:

— За что же вы все так жестоки ко мне! Что я вам сделала?! И ты… ты тоже хочешь отнять у меня самое дорогое.

Богдан нежно обнял ее:

— Солнышко мое, я не хочу сделать тебе больно. Пойми, даже если мои догадки подтвердятся, Даша останется с тобой. И вообще, ты должна привыкать, что у нее есть право выбора. Она повзрослела и в любом случае скоро вылетит из твоего уютного гнездышка. Но ведь любить тебя она не перестанет. Ты уже не плачешь? — Богдан вытирал ее слезы, целовал заплаканные глаза. Плечи ее еще судорожно вздрагивали, но она потихоньку успокаивалась.

— Мне очень страшно. Что будет с Дашей, если это окажется правдой? Ты поможешь нам пережить все это?

— Я в любом случае буду рядом. А ты будь умницей. И больше не плачь. Да?

— Постараюсь. Теперь я очень переживаю за Дашу. Каково ей будет узнать, что родители всегда были совсем близко и так далеко.

— Успокойся. Во-первых, это пока только версия. Во-вторых, надо еще все проверить. А в-третьих… — он и сам не знал, что будет в-третьих.

Самое страшное — неопределенность. Если бы можно было узнать результат сразу. Пусть бы даже самый неутешительный расклад, но только не томительное ожидание. Неизвестность пугает, заставляет дрожать каждую клеточку. Заставляет торопить время с надеждой на лучшее. Но что там ждет впереди? Одному Богу ведомо…

Ирина, немного оправившаяся после смерти мужа, с головой окунулась в работу. И не только. Настя подарила ей годовой абонемент в бассейн. Следила, чтобы мать не отлынивала. Ее настойчивость дала положительные плоды. Ирина даже похорошела внешне. Серость лица сменилась нежной бледностью с едва заметным налетом румянца. Но что творилось в ее бедной голове!..

По ночам Ирине по-прежнему снились кошмары. Это был один и тот же сон, в котором она пыталась догнать убегающую женщину. В руках у той был сверток с младенцем. Ирина знала, что младенец — это ее дочь. Вариации сна были разные. Ей преграждали путь немыслимые препятствия. Но, как ни странно, она их преодолевала с легкостью. Не удавалось только одно — догнать эту женщину или хотя бы рассмотреть ее лицо.

Просыпалась в холодном поту. Долго не могла успокоиться. Уснуть уже не получалось. Длительное пребывание в депрессивном состоянии, культивация виновности за содеянный грех и потеря близкого человека — все сложилось в одно сплошное отчаяние. Муки совести и горе все глубже погружали ее в омут стойкого психологического напряжения.

Самобичевание после пробуждения от ночных кошмаров оканчивались тяжелыми приступами мигрени. Если бы в такие минуты не было рядом Насти, всеми силами старающейся наполнить жизнь матери положительными эмоциями, Ирина давно могла стать пациентом психушки.

Настя поступила в университет на факультет иностранных языков. Правда, на заочное обучение. С присущим ей упорством продолжала самостоятельно изучать английский, дополнительно посещала платные курсы.

Казалось, что жизнь потихоньку налаживалась.

Приезд Даши среди недели не вызвал удивления Насти. Она часто приезжала неожиданно. Заходила в гости. Девушки болтали о своем, о девичьем. Только в этот раз в Даше было что-то особенное. Она пристально всматривалась в лицо подруги. С таким же изучающим взглядом следила за Ириной, собирающей на стол к чаю.

— Ты какая-то напряженная сегодня. Что-то случилось?

— Да так, ничего. Не хочешь прогуляться? Совсем засиделась за книгами.

Девушки отправились в ближайший парк.

— Настя, а что тебе известно о прошлом матери, отца?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну ты же знаешь, что раньше отец был женат на моей маме.

— И что? Чего только не бывает в жизни. Люди расходятся, женятся. Ты осуждаешь мою маму? Считаешь ее разлучницей?! Да будет тебе известно, что Аля сама чуть ли не выгнала его из дома.

— Настя, не кипятись. Ни в чем я не виню твоих родителей. Сейчас уже прекрасно понимаю, почему он жил с вами, а не у нас. Мои детские обиды ушли. Но если бы наши родители ничего не скрывали он нас, все было бы намного проще. И тогда, а может и сейчас.

Вот, например, знаешь ли ты почему когда-то папа настоял на тесте по установлению возможного кровного родства между мной и тобой?

— Я не очень-то помню. К тому же результаты оказались отрицательными. Я думала, тебе тоже известна эта фантастическая история. Хотя я тоже до недавнего времени ничего не знала.

— А я вот узнала некоторые подробности совсем недавно. — В голосе Даши было столько боли, что Настя стала успокаивать ее, а у самой мысли бешенным галопом мчались, сменяя одна другую. Она пыталась сложить услышанное в мало-мальскую систему. Но объяснений этой бредятине не находилось.

— Подожди. Объясни толком, с какой такой дури сейчас надо ворошить всю эту чушь?

— Ну ты ведь в курсе, что я ищу своих биологических родителей?

— Да, но какое это имеет отношение к моим отцу и матери?

— Ты ведь знаешь, что у тебя была сестра-близнец?

— Ну? Я сама как-то рассказывала тебе об этом. Только у меня и в мыслях не было, что это может быть как-то связано с тобой. — Настя смотрела на Дашу округлившимися глазами. Земля уплывала из-под ног, голос пропал.

— Ты… на что намекаешь, — едва слышно произнесла она. — У нас в доме не было разговоров об этом. Хотя, — девушка задумалась, — зачем же тогда вся эта канитель с тестами?! Нет, они бы не стали скрывать от меня такое!

— Почему же? Просто не хотели посвящать в подробности. А может быть, не находили слов, чтобы признаться ребенку в ошибках своей молодости. — Слова Даши с трудом доходили до сознания Насти. — Моя мама тоже ничего мне не рассказывала. Открылось все случайно. Подробности озвучил Ненов — по долгу службы…

Девушки долго молчали. Одна, с трудом переваривая услышанное. Другая — печально всматриваясь в лицо подруги. Она все еще пыталась найти сходство между ними. Но они были совсем разные.

— Так получается… что мы… можем оказаться сестрами?! — то ли с ужасом, то ли с восторгом наконец констатировала Настя. Она будто впервые увидела Дашу, настолько пристально разглядывала ее лицо.

— Да, мы с тобой совершенно не похожи. Так бывает. Если предположения Ненова имеют место быть, то мы не близнецы, а двойняшки. Кстати, вспомни, как часто мне говорили, что я похожа на отца. Только мама всегда отрицала это. Странно.

Как предполагает Ненов, мы вполне можем оказаться сестрами. Он нашел подтверждение тому, что почти за весь год в родильном доме, откуда меня удочерили, не рождались близнецы, кроме как у твоей матери. К тому же, не было и случая отказа от одной из двух родившихся девочек. — Даша рассказывала это с такой неизбывной грустью, а Настя настолько была поражена фантастической историей, что у обеих по щекам текли слезы.

— Я не смогу расспрашивать у мамы подробности. Она и без того постоянно плохо себя чувствует. А тут еще я со своими вопросами. К тому же, ведь родство не подтвердилось!

— Это и есть самое странное. Остальное все сходится. Настя, помоги мне только в одном. Поищи результаты тестирования. Мама призналась, что проводили все варианты тестов на возможное родство — меня, тебя, твоей мамы и отца.

— Ты думаешь, родители не уничтожили их?

— Да, действительно. Это было бы вполне естественно. Тем более, что они, по всей видимости, не особенно хотели посвящать тебя в такие невероятные лабиринты судьбы. Так я могу надеяться на твою помощь?

— Конечно, я попробую. Только никак не могу сложить все в логическую цепочку. Это так невероятно. Честно? Я совсем не верю, что это может оказаться правдой.

На этом девушки распрощались. В душе каждой бушевал вулкан. И в водовороте кипящей лавы обжигающих мыслей они не могли не только поверить в чудачества судьбы. Им было трудно дать оценку поступкам своих родителей.

Сколько раз Даша уже пожалела, что решила разыскивать родных. Но все чаще вспоминала слова ясновидящей Надежды, что ее родные совсем близко. Это и толкало ее на продолжение поисков, несмотря на боль, которую испытывала сама. На боль, которую доставляла матери. А теперь вот еще пришлось растревожить Настю.

А Настя пыталась сложить услышанное в мало-мальскую систему. Главное, она даже мысли не допускала, что может поговорить обо всем услышанном с матерью. Она прекрасно помнила, с каким трудом пришлось вытаскивать ее из депрессии, что и послужило поводом ее возвращения из Москвы домой.

Сейчас вроде бы затишье. Правда, очень тревожили ночные кошмары, от которых так часто среди ночи вскрикивала мать. Сколько ни расспрашивала Настя, что же ей снится, она отказывалась посвящать ее в свои переживания.

Насте трудно было признаться себе, что она не хочет участвовать в поисках, тем более — признаваться в этом матери. Была уверена, что любой исход может стать причиной непредвиденных последствий для ее ранимой психики.

Что же творилось в душе Али? Пересказывая Богдану события давно минувших дней, она как бы со стороны наблюдала за своей жизнью. Его присутствие придавало силы и уверенности в том, что все должно проясниться. Они с Дашей давно шли к этому и пришли к обоюдному согласию, что пора положить конец переживаниям.

Только Аля никак не могла себе представить, насколько тяжело будет объяснять Даше, как все происходило. Фактически она уже не в качестве стороннего наблюдателя поведала дочери правду об ее удочерении, об уходе отца, о своей тревоге потерять любимую девочку. Пришлось пережить еще раз боль измены, разрыва и, что самое важное, — боль за Дашу, лишившуюся отцовского внимания и заботы. Прошлые обиды, как оказалось, легко простить, но нелегко забыть.

Новые перспективы не пугали ее. Верила в искренние чувства дочери. Умом понимала, что Даша ни при каком раскладе не откажется от нее. А в сердце поселился сверчок еще не обоснованной, но уже ревности к той, другой предполагаемой матери…

— А зачем собственно нужны результаты? — думала Настя, копаясь в домашнем архиве. — Достаточно сделать новый тест. Тем более, что ничего не подтвердилось.

В комнату зашла Ирина. Настя почему-то покраснела, чем вызвала удивление матери.

— Ты что-то ищешь в документах? — Румянец Насти стал еще гуще. — Просто навожу порядок в шкатулке.

— А у меня что-то неспокойно на душе. Тревожно, — пожаловалась Ирина.

— Тебе надо отдохнуть и прими свои таблеточки. Хочешь, я чай с ромашкой заварю? — Ирина с нежностью смотрела на дочь и радовалась. Какая она заботливая. Как бережно к ней относится. Но тут же подавила тяжелый вздох.

Настя решительно закрыла шкатулку, твердо решив отказаться от Дашиной затеи. Незачем ворошить прошлое. Незачем волновать мать.

Ненов пригласил Дашу в кабинет. Лицо его выражало озабоченность и даже некоторое чувство вины. Он искренне хотел помочь девушке. Но чем больше старался, тем дальше был от результата.