Коста Портиа да - Случайная девушка по вызову

«Да, для настоящих эскортниц», – хотела она сказать, но промолчала.

– Но это не в моих правилах. Я не люблю обманывать клиентов. Никаких подделок и трюков.

Отложив бумаги, он скользнул ближе к ней.

– О, в этом я тебе помогу. Ты милая, честная шлюха, и мне это нравится.

– Ну… я ни то, и ни другое. Но кому какое дело?

Сунув руку ей под юбки, он осторожно отвел ее пальцы и стал ласкать. Его пальцы были такими же ловкими и чувствительными, как ее собственные. Средний лег на клитор и стал медленно гладить. Ускользнувшее желание медленно вернулось. Расслабившись, она полностью отдалась его воле.

– Бенджамин уже ждал в так называемом домике свиданий, маленькой лесной лачуге. Нечто, вроде летнего домика, уже полуразрушенного, но все же влюбленные вполне могли там уединиться.

Под его нежными пальцами возникали ощущения, и она мгновенно оказалась на краю. Он потеребил клитор, и Лиззи, застонав, вздрогнула.

– Он тут же подошел ко мне и стал целовать, пока его язык хозяйничал у меня во рту, Бенджамин расстегнул мою ширинку, грубо и неуклюже вынул член, поскольку, как и я, не знал, что делать. Но я и не возражал. Мало того, мне понравилось.

Он наклонился к ней и стал целовать.

– Видишь, я уже в таком возрасте был извращенцем.

Его палец продолжал обводить клитор, а язык сплетался с языком Лиззи. Представив себе, что точно так же целовались Бенджамин и Джон, она камнем полетела в экстаз. Неясные звуки наполнили салон машины, стоны наслаждения, прорывавшиеся даже сквозь его губы, закрывавшие ее рот.

Ее «киска» сильно сжималась, и она едва не прикусила язык, когда бедра сами по себе стали вскидываться, а ноги судорожно елозить по полу машины. Оргазм был бурным, слишком скорым, но все же божественным.

Лиззи сжала руку Джона, стараясь продлить наслаждение, и не выпустила, пока спазмы не стали утихать.

– Хочешь дослушать историю?

Лиззи моргнула, приходя в себя после испытанного. И поняла, что оказалась в объятиях Джона. Ее голова лежала на его плече, но она не помнила, как это произошло. Неужели наслаждение было таким огромным, что она на несколько секунд отключилась?

– Черт, да.

Она выпрямилась, расправила юбку, ощущая неожиданный прилив энергии, словно заряд, полученный от волшебных рук Джона.

– Хорошо, расскажу тебе за кофе. Мы как раз недалеко от придорожного кафе.

Он показал на окно. Машина сворачивала с шоссе-А, по которому все время ехала, и свернула на стоянку перед старомодным, увитым плющом домиком. Лиззи удивленно покачала головой. Она была так поглощена собой и Джоном, тем, что он сказал и что они сделали, что даже не заметила, как они съехали с шоссе.

– Приятное местечко. Куда лучше, чем в номере.

– Очень приятное, – улыбнулся Джон, приглаживая волосы и щелчком сшибая воображаемую ниточку с брюк.

– Такого кофе нигде не найдешь, да и за лимонный кекс можно душу отдать, особенно, если ты голодна.

Лиззи заметила, что его эрекция пропала не до конца, но это, похоже, его ничуть не беспокоило. Может, ему нравится демонстрировать свое состояние на публике? Кто знает? Он очень странный и безмерно чувственный человек.

Проходя через сад кафе «Колокольчик» к одному из столиков, расставленных на свежем воздухе, она ощущала состояние Джона куда острее, чем он сам. В это утро здесь было всего несколько посетителей, но никто, казалось, ничего не замечал. Пара престарелых леди затрепетала и улыбнулась, когда он пожелал им доброго утра. Но разве можно их осуждать? Он, словно бог солнца, шел между столиками, одаряя присутствующих благодатным светом.

Лиззи улыбнулась про себя, гадая, что случится, если дамам придет в голову поглядеть в «южном направлении». Но те были целиком поглощены красивым лицом и сияющей улыбкой.

– Досказывай, – потребовала она, когда они уже сидели в самом дальнем уголке сада с видом, открывавшимся на тянувшиеся до реки поля. Кофе был таким же превосходным, как обещал Джон, а кекс – просто божественным!

Джон огляделся. Ближайшие посетители сидели в нескольких ярдах.

– Что же…

Он помедлил, чтобы съесть кусочек кекса, и слизал крошки с пальцев.

– По-моему, мы дошли до той части, когда Бенджамин схватил мой «петушок»?

– Да, ты сказал, что он был груб и тебе это нравилось.

– Верно. Я остро воспринимал происходящее, тем более что раньше управлялся с пенисом сам. Ощущать чужую руку было страшно и одновременно потрясающе! В то время…

Легкое изменение тона привлекло ее внимание. Лиззи присмотрелась к нему пристальнее. Несмотря на все его предыдущие клятвы, ей хотелось спросить: «а между нами тоже все потрясающе»?

Он утверждал, что больше не хочет быть бисексуалом, – но кто знает? А вдруг он лжет и все сочиняет, как лжет и сочиняет она?

– Он стал играть со мной, а я стонал и охал. Чудо, что не кончил прямо ему в руку, но каким-то образом сумел сдержаться. Я схватил его за жопу, и он стал тереться о мою ногу. Оказалось, что он твердый, как камень.

Он широко улыбнулся.

– Удивительно, что он тоже не кончил, но, очевидно, его выносливость была не меньше моей.

Лиззи глотнула кофе, с наслаждением втягивая его аромат. Чистый кофеин обострил ее чувства. Ей не хотелось пропустить ни слова из повествования Джона.

– Что было дальше?

– Мы снова стали целоваться. Потом он вынул свой «петушок», и мы стали тереться друг о друга. Боже. Он был чертовски огромным. Толстым, как дубина. Никогда бы не подумал, потому что он был тощим, как скелет, хотя и довольно высоким.

Лиззи попыталась представить высокого, темноволосого и, наверное, красивого парня, ласкавшего Джона. Золотистый ангел и мрачный дьявол. Какой восхитительный контраст!

Она представила себя в лесу вместе с ними. Они ласкают друг друга под ее взглядом… А она касается себя так, как они касаются друг друга.

Лиззи невольно заерзала на стуле, желая сделать это прямо сейчас. Но чтобы отвлечься от жара между бедрами, принялась за кекс.

– Вряд ли Бенджамин продумал все, что мы будем делать… но я знал. Видел его в ду́ше. И не только его. Наблюдал, что они там делают друг с другом. Я решил, что он должен взять меня.

– О!!

– Почему ты так удивлена? – спросил Джон, продолжая пить кофе.

И правда, почему? Если Джон остается для нее господином, еще не означает, что не может оказаться сексуально неразборчивым. И вполне готовым играть другие роли.

– Думаешь, если я разыгрываю с тобой хозяина, не могу наслаждаться прямо противоположной ролью? У каждой медали две стороны, как тебе известно.

Он играл с чайной ложкой с таким видом, словно вместо этого хотел поиграть с Лиззи или…. с давно исчезнувшим Бенджамином.

Лиззи посмотрела ему в глаза. По-прежнему спокойные. Но где-то в глубине таилась тьма. Что с ним случилось? Тут дело не в романе с Бенджамином.

В его истории были свет и тень, она могла в этом поклясться. Но, возможно, их знакомство продлится не настолько долго, чтобы она узнала его секреты.

– Нет, я не удивлена. Думаю, ты потому такой хороший господин, что прекрасно усвоил роль раба.

Лиззи прикусила губу. Посмеет ли она?

– Считаю, мистер Смит, что мы должны поменяться ролями. Это будет очень необычно… и сексуально… видеть вас на коленях передо мной. Готовьтесь отведать собственное лекарство!

Джон кивнул. Судя по всему, она произвела на него немалое впечатление.

– Ловлю тебя на слове, прекрасная Бетти. Покориться тебе совсем нетрудно. Ни в малейшей степени!

– Вот и прекрасно! Очень хорошо. Сейчас я приказываю тебе продолжать рассказ.

– Твое желание – закон, о роскошная! – ответил он куда более беспечно, чем следовало бы, реши он действительно подчиниться ее приказу. Но Лиззи было все равно. Она умирала от желания услышать конец истории Джона и его давнего любовника Бенджамина.

Джон помедлил, хлебнул кофе и уставился на нее горящими глазами.

– Я велел ему раздеться. Он вроде бы нервничал и стыдился, даже с выставленным напоказ «петушком», поэтому я разделся первым. По-моему, он так возбудился, что готов был кончить только при мысли об этом, но сумел сбросить одежду, не выплеснув сперму. Тогда он был великолепен, и я уверен, что и сейчас тоже, высокий и стройный, но с таким массивным концом!

Лиззи снова попыталась представить это воплощение всех достоинств, но видела только Джона, его прекрасное тело.

– Что было дальше?

– Я объяснил, чего хочу от него. Объяснил подробно. Наверное, он удивился, поскольку ожидал, что это я его трахну.

Голос Джона был тихим, вкрадчивым, но Лиззи все же огляделась. Похоже, до них никому не было дела. Даже восхищенные старушки уже ушли.

– Надевая на Бена презерватив, я велел ему думать о тригонометрии, а потом густо смазал его конец. Я всегда считал, что, если нужно отвлечься, следует думать о сложных вычислениях.

– Так ты, пока драл меня, думал о своих миллиардах?

– Теперь я гораздо старше, – рассмеялся он. – И лучше держу себя в руках. Кроме того, не забывай о моих великолепных БОС-процедурах[12] для самоконтроля! Они никогда не помогали заснуть, зато помогают не выплеснуться раньше времени.

– Расскажи мне о них.

Ей вдруг очень захотелось расспросить о его проблемах со сном, но сейчас не время.

– Так или иначе, я встал на четвереньки и велел ему смазать меня. Но он слишком трясся от возбуждения. Мне пришлось сделать это самому. Я заляпал весь пол.

О, боже! Искушение сунуть руку под скатерть и коснуться себя, как тогда в «Уэйверли», было почти невыносимым. Жалея, что не знает методов самоконтроля, она съела еще кусочек кекса и почти не почувствовала вкуса.

– Наконец, все было готово, и я велел ему войти в меня. Он колебался. Сказал, что не уверен, сможет ли это сделать. Пришлось повести себя решительно – приказать ему.

Почему она ничуть не удивлена? Джон любит быть главным. Даже в молодости, перед тем как его трахнули, именно он отдавал приказания.

– Собственно говоря, это ты трахал его в зад. Босс всегда босс, не так ли?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Полагаю, что так. И это сработало. Потому что он собрался и даже сумел втиснуться в меня.

Лиззи хотела спросить его об ощущениях, но прикусила язык. Опытная проститутка должна знать такие вещи. Но… у нее нет опыта. Особенно в таких вещах, и, скорее всего, для мужчины все по-другому.

– Вау! – воскликнула она вслух.

– Именно. Черт, как же это больно! Он был не слишком осторожен. Мы оба были девственниками-идиотами. Бен не знал, как входить гладко и напористо, а я был возбужден, как дьявол, и не мог правильно расслабиться. Громко стонал, и отнюдь не от наслаждения.

Он глубоко вздохнул, словно вернулся туда, когда был тесным и напряженным и не знал, тонуть ли в удовольствии или ненавидеть каждую минуту вторжения.

– Но немного погодя мы нашли ритм, и все стало хорошо… очень хорошо.

Я хотел, чтобы это длилось, длилось вечно, но ничего не вышло. Он стал кончать и кончал, как чертов отбойный молоток.

Мы повалились на землю. Я думал, что он кончил и забыл обо мне, что я был для него не более чем тугой дыркой в заднице, но как раз, когда я был готов кончить, Бен просунул под меня руку, сжал мой конец, и я выстрелил… кажется, это была истинная любовь. Потому что он думал обо мне и пытался что-то сделать для меня.

Теперь оба молчали. Глубокая задумчивость одной стороны и некоторое удивление другой…

Джон смотрел на сад так, словно видел сквозь время, а Лиззи уставилась на него, как пораженная громом. Вернее, теми тайнами, которыми он поделился с ней. Кроме того, она была безмерно возбуждена его рассказом.

– Ты что-то знаешь о нем сейчас? – спросила она, наконец, все еще разгоряченная, смущенная и тронутая его рассказом. Но они должны жить своей жизнью и вести себя так, словно ничего не произошло.

Джон повернулся к ней. Сейчас он выглядел безмятежным, словно ничуть не взволнованным путешествием по дороге памяти, но когда заговорил, в глазах плескалось нечто, вроде нежности.

– Каждый год я получаю от него рождественскую открытку. Иногда с припиской. Он живет в Шотландии. Женат. И спит только с женщинами, но судя по всему – блаженно счастлив. Я рад за него. Он хороший человек и был добр ко мне, когда я в этом нуждался.