Кэрол Финч - Сладостный плен

Марди-Гра[1]

1838 год

Новый Орлеан

Эрика Беннет, гордо вскинув голову, устремила на отца негодующий взгляд. Ее голубые глаза метали молнии, но серые, цвета стали, глаза отца смотрели непреклонно.

– Я считаю, что ты не имеешь права разговаривать со мной таким тоном только потому, что я женщина! Я уже взрослая, могу поступать так, как нахожу необходимым, и не потерплю, чтобы меня за это наказывали! – заявила она.

Эвери Беннет глядел на дочь со смешанным чувством досады и восхищения. За последние несколько месяцев они почти каждый день вели жаркие споры на тему о правах и обязанностях женщин, и потому сегодняшний не был чем-то из ряда вон выходящим.

Эрика, которой исполнился двадцать один год, казалось, являла собой образец женского очарования и красоты. Образование она получила в самых престижных учебных заведениях восточных штатов и потому была о себе высокого мнения. Эрика стала ярой сторонницей женской эмансипации, так что Эвери нисколько не удивился бы, если бы его дочери вздумалось вдруг облачиться в брюки.

Как-то так случилось, что за последние два года дочь совершенно вышла у него из подчинения, и теперь Беннету приходилось прилагать массу усилий, чтобы направить ее на путь, по которому, как ему казалось, девушке следовало идти. Однако Эрика была упряма и своевольна: если уж что-то вбивала себе в голову, то переубедить ее не удавалось никому.

Чуть в стороне, прислонившись к стене, стоял, тихонько посмеиваясь, Джейми, младший брат Эрики. Он взял себе за правило не пропускать ни одну из семейных баталий. Вспыльчивая как порох сестрица служила Джейми неиссякаемым источником развлечений. Он обожал наблюдать за ее схватками с отцом, полагая, что если она выйдет из них победительницей, то и он при желании всегда сможет поступать так, как считает нужным, избежав при этом утомительных споров с отцом. Не то чтобы Джейми был трусом, просто он, обладая острым умом, умел из любой ситуации извлекать для себя выгоду. Кроме того, он прекрасно понимал, что твердости характера Эрики с лихвой хватит на них обоих.

С трудом взяв себя в руки, чувствуя, что у него сейчас лопнет терпение, Эвери, прищурившись, взглянул на свою черноволосую дочь.

– Мы с твоим братом в состоянии управлять семейными делами и без твоей помощи, – заявил он тем снисходительным тоном, который неизменно выводил девушку из себя. – Женщина должна заниматься домашней работой, а не шататься по докам Нового Орлеана, где полным-полно всевозможного отребья. Не ее это дело – продавать и покупать хлопок да корпеть над бухгалтерскими книгами!

– Я не хуже Джейми умею вести дела! – вспылила Эрика, бросив раздраженный взгляд на брата, которого, похоже, перебранка отца с дочерью очень забавляла. – Он на год младше, и тем не менее ты работаешь именно с ним, а меня держишь дома и поручаешь заниматься всякой ерундой вроде составления меню. Зачем тогда ты посылал меня в лучшие колледжи, тратил столько денег на мое обучение, если считаешь, что на большее я не способна! – Презрительно фыркнув, Эрика подлетела к зеркалу и взглянула на свое отражение. – Я ничуть не глупее Джейми. И меня просто зло берет, что я вынуждена сидеть дома, в то время как могу приносить пользу! Я хочу работать, так же как и Джейми!

– А она дело говорит, – вмешался Джейми, но добавить больше ничего не успел.

– А ты не лезь, когда тебя не спрашивают! – отрезал Эвери и насмешливо добавил: – Если Эрика скажет, что солнце встает на западе, ты и в это поверишь.

Эрика ободряюще улыбнулась брату, а тот беспомощно пожал плечами: защищай, мол, себя сама. Именно так она и поступила.

– У женщин, как и у мужчин, есть права. И я не понимаю, почему мне должно быть в них отказано, – пошла она в наступление.

Эвери возмущенно воздел руки к небу. В доме скоро должны собраться гости, приглашенные на празднование Марди-Гра, а он сидит в комнате Эрики и спорит с ней о правах женщин. Да ему эта тема уже оскомину набила!

– Начиталась чепухи во всяких новомодных книжонках, – проворчал он, снисходительно взглянув на дочь. – Сейчас только и говорят об отмене рабства, а завтра еще что-нибудь придумают, чтобы забить вам, женщинам, голову всякой ерундой и настроить вас против мужей и привычного образа жизни! Черт тебя подери, детка, от тебя в последнее время одно беспокойство!

Эрика резко повернулась к отцу. Ее нежное личико полыхало негодованием.

– Книга Сары Гримке «Заметки о равенстве полов и о положении женщины» – не чепуха! – порывисто воскликнула она. – Женщины – такие же люди, как и мужчины. Почему они должны только обслуживать представителей сильного пола, если способны на нечто большее? А поскольку мы с тобой постоянно расходимся во мнении на этот счет, думаю, лучше будет, если я перееду в Натчез к тете Лилиан. Уверена, она будет счастлива дать мне работу в своем галантерейном магазине, которым, смею тебе напомнить, успешно заведует вот уже более десяти лет.

Эвери сурово сжал губы.

– Никуда ты не поедешь, моя милая! У тебя и денег-то нет. Я позаботился о том, чтобы ты не смогла получить ни цента с капитала до дня своей свадьбы. Вот когда согласишься выйти замуж за Сэбина Кейри, получишь свою долю наследства. – И, ткнув пальцем в сторону двери, сурово приказал: – А теперь иди-ка вниз да встречай гостей. И смотри не вздумай затевать с ними разговоры о правах женщин, едва они войдут, не то хуже будет!

Видя, что Эрика и не думает его слушаться, он схватил ее за руку, сдернул с места, к которому дочь будто приросла, и потащил за собой в холл.

– Ты держалась великолепно, – тихонько, чтобы не услышал отец, похвалил Джейми разгневанную сестру, догоняя их и пристраиваясь рядом. – В следующий раз не забудь сделать акцент на том, что ты лучше меня умеешь считать. Ему нечем будет крыть, ведь это и в самом деле так.

Эрика решила последовать совету брата. Хотя она и не хотела втягивать Джейми в стычки с отцом, пренебрегать его советами не следовало. Брат негласно поддерживал ее, и Эрика это знала. Самому ему восставать против Эвери было ни к чему: это ей нужно было бороться за свои права, Джейми же и так получал все, что ему полагалось, просто потому, что родился мужчиной.

– Если бы я не пообещал Сэбину выдать тебя за него замуж, вот тогда ты могла бы найти какого-нибудь богатого и ленивого аристократишку, которому было бы наплевать на то, что его жена носит брюки и сует нос в его дела, – язвительно продолжал Эвери, таща Эрику к лестнице.

Услышав такое, Эрика зашипела, словно кошка, на которую надвигается разъяренный, рычащий бульдог.

– Наверное, ты прав, – бросила она в ответ. – Любой сладкоречивый старенький пьяненький враль был бы лучше, чем этот подонок, которого ты для меня выбрал. Я бы этого мерзавца и врагу в мужья не пожелала.

– К сожалению, Сэбин вбил себе в голову, что он в тебя влюблен, и намеревается заполучить тебя во что бы то ни стало, – ответил Эвери.

– Он невыносимый деспот, – пробормотала Эрика, скривившись, словно съела лимон и никак не может избавиться от кислого привкуса. – Я уже дважды отказывала ему, а он все продолжает делать мне предложения. Я не потерплю, чтобы этот отвратительный тип мною помыкал!

И, представив себе в качестве мужа этого невзрачного человека, старше ее на двадцать пять лет, она невольно поежилась. От одной мысли о том, что ей грозит подобная перспектива, Эрике стало тошно. Когда Сэбин подходил к ней, ей было противно, а уж когда брал за руку, девушке казалось, что ее касается что-то мерзкое и липкое. Эрика никак не могла понять, почему отец согласился отдать ее замуж за такого человека.

– Ты не хуже меня знаешь, что если мы с Сэбином поженимся, то уже в первый день вцепимся друг другу в горло.

Глянув вниз, Эрика замерла. Легок на помине! У подножия лестницы, держась рукой за перила, стоял ненавистный Сэбин Кейри. Худющий, словно жердь. Черты лица жесткие. Даже приветливая улыбка, с которой он смотрел на Эрику, не в состоянии была их смягчить. Редкие волосы песочного цвета обрамляли длинное, лошадиное лицо с обвисшими щеками. Его близко посаженные глаза – темные, маленькие и блестящие, словно бусинки, – были устремлены на девушку. До знакомства с Сэбином Эрика всегда считала, что такие глаза обычно встречаются у людей, напрочь лишенных интеллекта, но после знакомства стала сильно в этом сомневаться: Кейри оказался хитер и коварен, как змея. Если Эрике случалось смотреть в его глаза слишком долго, ей становилось не по себе. Нос у него был длинный и тонкий. Эрика не раз подумывала, что в него можно будет вцепиться, если Сэбин вдруг попробует совать этот нос в ее дела. В общем, о своем женихе она не могла сказать ни единого доброго слова и выносить его была бы способна лишь в том случае, если бы он поселился на другом конце света.

Когда Эрика находилась в обществе Сэбина, ей постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего. Помимо всего прочего, этот ненавистный ей человек обладал еще одним неприятным качеством: он был до крайности вспыльчив. Она не раз видела, как Кейри избивает своих слуг за малейшую провинность. Знала, что он никогда не спускает тем, кто осмелился ослушаться его приказа. Почему этот человек хочет взять ее в жены, Эрика понятия не имела. У них не было ничего общего, разве только то, что оба они появились на свет в одной и той же местности, однако Эрике временами казалось, что такой мерзкий тип и родиться должен был где-то в другом месте.

Эрика с трудом выдавила из себя улыбку. На самом деле ей хотелось лишь одного: повернуться к Сэбину спиной и помчаться вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, лишь бы его не видеть.

– Моя дорогая Эрика, вы просто обворожительны! – лениво протянул Сэбин, скользнув своими глазками-бусинками за глубокое декольте ее экстравагантного платья.

Оно в точности повторяло фасон, очень модный в прошлом столетии. В таких элегантных платьях щеголяла еще бабушка Эрики. Внезапно Эрика поймала себя на мысли, что ей следовало бы одеться поскромнее, чтобы не привлекать к себе чересчур пристального внимания. Костюмированный бал, который устраивал отец, превратится в сущую пытку, если Сэбин весь вечер будет возле нее околачиваться.

Почувствовав, как Эрика вся напряглась, Эвери наклонился к ней и прошептал:

– Возьми себя в руки, моя милая. Человек делает тебе комплимент. Если бы ты и в самом деле не была очаровательна, он бы не обратил на тебя внимания.

Услышав такое, Джейми воздел глаза к небу, но прежде чем он успел объяснить отцу разницу между восхищенным взглядом и взглядом плотоядным, парень почувствовал, что несется вниз по ступенькам с головокружительной скоростью, сталкивается со стоявшей в холле служанкой и сбивает ее с ног.

– Черт бы тебя побрал! – едва слышно выругалась Эрика, когда отец, облаченный в костюм пирата, подтащил ее к этой скользкой змее, Сэбину Кейри. Ну почему отец так настойчиво толкает ее к этому мерзавцу? Наверное, потому, что она изо дня в день выводит отца из себя, добиваясь разрешения заниматься семейным бизнесом, чтобы доказать, что и она на что-то способна, решила Эрика. Только потому, что она женщина, отец держит ее взаперти, словно прокаженную.

Эрике до смерти надоели балы, на которых приходилось вести нудные, пустые разговоры, осточертели бесконечные примерки. Ей хотелось сделать что-то стоящее, пока она не перестала уважать себя. Она не могла смириться с тем, что всю жизнь ей предстоит только составлять меню да лениво прогуливаться по танцевальным залам. Ее так и подмывало бросить отцу вызов. Взять, например, да и промчаться по лугам на лошади одной, без сопровождения отцовских слуг – завзятых болтунов и сплетников. Или самой выбрать себе мужа – человека, от одного прикосновения которого трепетный огонь пробежит по телу. Она не желала выходить замуж за Сэбина Кейри, и ее возмущало то, что отец с таким упорством пытается устроить ее брак с этим отвратительным типом.

– Моя дорогая Эрика, – проворковал между тем Сэбин, обнимая ее костлявой рукой за талию. – Вы ведь знаете, как мне хочется назвать вас своею. Когда же вы наконец перестанете притворяться скромницей и согласитесь выйти за меня замуж?

«Никогда!» – хотелось крикнуть Эрике. Она и сама не понимала, почему отмалчивается, а не говорит ему прямо, что никогда не выйдет за него замуж, чтобы раз и навсегда положить конец этой нелепице.

– Сегодня – великолепный случай объявить о нашей помолвке, – продолжал Кейри своим скрипучим голосом, окинув Эрику ястребиным взглядом, который задержался на матовой коже ее порывисто поднимавшейся и опускавшейся пышной груди.