Валери Боумен - Скандал с герцогиней

— Да, Кейт, я просил тебя выйти за меня замуж, но ты отказала и ушла.

Она потянулась к нему, ухватила за рукав. И заговорила быстро-быстро, в страхе, что еще чуть-чуть, и она навеки потеряет его.

— Джеймс, я люблю тебя. Я просто не могла сказать тебе это раньше. Я не хотела испортить тебе жизнь. Не хотела позволить тебе погубить свою репутацию. Но несколько минут назад, — она указала рукой в сторону зала, — я поняла, что ты уже сделал это.

— Кейт, все, что я хотел, я уже тебе сказал. Что изменилось после Рождества? Разве ты не любила меня тогда?

— О, конечно, конечно любила. Просто не хотела причинить тебе боль.

Опустив глаза, Джеймс покачал головой.

— Ты не могла причинить мне боль.

Кейт стиснула руки, ногти впились в ладонь. Он говорит так, словно все в прошлом. Словно надежды больше нет. Кейт не могла смириться с этим. Что всегда говорила ей мать? Ничто так не лечит, как несколько глубоких вздохов. Кейт вздохнула и… выдохнула, и снова вздохнула и…

— Я не понимала этого тогда. Я думала… Лили рассказала мне, что весной ты делал ей предложение. И я была уверена, что в случае со мной ты просто хотел, чтобы все было правильно. Мы провели вместе ночь, значит, ты обязан… Пойми, Джеймс, я не знала, любишь ли ты меня? Но сейчас это так? Да, Джеймс? Ты любишь меня?

Он повернулся к ней лицом. Ее глаза жадно всматривались в его лицо, ища ответа.

Джеймс прикусил нижнюю губу, после минутного молчания он сказал:

— Не заставляй меня отвечать, Кейт. Сейчас это уже не имеет значения.

Слезы текли по ее щекам и почти замерзали на холоде.

— Почему? Почему нет?

— Я ни к одной женщине не испытывал того, что чувствую к тебе. Я никогда… Проклятье! Я не хотел потерять тебя. Потерять еще одну, нет, я даже думать не мог об этом. Но я это сделал. Я потерял тебя. — Джеймс отвел глаза, что-то далекое, отстраненное было в его взгляде. Сердце Кейт упало. — И не могу потерять снова.

— Нет, Джеймс. Послушай меня. — Она подошла вплотную к нему и взяла его за плечи. — Разве мы не можем начать сначала? Снова попроси меня выйти за тебя замуж. Попроси меня…

Шум, доносившийся из зала, становился все громче. Видимо, близилась полночь. Кейт, затаив дыхание, смотрела на окаменевшее лицо Джеймса. Он хранил молчание.

Из зала послышались дружные возгласы. Начался отсчет времени.

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!

И толпа взорвалась общим гулом, к которому примешивался звон церковных колоколов.

Сорвав с лица маску, Кейт заглянула Джеймсу в глаза.

— Попроси меня, Джеймс… — шептала она. — Попроси…

Он убрал ее руки со своих плеч и покачал головой.

— Слишком поздно, Кейт.

Джеймс сам не помнил, как оказался в доме Колтона. После объяснения с Кейт он вернулся в зал, игнорируя любопытные взгляды и перешептывания, танцевал и пил, пил, пил и снова танцевал. Он был абсолютно уверен, что Лили и Энни уже ушли, предварительно попрощавшись с Кейт и проводив ее в комнату. Но, оказалось, Колтон и Эшборн следили за ним весь остаток ночи, и сейчас Джеймс смотрел на стакан с отвратительным питьем, тем самым, что Колтон заставил его выпить днем раньше. Как, черт возьми, Колтону и Эшборну удалось справляться с этим в ранние годы? Джеймс пил пару ночей и уже чувствовал себя трупом. Хотя он должен был признать, как бы ни было отвратительно это пойло, но оно делает свое дело. Когда он выпил его в прошлый раз, то сразу почувствовал себя гораздо лучше.

И вот Лили опять принесла это зелье. На серебряном подносе, вместе с запиской, в которой Колтон просил Джеймса встретиться с ним в кабинете через полчаса.

— Как вы чувствуете себя сегодня, Медфорд? — спросила Лили, внимательно глядя на него.

— Не очень… — отвечал он.

— Вы знаете, Кейт…

— Нет! — Он поднял руку. — Я не хочу говорить о Кейт.

Лили поставила поднос на постель рядом с Джеймсом и с воинственно подбоченилась.

— И все же, милорд, я скажу вам то, что хочу сказать, даже если вы не желаете слушать.

Джеймс с болезненной гримасой на лице потер виски.

— Прекрасно, — пробормотал он. — И закончим с этим.

— Вчера ночью я говорила с Кейт и… — Лили прикусила губу. — К несчастью, я как-то обмолвилась, что вы делали мне предложение… и, конечно, она пришла в замешательство. Простите, Медфорд. Потом я объяснила ей, как все это произошло, рассказала о нашей дружбе и о том, почему вы это сделали.

— Не понимаю, при чем тут это? — равнодушно спросил Джеймс.

Лили вздохнула.

— Вы, видимо, плохо знаете женщин, хотя уверены в обратном.

Он приподнял бровь и криво усмехнулся.

— Послушайте, — продолжала она. — Мы оба знаем, что вы сделали мне предложение только потому, что ваше сердце было свободно. Если бы это было не так, то вы никогда не предложили бы…

Он отвернулся и тихо прошептал проклятье.

— О Господи, Лили, стоит ли выяснять…

— Вы сердитесь на Кейт, я понимаю вас, — перебила его Лили. — Но знаете, что я думаю?

— Что-то подсказывает мне, — начал он с неожиданной для него самого резкостью, — что вы не остановитесь и продолжите говорить, даже если я не буду слушать.

— Вы правы. — Она поправила воротничок платья. — Я думаю, вы оттолкнули Кейт, потому что она способна причинить вам боль. Она способна причинить вам боль, а вы не можете это позволить.

— Вы уверены? — Джеймс вздохнул и закрыл глаза.

— Да, я уверена. — Лили расстроенно поджала губы и подвинула к нему поднос. — Но хочу, чтобы вы хотя бы прислушались к моим словам. — Она указала на питье. — Выпейте, сразу станет лучше. И потом спуститесь вниз, вас ждет Колтон. Может быть, ему удастся найти для вас нужные слова?

— Не рассчитывайте на это, — отрезал Джеймс. Он наблюдал за уходом Лили. Видел, как совершенно без внимания к его больной голове хлопнула за ней дверь. Он поморщился. Что делать? Он заслужил это. С того момента, как Лили вошла в комнату, он вел себя как последний негодяй. Он не хотел слушать ее. Он прекрасно знал, что делает. Используя причину. Используя логику. С каких пор эти две вещи позволили ему так опуститься?

А теперь с ним хотел поговорить Колтон. Прекрасно. Он будет готов к разговору с маркизом через пять минут и непременно поблагодарит его за чудодейственное питье. Лили и Девон смогли, в конце концов, обрести настоящую любовь, но оба немало для этого сделали. Однако, увы, счастливый конец выпадает далеко не каждому.

Зажав нос пальцами, Джеймс залпом выпил напиток, привел себя в порядок и спустился в кабинет Колтона.

Формируя в уме решение, Джеймс толкнул дверь и вошел в кабинет. Но, увы, Колтона там не было, только Джастин сидел на софе посреди кабинета с открытой книгой на коленях. Две собаки Бандит и Лео расположились по обеим сторонам от мальчика.

— Доброе утро, дядя Джеймс, — радостно произнес мальчик. Джеймс улыбнулся в ответ. — Лили сказала мне, что вы здесь, — добавил Джастин.

— Доброе утро, Джастин. — Джеймс подошел и сел в кресло напротив мальчика. — Лили права. Я снова здесь. Что ты читаешь?

— Это книга о Египте, — смущенно произнес Джастин. — Я хотел бы когда-нибудь поехать туда. А вообще хотел бы объехать весь свет. Побывать в Индии, Константинополе и в Америке. Везде!

— А как насчет континента? Ты бы хотел посмотреть Европу?

— О да, конечно. — Джастин кивнул. Он поднял голову и посмотрел на Джеймса темными, оценивающими глазами. — Дядя Джеймс, — вдруг спросил мальчик, — а почему вы здесь? Я не припомню, чтобы вы останавливались у нас прежде?

Джеймс прочистил горло. Похоже, Джастин слишком проницательный. И всегда был таким.

— Боюсь, что я чуть-чуть переусердствовал ночью.

— Лили сказала, что вы очень расстроены.

— Она так сказала, да? — нахмурившись, спросил Джеймс.

— Да. Почему вы расстроены, дядя Джеймс? Потому что сгорел ваш дом?

— Что? — Джеймс чуть не поперхнулся. — Кто рассказал тебе об этом?

— Лили и тетя Энни, — ответил мальчик, пожимая плечами.

— Ну да, конечно. — Джеймс покачал головой. — Нет, я не из-за этого расстроился, это всего лишь дом.

Видимо, Джастин был искренне заинтересован. Он закрыл книгу и отложил ее в сторону. Бандит подвинулся, чтобы не мешать.

— Тогда из-за чего вы расстроены, дядя Джеймс?

— Я не… — Джеймс вздохнул. Он потер рукой лоб, не в силах притворяться перед мальчиком. Дети обладают способностью видеть суть вещей, особенно этот не по летам умный ребенок.

— Просто… просто… я немного несчастлив.

— Почему?

Снова этот вопрос. Джеймс посмотрел на мальчика. Да, очень проницательный ребенок. Джеймс пожал плечами.

— Так. Это сложно.

— Когда люди говорят «это сложно», — Джастин положил руку на колено Джеймса, — они обычно просто не считают нужным объяснять это мне, потому что думают, что я маленький и не пойму.

— Ты так думаешь? — Джеймс постарался спрятать улыбку.

Джастин кивнул.

— Лили говорила мне, что у нас с вами много общего. Я знаю, почему вы такой печальный.

Джеймс резко выдохнул, как будто кто-то дал ему под дых. Он никогда прежде не думал об этом, но это была правда. Мать Джастина когда-то была любовницей Колтона. Он даже не знал о существовании ребенка. Одна, без денег, она родила мальчика в приюте для бедных и в тот же день умерла. Другая женщина, которая жила там, пожалела сиротку и взяла на себя заботу о нем. Если бы не попытка отца Колтона использовать мальчика как пешку в собственной игре и забрать его, Джастин имел бы совсем другую жизнь и рос бы без отца и без семьи. Да, мальчик прав, у них обоих много общего. Их появление на свет стало причиной смерти их матерей.

— Мне очень жаль, что твоя мама умерла, — печально произнес Джеймс.

— А мне жалко, что умерла ваша мама, — ответил Джастин. — Он погладил Бандита, который старался лизнуть его в лицо. — Вы знаете, что миссис Эпплби говорила мне о моей матушке?

Джеймс приготовился выслушать рассказ об ангелах, о том, как они наблюдают за нами сверху, без сомнения, это будет именно так, думал он. И был рад, что подобные вещи могут успокоить мальчика, но ему самому это вряд ли может помочь.

— И что же?

— Жизнь дана для того, чтобы жить.

— Что? — Джеймс резко вскинул голову. Нахмурившись, переспросил: — Что ты сказал?

— Жизнь дана для того, чтобы жить, — повторил Джастин. — Я всегда грустил, потому что моя мама умерла и потому что я не видел ее. Но миссис Эпплби, сказала, что мама не хотела бы, чтобы я грустил. И еще, что она будет недовольна, если узнает, что я провожу время, печалясь о ней.

Джеймс смотрел на Джастина с интересом. Он всегда знал, что Джастин необыкновенно умен для своих лет. Лили не раз говорила об этом. Но сейчас ребенок удивил его. Никакого сомнения.

— Я уверен, что это именно так.

— Вы знаете, что я думаю, дядя Джеймс? — спросил Джастин.

— Нет.

Мальчик встал, поднял книгу и пошел к двери. Оба пса мгновенно соскочили с софы и побежали за ним.

— Ваша мама тоже не хотела бы, чтобы вы печалились о ней. Она хотела бы, чтобы вы жили. — Джастин скрылся за дверью, а Джеймс продолжал смотреть ему вслед с выражением полнейшего изумления на лице.

Он растерянно почесал голову. Черт подери, он только что получил урок от пятилетнего ребенка. Джеймс задумался над его словами. «Жизнь дана для того, чтобы жить». Джеймс провел всю свою жизнь в поисках совершенства, в старании загладить свою вину за потерю матери. Ему самому не просто было посмотреть на свою жизнь со стороны, но, когда он обдумывал ситуацию Джастина, это казалось таким ясным. Конечно, мать Джастина не могла винить его. Он был дитя, невинное дитя. И ничего не мог сделать, чтобы предотвратить ее смерть. И такой хороший отец, как Колтон, никогда ни одним словом не обвинил его в гибели женщины, которую безумно любил. Нормальный человек не способен винить за это ребенка. Но Джеймс знал, что его отец был сумасшедшим, хотя это не так больно терзало его сердце теперь, после разговора с Джастином. Слава богу, ребенок прав. Жизнь дана для того, чтобы жить. И маленький мальчик напомнил ему об этом.

Джеймс поднялся со своего места. Кейт обидела его, это так. Обидела своим уходом, и его сердце снова ожесточилось. Но причина этой невыносимой боли коренилась совсем в другом, и это другое — смерть его матери. Правда, которую он мог сказать себе той ночью, когда напился в таверне. А Кейт старалась все исправить. Она вышла за ним на балкон и умоляла дать им еще один шанс. Он отказал ей. Он обидел ее. Господи, они квиты.