Барбара Картленд - Скрытное сердце

– Никак ты куда-то собралась? – спросила миссис Бутл.

Служанка вскочила на ноги и расправила передник.

– Это мое дело, – ответила она резко.

– Как сказать. Твоя хозяйка еще не умерла, так, что будь добра обслужить ее.

– Чего ей надо? – угрюмо спросила девица.

– Вскипяти воду и подогрей молоко.

– Готовить не моя обязанность.

– Возможно, и так, но вот доставить это в комнату своей хозяйки ты обязана, поэтому давай-ка лучше по-хорошему найди кого-нибудь, кто приготовит то, о чем она просит. И пошевеливайся, – тоном, не терпящим возражений, сказала миссис Бутл.

Служанка не посмела ослушаться. Она метнулась к двери, что-то приговаривая про себя и тряся головой.

– Вот с какими слугами ей приходилось иметь дело, бедняжке, – вздохнула миссис Бутл. – Да, мы всегда платим за свои грехи, так или иначе.

– Что вы имеете в виду? – спросила Сильвия, но тут же, отвлеклась, пораженная нарядами невероятной красоты, которые теперь увидела так близко. Никогда в жизни она не видела более изысканного нижнего белья. Перед ней лежали ночные рубашки с длинными гофрированными рукавами, отделанные кружевами из Валенсии, и с искусно вышитыми, присборенными лифами. А какие платья! Сильвия думала, что такие, бывают только в волшебных сказках. Бальные – с бархатными лентами, вплетенными в шелковую мережку, подбитые блестящим атласом; вечерние – из мокрого шелка, отделанного тончайшим легким, как паутинка, тюлем, украшенным крохотными розовыми бутонами, на которых вместо росы сверкали бриллианты. Все эти шедевры из атласа, шелка, шифона, бархата и кружев были собраны как будто для того, чтобы сделать женщину прекрасной и соблазнительной.

А еще меха: муфты из соболя и куницы в ансамбле с палантинами и пелеринами, украшенными множеством остроконечных хвостиков. В комоде было полно шляпок, украшенных перьями и цветами, со всевозможными булавками, с замысловатой вуалью и лентами. И все – и маленькие, и большие – были такими изысканными и свидетельствовали о таком тонком вкусе, что Сильвия, совершенно зачарованная, смотрела на них, будучи не в силах оторваться. Неужели одна женщина могла обладать таким количеством прекрасных нарядов?

Миссис Бутл, глядя на ее восхищенное лицо, сухо сказала:

– Похоже, не много счастья они принесли хозяйке. Ей едва за тридцать, а жизнь уже кончилась.

– Такая молодая? – воскликнула Сильвия. – О миссис Бутл, почему она так больна? Что стало причиной ее болезни?

– У меня нет времени рассказывать тебе обо всем сейчас, дорогая. Как-нибудь в другой раз, может, и расскажу. А сейчас нам надо увидеть девочку.

– Да, конечно, – покорно согласилась Сильвия. Она повернулась к выходу, но увидела, что миссис Бутл склонилась над кроватью, над одним из лежащих на нем нарядов. Это было черное платье, отделанное тесьмой и украшенное белым шифоном.

– Элегантное, правда?

– Да, красивое, – согласилась Сильвия.

– Думаю, твой размер.

Миссис Бутл взглянула на Сильвию, затем снова на платье, как будто примериваясь. Сильвия вздохнула.

– Когда-нибудь, возможно, я смогу позволить себе что-нибудь подобное.

Она понимала, что очень нехорошо думать о нарядах сейчас, когда ее матушки не стало, а бедная миссис Кэнингэм тоже умирает. Но, как ни старалась она гнать от себя подобные мысли, у нее перед глазами возникли лица кузин. Безобразные платья, которые она получала от них на протяжении всей своей жизни, показались ей теперь еще более безобразными, чем когда-либо. Упрекая себя за такие мысли, Сильвия вышла на площадку.

– Где Люси? – спросила она. – Мне нужно ее видеть.

Не сказав ни слова, миссис Бутл бросила платье на кровать и, выйдя на площадку, пошла впереди Сильвии по коридору. У первой двери, к которой они подошли, она остановилась, подождала несколько мгновений, а затем мягко нажала на ручку.

– Ребенок, возможно, спит, – шепотом сказала она.

В комнате было не очень темно, потому что на умывальнике мерцал ночник. Послышалось всхлипывание, и детский голосок спросил:

– Кто это?

– Это миссис Бутл, Люси. Разве ты не спишь?

– О миссис Бутл, пожалуйста, зайдите!

Миссис Бутл и Сильвия вошли в комнату. Сильвия, стоя у двери, смогла увидеть только маленький силуэт ребенка, сидящего на кровати. Миссис Бутл чиркнула спичкой и зажгла газовую лампу.

– Ну вот. Так-то лучше, – воскликнула она. – А теперь скажите мне, маленькая леди, почему вы не спите?

– Я не могу спать, – ответила Люси. – Мама больна, а Анни боится. Я всегда знаю, когда она боится, потому что тогда она со мной не разговаривает. Она просто укладывает меня в постель и уходит.

– Ну, вот что, ты должна быть умницей и постараться заснуть.

– Кто это? – спросила девочка, указывая на Сильвию. Увидев Люси, Сильвия отметила ее не совсем обычную внешность. Лицо девочки было очень волевое и слишком, своеобразное, чтобы назвать его красивым в традиционном смысле слова. Не округлое, как обычно у детей ее возраста, а решительное, с квадратным подбородком, упрямым лбом и четко прорисованными темными ресницами. Глаза тоже темные, насколько можно было рассмотреть при свете газовой лампы, но самым удивительным были ее волосы. Ярко-рыжие, с желтоватым оттенком, они обрамляли лицо и ниспадали на плечи прекрасными локонами. Сильвия не помнила, чтобы когда-либо раньше видела такие. Они придавали Люси какой-то странный, недетский облик, контрастируя с белизной ее кожи и необычно резкими чертами лица. – Я – Сильвия Уэйс. – Отвечая на вопрос ребенка, девушка приблизилась к кровати. – Твоя матушка только что спросила у меня, не смогу ли я присмотреть за тобой некоторое время. Мы могли бы даже отправиться в путешествие. Ты бы хотела?

– Мы поедем на поезде? – спросила Люси. Сильвия кивнула.

– Тогда я согласна! – воскликнула Люси. – Я люблю поезда. Мама говорит, что от них у нее болит голова, но мне они нравятся, хоть там и ужасно грязно.

– Мне они тоже нравятся, – согласилась с девочкой Сильвия. – Сколько тебе лет, Люси?

– Шесть, почти семь, – ответила Люси. – Я уже взрослая, правда?

– Да, очень взрослая, – серьезно сказала Сильвия.

– Достаточно взрослая, чтобы вести себя хорошо, – вставила миссис Бутл. – А сейчас ложитесь спать, юная леди, а утром мисс Уэйс и я подумаем о путешествии на поезде.

Девочка послушно свернулась калачиком под одеялом.

– Я рада, что вы пришли, миссис Бутл. Мама все спрашивала о вас, и Анни искала вас повсюду, но не могла вас нигде найти.

– Ну-ну, я же сейчас здесь, – сказала миссис Бутл. – И я собираюсь потушить свет, ты готова?

– Да готова, – ответила Люси. – Покойной ночи, миссис Бутл. Покойной ночи, мисс Уэйс. Не забудьте о путешествии на поезде!

– Я не забуду, – пообещала Сильвия.

Она вышла из комнаты вслед за миссис Бутл, оставив девочку одну.

– Ну? – спросила миссис Бутл, когда они оказались в коридоре.

– Очень милый ребенок, – сказала Сильвия. Произнеся эти слова, она вдруг осознала, что по-прежнему держит в руках деньги и ту бумагу, которую дала ей миссис Кэнингэм. На ней ровным почерком образованного человека было написано «Сэр Роберт Шелдон, Шелдон-Холл, Пиктон-Фелл». Сильвия внимательно прочитала адрес, затем подняла глаза и увидела, что миссис Бутл смотрит на нее. – А где это Пиктон-Фелл? – спросила она.

– На севере страны, – ответила миссис Бутл. – Тебе придется туда долго добираться.

Сильвия хотела было задать еще несколько вопросов, но неожиданно на площадке раздался крик.

– Миссис Бутл!

Это был доктор. Миссис Бутл, поспешила на зов, закрыв за собой дверь спальни.

Сильвия медленно спустилась по лестнице. Она высыпала деньги, которые несла в руке, в карман своего плаща и, еще раз прочитав адрес, по которому следовало доставить Люси, положила бумагу к деньгам.

Девушка села на стул и постаралась согреть руки. Затем осмотрелась, заглянула в открытую дверь, ведущую в соседнюю комнату, и поняла, что это гостиная. Атласная обивка стульев, на стенах панели с узором из переплетенных голубых и розовых лент. И повсюду прелестные акварели в золоченых рамах, а на камине настоящий китайский фарфор. Все это казалось весьма впечатляющим для любого, кто последнее время обитал в дешевом и убогом жилище.

«Миссис Кэнингэм, должно быть, богата», – подумала Сильвия. Просьба этой леди показалась ей очень странной. Действительно ли Люси была ребенком сэра Роберта Шелдона? Тогда ее фамилия должна быть Шелдон, а не Кэнингэм. А если сэр Роберт жив, то, как миссис Кэнингэм могла вновь выйти замуж? Развод? Могло ли быть, чтобы они жили в разводе? От этой мысли Сильвии стало не по себе. Подобное никак не вязалось с миссис Кэнингэм. Сильвия вспомнила ее мелодичный голос.

Должно быть, она была очень красива. Даже теперь, когда болезнь окончательно одолела ее, несмотря на нездоровую худобу, были явственны следы былой красоты и очарования. А какие у нее наряды! Как Сильвия ни пыталась заставить себя думать о чем-то более серьезном и существенном, ее мысли постоянно возвращались к тем шикарным вещам, которые она видела в комнате наверху. И все же, как сказала миссис Бутл… Как это она сказала? Сильвия припомнила слова, произнесенные миссис Бутл, и впервые ее охватило легкое чувство страха от того, что ей готовило будущее.

Обрадуется ли сэр Роберт Шелдон встрече с дочерью? Если отправиться к нему прямо сейчас без предварительного уведомления, то, скорее всего, для него это будет большой неожиданностью. И знает ли он о том, что миссис Кэнингэм умирает? Похоже, что нет. Но если он отец Люси, то было бы правильным требовать его присутствия здесь в такой момент. Сильвия вспомнила о намерении доктора Доусона уведомить кого-либо из родственников и о том, что миссис Кэнингэм не назвала ни одного имени. В голове у Сильвии настолько все перепуталось, что как она ни старалась, но ясной картины представить не могла. Оставалось только запастись терпением и отдаться в полное распоряжение миссис Бутл.

Послышались шаги и звон фарфора. Показалась служанка с подносом и медным кувшином с теплой водой. Девица выглядела все такой же угрюмой и раздраженной. У двери комнаты, где лежала ее хозяйка, она, казалось, намеренно загрохотала подносом, снимая с него бидон. Поставив кувшин на пол, она уже собралась постучать, как вдруг дверь открылась. В проеме стоял доктор Доусон. С минуту он смотрел на служанку, а затем резко сказал:

– Вы опоздали. Ваша хозяйка умерла.

Они уже находились в пути почти девять часов, и Люси, такая веселая, непоседливая в начале путешествия – она стрелой носилась по вагону, восторженно воспринимая все вокруг, – теперь дремала на руках у Сильвии. Ее глаза с темными длинными ресницами закрылись, а головка со взъерошенными рыжими волосами покоилась у девушки на груди. И никто не знал, когда же придет конец их путешествию. Шел снег, и все за окном было укутано пышным белым искристым покрывалом. Пассажиры говорили о том, что дальше на севере из-за снежных заносов возможны нарушения коммуникаций. Высказывались предположения, что поезд может опоздать и на день.

Сильвия закрыла глаза, но спать не хотелось. Что их ждет в конце путешествия? Ей становилось все тревожнее. Она очень устала, но понимала, что не сможет уснуть и хоть немного отдохнуть, отключившись от всего, пока не узнает ответы на все волнующие ее вопросы.

Прошлым вечером она вернулась домой очень поздно. Ей пришлось долго ждать миссис Бутл, и когда, наконец, они пустились в обратный путь по заснеженным улицам Пулбрука, кругом было спокойно и безлюдно, как будто все уже давно спали. Они, шли молча, размеренно дыша в такт быстрому шагу, стараясь удерживаться центра дороги, покрытого ровным слоем снега и не ступать в глубокие сугробы, наметенные ветром на обочине. Наконец они пришли домой, и Сильвия, остановившись на ступеньках, неожиданно для себя умоляющим голосом спросила:

– Вы ведь зайдете, миссис Бутл?

– Да, дорогая, конечно. Правда, я бы не хотела задерживаться, но мне необходимо кое-что сказать тебе, и ты должна это выслушать, пока еще есть такая возможность.

Сильвия закрыла дверь и поспешно зажгла масляную лампу на столе в холле. Так же быстро она постаралась разжечь огонь в камине, и когда, наконец, жаркие язычки пламени заплясали среди потрескивающих дров, девушка обернулась к миссис Бутл. Та стояла посреди комнаты, завернувшись в искрящуюся от тающих снежинок накидку, и от этого казалась еще более внушительной.

– Так-то оно лучше. Ну а теперь, дорогая, приступим к делу.

Произнеся это, она извлекла из-под накидки какой-то узел. Еще по пути домой Сильвия заметила, что миссис Бутл что-то несет, но когда та развязала узел, девушка просто оцепенела от неожиданности. Сначала перед ее изумленным взором оказалось черное платье, то, которое она видела в комнате служанки и которое миссис Бутл брала в руки, чтобы показать ей. За ним последовало черное пальто, исключительно подходившее к платью, а также – белая нижняя юбка, подшитая кружевами, и вечернее платье из розовато-лилового шелка, с вырезом, украшенным оборками и с широкими присборенными рукавами из шифона, складки на которых были закреплены пучками изящных искусственных фиалок.