И этот человек хотел его убить! Сделал Кейто своей мишенью и только что выстрелил в него. Может быть, ошибся? Что-то перепутал?

Однако, кроме Брайана, здесь еще четверо. Четверо убийц. С ними уже разбирается Стрикленд. Молодчина Уолтер!

Кейто выстрелил из двух пистолетов одновременно в двух нападавших на Стрикленда. Один из них с криком упал на мостовую, второй отскочил. Англичанин встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и продолжил орудовать шпагой и кинжалом.

Кейто отбросил ненужные больше пистолеты и тоже обнажил шпагу. Итак, двое против четверых, один из которых, кажется, все-таки слегка задет его пулей, а пятый стонет, лежа на земле.

А где же Фиби? Вездесущая Фиби. Нарушительница обещаний, но такая верная, смелая, преданная. Дай Бог, чтобы она хорошо спряталась и, как бы ни повернулись события не выскочила из своего укрытия.

Она действительно затаилась в кустах, не сразу разобрав от волнения, что это обычные колючки. Шапка с нее сразу же слетела, потихоньку превращалась в лохмотья одолженная корабельным юнгой куртка. Мало этого, колючки впивались ей в спину, в плечи, царапали руки, цеплялись за волосы. Однако самым главным и неприятным было то, что сквозь густую плотную зелень она не видела, не могла видеть происходящее на улице. Слышала только выстрелы да звон клинков.

Не в силах пребывать в неведении, она с трудом выбралась из кустарника и поискала глазами Кейто. Сначала взгляд ее упал на кровь на мостовой; потом она обратила внимание на то, что улица совершенно пуста, если не считать тех, кто сражается. Все жители при звуках первого же выстрела попрятались по домам: в подобных случаях лучше и безопаснее не высовываться.

А вот и Кейто: двое здоровенных мужчин ринулись на него в атаку. Не долго думая, она бросилась на одного из них, присела на корточки, схватила за сапог. Тот в недоумении обернулся, едва не упал, а выпрямившись, собрался накинуться на Фиби, но получил удар шпагой Кейто в правую руку. Он повернулся к ней, и она увидела его глаза — темные, горящие, смотревшие куда-то сквозь нее. Он ничего не произнес, но она все поняла и ринулась туда, откуда пришла, — в порт.

Однако кто-то безжалостно схватил ее за волосы и потащил, больно заломив руку за спину. Она невольно вскрикнула.

Внезапно бой прекратился. Наступила мертвая тишина.

Кейто опустил шпагу. Уолтер Стрикленд замер на месте с приподнятым клинком.

Брайан Морс еще сильнее нажал ей на руку, и она снова вскрикнула, глаза ее наполнились слезами.

— Ну-ну, — сказал он насмешливо, — не печальтесь. Пожалейте-ка лучше своего муженька. — С неприкрытым торжеством он взглянул на Кейто: — Бросьте вашу шпагу, милорд. — Он говорил мягко, даже вкрадчиво: видно было, получал удовольствие от создавшейся ситуации. Правой рукой он вытащил из ножен кинжал, приставил к горлу Фиби. — Бросьте шпагу! — повторил он, обращаясь к Кейто. — И вы тоже, Стрикленд.

Кейто по-прежнему пристально смотрел на Фиби и на Брайана, причем так холодно и задумчиво, словно размышляя о чем-то весьма далеком от тех обстоятельств, в которых они оказались.

— Ты глупец, Брайан, — сказал он вдруг неторопливо и чуть удивленно. — Отъявленный глупец. И у меня не осталось к тебе никаких чувств. Как и к твоей матери. Никаких обязательств.

Последнее слово он вроде бы не договорил. Во всяком случае, что-то яркое мелькнуло в воздухе — это Кейто сделал молниеносный, какой-то немыслимый выпад, и кинжал вылетел из руки Брайана. Однако левой рукой он успел схватить Фиби за горло. Она рванулась, ударила его локтем в живот, а когда он ослабил хватку, вцепилась зубами ему в руку, а затем, чуть не упав на землю, сумела отскочить в сторону.

Кейто оттолкнул ее еще дальше, и тогда она, не удержавшись на ногах, рухнула на колени.

Стрикленд в это время продолжал отбивать атаки остальных. Кейто вступил в схватку с Брайаном, которому, впрочем, нельзя было отказать ни в смелости, ни в умении. Маркиз дрался молча, в нем бушевала холодная ярость, в душе не осталось места для жалости, угрызений, воспоминаний. Человек, покусившийся на жизнь Фиби, должен умереть.

Поднимаясь с колен, Фиби заметила блестящий предмет, валявшийся в мелкой водосточной канаве. Кинжал Брайана! Она подняла его и, подобравшись к одному из мужчин, окруживших Стрикленда — кажется, это был тот могучий бородач, — зажмурив глаза, ударила его куда-то пониже плеча и почувствовала, как клинок, пропоров одежду, входит в упругую и мягкую плоть.

С жутким проклятием тот выронил шпагу, а Фиби, отпрыгнув от него и оставив кинжал в его теле, подняла обеими руками его оружие. Все эти действия не помешали ей отметить, что Стрикленд испытал явное облегчение, а Кейто же сумел прижать Брайана к стене дома, но тот продолжал отчаянно отбиваться.

Брайан знал, что Кейто искуснее владеет холодным оружием, чем он сам, и потому громко призывал на помощь своих соратников, но те из них, кто еще не был ранен, оставались глухи к его призывам. И тогда, в очередной раз поймав взгляд темных непроницаемых глаз отчима, он осознал, что пришел его конец. Ни тени жалости или прощения он в них не прочел.

Шпага Кейто вошла в его тело, как нож в масло, и он вздохнул почти с облегчением. Слава Богу, все кончено. Брайан упал на одно колено, потом замертво рухнул на землю.

Нападавшие на Стрикленда бандиты, увидев, что Брайан повержен, пустились наутек, почти комически жестикулируя и бросив раненых дружков на милость победителя.

Глаза невидимых зрителей — чье присутствие все равно ощущалось — продолжали наблюдать за полем сражения, за тем, как Кейто подошел к распростертому на камнях, неподвижному телу Брайана.

— Он мертв? — спросила Фиби дрожащим голосом, все еще сжимая обеими руками огромную шпагу.

— Кажется, нет, — ответил лорд Гренвилл, вкладывая в ножны свое окровавленное оружие и бросая на нее мимолетный одобрительный взгляд.

Удовлетворенно кивнув после осмотра шеи Фиби, которой грозил кинжал Брайана, он взял из ее рук шпагу и кинул к ногам одного из раненых. Потом оглядел обоих и повернулся к Стрикленду:

— Все в порядке?

— В общем, да. Если не считать, что я по-прежнему кое-чего не понимаю. — Он повернулся к Фиби, которая все еще стояла возле Брайана, не зная, что делать, и расплылся в улыбке. — Если не ошибаюсь, вашей светлости весьма повезло с супругой?

— Нужно уходить отсюда, — ответил на это Кейто и окликнул Фиби: — Идем!

Она медленно подошла к нему, спросила, указывая на Брайана:

— Вы оставите его здесь?

— Я не стану его убивать, — сказал он, — если уже не сделал этого. Пора уходить, — повторил он. — Скоро весь город сбежится сюда и будет показывать на нас пальцами.

Он слегка подтолкнул Фиби.

— А все-таки, — спросил его Стрикленд, вкладывая кинжал в ножны и с неприкрытым восхищением глядя на Фиби, — кто эта женщина? Вы не шутили?

— Клянусь, моя жена. Не верите?

Словно в подтверждение своих слов, он вытащил очередную колючку, застрявшую в ее волосах.

— Нет, — откровенно признался Стрикленд. — Эта одежда…

— Я ее верну, — объяснила Фиби. — Пришлось одолжить за гинею. И кажется, соверен в придачу.

— Довольно дорого за такую рвань, — проворчал Кейто с видимым неодобрением.

Фиби резанули по сердцу его слова. Почему он говорит о такой ерунде, да еще недовольным тоном? Неужели не понимает или не хочет понять главного, что толкало ее на все эти поступки и что определяется одним коротким словом «любовь»? Нет, она не требует благодарности. Но хотя бы один добрый взгляд, одно ласковое слово! Ничего этого не было и в помине. Да, разумеется, он спас ее, когда Брайан уже готов был пронзить кинжалом ее горло, но спасал он не любимую женщину, а жену, продолжательницу рода, и потом, когда все благополучно окончилось, ничем не выразил радости. Окинул ее все тем же холодным взглядом и отвернулся. Отвернулся от нее…

Впрочем, правила хорошего тона, по-видимому, взяли верх, и Кейто решил представить ее своему сподвижнику.

— Леди Гренвилл. Уолтер Стрикленд, — произнес он с подобающим церемонным жестом.

— Рада познакомиться с вами, сэр, — пробормотала Фиби и добавила с некоторым вызовом: — Извините за не совсем подходящий туалет.

— О, вы сослужили нам добрую службу, леди Гренвилл, — с поклоном сказал Стрикленд. — Я восхищаюсь вами.

Ну, что стоило Кейто хотя бы сейчас поддержать его похвалу? Однако он промолчал. Все трое зашагали к набережной и, подойдя туда, увидели, что разгрузка корабля уже закончилась, суматоха улеглась; матросы, по-видимому, были отпущены в город.

— Надо поговорить с капитаном о предстоящем отъезде, Стрикленд, — бросил Кейто. — Если его нет на судне, он наверняка сидит в таверне «Чайка». Думаю, в этом городе вам сейчас уже никто не угрожает.

— Пожалуй, — согласился Стрикленд.

— Мне бы пройти в каюту, — сказала Фиби.

Она чувствовала себя ужасно неуютно: ее коробило от холодности и насмешливости Кейто — тот словно все время давал понять, что она чем-то перед ним провинилась. Но чем? Тем, что надела неподобающий костюм? Или тем, что рисковала жизнью — по его мнению, конечно, напрасно и легкомысленно? Но ведь она все же сумела предупредить об опасности. Хотя, разумеется, и без ее участия все окончилось бы точно так же. Впрочем, кто знает?

Когда Фиби и Кейто вошли в каюту и дверь за ними закрылась, она была уже не в состоянии сдерживать слезы и громко разрыдалась.

— Ну-ну, — сказал он примирительно, — что с тобой такое? Кто тебя так обидел? Ты не находишь, что муж, чьи слова не принимаются супругой во внимание, тоже имеет некоторое право обижаться?

— Я… я хотела, — ответила она сквозь слезы, — доказать, что достойна вашего доверия. Хотела помогать вам, участвовать в ваших делах. Хотя бы знать о них чуть больше. А вы… даже не удостоили меня вниманием!

— Господи, что ты себе вообразила? Да, конечно, ты разозлила меня тем, что за какие-то несколько месяцев нашей совместной жизни уже столько раз поступала по-своему. История с Мег, дружба, или как это назвать, с Брайаном. Погоня за мной почти до Хариджа. И вот теперь подвергнуть себя такой опасности здесь, в Роттердаме! А если бы Брайан чуть сильнее надавил кинжалом? Мне только чудом удалось выбить оружие из его рук.

Что-то в его тоне заставило ее поднять голову. Она увидела его глаза и прочла в них то, что ей было так необходимо: беспокойство, нежность, даже любовь.

Кейто привычным жестом пригладил волосы.

— Я до сих пор не совсем тебя понимаю, — продолжал он. — Но в этом еще одна грань твоего странного обаяния. Потому что я не всегда знаю, чего мне больше хочется: предаться с тобой любви или свернуть тебе шею за упрямство и своеволие. Одно я наверняка знаю: без тебя мне не жить.

Она открыла рот от удивления. Слезы удивительно быстро высохли. Такой формы признания в любви она не ожидала, его резкие слова звучали у нее в ушах нежнейшей музыкой.

— Вы только что сказали, — проговорила она окрепшим голосом, — о двух вариантах отношения ко мне. Я предпочитаю первый из них. А моя шея пускай остается в целости и сохранности, милорд.

С этими словами она призывно обняла его.

Эпилог

Вудсток, Оксфорд, ноябрь, 1646 года

— Посмотри, как я растолстела, Оливия!

В голосе Фиби звучала отнюдь не жалоба, а скорее удовлетворение, даже гордость, когда она произносила эти слова, стоя перед зеркалом, обхватив обеими руками свой округлившийся живот.

Оливия отвлеклась от письма, которое читала.

— Ты совсем не толстая. А лицо даже похудело.

— Правда? Пожалуй, ты права. Худоба мне идет, верно?

Она хмыкнула и подошла к окну.

— Порция пишет, что хочет приехать к нам на Рождество. С детьми. А Руфус опять отправится в Лондон. — Оливия сложила письмо.

— Вот и хорошо! — воскликнула Фиби. — Надеюсь, они пробудут до Крещения и тогда примут участие в нашем представлении. Я даже рада, что оно не состоялось летом. Тогда всем было бы не до него: ведь как раз в те дни шотландцы выдали короля парламенту, помнишь? И Кейто почти не бывал дома. А на двенадцатый день после Рождества, думаю, все будут в сборе.

— Значит, надо уже начинать репетиции, — озабоченно проговорила Оливия. — И подумать о к-костюмах.

— Ох, приехал Кейто! — воскликнула Фиби, отходя от окна. — Не думала я, что он так скоро вернется.

Подобрав юбки, она выскочила из комнаты и устремилась вниз по лестнице.

— Осторожнее… твой живот! — только и успела крикнуть Оливия.

Фиби промчалась мимо Биссета, уже открывшего входную дверь, подбежала к только что спешившемуся Кейто и, привстав на цыпочки, поцеловала его в уголок рта. Он ласково провел рукой по ее пышным волосам.

— Поспешил вернуться, — сказал он, — как только представилась возможность. Как себя чувствуешь?

— Прекрасно. Лучше, чем всегда.