Лоретта Чейз - Скандал в шелках

И в тот же момент, словно по команде, на террасу высыпала компания во главе с леди Кларой.

Аддерли в ужасе отскочил, словно мадам внезапно вся покрылась чирьями.

— Какого черта? — пробормотал он. — Что это?..

— По-моему, вполне очевидно, что это такое! — выпалила Клара. Она быстро подошла к жениху и, размахнувшись, влепила ему пощечину. — Животное! Лживое, омерзительное животное!

— Позор! — выкрикнули из толпы.

— Мне противно смотреть на вас, — продолжала леди Клара. — Я не выйду за такого, как вы! Пусть весь свет думает обо мне, что захочет, но я не выйду за вас! Ни за что не выйду!

— Но я не… — пролепетал Аддерли.

— Милорд, стыдитесь! Это бесчестно! — выражали свое негодование, стоявшие неподалеку.

Тут к Софи подошла Марселина.

— Сэр, вы чудовище! — Гневно глядя на Аддерли, воскликнула она.

— Да-да, зверь! — крикнул кто-то.

— Животное, лживое животное!.. — кричала леди Клара.

— Но я никогда… Барон окончательно растерялся.

— Черт возьми, что происходит?! — вмешался вырвавшийся вперед Лонгмор. Он перевел взгляд с Софи на Аддерли и угрожающе на него надвинулся. Но Кливдон оттащил друга.

— Не стоит марать руки, — посоветовал герцог.

— Да, не стоит! — крикнули из толпы.

— Сам сгниет! — поддержал кто-то.

— Только не на моей террасе! — воскликнула леди Бартрам, стоявшая у стеклянной двери. Рядом с ней стояла леди Уорфорд. В свете люстр бального зала обе выглядели ангелами мщения.

— Лорд Аддерли, я должна просить вас немедленно уйти, — объявила леди Бартрам. — И двери этого дома отныне для вас закрыты.

Лонгмор в ярости сжимал кулаки.

— Ни в коем случае не смей его бить, — еще накануне сказал ему Кливдон, и сестры Нуаро с герцогом согласились.

Все заявили, что главная роль в этой сцене принадлежит Кларе, поэтому пусть действует по своему разумению. И пусть те, кто осуждал ее когда-то, увидят все собственными глазами.

Граф с удовлетворением кивнул, когда Клара дала Аддерли пощечину. Ну, а теперь… Теперь-то мерзавец не ускользнет от него. Он последовал за Аддерли, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал дрожащий голос мадам:

— Лорд Лан-мор!..

Граф остановился и обернулся. Марселина все еще стояла с ней рядом и обнимала ее. Чудесное платье Софи было в беспорядке. По лицу же струились прозрачные капли.

— Пожалуйста, проводите меня в отель, — попросила она.

При виде ее сползавшего лифа графа снова охватила ярость. Ему ужасно хотелось убить негодяя собственными руками, и он едва не сказал Софи, что ее отвезет Кливдон. Но огромные синие глаза удержали его, не позволили сказать глупость. Шумно выдохнув, он пробормотал:

— Разумеется, мадам.

Подхватив Софи на руки, Лонгмор понес ее мимо пораженных шепчущихся гостей, затем прошел по коридору, спустился по лестнице и вышел на крыльцо. Осмотревшись, потребовал подать экипаж.

Немедленно подали экипаж хозяйки дома. Граф усадил Софи и сел с ней рядом. Она молча уткнулась лицом в его плечо.

Когда они завернули за угол и Бартрам-Хаус скрылся из виду, он спокойно заметил:

— Похоже, все прошло прекрасно.

Она продолжала льнуть к нему — дрожащая и плачущая. Но, услышав его голос, отстранилась, вынула откуда-то крошечный платочек и деловито утерла слезы.

— Да, почти идеально.

— Почти?.. — удивился граф.

— Ты не должен был бросаться за Аддерли с намерением убить. Вообще не должен был за ним бросаться. Я же сто раз тебе объясняла. Мы все объясняли. Это снижает эффект. Неужели забыл про план? Да, конечно, если бы ты ударил его, проблема была бы… В основном она уже решена. Но мы ведь хотим опозорить его так же, как он опозорил твою сестру…

Лонгмор откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Знаю.

— Ты все забыл! Разве можно забывать такое? Ты едва все не испортил.

— Он прикасался к тебе, — пробормотал Лонгмор.

— Не более трех секунд.

— Он видел твою сорочку.

— Не более дюйма.

— И корсет.

— Еще дюйм. Он видел то же, что и все. В этом и был весь смысл.

— Знаю. — Лонгмор вздохнул. — Но я влюблен, а влюбленный мужчина не способен мыслить рационально. Поняла?

Ответом было молчание. С улицы сюда доносились цоканье копыт, стук колес и чьи-то голоса. Где-то звонил колокол.

— С тобой нужно что-то делать, — сказал Лонгмор.

— Ты уже кое-что сделал. Несколько раз. В двух разных гостиницах. — «Мы любили друг друга», — добавила Софи про себя.

— Думаю, придется на тебе жениться, — заявил вдруг Лонгмор.

Рыдания рвались наружу, но Софи решительно их подавила.

— Два предложения за ночь, — прошептала она. — Должно быть, сверкание бриллиантов туманит мужчинам мозги.

— Сверкание бриллиантов — это безумно романтично, — усмехнулся Лонгмор.

Софи резко повернулась к нему.

— Я шучу, ясно? Над нами с тобой. А если не стану шутить — заплачу. Но я уже наплакалась сегодня вечером!

— Притворно.

— Не вижу особой разницы, — отрезала Софи.

— Возможно, ты права. — Лонгмор помолчал. — Как бы то ни было, по душе тебе это или нет, но матушка хочет, чтобы я на тебе женился.

— То есть хочет чтобы ты женился на мадам, не так ли?

— Мать находит тебя весьма привлекательной, хотя и не слишком умной. Но она предполагает, что мы станем хорошей парой, так как считает, что и я не слишком умен.

— Но ты не можешь жениться на мадам. И не можешь жениться на мне, — заявила Софи.

— Что же тогда делать?

— Не знаю… — в растерянности пробормотала Софи.

— Тогда подумай хорошенько! Ты выручила мою сестру в ситуации, считавшейся абсолютно безнадежной, так что наверняка сумеешь найти выход и для нас с тобой. Ты обязана!.. Неужели у тебя не найдется какого-нибудь хитрого плана, который заставит матушку полюбить тебя?

— Со временем я смогу заманить ее к нам в «Мэзон Нуар», но заставить ее полюбить меня… О, об этом не может быть и речи. Только представь, что она должна испытывать!

— Чувства, — хмыкнул граф.

— Она женщина. Мать. Попытайся поставить себя на ее место. Кливдон женился не на ее дочери, а на модистке. Потом ты вдруг решаешь жениться на мне — на сестре женщины, разрушившей ее давно взлелеянные планы и пусть невольно ставшей причиной всех несчастий Клары.

— Так важно, чтобы моя мать тебя любила?

«Ты не понимаешь! — хотелось ей крикнуть. — Моя семья всегда только и делала, что уничтожала другие семьи! Уже много поколений… Я вовсе не добродетельна! Я злодейка, но не хочу ею оставаться!»

— Твои родители лишат тебя наследства, — сказала Софи. — И это — самое мощное их оружие. Возможно, единственное.

— В таком случае графу Лонгмору придется снять квартиру над магазином, и графине придется его содержать.

— Гарри, не болтай глупости! Ты прекрасно знаешь, это абсурд. Ты скоро возненавидишь такую жизнь. И имей в виду: завязки кошелька — в руках Леони. Мы с Марселиной только тратить умеем.

Лонгмор долго смотрел на Софи, потом со вздохом проговорил:

— Мы обречены. Но в таком случае… — Он умолк и сжал ее в объятиях.

В пятничном выпуске «Спектакл» изложил все детали инцидента на балу леди Бартрам, и было очевидно, что вышеуказанный бал станет главным событием сезона. Тут же давались пространные описания платьев главных участниц драмы.

В субботу «Спектакл» проинформировал читателей о том, что мадам де Вернон исчезла из Лондона так же таинственно, как и появилась. Выписалась из отеля «Кларендон» в пятницу вечером и уехала в экипаже, запряженном четверкой, — вот и все.

В воскресенье «Спектакл» сообщил, что лорда Аддерли исключили из всех клубов, членом которых он состоял.

В понедельник «Спектакл» объявил, что лорд Аддерли покинул Лондон глубокой ночью. Как выяснилось, кредиторы пустились в погоню за сбежавшим должником.

Во вторник Софи сидела за письменным столом в общей с сестрами рабочей комнате и подробно описывала платье, которое для посещения «Олмака» наденет завтра вечером леди Бартрам. Хотя появление отчета в «Спектакл» не планировалось раньше четверга, Софи пыталась сделать часть работы заранее, пока в магазине было относительное затишье (с увеличением потока титулованных заказчиц, в суматохе мероприятий, знаменовавших конец сезона, приходилось подробно описывать великое множество нарядов).

В последние дни стало ясно, что благодаря мадам де Вернон «Мэзон Нуар» легко переживет Квартальный день и расплатится со всеми долгами.

Софи как раз дошла до прически, когда Мэри Парментер сообщила, что ее просят зайти в демонстрационную комнату. Минуту спустя Софи увидела лорда Лонгмора, леди Клару и леди Уорфорд, изучавших сливовое платье. Услышав шаги, они дружно повернулись и уставились на Софи. Но та нисколько не смутилась. И не выказала удивления. Лишь изобразила вежливую улыбку заинтересованной в заказчиках модистки.

Леди Уорфорд нахмурилась и пробормотала:

— Мадам де Вернон? Но я думала… — Она осеклась, заметив платье Софи, стильное и элегантное, то есть именно такое, какое и должно быть на модистке; но этот ее наряд не имел ничего общего с туалетом знатной дамы вроде мадам де Вернон.

Софи присела. Опять «реверанс Нуаро»! В нем совершенно не было нужды. Но она все равно поступила так, как хотела. Возможно, для того, чтобы позлить лорда Лонгмора, снова овладевшего ею в минувший четверг. Вечером в экипаже. По дороге в отель. А потом еще и в отеле. После чего он ушел и, очевидно, постарался забыть о ее существовании.

— Да, матушка, это мадам, — признался Лонгмор. — И вместе с тем не она. Это одна из кошмарных сестер Нуаро. Ее зовут София. Она позволила оскорбить ее на балу, чтобы спасти Клару от ужасного замужества.

Сердце Софи гулко забилось. Но она молчала. И пыталась выглядеть равнодушной, хотя это было очень трудно, особенно после того, как чувствует себя женщина, у которой сердце вот-вот вырвется из груди.

Леди Уорфорд перевела взгляд с дочери на сына, потом посмотрела на Софи.

— Этот хитроумный план разработала мисс Нуаро, — продолжал Лонгмор. — И она сделала это потому, что Клара — их любимая клиентка. И потому, что сестры Нуаро ее друзья. А я… — Он помолчал. — Я люблю мисс Нуаро. Но она, к сожалению, не соглашается выйти за меня, если вы, матушка, ее не полюбите.

— Выйти…

Одно слово. Один мучительный стон ошеломленной матери.

— Она не соглашается стать моей женой, если вы ее не полюбите, — повторил граф. — И мне очень хочется, чтобы вы хотя бы сделали усилие…

Леди Уорфорд закрыла глаза и слегка покачнулась.

— Возможно, матушка, вам лучше сесть, — заметила леди Клара.

Леди Уорфорд открыла глаза.

— Вздор! Я совершенно здорова, — объявила она, надменно вскидывая подбородок. — Модистка?! Еще одна модистка?!

Взглянув на маркизу, Софи пробормотала:

— Видите ли, миледи…

— Возможно, мне все-таки лучше сесть!.. — выдохнула леди Уорфорд.

Лонгмор пододвинул ей стул, и она села.

— Значит, та сцена на балу леди Бартрам… Все было подстроено? — маркиза взглянула на сына.

— Да. Все до последней мелочи. Таков был план мисс Нуаро. Она все это придумала, когда мы везли Клару из Портсмута. И именно она помогла мне найти Клару. Самому бы мне никогда не справиться…

— О, Гарри!.. — прошептала леди Уорфорд.

— Она поставила условие, — продолжал граф. — Сказала, что не пойдет к алтарю, если вы ее не полюбите. Ведь на балу она вам понравилась, верно?

— Пожалуйста, не надо, — прошептала Софи. — Тогда все было по другому… Меня считали знатной дамой с огромным состоянием. Деньги, как вы знаете, лучшее лекарство от всех болезней. С вашей стороны дурно издеваться над материнскими чувствами. А вы, миледи… Может, хотите чего-нибудь выпить?