— Она уже обещала мне вальс. Как насчет того, чтобы продать мне Фидуса? Твой жеребец достаточно большой, чтобы выдержать мой вес.

— Он достаточно большой, но ты недостаточно искусный наездник, чтобы совладать с ним. — После этого оскорбления Харри отступил подальше, чтобы Дэниел не смог достать его кулаком. — Но я дам тебе одного из его жеребят. У Рекса есть кобыла, с которой мы хотели…

— Договорились.


Харри сам расседлал мерина, вознаградив гнедого за отлично проделанную работу.

Он вошел в особняк через кухню, где кухарка только что достала из печей хлеб для завтрака слугам. Харри бросил ей монету и взял один каравай с собой.

Ночной лакей в холле вручил ему несколько запечатанных посланий, которые только что привезли нарочные.

— Больной родственник, — объяснил Харри, когда на лице лакея появилось заинтересованное выражение, словно он хотел задать вопрос или разболтать о записках другим слугам. — Прибудут еще письма. Принеси их наверх, ко мне в комнату, будь хорошим парнем. — Харри бросил еще одну монету в подставленную руку перед тем, как подняться с письмами по лестнице. При свете свечи, горевшей в коридоре возле его комнаты, где, как он надеялся, спала Симона, он прочитал послания.

Судовладелец оказался тем, кто все рассказал, написал помощник Советника; Гэлоп обвинял во всем Элоизу Лекруа, называя других вовлеченных лиц. Министр внутренних дел был доволен.

Так же, как и Харри. К тому же он был истощен. Он практически не спал всю предыдущую ночь, сначала лаская Симону, а затем наблюдая за ней, пока она спала. А за ночь до этого он не спал, планируя, расставляя ловушку. Сейчас уже почти рассвело и все, что он хотел — это постель. И Симону. Харри подумал, что желал бы ее даже из могилы.

Просто обнять ее было бы достаточно. Просто спать с ней рядом, слышать ее дыхание — вот все, чего он хотел.

Харри съел кусок теплого хлеба, чтобы избавиться от дурного привкуса. Он никогда не сможет лгать себе, но заверил себя, что реально смотрит на вещи и отличается честностью. Он может желать ее, но, зная, что никогда не сможет иметь ее, Харри сумеет контролировать свои низменные инстинкты. Он так и сделает.

До тех пор, пока не увидел какую-то фигуру на кровати рядом с ней. На его месте. В мгновение ока нож снова оказался в его руке. Харри никогда не думал, что сможет убить спящего человека.

Или собаку. Мистер Блэк сонно гавкнул, приветствуя его, и завилял хвостом.

Дьявол, нет. Если он не может спать рядом с Симоной, то и собаке там делать нечего. Харри мог бы отказаться от мягкой постели, чтобы спасти свою честь, но не для того, чтобы избавить блохастую псину от твердого пола. Он приказал собаке спрыгнуть вниз.

— И не вздумай лечь на мои одеяла возле камина.

Он сел на матрас, чтобы снять сапоги, желая, чтобы здесь был Метлок, который и так скоро принесет горячую воду для бритья. Этого усилия оказалось достаточно. Харри откинулся назад и заснул рядом с Симоной. Он даже не проснулся, когда собака снова запрыгнула на кровать и съела оставшийся хлеб.

Глава 21

Симона проснулась, ощущая горячее дыхание на шее, и тяжесть справа от себя.

— Я же сказала тебе, собакам не положено спать на кровати, Блэки. Им даже не положено находиться в доме, но и в других местах тебя тоже не рады видеть.

Мистер Блэк лизнул ее в щеку — с левой стороны. Симона резко перекатилась на бок. Она не слышала, как Харри вернулся, и как он переодевался.

Но он и не переодевался. Он крепко спал поверх покрывала в рубашке, бриджах и сапогах. Неужели он лег к ней в постель в сапогах? К тому же он не побрился и не умылся, от него пахло лошадью, выпивкой и потом. Харри выглядел как распутник, развлекавшийся всю ночь, то есть в точности тем, кем он был и что он делал, бездельник. Девушка принюхалась, пытаясь почувствовать запах духов, но различила только запахи влажной шерсти и собаки. Хорошо. Ее благородный Харри не стал бы позорить ее, отправившись к другой женщине после того, как она отказалась впустить его в свою постель. Или стал бы?

Сама мысль о том, что он вел себя как и некоторые другие мужичины, заставила Симону потрясти Харри сильнее, чем она намеревалась.

— Где ты был?

Он перевернулся, доказав, почему ему лучше управлять разведкой из офиса, чем работать шпионом в боевой обстановке. Его застрелили бы в самое первое утро.

Симона снова потрясла его.

— Вставай. У нас загруженный день.

Он издал похожий на бульканье звук — или это была собака, просившаяся на улицу? — но не сдвинулся с места.

— Харри, сегодня день скачек. И ты обещал научить меня играть в бильярд этим утром до того, как все остальные проснутся. Этот конкурс запланирован на сегодняшний вечер, после представления.

— Мм. Начинай без меня.

— Я не могу, тупица. Я не знаю как. — Когда он не ответил, Симона попыталась возбудить в нем ревность. В конце концов, для нее же это сработало. — Может быть, я попрошу одного из джентльменов научить меня.

— Отлично. Сделай это, милая.

Она приложила ладонь к его лбу.

— Ты заболел?

Харри накрыл голову подушкой, и от этого движения на простыни просыпалось целое облако хлебных крошек. Это показало Симоне, насколько он заботится об ее интересах и комфорте. А почему, так или иначе, он должен об этом беспокоиться? Харри всего лишь нанял ее для того, чтобы произвести впечатление на своих друзей. Она проигнорировала всю его болтовню про национальную безопасность и личную опасность, считая их еще одним оружием в арсенале повесы. Этот сладкоречивый дьявол мог заставить доверчивую девушку, вроде Симоны, поверить во все, что он говорит, и позволить ему любые вольности, которые он захочет совершить. Она бросила собственную подушку ему на голову.

— Получай, негодяй.

Симона не стала вызывать Сару, не желая, чтобы девушка видела своего хозяина настолько… настолько погрязшим в беспутстве. К тому же ей не хотелось, чтобы кто-то другой узнал, что Харри провел ночь где-то в другом месте. У нее была своя гордость. Симона нашла утреннее платье, которое смогла застегнуть сама.

Многие из джентльменов, должно быть, засиделись допоздна, потому что лишь несколько из них присутствовали в комнате для завтраков, когда Симона вошла туда. Там оказалась и Клэр, в первый раз с тех пор, как Симона приехала. Должно быть, она тоже думает о скачках, решила Симона, раз встала так рано. Клэр была идеально одета, каждый черный волосок лежал на своем месте, в отличие от наскоро заплетенной косы Симоны. Симона решила, что не останется здесь, не желая наблюдать, как лорд Эллсворт и мистер Энтони лебезят перед хозяйкой дома. Она выбрала сладкую булочку, чтобы взять с собой, когда выйдет из дома и отправится в конюшню поговорить с Джемом.

Клэр опустила свою кофейную чашку перед тем, как она смогла уйти.

— Где Харри?

Симона опустила голову.

— И вам доброе утро.

— Мне нужно поговорить с ним.

Симона не смогла сдержать злобу, прозвучавшую в ее голосе.

— Мне тоже нужно.

— Неприятности? — Клэр казалось восхищенной.

— Конечно же, нет. Он просто долго спит этим утром. Думаю, прошлой ночью он остался с джентльменами.

— Нет, он отправился в деревню. Его кузен Стамфилд — наполовину кузен, полагаю, — свел знакомство с каждой служанкой в гостинице, как я поняла. Муж сестры моей горничной работает там в баре.

Симона знала, что Клэр подразумевает, что Харри отправился на поиски мягкой кровати и податливой женщины, которая будет спать рядом.

— Харри и мистер Стамфилд — очень близкие друзья.

Клэр вонзила зубы в яблоко, когда не смогла вывести Симону из себя.

— Вы готовы к скачкам?

— Я буду готова.

— А как насчет выступления? Вы уже решили, с чем вы выступите?

— Пока нет.

— Возможно, вам следует подумать и отказаться от этого конкурса, если у вас нет уверенности в своих, хм, талантах.

— Пока нет, — повторила Симона, засовывая в карман яблоко, чтобы скормить мерину. — Но о чем вы хотели поговорить с Харри? Возможно, я смогу помочь.

Лицо Клэр стало замкнутым. Она жестом показала, чтобы Симона подошла поближе, так, чтобы никто из джентльменов или слуг не смог подслушать.

— Он рассказал вам?

Рассказал мне что, о том, что едет в деревню? Это вовсе не касалось Клэр.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Клэр огляделась, чтобы удостовериться в том, что их никто не слышит.

— Ваш любовник рассказал вам о моем прошлом?

Ах, теперь Симона поняла: Клодиния Колтхопфер.

— Да, он упомянул кое о чем, чего большинство людей не знает. Не беспокойтесь. Я не из тех, кто сплетничает.

— Мне нужно знать, кому еще он сказал, и как он обнаружил это.

Симона начала было уверять собеседницу, что Харри так же неохотно раскрывает рот, как моллюск — створки, но затем ей в голову пришла другая идея.

— У нас есть час или больше того, перед тем, как мы будем готовы к скачкам. Я открою вам то, что рассказал мне Харри, если вы научите меня играть в бильярд.

— Мы же соперницы. Зачем мне это делать?

— Потому что вы должны знать, что за час я не смогу научиться играть достаточно хорошо, чтобы выиграть у вас. Я просто не хочу выглядеть дурочкой. Я могу даже сыграть с другими, кто делает это хуже меня. Готова поспорить, что Сандари никогда не играла в бильярд.

— Эта бедная девочка, — произнесла Клэр, и это были первые добрые слова, которые Симона услышала от нее. — Приведите ее. Я покажу вам обоим одновременно.

Симона не могла сказать, саботировала ли Клэр уроки, объясняя им неверные правила или давая плохие советы, но она и Сандари весело провели время, ведь рядом не было мужчин, которые выказывали превосходство, или отпускали двусмысленные замечания, когда они склонялись над столом. Сандари очень естественно держала кий, тогда как Симона лучше рассчитывала углы. Вместе у них был бы шанс выиграть. Клэр на самом деле смеялась вместе с ними.

Перед тем, как они вышли из бильярдной, чтобы переодеться в амазонки, Клэр задержала Симону, не позволив ей последовать за Сандари.

— Сообщи Харри, что если он расскажет кому-нибудь еще о моей дочери, я сделаю так, что все двери в Лондоне закроются перед ним и тобой, и не важно, родственник он Ройсам или нет.

— У вас есть дочь? — охнула Симона. — Харри никогда не говорил мне об этом.

Клэр с такой силой опустила кий, что он сломался.

Симона сделала собственные выводы.

— Полагаю, что Горэм не знает. И я догадываюсь, что именно поэтому вам так отчаянно нужны деньги. Я сочувствую вам; это на самом деле так. У меня есть юный брат, которого нужно содержать, так что я понимаю вас. Я никогда и никому не раскрыла бы ваш секрет. Так же, как и Харри. Он хранит секреты лучше всех, кого я встречала.

Судя по твердому деревянному шару, пролетевшему мимо ее головы и попавшему в портрет одного из предков Горэма, Симона могла догадаться, что Клэр не успокоилась. Клэр воспользовалась бы информацией против конкурента; очевидно, она считала, что Симона поступит точно так же.

— Я вам не враг, — произнесла Симона до того, как Клэр смогла взять еще один бильярдный шар, чтобы бросить его, хотя не возражала против того, чтобы хозяйка приема разгромила комнату с тем, чтобы бильярдный конкурс был отменен. — А Харри заслуживает доверия.

Она повторяла эти слова самой себе на пути в спальню, где все еще спала заслуживающая доверия жаба. Девушка слышала, как Сара что-то делает в гардеробной, а Метлок, должно быть, вывел собаку на улицу. Должно быть, камердинер также стянул с Харри сапоги и накрыл его одеялом, чтобы тот выглядел не таким беспутным. Однако от Харри все еще пахло бренди, и Симона надеялась, что у него будет чертовски болеть голова, когда он наконец-то проснется. Что должно было случиться сейчас, если только он собирался оказать ей какую-то помощь.

— Харри, скачки.

Он сумел приподнять одно веко, с большим усилием.

— Тебе не нужно ехать. Все почти закончилось.

— Нет, скачки не начнутся еще в течение часа.

Он зевнул.

— Не скачки, а другое.

— Какое другое?

— Я не могу тебе сказать, пока нет.

Она наблюдала за тем, как Харри потянулся, рубашка натянулась на его твердых мускулах, а затем вспомнила свои обиды и дочь Клэр.

— Есть много чего, о чем ты не говоришь мне. Но ты можешь рассказать мне о треке Горэма. Ты заявлял, что вчера собирался взглянуть на него. И еще можешь рассказать мне что-нибудь, что мне будет нужно, чтобы мерин бежал быстрее.

Он потер глаза, а затем произнес: