Александр Зайцев - Слово и Чистота: Проекция

Снилось что-то приятное, хорошее, светлое и доброе, как внезапно в этот свет вторглось нечто чуждое, постороннее, разметало все на клочки и потянуло за собой. Это было так похоже на Зов, но одновременно в этом притяжении не было той обязательности и настойчивости, я чувствовал, что могу сопротивляться. Есть возможность отказаться от этого Призыва. И я отгородился, построил ментальную стену, и Зов стих, стал не таким требовательным, а скорее предлагающим. Странным… Непонятным… И в чем-то притягательным…

И, тем не менее, это был именно Зов, просто иной.

От моего отказа Чистота немного прижгла руку, но тут же жжение ослабло, будто сам клинок пребывал в сомнении, стоит ему настаивать или нет.

Прорыв точно происходил не в районе Вилфлееса, иначе все было бы по-другому. И ни о какой даже минимальной возможности отказа, без далеко идущих для меня последствий, не было бы и речи.

И все же… Что-то в этом Зове есть такое, из-за чего я, немного подумав, изменил своё решение и потянулся к нему. Понимал, это риск, я ввязываюсь непонятно во что, но тем не менее, всем естеством чувствовал: не принять его будет ошибкой. Не знаю, какой именно ошибкой, возможно, определяющей всю дальнейшую жизнь, а может и гораздо менее глобальной.

Едва раскрылся, как Зов подхватил мою проекцию, и я подобно ракете взмыл вверх. Скорость увлекающего меня за собой потока была настолько велика, что через пару секунд я уже наблюдал планету из космического пространства. Она и правда, как говорят те, кто летал сюда, выглядит с этого ракурса очень впечатляюще, какой-то хрупкой.

Насладится столь необычным видом мне не удалось, скорость все нарастала и нарастала, и не прошло полминуты, как я, подобно метеору, правда не оставляя следа на небе, рухнул на полной скорости куда-то в северную Африку.

Несмотря на то, что падение было безболезненным, мне потребовалось секунд пятнадцать, чтобы прийти в себя от головокружения и встать на ноги.

Оглянувшись, понял, что знаю это место. Кругом твердый, как камень, грязно желтый песок, жгучее солнце почти в зените, да старые голые скалы, что возвышают по краям ущелья, в самом низу которого стою я под гигантскими ступнями древних статуй.

Долина Царей, вход в большой храм Рамзеса Второго. Я снимал здесь один сюжет когда-то давно…

Оглядываюсь. Меня не интересуют немногочисленные в это время дня туристы. Я ищу следы будущего Прорыва, но вместо них нахожу в Изломе еще пятерых рейгов, приходящих в себя после прибытия. Проекция каждого из них светится легким золотом, бросаю взгляд на себя, у меня почему-то такая же с легким окрасом золота аура сегодня. Все мы стоим в ряд около ступеней древнего храма. Ни один из Рыцарей мне незнаком. Прежде чем успеваю взмахнуть рукой в знак приветствия, как с небес, искрясь золотым, падают еще два метеора.

Нас восемь, и это полное число…

Черт! Как меня бесят эти невесть откуда приходящие знания о том, что я знать никак не могу! Из-за того, что они возникают в голове именно как знание, невозможно критично отнестись к ним. Проанализировать. Ты просто внезапно теперь знаешь что-то, и все. И теперь я знаю, что все восемь Рыцарей, удостоенных Золота за все время существования феномена, были приглашены в этот Прорыв. И все пришли.

Все же не зря рейгов называют Рыцарями Излома, есть в их поведении что-то схожее с благородными воинам древности, и отказ от Вызова в любой форме они не приемлют.

Ближайший ко мне Рыцарь снимает с плеча прямой и столь же тяжелый, как рельс, клеймор[11] и взмахивает им в знак приветствия. Остальные подхватывают этот салют.

Обнажив шпагу и повторив приветствие, я слышу окрик за спиной:

– Старик!! А ты то тут каким боком?!

Оборачиваюсь… Последнего прибывшего я знаю… Он меня немного бесит, и его присутствие здесь мне тоже не нравится.

Прежде чем успеваю что-то ответить на слова мальчишки «гладиатора», которого знаю под именем Крикс, всех нас подхватывает некая сила и разделяет, разнося друг от друга на расстояние больше сотни шагов. Затем, вокруг меня и остальных Рыцарей возникает прозрачный барьер диаметром метров в сорок, и в центре этих кругов из призрачного песка поднимаются стеклянные колонны. По одной на каждый круг, а точнее арену.

Мою колонну изнутри наполняет вязкий даже на вид серый туман, который постепенно приобретает формы человеческой фигуры. Затем эта субстанция уплотняется, и я вижу за стеклом того самого Рыцаря, который первым поприветствовал всех.

Что за!??

Оборачиваюсь, вот же он стоит, тот самый рейг, через две арены от меня слева! Что это? Колона в его кругу разбивается, и перед ним на песок выходит Крикс! Еще один, так как первый так же стоит в своем кругу.

Но тут и моя колона покрывается трещинами и рушится. И мне становится не до наблюдений.

С громким ревом шотландец, одетый в длинную до колен кольчугу, с накинутой на плечи медвежьей шкурой, и в шлеме, стилизованном под волчью пасть, занеся свой клеймор, в один скачок покрывает разделяющее нас расстояние.

Ухожу от атаки прыжком вверх и едва не разбиваю себе голову, так как барьер, окружающий арену, заканчивается всего в пяти метрах над землей. Приходится резко отталкиваться руками от невидимой стены и бросаться в сторону, чтобы не упасть прямо на меч противника. Худшего варианта удалось избежать, но шотландец сумел воспользоваться моей промашкой и зацепил меня по ступне, от чего моя прана просела сразу почти на четверть.

Падение, перекат, блок.

Что происходит?!!

С кем я сражаюсь? Против собрата Рыцаря? Нет… Это что-то чужое, внешне неотличимое, но все же иное.

Тяжелый двуручник пляшет в руках псевдошотландца, подобно невесомому стилету, меняет угол атаки и все время так и норовит найти брешь… Ударить.

Этот противник отличается от всех, с кем мне ранее приходилось иметь дело в этом мире. Он не просто знает, как держать меч в руках, он умеет им владеть! И неплохо, надо признать, неплохо так умеет.

К тому же, он обладает всеми способностями рейга и знает, как их применять. То на скольжении резко сменит вектор атаки, то прыгнет вверх и, оттолкнувшись от барьера, нападет с неожиданного угла. Впрочем, и я не отстаю в применении подобных приемов, разве что скольжение с моим первым уровнем мне недоступно. Между нами только одно отличие, я не атакую, и не потому, что не могу, а потому как занят анализом ситуации. Оцениваю не только стиль боя врага, но и стараюсь охватить взглядом происходящее на других аренах.

И то, что я вижу на одной из них, мне совсем не нравится. Там, всего сотне метров на восток, облаченный в самурайские доспехи рейг сражается против меня! Точнее, как сражается… Отбивается из последних сил, так будет более верно. Всего пара взглядов туда, и мне ясно, у самурая нет ни тени шанса против моего клона… Или дубля?

Тем временем, псевдошотландец все больше и больше бесится, не в силах пробить мою защиту. С каждой атакой его нападения все агрессивнее, быстрее и напористее, но при этом, как всегда бывает в таких случаях, страдает оборона.

Он неплохой мечник, те же братья-корейцы ему точно не были противниками, да и, пожалуй, ему бы хватило умения сражаться против двух АББ одновременно. Он не плох, но не более того. Вот он проводит крестовую атаку с явным выходом на восходящий взмах, который, по его задумке, должен меня рассечь от бедра до грудины. Подобного момента я ждал последние секунд двадцать. А раз ожидал, то и воспользовался в полной мере. Когда клеймор на мгновение застыл в нижней точке, Слово перекрыло его встречным блоком, не давая подняться для защиты, а Чистота беспрепятственно на встречном движении тел провела серию быстрых атак, раз за разом пронзая грудь этой неведомой дряни, что приняла облик одного из нас. Оно пыталось сбежать, но не успело, я не знал, насколько надежен барьер, отделяющий арены от остального Излома, а затем и от реальности, и не дал и шанса твари проверить это. На пятом ударе дубль лопнул, превратился в туман, и его затянуло во вновь поднявшуюся из песка стеклянную колонну.

Едва это случилось, как я понял, если мы проиграем в этом Прорыве, то наши тела займет эта гадость и будет жить, как жили мы. Преследуя при это свои, нам неведомые цели. И никто не сможет их отличить от оригинала, они будут абсолютно идентичны во всем: с той же памятью, аурой, набором умений и привычек, но при этом все же оставаясь придуманной чьим то больным воображением нечеловеческой сущностью с неизвестными мотивами и задачами.

Пряча оружие в ножны, оглядываюсь. В трех других колоннах, как и в моей, бьется безликий туман, а вот в остальных обездвижено застыли четыре Рыцаря.

И что дальше?

Так и произойдет подмена? Надо запомнить отличительные черты, формы доспехов и шлемов тех, кто проиграл, потому как если в мир с этих арен выйдут уже не они, то придется бить во все доступные колокола и поднимать тревогу. Двух из выбывших, а именно шотландца, который проиграл дублю Крикса и самурая, зарубленного моим клоном, я более-менее запомнил и сейчас вглядывался в двух других, подмечая малейшие детали.

Но тут арены поднялись над землей, закружились в столь стремительном хороводе, что в глазах все замелькало, и к горлу подступила тошнота. Это длилось считанные пару секунд, после чего запертые колонны вынесло наружу, а остальные восемь арен слились в четыре. И я увидел своего нового противника. Приземистый широкоплечий в массивных полных латах позднего рыцарства с огромной двухлезвийной секирой, зажатой в могучих руках. Никогда не скажешь, что под этим доспехом скрывается юноша, слишком крепкое у него телосложение, более подходящее тяжелоатлету.

Успеваю разглядеть соседнюю арену, на ней мой дубль сошелся в Криксом. Меня немного удивляет, что этот наглый паренек выстоял свой первый раунд, но тут мне его даже жаль. Как показала прошлая наша встреча, с учетом того, что дубль обладает всеми моими умениями и навыками, то исход этого боя предрешен.

Против столь тяжелого и длинного древкового оружия, как двуручная секира, отсиживаться в обороне толку мало, поэтому, едва враг появился из колонны, как я тут же устремился в атаку. И был встречен прямым тычком в грудь, так что пришлось резко тормозить и блокировать острые как бритвы полумесяцы вражеских лезвий, а не атаковать, как было задумано.

В отличие от шотландца, этот противник действует совсем иначе. Не прет напролом, в надежде смести, уничтожить своим натиском, а двигается внешне неторопливо, но при этом размеренно, расчетливо. Враг не машет секирой, как это показывают в кино, широкими ударами от плеча. Нет, он выставил её подобно копью и отбивает мои атаки не древком, а легким поворотом кисти, от чего широкие лезвия-полумесяцы быстро закрывают любые разрывы. Сложный и неудобный противник для шпаги. Массы моего клинка недостаточно, чтобы сбить оружие врага вниз или в сторону, а до его кистей мешают добраться вездесущие полумесяцы лезвий. Будь у меня в руках клеймор или как у Крикса гросс-мессер было бы легче. Но я не могу выбирать противников в Прорыве, а значит приходится плясать с тем, что есть.

Впрочем, мне совершенно не обязательно играть по установленным кем-то правилам, это не поединок чести или что-то подобное. Поэтому провозившись с таким неудобным при столь малом пространстве маневра врагом почти минуту, провожу Чистотой серию атак и бью Словом, целясь в бедро. Противник даже не шелохнулся, так как понимал, что мой удар не достает почти на две ладони. Но я и не собирался бить в выпаде, а метнул оружие.

Есть!

В реальности подобное ни за что не вышло, доспех выдержал бы удар, но в Изломе иные правила, и для мечей рейгов броня не преграда.

Слово вонзилось в ногу секирщика, просадив его энергозапас на треть. Но тот почти не отреагировал, только дернулся немного и тут же резким взмахом своего оружия отогнал меня. Шпага, как и положено призрачному клинку, нанеся рану и не ощущая поддержки, упала на песок. В моих руках осталась только вакидзаси, и латник наконец-то проявил чувства. Он взревел, как молодой бык, и с хохотом ринулся вперед, считая меня беззащитным с одним коротким мечом в руках. Когда он почти прижал меня к краю барьера, я позвал Слово к себе, вскинув ладонь над плечом на уровень подбородка. Тварь даже не поняла, что произошло, когда её затылок пробила синяя сталь и вышла через глазницу. Дубль замер, а затем лопнул, вытянувшись серым дымом обратно в колонну. Скорее всего, я смог бы справиться иначе, но использование «броска меча» гарантировало легкую победу. И я не стал играть шансами. Не тот случай.

Перед тем, как вернуть шпагу в ножны, я поцеловал её эфес и прошептал:

– Спасибо! – Затем огляделся.

Юный гладиатор, как я и прогнозировал, проиграл моему дублю, а вот остальные порадовали, выиграв свои бои. Среди оригиналов, помимо меня, остался реальный секирщик, с клоном которого я сошелся только что. А также высокий, почти с меня ростом, худощавый будто тростинка паренек в облачении знатного китайского воина династии Тан, с характерными наплечниками на броне в форме собачьих голов. В его руках была длиннолезвийная глефа.