Коста Портиа да - Случайная девушка по вызову

«Прекрати, Лиззи!»

Она решительно задавила все неуместные мысли и заметила, что Джон хмурится. Он так проницателен, обладает такой интуицией… и она покраснела, убежденная, что ее сумасшедшие желания стали ему известны.

– Что с тобой? – спросил он, ложась между ее бедер. Одной рукой он опирался о матрац, другой – нежно разделял волосы на лобке. Его палец коснулся все еще чувствительного клитора, и она вздрогнула. Палец вошел глубже, утонув в ее влаге.

– Ничего. Просто безумные мысли, проскакивающие через мою пустую голову. Ничего особенного, что заинтересовало бы тебя.

На какую-то безмерно малую часть секунды он поколебался, но вкрадчиво заметил:

– Значит, безумные мысли, вот как? Пока ждешь, чтобы я тебя оттрахал?

Он медленно подвел «петушка» к ее входу и, шевельнув бедрами, оказался в ней.

– Не очень лестно, Бетти, не находишь?

Ей не хватало слов. Все вытеснило знакомое ощущение полной подчиненности этому мужчине. Он обладает ей. Его огромная плоть, сжатая ее лоном. Жар. Ближе, чем любая близость.

– Ну… я же предупреждала тебя, что могу задремать. – Она приподняла бедра, еще шире раздвинула, впуская его глубже.

– Верно, – ответил он, устраиваясь поудобнее. – Придется доплатить, если сможешь не заснуть. Плачу вдвое, если удастся выжать из тебя еще один оргазм.

– По рукам, – согласилась она, закрыв глаза и сцепив ноги у него на пояснице.

Для него было совершенно естественным обсуждать деловые соглашения, одновременно входя в нее. Для него это была всего лишь сделка шлюхи и клиента. Легко и просто, и ничего дурного в этом нет. Это только у нее возникают идиотские мысли о чем-то большем.

Она зажмурилась еще сильнее, чтобы не заплакать, и отдалась восхитительному ощущению неторопливых движений Джона: вход-выход, вход-выход… Ритм и угол вхождения были абсолютно идеальными. И каждый раз он задевал чувствительный клитор, вновь пробуждая дремлющее наслаждение.

Трахая Лиззи, он одновременно гладил ее лицо и волосы и осыпал поцелуями лоб, ухо, щеку. Она сжимала его плечи, наслаждаясь теплом кожи и движениями мышц.

– Ты так прекрасна, Бетти, – шептал он, трудясь над ней. – Особенная женщина… необыкновенная любовница. Лучшая, из тех, что у меня были.

Он поцеловал ее глаза, уголок рта…

Конечно, все это чепуха, какую несут все мужчины во время секса, но то, что он сказал это так нежно, тронуло ее, так же сильно, как его ласка. Он был неотразимо красив, абсурдно богат, проницателен, умен и знаменит. Мог заполучить любую женщину, и скорее всего, получал. Ослепительные красавицы, образованные, известные, лучшие из самых высококлассных куртизанок, поднаторевшие в трюках, о которых она понятия не имела… и все же, среди всего этого блеска он нашел момент, чтобы заставить ее чувствовать себя особенной. Лиззи поддалась самому гибельному и опасному чувству. И все это сквозь божественные ощущения его ласк, которые вытолкнули ее за край и заставили кончать снова и снова.

– Хочешь сказать, ты уже проверил, кто он такой, и не сказал мне?

Вернувшись домой, Лиззи первым делом заглянула к Бренту. Он был еще бледнее обычного, и судя по красным глазам и хриплому голосу, все это время пил и сидел в Интернете, выясняя, с кем связалась Лиззи.

Шелли, стоявшая за его спиной, встревоженно пожала плечами.

– Кто-то должен был об этом позаботиться, – отрезал Брент. – Ты вляпалась во все это, ни о чем не думая. Первое, что должна сделать в этой ситуации любая проститутка или женщина, у которой хоть что-то есть в голове, – проверить, с кем она связалась. Но ты, похоже, безгранично ему доверяешь.

«Именно. Доверяю».

Сознавая, что знает Джона всего три дня и заявлять о своем доверии глупо и неразумно, она, тем не менее, чувствовала именно это, даже после собственных поисков в Гугле. С другой стороны, она понимала неприязнь Брента, если учесть его собственную тяжелую историю угрызений совести и бремени мнимой вины в аварии. Поэтому он не из тех, кто спустит Джону хоть малейшую провинность.

«Мне нужно быть терпимее. Джон через несколько дней уедет, и я останусь для него всего лишь мимолетным воспоминанием. Но Брент и Шелли, которым я небезразлична, будут рядом. Они для меня важнее».

Друзья были с ней в трудные времена. Особенно Брент, когда она ушла из университета, поссорилась с родителями и никак не могла понять, что делает с собственной жизнью. Поэтому она просто обязана прислушаться к друзьям. Когда-то она тоже любила Брента или думала, что любила. Может, любила и сейчас, как брата, которого у него никогда не было. Брент присматривал за ней, когда ее успешные сестры отнеслись к ней так же холодно, как и родители, так и не понявшие, почему у дочери полностью отсутствуют честолюбивые устремления.

– Да, было глупо не проверить, кто он. Я полностью это признаю. Но думала, что это будет всего один раз, может, два, не больше. Поэтому и не потрудилась проверить.

«И, вполне возможно, они больше не увидятся».

При этой мысли ее охватило отчаяние! Нет, больше, чем отчаяние! В этот момент ее сердце просто рвалось из груди.

Когда коридорный принес платье и жакет, сухие и выглаженные, они с Джоном простились с ощущением неловкости. Она чувствовала, что он хочет что-то сказать, и сама определенно хотела сказать больше, но их последний секс был таким напряженным… таким интимным… что отнял все душевные силы.

Она хотела большего, Джон – нет. Вернее не хотел желать большего. Словно под внешне гладкой поверхностью бурлили миллионы исповедей, протестов, просьб и признаний, но оба просто не могли ничего сказать вслух.

Джон меланхолично поцеловал ее и попрощался. Он не назначил свидания. Даже не упомянул о новой встрече, а она ничего не спросила.

И вот теперь Брент тоже расстроен.

Причинами были как история c Джоном, так и скорбная дата. Завтра годовщина аварии, в которой погиб Стивен, любовник Брента, оставив его терзаться сознанием собственной вины и тоской, хотя, как знали Шелли и Лиззи, он был ни в чем не виноват.

Лиззи коснулась руки друга, проигнорировала его гримасу и призналась:

– Возможно, мы больше не увидимся, и все хорошо, что хорошо кончается. Я не собираюсь часами торчать в Сети, выискивая все новые сведения о том, кто давно уехал…

Она попыталась улыбнуться.

– Но как это было здорово, пока продолжалось… вообрази, трахать настоящего миллиардера, да еще и аристократа! История просто просится на страницы дневника! Утешение и радость в старости!

– Всем бы нам так повезло, негодяйка ты этакая, – вставила Шелли.

Лиззи глянула на подругу, которая как раз заваривала чай. Не слышны ли нотки зависти в голосе Шелли? Вполне вероятно. Лиззи знала, что подруга разочаровалась в любви… вернее, недовольна полным отсутствием таковой. Что было бы, сбеги с вечеринки в бар ресторана не она, а Шелли? Она была так изящна и красива, натуральная блондинка с чертами лица феи, умная, славная девушка, и легко могла бы привлечь внимание Джона.

Пока Лиззи удивлялась капризам судьбы, Брент просветлел и даже улыбнулся.

– Да, только ты на такое способна, мисс Бетти Пейдж. Подумать только, ты даже не настоящая проститутка. И все же ухитрилась поймать клиента, за которого любая шлюха не задумалась бы отдать все шикарное белье от La Perla!

– Ну, я же говорю: негодяйка! – вставила Шелли, ставя чайник на стол. Настроение у нее, похоже, было на редкость хорошее, хотя она едва сдерживала любопытство, но Лиззи все еще задавалась вопросом…

– Знаю, знаю, но, возможно, наши отношения себя исчерпали, несмотря на то, что он обещал пробыть здесь еще некоторое время. По-моему, понял, что слишком мне понравился, а ему это не нужно. Полагаю, миллиардеры всегда страдают от навязчивого женского внимания.

Сердце Лиззи ушло в пятки. Он действительно слишком ей нравился, но не из-за денег. Мужчины, подобные Джону Смиту, могли быть бедны как церковные мыши и все же быть самыми неотразимыми, самыми желанными на свете.

– И все же он сам посоветовал тебе посмотреть, что есть о нем в Гугле, – заметил Брент с проницательным взглядом.

– Ну… возможно, именно поэтому. Хотел дать мне знать, что я всего лишь мимолетное увлечение.

– Я не так в этом уверена, – высказалась Шелли, наливая чай. – Возможно, он отчаянно влюбился в тебя и хотел увериться, что ты по-прежнему им увлечена, хотя и знаешь о его зловещем прошлом.

– Но если оно настолько зловещее, вряд ли он хотел, чтобы ты все узнала, – заметил Брент.

– Ну… не знаю, и мне все равно. Что было, то было. Секс потрясающий. И если даже я отошлю ему большую часть денег, все же оставлю немного себе на расходы. Мы сможем оплатить аренду за квартиру и все счета за свет и отопление.

Расправив плечи, она старалась проигнорировать боль в сердце, желавшее чего-то большего, не имевшего ничего общего с деньгами.

– Уверена, что он не станет возражать, если я немного пожертвую в Лигу защиты кошек.

Она глянула на Малдера, бессовестно свернувшегося на кухонном столе, среди чашек и блюдец, где ему совершенно не полагалось быть, о чем кот прекрасно знал.

– Пойдемте, купим рыбу с жареным картофелем, хорошо? Будем обжираться, как свиньи. Я успела поглотить изумительный ланч и чай с булочками, и все же почему-то есть хочется. И кот тоже не откажется.

Она почесала кота за ушами, на что тот дернул усиками.

Лиззи ожидала от Шелли жалоб относительно гигантского количества калорий, а от Брента – отказа и уверений, что он не голоден, но удивилась, когда друзья дружно согласились. Она немножко повеселела.

Какое облегчение – делать что-то абсолютно нормальное и наслаждаться любимой едой после странных дней и вечеров в обществе Джона Смита!

Прошло несколько дней. Лиззи оплатила кое-какие счета и пожертвовала немного денег на защиту кошек. Остальные деньги она положила в конверт и спрятала в маленьком картотечном шкафчике, где они хранили домашние документы. Если Джон так и не позвонит, она попытается узнать его адрес в «Уэйверли» и отослать деньги.

Правда, внутренний голос настаивал, что она честно их заработала, предоставив такие же сексуальные услуги, как сделала бы любая проститутка на ее месте, пусть это был ее единственный клиент. Так что ее чувства по-прежнему пребывали в смятении.

Если она оставит деньги и станет расходовать по своему усмотрению, глядя на вещи, всегда будет знать, что это Джон заплатил за них и за нее. А если она отошлет деньги, сможет делать вид, что это всего лишь был очень короткий роман.

Так что лучше сразу разорвать отношения. Никаких связей. Только воспоминания, свободные и чистые, которые можно хранить, как сокровище.

Жизнь вошла в нормальное русло. Шелли на неделю уехала к обожаемой тетушке Мэй, потому что старая леди была немного болезненной, но всегда приободрялась после визитов племянницы. Брент, как ни удивительно, немного повеселел, несмотря на годовщину аварии. По крайней мере, так казалось. Работа в садовом центре благотворно на него действовала.

Лиззи снова работала в агентстве по найму секретарей и в тысячный раз просматривала буклеты различных курсов: дизайна, модельеров и Открытого университета[10].

Ей нужно занять себя как можно больше делами, потому что иначе придется грустить о красивом блондине, который мог пороть ее и заставлять вопить от наслаждения.

Но не думать о нем было так трудно! Трудно лежать по ночам и не ласкать себя при воспоминании о сценах в номере Джона… словно перед глазами плыли картины из утонченного эротического фильма.

Стоял ясный день, а она снова пребывала на волоске от оргазма, рука находилась в трусиках, когда телефон зазвонил.

– Отвали, – пробормотала она, вновь представляя Джона, тяжесть его тела, когда он ее трахал, когда врывался сзади, терзая ее больную попку.

И тут ее прервали. В самый разгар соблазнительных мыслей.

Звонили на телефон «Бетти», не на обычный.

Осознав это, она села, схватила бумажный платок и стала яростно тереть пальцы. Поправила одежду и глубоко вздохнула. Телефон продолжал звонить.

Наконец, собравшись с духом, она взяла мобильник.

– Алло?

– Алло, Бетти, как поживаешь? Не хочешь провести выходные на побережье? Плата, как всегда, почасовая.

Значит… вот как? Полное молчание. День за днем полное молчание. И неожиданное приглашение. Она уже открыла рот, чтобы осыпать его упреками, но передумала. У нее нет причин сердиться. Он считает ее проституткой, а в этой службе клиент всегда прав. Он ничем ей не обязан и, уж конечно, не должен быть деликатным и щадить ее чувства.