Анна Годберзен - Скандал

Рядом с Дианой сидела сопровождавшая их тетя Эдит и одобрительно кивала. Она облачилась в строгое темно-коричневое платье, на шее красовался кремового цвета шерстяной шарф, который, по ее словам, защищал от простуды. Примерно каждые десять минут появлялась продавщица и показывала им аккуратно разложенные на бледно-розовых салфетках все новые детали и аксессуары – шляпки с перьями, шелковые платки, кожаные перчатки для оперы, браслеты и серьги, украшенные перламутром… А каждые полчаса она приносила им бокалы с шампанским, которое было припасено для особых клиентов.

– А с датой свадьбы вы уже определились? – продолжила Пенелопа, и было видно, как ее голубые глаза расширились от волнения и любопытства.

– О, еще нет… Не знаю. Наверное, зимой, а может быть, далее весной…

Диана взяла у подошедшей девушки один из бокалов и отпила шампанское. Странно, что сестра говорила так неопределенно, но Диана не придала этому значения. Однако если бы она обратила внимание, то наверняка заметила бы, что Пенелопа, обычно крайне мало интересовавшаяся другими людьми, сегодня была на редкость обходительна и любопытна. Хотя все знали, что любимой темой для разговоров у Пенелопы была она сама.

– Это совсем скоро, – отметила Пенелопа, – Может, ты попросишь Баки о помощи? С подготовкой свадьбы, я имею в виду. Ты ведь знаешь, он очень хорош в своем деле…

– Ты так считаешь? – Элизабет безразлично смотрела на свое безупречное отражение в зеркале, – Хорошо. Но, может быть, ты сама спросишь у него? Ведь ты знаешь его гораздо лучше, чем я…

Диана откинулась назад, коснувшись головой темно-синих обоев, и стала ждать своей очереди на переодевание. Она замечала, что между Элизабет и ее лучшей подругой явно происходило что-то странное – может быть, Пенелопа завидовала, что Элизабет первая выйдет замуж? – но никак не могла понять, в чем загвоздка. Пенелопа вела себя очень необычно… В этот день Диана с удивлением отметила и еще одну вещь: любое упоминание о Генри вызывало в ее душе бурю эмоций. Как бы там ни было, этот молодой человек вновь ее интересовал, и даже сильнее, чем прежде.

Двумя часами раньше, когда они обедали в Палм-Гарден в Вальдорфе, Элизабет неустанно говорила о том, как много значит для нее согласие Пенелопы стать подружкой невесты и сколь красивой будет свадьба. Когда Пенелопа удалилась, чтобы тайком выкурить сигарету в гостиной для дам, подальше от вездесущего взора тети Эдит, Элизабет шепотом извинилась перед Дианой за то, что не может нарушить правила и позвать двух подружек невесты.

– Я давным-давно просила об этом Пенелопу. Ты ведь простишь меня, правда? Ведь мы дали друг другу обещание…

– Я тебе уже говорила, что мне все равно, – громко и немного раздраженно ответила Диана, – Тем более Пенелопа как нельзя лучше подходит на роль подружки невесты | га свадьбе без любви.

Элизабет отпрянула, услышав ответ, хотя сестра вовсе не собиралась ее обижать. К сожалению, это была правда, и Элизабет больно ранили эти слова. И, похоже, девушка до сих пор не могла прийти в себя.

– Но ты ведь недавно видела его? – продолжила Пенелопа. Она стояла почти вплотную к Элизабет и проверяла кружево у горла.

– О, да. Мы были на прогулке в парке в… Ди, когда это было?

– В воскресенье, – уверенно ответила Диана. Ей даже не пришлось догадываться, кого его имела в виду Пенелопа, – И он был очень обходителен, – добавила она легкомысленно.

– Правда? – оживилась Пенелопа, перебирая пальцами жемчужины на груди Элизабет, но при этом глядя на Диану.

– Да, он был очень любезен, – согласилась Элизабет, – Спас улетевшую шляпу Дианы.

Диана часто думала о той прогулке в парке и ловила себя на мысли, что вновь и вновь вспоминает Генри. Зелень травы, по которой они бежали, заросшая тиной вода, в которую он ступает босиком. Его лукавая улыбка и понимающий взгляд.

– Вы когда-нибудь ездили на запад на поезде с Центрального вокзала?

Диана очнулась от грез и удивленно взглянула на сестру. Элизабет все еще стояла с отсутствующим видом, и было непонятно, что побудило ее задать столь странный и нелогичный вопрос.

– Нет, только в Ньюпорт. Но это в северном направлении, если я не ошибаюсь, – объявила Пенелопа.

Диана видела в зеркале, как она наклонилась, чтобы проверить волны юбки Элизабет.

Элизабет вытянула шею, и многочисленные отражения последовали се примеру.

– Как вы думаете, сколько поездов уходит каждый день с Центрального вокзала?

– Зачем тебе знать такие вещи? – бесцветным голосом отозвалась Пенелопа, не поднимая головы от платья подруги.

Элизабет окинула взглядом ярды розовой ткани, струящиеся по полу вокруг нее.

– Просто… Мир такой огромный. Вы никогда об этом не думали?

– Нет, – быстро ответила Пенелопа. Она встала, скрестила руки и непонимающе уставилась на Элизабет. – Что тебе нужно за пределами Нью-Йорка и Ньюпорта? Прошлым летом в Ньюпорте было так весело, кстати! Лучшее лето в моей жизни.

Затем она помолчала и многозначительно добавила:

– Генри, кстати, тоже был там.

– Нет, не был, – встряла Диана, – По крайней мере, не все лето. Часть сезона он провел в Саратоге. Я помню заметки о нем. – Старшие девушки с недоумением на нее посмотрели, и тогда Диана продолжила более спокойным тоном, – Ведь он там был, тетя Эдит? Разве вы не помните, все говорили, что сын Вильяма Шунмейкера приехал в город?

Тетя Эдит, сидевшая с откинутой головой и полузакрытыми глазами, встрепенулась в полудреме.

– В чем дело? – спросила она, на мгновенье проснувшись – Не надо волноваться… – продолжила она сонным голосом, – Все эти страсти кипели, когда я была молода, а сейчас это никому не нужно… Пора забыть об этом…

Со всех сторон раздалось приглушенное хихиканье, достаточно тихое, чтобы не разбудить тетю, затем мистер Кэрролл вернулся к своей работе.

– Хорошо, моя великолепная леди, с вами я закончил, – пропел он.

Элизабет дружески подмигнула и позволила ему помочь ей спуститься на пол. Мистер Кэрролл давно был любимым портным сестер Холланд, они часто навещали его и считали, что у него безупречный вкус.

– Пенелопа, моя госпожа, ваш черед.

Подруги, взявшись за руки, направились в маленькую комнату, где собирались переодеться. Диана вздохнула и, глядя на удалявшихся девушек, с сожалением подумала, что они, пусть и ненадолго, остаются одни. Конечно же, они заведут разговор о Генри, и, может быть, она пропустит что-то интересное.

– О, простите меня, мадемуазель, – скороговоркой произнесла молодая девушка в простой черной юбке и светлой блузке – продавщица магазина. Она несла длинную узкую белую коробку. – Велено вручить от Генри Шунмейкера…

– Хорошо, – сказала Элизабет, оборачиваясь и слегка краснея.

– Для мисс Дианы Холланд.

– О! – воскликнула Пенелопа, резко поворачиваясь к Диане.

Девушка подошла к Диане, все еще сидевшей на диване, и вручила ей коробку. Затем отступила, застыв в ожидании.

– Почему Генри прислал подарок тебе? – громко спросила Пенелопа недовольным тоном.

Диана уставилась на идеальную гладкую поверхность коробки. Ей не верилось, что она держала в руках что-то от Генри, тем более в присутствии других людей. Она почти боялась того, что могло оказаться внутри, словно все ее тайные мысли о Генри открылись бы вместе с коробкой. Но Диана была решительной девушкой, по крайней мере, она пыталась такой казаться.

– Давай же, открывай! – нетерпеливо сказала Элизабет. Она выпрямилась, как это обычно делала их мать, и раздраженно смотрела на младшую сестру.

Диана тихонько вздохнула и с трепетом открыла крышку. Внутри оказалась прелестная, но совершенно обычная светлая шелковая лента, украшенная маленькими корабликами, вышитыми голубыми и желтыми нитками. Диана, с трудом скрывая разочарование, продемонстрировала ленту Элизабет и Пенелопе.

– О, лента, – бесцветно промолвила Элизабет, – Вместо той, со шляпы…

– Маленький детский подарок для нашей маленькой Ди, – съязвила Пенелопа, самодовольно улыбаясь, – Как трогательно! Видишь, Элизабет, Генри оказывает знаки внимания тебе, присылая безделушки твоей маленькой сестре.

В голову Диане пришло несколько остроумных ответов, но Пенелопа с Элизабет уже повернулись и направились переодеваться, а девушка, доставившая подарок, возвратилась к работе. Казалось, она тоже была разочарована тем, что не увидела ничего необычного и интересного.

Глядя на ленту, Диана чувствовала себя глупо. Пенелопа была права: это почти детская игрушка. Такой подарок можно дать ребенку, чтобы он перестал капризничать и замолчал. И, может, именно это Генри и хотел сделать… Она гневно выхватила ленту из коробки, развернув во всю длину, и на пол вдруг упал небольшой, аккуратно сложенный лист бумаги.

Диана испуганно огляделась и посмотрела, чем заняты остальные люди в комнате. Тетя Эдит до сих пор тихонько похрапывала, мистер Кэрролл занимался своим делом, что-то бормоча под нос и ничего не замечая вокруг. Диана нагнулась и быстро подняла бумагу.

Это полное сумасшествие, но я все время думаю о вас.

Г.Ш.

Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Диана задрожала всем телом, вникнув в смысл этих слов. И это было почти так же прекрасно, как настоящий, неожиданный поцелуй.

Служанка богатой леди обычно получает в месяц столько же, сколько продавщица в неделю, и еще ожидается, что она с благодарностью должна принимать поношенные платья и другие дары, которые больше не пригодятся ее госпоже. Отвратительно, что на пороге двадцатого века все еще существует подобное неравенство.

Со странички редактора «Нью-Йорк Империал», пятница, 29 сентября, 1899 год

Лина задумчиво бродила по фойе дома Холландов и чего-то ждала – впрочем, она и сама не знала, чего. Может быть, Вилл внезапно окажется за спиной и прошепчет на ухо, как он ценит ее нежный уход за его ранами… Хотя она знала, что это вряд ли произойдет, – все дни, начиная с прошлого воскресенья, он даже не подходил к ней. Он, казалось, полностью погрузился в собственные мысли. Лина знала, что Вилл думал только о Элизабет. И Лина уже начала жалеть, что не сказала ему о своих чувствах тогда, когда была возможность.

На улице было шумно и многолюдно. Сегодня весь город участвовал в параде, о котором накануне так много писали и говорили. Но служанка, разумеется, была заперта за дубовыми дверьми хозяйского дома, и ей оставалось лишь смотреть на улицу через окно. Она хотела быть там, в толпе, идти рядом с Виллом и есть свежеприготовленный попкорн. Или нет – лучше плыть вместе с Виллом на одной из тех больших яхт, что обошли все моря и океаны. Как прекрасно было бы подставить лицо свежему соленому ветру и каплям воды, почувствовать наконец свободу, отправиться навстречу чему-то новому… Лина вздохнула и вдруг почувствовала себя очень одинокой и несчастной.

Скорее всего, в городе было много солдат. Утром она прочитала в газете, что на параде их будет тридцать тысяч, и они прошагают через весь город, от могилы Джефферсона к «Баттери». Она пыталась разглядеть на улице мужчин в форме, но увидела только Клэр, спешащую к дому. Рядом с ней шел один из юношей «Лорд & Тейлор» – известный магазин нанимал только молодых и привлекательных продавцов, чтобы угодить привередливым покупательницам, – и они несли два гигантских пакета с платьями.

Лина открыла дверь и отметила про себя, что продавец хоть и был хорош собой, но с Биллом ему никогда не сравниться.

– Вам помочь? – спросила она.

Сестра раскраснелась от напряжения, а юноша из «Лорд & Тейлор» лишь улыбнулся в ответ. Он был, скорее всего, чуть-чуть старше Клэр, на его почти детском лице пробивался едва заметный светлый пушок.

– Мы уже почти пришли, – сказала Клэр, забираясь на ступеньки. Они занесли коробки в дверь и положили на дубовый стол у входа. Клэр вздохнула и улыбнулась юноше-продавцу.

– Благодарю вас…

Он вяло пожал плечами и посмотрел на рыжеволосую служанку с ленивой уверенностью. Было ясно, что он, гордясь своей работой, ставил себя на несколько ступенек выше сестер Броуд.

Лина с явным неудовольствием заметила, что сестра зарделась и кокетливо опустила ресницы. Господи, неужели она не понимает? Очевидно же, что ожидание юноши совсем не было связано с его интересом к ним. Когда молчание затянулось, он наконец спросил напрямик:

– А оплата?

– О, – Клэр стремительно начала краснеть и беспомощно взглянула на Лину, – Ну, мы не… по уверена, что если вы…

Он беззаботно кивнул и вытащил из кармана счет..

– Тогда передайте эту бумагу миссис Холланд. И… мистер Кэрролл просил напомнить ей о неоплаченных счетах.

– Да, конечно, – мягко ответила Клэр, беря лист бумаги. – Я ей передам.

– Уж пожалуйста, – отозвался он презрительным насмешливым тоном, от которого Лину передернуло, повернулся и стал медленно спускаться по ступенькам. Перед тем мне закрыть за ним дверь и последовать за сестрой, Лина увидела, как продавец обернулся и криво ухмыльнулся ей.