– Джесси? Это Лилиан. Просто хотела узнать, не было ли у тебя возможности поговорить с Винсентом насчет ссуды нашей фирме. Да, кстати, желаю тебе сегодня вечером хорошенько развлечься, дорогая. Надень маленькое черное платье с вырезом на спине. Ты в нем выглядишь потрясающе. Передай привет Хэтчу и Галвэям. Попозже перезвоню.

Еще щелчок – и тишина. Джесси знала, что даже ее собственная мать хочет толкнуть ее в объятия Сэма Хэтчарда.

Ситуация выходила из-под контроля. Джесси встала и принялась расхаживать по офису. До сих пор никто еще ни разу не произнес слово «брак» в ее присутствии, но не требовалось сверхъестественных способностей миссис Валентайн, чтобы понять, о чем думают все, включая Хэтча.

Месяц назад, сообразив, что происходит, Джесси едва не рассмеялась. Была твердо уверена, что справится с этой дурацкой ситуацией. Но сейчас она начинала пугаться. Вне сомнения, ее мягко, упорно и настойчиво толкали к союзу, который сто лет назад назвали бы своим настоящим именем, а именно: браком по расчету.

Если она не поостережется, то попадет в большую беду. Люди, играющие с огнем, часто оказываются в приемном покое с обожженными пальцами.

Джесси взглянула на часы и с огорчением увидела, что уже почти шесть. Придется поспешить, если она собирается вернуться домой и переодеться до того, как Хэтчард возникнет на ее пороге.

Хэтчард никогда не опаздывал.

Хэтчард пододвинул стопку компьютерных распечаток через стол поближе к Винсенту.

– Взгляни. Думаю, останешься доволен. Винсент, нетерпеливо хмурясь, посмотрел на бумаги.

– Разумеется. В таких делах ты просто волшебник. Никто лучше тебя не умеет составлять контракты.

'– Спасибо, – пробормотал Хэтч. И то верно, он прекрасно умел разрабатывать всякие проекты, такие, как, например, недавно завершенная сделка между «Бенедикт фастенерз» и «Галвэй инжиниринг»", но всегда приятно, когда тебя хвалят. Особенно Винсент Бенедикт.

Бенедикт все еще продолжал хмуро смотреть через широкий стол. Хэтчу пришло в голову, что глаза Джесси унаследовала от отца. Удивительно покошачьи зеленые, ясные и умные. Но во взгляде Джесси мелькала уязвимость, абсолютно отсутствующая у ее отца.

Винсент приближался к шестидесяти. Подвижный, грубо сколоченный, с широкими плечами, доставшимися ему в наследство от долгой работы на стройках. Волосы седые, слегка редеющие. Вне сомнения, черты лица за годы несколько смягчились, но ястребиный нос и сильная, квадратная челюсть все еще напоминали о человеке, который всего добился сам, причем нелегко. Этот человек сам устанавливал свои жизненные правила, но он сам же их и придерживался. Если вы честны с Винсентом Бенедиктом, он будет честен с вами. Если вы его обманули, вы заплатите. И дорого.

Хэтчарду был понятен такой кодекс, потому что он и сам его придерживался. Он осознал, что это единственный путь, задолго до того, как вошел в мир бизнеса, понял это еще в трудном отрочестве и юности, когда настоящей работой считалось то, что ты делал собственными руками. Например, обрабатывал землю, строил дома или водил грузовик.

Эти законы внушили ему не только во время работы, но и после нее, в прокуренных ресторанчиках, где мужчина пьет пиво, а не белое вино, и где он учится разбираться в чувствах, слушая слова песен в стиле кантри.

Хэтчарду Бенедикт понравился сразу. Они мгновенно нашли общий язык, возможно, потому, что одинаково трудно пробивались в жизни. Винсент Бенедикт был одним из немногих знакомых Хэтчу людей, которых он уважал. Он также был одним из еще меньшего числа, чьего уважения Хэтчард хотел добиться.

– Ты ждешь, что Галвэй может сегодня передумать? – спросил Хэтч, когда заметил, что Винсента цифры на распечатках не интересуют.

– Нет. – Винсент побарабанил пальцами по столу – несвойственный ему беспокойный жест – и нахмурился.

– У тебя есть вопросы? – рискнул спросить Хэтч, недоумевая, что случилось. Бенедикт всегда говорил прямо.

– Нет, все выглядит нормально.

Хэтчард пожал плечами и открыл вторую папку, чтобы просмотреть в ней цифры. Он разглядел в фирме скрытый потенциал сразу же, когда Бенедикт воспользовался услугами его консультативной фирмы для подтверждения целесообразности сотрудничества с японской фирмой. Эта фирма недавно открыла завод в Вашингтоне, и ей требовались местные поставщики. Большинство не могли соответствовать высоким требованиям, предъявляемым японцами к качеству. У Винсента Бенедикта хватило ума сообразить, что будущее может принести большой доход, если он сумеет удовлетворить эти требования.

Хэтчард подсказал ему, как этого можно добиться, поскольку понял, что «Бенедикт фастенерз» – это как раз та зрелая и располагающая наличностью компания, какая нужна была ему в качестве фундамента для создания империи. Винсент продать компанию решительно отказался, но намекнул, что есть возможность сделки.

Винсент подписал с Хэтчардом контракт на год, назначив его исполнительным директором, и оба решили, что за это время сумеют оценить и ситуацию, и друг друга, а также перспективы на будущее.

Еще не успели высохнуть чернила на подписи под контрактом, как Бенедикт принялся сватать за него свою дочь.

Вскоре для Хэтча стало очевидно, что часть дела ему уступят лишь при условии, что она останется в семье. Альтернативы не имелось, но к тому времени Хэтчард познакомился с Джесси Бенедикт и решил, что цена не слишком высока. Более того, вся сделка представлялась удовлетворительной, с какой стороны ни погляди.

Разумеется, контракт с Галвэем был уже заключен. Сегодняшний ужин – чисто светское мероприятие. Оно закрепит отношения и покажет Галвэю, что с настоящего времени ему придется иметь дело с Сэмом Хэтчардом, новым исполнительным директором компании. Присутствие Джесси подтвердит, что передача власти состоялась с благословения Винсента.

– Она говорит, ты заставляешь ее нервничать, – внезапно проворчал Винсент.

Хэтчард поднял голову, все еще раздумывая о цифрах.

– Прости, что ты сказал?

– Джесси говорит, что ты заставляешь ее нервничать.

– Да. – Хэтчард снова вернулся к цифрам.

– Черт возьми, тебя это что, не беспокоит?

– У нее это пройдет.

– А почему она из-за тебя нервничает? – настойчиво спросил Винсент.

Хэтчард удивленно поднял голову.

– В чем дело? Ни с того ни с сего ты начал беспокоиться о своей дочери. Ей двадцать семь лет. Она вполне может позаботиться о себе.

– Не уверен, – пробормотал Винсент. – Двадцать семь лет, и до сих пор нет постоянной работы.

Хэтч слегка улыбнулся:

– Она находила разную работу, как мне известно. Только ни на одной не могла долго удержаться.

– Слишком уж умна, черт побери. – Винсент продолжал хмуриться. – Всегда была умной. Но она так часто меняет работу, что я уже и счет потерял. Нет цели. Поверить не могу, что она сейчас работает на эту чертову гадалку. Должен признаться, это последняя капля.

Хэтч снова пожал плечами:

– Не обращай внимания. Через пару месяцев она бросит и эту работу и пойдет трудиться в зоопарк.

– Хоть бы так. А то она чересчур уж серьезно относится к этой своей службе. Она там уже месяц, а энтузиазма прибавилось. Ее до сих пор не уволили, и это дурной знак. Обычно люди сразу начинают подумывать о том, чтобы ее уволить. На той работе с поющими телеграммами она едва продержалась две недели. Столько им понадобилось, чтобы понять, что она не может петь.

– Дай ей время.

Винсент подозрительно посмотрел на Хэтча.

– А тебя не беспокоит, что она скачет с места на место? Разве это не говорит о ее непостоянстве?

– Она остановится, когда выйдет замуж.

– Откуда ты знаешь? – взорвался Винсент. – Что вообще ты знаешь о женщинах и браке, чтобы выступать?

– Я был однажды женат. У Винсента отвисла челюсть.

– В самом деле? Что случилось? Развелся?

– Моя жена умерла.

Винсент был явно потрясен тем, что Хэтч, кого он считал другом или даже сыном, о котором всегда мечтал, ни разу не упоминал, что был раньше женат.

– О Господи… Мне очень жаль, Хэтч. Сэм посмотрел Винсенту прямо в глаза:

– Это было очень давно.

– Все равно. Мне очень жаль.

– Спасибо. – Хэтчард снова занялся распечатками. – Перестань беспокоиться о своей дочери. Я сам о ней позабочусь.

– Именно это я и хочу тебе внушить. Мне показалось, что она не хочет, чтобы ты о ней заботился, Хэтч. Она ведь не слишком тебя поощряет, верно?

– Тут ты ошибаешься, она по-своему очень даже меня поощряет.

Винсент тупо посмотрел на него:

– Разве?

– Да. – Хэтчард снова углубился в распечатки.

– Черт возьми, с чего ты это взял?

– Она нервничает в моем присутствии, – терпеливо пояснил Хэтчард.

– Я знаю, черт побери, именно это я и пытаюсь тебе внушить. Какого лешего?… – Винсент замолчал и недоверчиво посмотрел на Хэтча. – Ты считаешь это хорошим знаком?

– Очень хорошим.

– Ты уверен? У меня было две жены, и ни Конни, ни Лилиан никогда не нервничали в моем присутствии, – сказал Винсент. – У них обеих стальные нервы.

– Джесси другая.

– Тут ты прав. Никогда не понимал эту девчонку.

– Любопытное замечание, если учесть, что ты собираешься оставить ей свою фирму.

– Да, правильно, она единственная в семье, которой я доверяю достаточно, чтобы оставить ей компанию. – Винсент снова фыркнул. – Как бы там ни было, Джесси всегда будет делать только то, что пойдет на пользу фирме и семье. Это самое главное.

– Но она явно не испытывает к фирме интереса, да у нее и нет способностей, чтобы ею управлять, – заметил Хэтч.

– Именно поэтому я и ввел тебя в правление. Ты – идеальное решение проблемы. – Винсент внимательно посмотрел на него. – Так ведь?

– Да.

Без пяти семь Хэтчард осторожно поставил новый серебристо-серый «мерседес» на свободное место у здания на Капитолийском холме, где находилась квартира Джесси.

Он вылез из машины и машинально взглянул вниз, на свои начищенные до зеркального блеска ботинки. Затем поправил узел на скромном полосатом галстуке и одернул пиджак. Довольный своей внешностью, он направился к входной двери.

Хэтчард прекрасно сознавал, что одет строго и элегантно. Он всегда обращал внимание на такие детали, как ширина и цвет полосок на галстуке и форма воротничка сшитых на заказ рубашек. Делал он это не потому, что интересовался модой. Просто не хотел нечаянно ошибиться в таких важных вещах. В деловом мире многих встречали по одежке.

Хэтчард вырос в джинсах, сапогах и рабочих рубашках. Хотя он уже довольно долгое время вращался в деловом мире, он все еще не доверял собственным суждениям по поводу подходящего костюма, потому всегда старался быть осторожным.

Жена его, Оливия, научила его почти всему, что он теперь знал о респектабельной манере одеваться, предпочтительной среди американских крупных бизнесменов. За это он всегда будет ей благодарен. Тем более что больше ему ее благодарить не за что после всех этих лет.

Хэтчард взглянул на часы из стали и золота и нажал кнопку звонка у входа в старое кирпичное здание.

Когда он купил эти часы, его беспокоила их чрезмерная броскость. То же самое он чувствовал и в отношении «мерседеса». Но ему нравилось и то, и другое, и не только потому, что вещи эти были прекрасно выполнены и хороши в деле, но и потому, что свидетельствовали об успехе, которого Хэтчарду удалось добиться, хотя его отец-неудачник утверждал, что сыну никогда не суждено добиться ничего в жизни.

Когда Хэтчард бывал в философском настроении, что случалось крайне редко, он задумывался, а не стремился ли он к успеху главным образом потому, что хотел опровергнуть отцовское предсказание.

Золотые стрелки часов показали, что Хэтчард явился как раз вовремя. Хотя вряд ли стоило так стараться. Джесси имела привычку опаздывать, в чем Хэтч мог неоднократно убедиться, заезжая за ней. Он знал, что она сейчас носится по квартире, собирая ключи, проверяя, выключена ли плита, и включая автоответчик. «Все, что угодно, только бы отсрочить неизбежное», – хмуро подумал Хэтчард.

Услышав задыхающийся голос Джесси в домофоне, он снял палец с кнопки звонка.

– Кто это?

– Хэтч.

– О!

– Ты ждала кого-то другого? – вежливо поинтересовался он.

– Конечно, нет. Заходи.

Дверь зашипела, открываясь, и Хэтч вошел в холл. Он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел через холл к двери Джесси. Легонько постучал, и она открыла, взглянув на него с легким раздражением.

– Ты минута ъ минуту, – пробормотала она Хэтчард игнорировал укол в ее тоне. Он удовлетворенно улыбнулся, одобрительно разглядывая ее обтягивающее черное вечернее платье, подчеркивающее талию и спускающееся чуть ниже колен.

– Привет, Джесси. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Как обычно.

И это было действительно так. Ему всегда нравилось, как выглядела Джесси. Чувствовалось в ней что-то трепещущее, женское и таинственное. Глядя на нее, он почему-то думал о ведьмах, кошках, древнеегипетских принцессах.