– Нет, не хорошо, – с трудом произнесла Надя. И добавила: – Райка же уезжает…

Все засуетились, вспомнив новость дня.

– Ничего, я буду к вам приезжать, – сурово произнесла Рая. – В гости.

– Но это, наверное, будет не слишком часто… – сумрачно вздохнула Лиля.

– Раз в год или раз в полгода – точно! – обещала Рая. – У меня ж тут мать пока остается…

– Но раньше-то мы тебя почти каждый день видели! По крайней мере – каждую неделю, – заметила Альбина.

– Да я же вам надоела, наверное, давным-давно, девчонки! – засмеялась Рая. – Сколько раз твердили: Райка сплетница, Райка толстая дура…

– Это неправда, – всхлипнула Лиля. – На самом деле мы тебя очень любим!

– Ладно, девочки, давайте еще фотографии посмотрим… – Альбина взяла Лилю под локоть. – Не реви, Лилечка, а то тушь потечет…

– Не потечет, она у меня водостойкая, – Лиля завсхлипывала еще сильнее. – Специальным составом только и снимешь ее…

Альбина с Лилей побрели вперед, вдоль стен, а Рая задержала Надю.

– Ну, как? – шепотом спросила она. – Как у вас?

– Ты о чем, Райка? У кого у нас?

– Бестолочь – у тебя с Леоном!

Надя побледнела. Рая смотрела пристально, как будто прожигая своим взглядом Надин лоб, – в самый мозг, туда, где скрывалась правда. От нее ничего нельзя было скрыть.

– Никак… – криво улыбнулась Надя. – То есть… Слушай, Колесова, это не твое дело!

– Очень даже мое! – яростным шепотом возразила Рая. – Вы ж из буфета тогда вместе ушли… А Альки в Москве не было, она в какую-то Тмутаракань усвистала!

– Откуда ты знаешь?

– Я все знаю!

– Знаешь – и молчи, – разозлилась Надя. – Ты про Алькино сердце забыла?

– Люди должны быть счастливы, – тихо произнесла Рая. – Я всю жизнь с Колесовым мучилась, думала, что так и надо… А теперь у меня точно с глаз пелена спала! Прошло оно, наваждение! Господи, какой дурой я была, как себя не уважала…

– Но у нас разные ситуации!

– Нет. Нет… Все одно. Алька пусть людям жизнь не ломает. Это у вас с Леоном, может быть, сердца не выдержат – друг без друга жить. Да ты не бойся, мы ей все аккуратно расскажем, не помрет она…

– Да, ты вспомни, как в прошлый раз ты ей все «аккуратно» рассказала!

– Это не считается… И вообще, теперь она подготовленная, сразу коньки не отбросит. Теперь она ко всему готовая…

– Райка, не вздумай!

Рая искоса посмотрела на Надю:

– Да ладно, ладно, не буду… Ишь, как разволновалась!


Леон звонил несколько раз Наде и обещал еще позвонить в новогоднюю ночь.

– Леон, милый, как я по тебе скучаю!

– Надя, все будет хорошо…

Утром тридцать первого декабря Наде вдруг вздумалось пойти на рынок и купить елку. Живую. Из леса. «Да, и шампанского у меня нет! – спохватилась она. – Вечно я все на последний момент откладываю… Даже не знаю, каково будет Леону со мной…»

Хлопоты, беготня по магазинам наполнили предпраздничный день смыслом, заставили Надю забыть о том, что Новый год ей сегодня придется встречать одной. Но вот елка наряжена, шампанское охлаждается в холодильнике – словом, все необходимые условности соблюдены. И она ждала, когда Леон позвонит ей.

В начале седьмого телефон словно очнулся и задребезжал. Это была Альбина.

– Наденька, дорогая, хочу заранее тебя поздравить… Ты знаешь, я не любитель сидеть до утра в новогоднюю ночь, сразу после двенадцати лягу спать…

Надя тоже ее поздравила – преувеличенно бодрым, приветливым голосом. «Боже, что я делаю… Какой подарок – в кавычках – ждет ее от меня в скором времени! От меня и Леона!» От этой мысли ей стало нехорошо – когда рядом не было Леона, Надя начинала сомневаться в правильности своих поступков.

Потом позвонила Лиля:

– Ах, душа моя, мы сейчас с Адамом в Архангельском, в одном ресторанчике для избранных… Ты не представляешь, какая тут красота! Сказка, самая настоящая сказка! Адам, правда, должен уехать во втором часу – так что, если хочешь, приезжай ко мне, будем кутить до утра… Приезжай к двум, очень прошу! Зина, кстати, уже напилась и совершенно не кондишен – наверное, бой курантов ей будет до лампочки…

– Лосева, я никуда среди ночи не поеду, – категорично заявила Надя. – Мне и дома хорошо.

– Наденька!..

– Нет, и не проси!

В одиннадцать позвонила Рая. Они с Гюнтером тоже были в каком-то экзотическом местечке. Кричали наперебой в трубку, желали счастья и любви – такой же большой, какая есть у них. Потом позвонили из редакции, позвонила старенькая профессорша, еще кто-то…

За окном на фоне черного неба то и дело взрывались разноцветными брызгами фейерверки, грохотал салют.

Время неумолимо приближалось к двенадцати.

Надя достала бутылку шампанского из холодильника и принялась ее открывать. Бутылка не открывалась.

– Что за ерунда такая? – возмутилась Надя. – В этом же нет ничего сложного…

Диктор в телевизоре тем временем объявил, что сейчас всех будет поздравлять президент.

– Стойте, стойте! – закричала Надя неизвестно кому, воюя с капризной пробкой. – Я еще не готова!

И в тот момент в дверь позвонили. «Леон!!!» – была первая мысль. Только он, отчаянный, мог прийти к ней в этот час. «А как же Алька? Может быть, она легла спать и не знает, что Леон ушел из дома? Или он что-нибудь придумал для нее? Типа, ты спи, дорогая, а я загляну на огонек к одному своему товарищу… Или он все-таки сказал ей о нас?»

Надя метнулась к зеркалу – джинсы, свитер, бледное испуганное лицо. Ничего хорошего… А Лилька, между прочим, сто раз говорила: женщина в любой момент своей жизни, даже если она одна дома и никого не ждет, все равно обязана выглядеть соответствующе!

Она распахнула дверь.

На пороге стоял Егор Прохоров в обнимку со здоровущим пакетом. Вид у бывшего мужа был одновременно смущенный и вызывающий.

– Надя, а я все-таки пришел! – с ноткой злорадного торжества заявил он. – С наступающим тебя…

Увидев Егора, Надя испытала разочарование и… облегчение. Пришел не Леон – значит, Алька узнает тяжелую новость не сегодня.

– Ты? С какой это стати? Ладно, заходи… Только быстрее, быстрее – остались буквально минуты, а я бутылку не могу открыть!

Егор просиял и шагнул вперед. Он хотел было поцеловать Надю, но она его отпихнула.

– Да быстрее же!

Он поставил пакет на пол у стены и, не снимая пальто, на котором блестели капельки от растаявшего снега, в одну секунду откупорил бутылку.

– Куда наливать?

Надя быстро подвинула бокалы.

Они успели – как раз с началом боя курантов чокнулись и поздравили друг друга с Новым годом.

– Надька, я так рад… Говорят, есть примета – с кем новогоднюю ночь проведешь, с тем и будешь весь следующий год!

– И не надейся, – сурово произнесла Надя, поставив пустой бокал на стол. – Выпил – и все, иди на все четыре стороны. Мне просто была нужна помощь.

– Надя…

– Господи, Прохоров, я тебя раскусила – ты специально приперся без пяти двенадцать, потому что знал, что я тебя не выгоню в такой момент. Ты шантажист!

– Я замерз, – заявил Егор. – Я никуда не пойду, пока не согреюсь.

Он сел на стул прямо в пальто, цапнул мандарин из вазочки.

– И еще есть очень хочется. С прошлого года ничего не ел…

Надя с тоской оглянулась на телефон. Он молчал. Она представила, как наваливается на нее тоска под взрывы петард за окном. А Егор – с ним хоть поговорить можно…

– Ладно, – нерешительно произнесла она. – Разрешаю еще немного посидеть. Но только без всяких приставаний!

– Как можно… – обиделся Егор. – Считай меня просто гостем. Кстати, а что у тебя из еды – только мандарины?

– Ну, еще салат один есть… – задумалась Надя. – И колбаса. И глазированные сырки… Прохоров, ты же знаешь – я ночью не ем.

– Так сегодня же совершенно особенная ночь… – укоризненно сказал Егор и повесил пальто на вешалку. На нем был костюм. Новый. Судя по всему – итальянский. А галстук – почти такой же, какой был у президента, когда тот обращался к народу. – Эх, если бы не моя предусмотрительность…

Прохоров достал из пакета еще одну бутылку шампанского – розовое Абрау-Дюрсо, – ананас, какие-то сверточки и пакетики, что-то там в промасленной бумаге, аппетитное, вкусно пахнущее…

– Меня на это не купишь! – предупредила Надя.

– Ясное дело… Где тарелки-блюдца?

– Где и всегда, – холодно напомнила она.

Но Егора ничем нельзя было смутить. Он достал стопку фарфоровых мисок, разложил съестные богатства в них. Розовая подкопченная форель, маслины, тушка угря, сыр со слезой, нежнейшая корейка с деликатной полоской жира, какие-то вычурные салаты, явно заказанные в ресторане…

Надя почувствовала, что не в силах устоять перед соблазном. Сохраняя мрачное достоинство, она молча стала накладывать себе на тарелку принесенные Егором яства – всего понемногу.

– Так-то лучше.

– Без комментариев!

– Молчу-молчу… Тебе еще подлить шампанского?

Надя протянула ему бокал.

– Ну, за счастье… – Они чокнулись.

Потом Егор стал переключать каналы. В телевизоре шла какая-то сплошная пестрая круговерть, но глаз ни за что не мог зацепиться.

– Надоело… – Он приглушил звук до минимума. – Вот, пусть будет только картинка. Давай лучше поговорим.

– О чем?

– Ну, как у тебя дела, какие новости…

– Новости… Рая бросает Колесова и выходит замуж за иностранца. Кстати, очень приличный человек, писатель. Они скоро уедут – насовсем.

– Эта та Рая, которая с малиновыми волосами? – удивился Егор. – У нее же дети!

– Детей берут с собой. Да, кстати, у твоей обожаемой Лулу все по-прежнему. Можешь съездить к ней – часа через два она будет совершенно свободна. Замечательное место, где-то в Архангельском – только для избранных. Твой костюм и твой галстук будут там очень смотреться…

– Очень надо… – сердито произнес Егор. – Я, может, этот костюм специально для тебя покупал.

– Очаровывать меня собирался?

– Да, именно так! И не нужна мне никакая Лулу! И вообще, Надька, неужели ты совсем не можешь без твоих вечных шпилек, подколок, насмешек…

– А тебя никто не заставляет проводить время в моем обществе! – захохотала Надя. – Если тебе что-то не нравится – уходи. Тебя никто не держит!

– Никуда я не пойду… – буркнул Егор, подкладывая себе салата.

«Какое счастье, что я с ним развелась, – подумала Надя, бросив искоса взгляд на жующего мужа. – Это не я, а он совершенно невозможный человек! Меня в нем все раздражает. Даже то, как он ест. Вон, еще себе накладывает… Такое впечатление, будто у него два желудка! А нос какой у него? Ужасно…» Нос у Егора был с маленькой горбинкой – когда-то именно горбинка особенно нравилась Наде, казалась ей пикантной, но теперь она вызывала совершенно противоположное чувство. «А руки… Нет, это не руки, а грабли! Да он просто чудовище…»

– Надя…

– Что? – вздрогнула она.

– Ты меня совсем не любишь? – серьезно спросил Егор, вытерев рот салфеткой.

– Совсем, – спокойно ответила она.

– Так не бывает…

– Бывает. Сплошь и рядом бывает.

– Ерунда!

– Послушай, Прохоров, чего ты добиваешься?

– Я хочу, чтобы все было, как раньше. Мне не важно, есть у тебя кто-то или нет… И еще – забудь ты про эту чертову Лулу!

– Но ведь дело вовсе даже не в Лиле Лосевой, Егор… – покачала головой Надя. – Дело в нас. Мы слишком разные люди, я уже тебе говорила об этом. Вспомни – тебе было плохо со мной.

– Неправда! – с жаром воскликнул он. – Мне было хорошо! Ты… ты такая… Словом, ты идеально подходишь мне. А я – тебе. Именно потому, что мы такие разные. Ты убегаешь, а я догоняю. Это игра такая.

– Какая еще игра? – с изумлением спросила Надя. – Прохоров, ты что, уже совсем упился?

– Ты все прекрасно понимаешь! Ты просто притворяешься… Надя!

– Не ори на меня! – повысила голос и она. – Тоже мне – люблю, люблю… а сам орет на меня диким голосом!

– Я не ору, это ты на меня орешь!..

Они замолчали, глядя друг на друга с каким-то исступлением. Потом отвели глаза.

– Ненавижу Новый год, – через некоторое время с трудом произнесла Надя. – Самый противный праздник на свете. Все пытаются радоваться, а на самом деле радоваться-то нечему…

Она вдруг почувствовала, как в голосе задрожали слезы. Этого еще только не хватало – реветь перед бывшим мужем! И почему Леон не звонит…

– А я так очень рад, – тихо сказал Егор и отвел с ее лица прядь волос. – Когда я рядом с тобой, всегда радуюсь. Ну, что за слезы…

Он потянул ее за руку и усадил к себе на колени. Надя не могла ему сопротивляться – во-первых, у нее не было сил, а во-вторых, в жесте Егора было нечто такое, что буквально обезоружило Надю. Он просто хотел утешить ее – и ничего больше.

– Не плачь… – Он баюкал ее, гладил по голове, точно маленькую. – Чего ты хочешь? Скажи, я все сделаю… Тебя кто-то обидел, а? Скажи мне, и я убью этого человека…