— Мне тоже очень интересно, — я сложила руки на груди и прислонилась плечом к стене, — заходи. Не стой на пороге. А ты, Богдан, будь добор, удели нам еще пару минут своего свободного времени. Думаю, за девять лет мы это заслужили.

Меня трясло, но, как ни странно, голос был ровным. Наверное, сейчас даже Залесская-Вострова, которая знала меня лучше, чем я саму себя, ни за что бы не догадалась, что именно творилось у меня внутри. Я поразительно хорошо держала лицо, стоило лишь на мгновение глянуть в отражение зеркала у двери, чтобы это понять.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — выдал Богдан замогильным голосом, смотря на Руслана, а потом скривил губы и с издевкой произнес: — Ульяна.

— При чем здесь Уля? — рассеянно выдал Рус и все же зашел в номер, потеснив Богдана, заставив его сделать шаг назад.

— Я говорю о том, — проигнорировав вопрос деверя, я ответила Богдану, — что ты либо меня только что вспомнил, либо…

— Так вы аферисты? — Богдан наконец-то повернулся ко мне и посмотрел как-то по-новому. Только вот не аферистку он во мне видел, а просто заново знакомился. Я не знала, как это объяснить, но явно видела и слышала его вранье. Его бессмысленное трепыхание, за которое была готова его растерзать. И ненавидела. Да. Именно ненавидела. Потому и держала свою внутреннюю дрожь под контролем, так же как и тон голоса.

— Не знаю, откуда вы узнали про мою потерю памяти, только не думайте, что у вас получится на этом сыграть и развести…

— Ты бы это… — Рус хлопнул Богдана по плечу и тут же с силой сжал руку, подавая на физическом уровне сигнал остановиться.

Залесский от этого жеста прищурился, но замолчал.

— У меня только два варианта: либо ты меня просто не узнал, но все прекрасно помнил, либо ты не помнил ничего, но пару минут назад как раз таки вспомнил. Ты же отнекиваешься сейчас от обоих вариантов.

Все же не сдержавшись, я оттолкнулась от стены и подошла ближе к Богдану.

— Ладно. — Залесский отзеркалил мою позу, сложив руки на груди, и ухмыльнулся. — Допустим, так. Что дальше? — с вызовом спросил он, а я решила, что показное спокойствие — это, конечно же, хорошо, но не в нашем случае.

С размаху заехала ему по носу с левой. И если в прошлый раз я порадовалась, что на левой руке не было гипса, то сейчас об этом безумно жалела. Наверное, даже сильнее, чем о том, что Бо действительно был жив. Надеюсь, Господь простит меня за такие кощунственные мысли. Но в этот момент, когда пришло четкое и ровное осознание, что Богдан ничего не забывал, меня душило от злости. От ярости, которой просто необходим был выход.

Залесский схватился за лицо, чуть согнувшись. По его ладони тут же потекли алые капли крови, я смотрела на них словно в замедленной съемке и пыталась собраться.

Вот одна капля сорвалась с его ладони и полетела на кафельный белый пол. Я проследила за ней взглядом и, не отрывая его от пола, увидела там тут же след от второй капли, третьей, четвертой…

— Рори, — словно из-под толщи воды послышался голос Руслана, — Аврора, черт возьми, — Востров, кричал из гостиной. — Где здесь холодильник?

— В шкафу, — кашлянула, все еще глядя на белый пол, и закричала громче: — В шкафу справа от телевизора, под сейфом.

А потом я все же подняла взгляд на Богдана и очень холодно добавила:

— Только зря ты волнуешь, на нем все как на собаке заживает. Вон после взрыва как очухался быстренько. Тяжело было из гроба вылезать?

Богдан поджал губы, а я никак не могла остановиться. Яд и желчь с меня стекали так же, как капли крови с его носа.

— Хотя, наверное, по частям выбираться из гроба тяжело.

— Аврора! — очень укоризненно окрикнул меня Руслан.

— Что Аврора? Скажи, ты ничего не понял?

— При чем тут это? — Руслан вернулся и всучил в руки своему брату упаковку питьевого йогурта. Моего йогурта. — Не надо так.

— А как надо? Йогурт ему мой отдать? Может, еще и в жопку поцеловать?

— Слушай, — видимо, Богдан наконец-то вышел из ступора, потому что все же заговорил, и почти так же спокойно, как и я в самом начале, — тебе вообще грех жаловаться, Рори. Тебя узнать невозможно. В лучшую сторону изменилась, заметь.

— Бо… — я услышала неодобрительный голос Руслана где-то на периферии собственного сознания, потому что смотрела в светло-зеленые глаза когда-то любимого человека и в тысячный раз умирала. Когда-то мне хотелось умереть вместе с ним. Сейчас же было ощущение, что я действительно умерла тогда, только не вместе с ним, а вместо него. И не жила. Совсем не жила все это время.

— И все эти перемены произошли, могу поспорить, благодаря моей семье и моим деньгам. — Он так и не приложил йогурт к носу, просто держал его в ладони, которой стукнул себя по груди.

Как настоящая мартышка.

— Если это твои деньги, твоя семья, твои заслуги, так какого черта ты все это просрал, выкинув на помойку?

— Ро-ри, — он почти рыкнул, ему не нравились мои обвинения. Только вот мне не нравился сам он. Больше не нравился. Я резким взмахом выставила ладони вперед.

— Прекрасно. Разбирайтесь сами. В кругу своей семьи, — усмехнулась я и повернулась, намереваясь вернуться в спальню, чтобы быстрее одеться и уехать из этого города. Раз и навсегда. Но Богдан поймал меня, вцепившись мертвой хваткой в запястье.

— Ничего не говори матери и Вострову.

— Тебя не спросила. — Я дернула рукой, вырываясь, но он не отпустил.

— Просто забудь, что видела меня, — шепнул он, а я громко рассмеялась.

— Да я уже забыла. Что вообще когда-то тебя знала.

Богдан отпустил, а я, больше не глядя на него, побежала в спальню. Когда я переоделась, в номере никого больше не было. Ни Руса, ни Богдана. Я быстро написала записку, собрала вещи и спустилась вниз. Сдала ключ-карту и, не дожидаясь возврата залога, оставила у администратора записку для Руслана, вызвала такси и уже через полтора часа была в аэропорту. На ближайший рейс нашлась пара свободных мест в бизнес-классе, и я вздохнула с облегчением.

Я очень четко поняла, что не хотела больше копаться во всем этом дерьме, выясняя правду и мотивы Залесского. Я просто перевернула очередную страницу своей жизни, и наткнулась взглядом на картонную обложку. Все, конец. Эта страница была последней.

Глава 22

— Ты же не можешь не понимать, что я согласен с Авророй. И даже рад, что она дала тебе в морду.

— Я не могу понять, как вы так спелись, — недовольно ответил брату.

Сразу после того, как Аврора скрылась в спальне, Рус стукнул меня по плечу и указал на выход. Я пошел за ним, потому что оставаться в номере Рори не было никакого смысла. Уже в баре на первом этаже, куда мы пришли с братом, до меня дошло, что я все еще нес в руке питьевой йогурт. Поставил его на барную стойку и потер переносицу, на мгновение прикрыв глаза, тогда-то Рус и решил со мной заговорить.

— В том, что мы общаемся с твоей женой, нет ничего удивительного, — ехидно ответил он. — И я, и мать — все видели, как она страдала из-за тебя. Нет, Бо, я догадываюсь, что у тебя были причины. Но… — Рус наконец-то выматерился, от души так. Но, по всей видимости, ему не полегчало. — А мама?

— Я из-за мамы все это и сделал, — скривился я. Говорить о матери было больно. Впрочем, так же как и о Рори. Не думать о них или заставлять себя не думать — годами — было намного проще. — Да и Аврора, судя по всему, недолго горевала. — Только сейчас я вспомнил о том, что у нее есть дочь, которую она представила Авророй. Должно быть, пыталась подловить меня.

— О чем ты?

— У нее есть дочь. Наверное, Ульяна, — додумал я, на что брат закашлялся, тут же заказал бокал алкогольного напитка и, только выпив его залпом, заметно поморщившись после этого, выбил у меня и без того малую почву из-под ног.

— Это твоя дочь, Богдан. Когда мы нашли Аврору для оглашения твоего завещания, она была на сносях. В общем-то, от известия о твоей смерти у нее и отошли воды. И, можно сказать, мама на своих руках тащила ее в роддом.

— Ты сейчас издеваешься? — стоило представить Аврору, далеко не маленькую тогда Аврору, и маму…

— Ну там был еще Олег, да, — усмехнулся Рус, а потом достал телефон и, быстро в нем что-то понажимав, протянул мне.

На экране была симпатичная рыжая девчонка. Она же была и на заставке у Авроры, но я вчера не придал этому значения, а сейчас крепче сжал телефон брата, не понимая собственных чувств. У меня не было причин не верить Русу, а потому головой я, наверное, поверил, но сердцем никак не мог осознать, что упустил что-то настолько важное в своей жизни. Дочь. Моя. Она росла без отца. Благо с дядями.

— Мне кажется или она…

— Да, похожа на твоего отца, только волосы рыжие.

— И веснушки, — тяжело сглотнул, стараясь впитать в себя каждую. Странно, но, когда я закрывал глаза, часто перед ними стояло лицо Рори, и казалось, что именно ее веснушки я знал наизусть, правда так ни разу их и не сосчитал до конца, хотя пытался. Много раз.

— Веснушки, да, — задумчиво кивнул Рус. — Богдан, — уже более осмысленно, — я жду хоть какого-то объяснения.

— Не было никакого похищения.

— Это логично, — кивнул брат, — все конкуренты отца прекрасно знали, что ты ему не родной.

— Ну тогда и все остальное должно быть логично.

— Черта с два, а не логично. — Руслан стукнул ладонью по барной стойке, привлекая внимание окружающих, но ему на это было глубоко все равно.

— Что ты от меня хочешь? — устало спросил, все еще глядя на фотографию девочки. Поверить в то, что она моя дочь, все еще не мог.

Я не следил за их жизнью. С тех пор как понял, что узнал лишнего, ушел из жизни Авроры раз и навсегда. Какое-то время думал, что получится замести следы. Потому что если нет… то у меня оставалось два варианта: предать все огласке либо сдохнуть самому.

Размышляя трезво, я понимал, что на передний план вышло желание жить и трусость. Да. Когда я понял, насколько все серьезно, я больше не желал лезть во все это. Я не хотел портить жизнь матери, чтобы она несла груз вины на себе. И как-то разом передумал мстить за отца. Многое в тот момент стало неважным, и на передний план вышли совершенно другие ценности. Но было слишком поздно.

— Отец знает, где ты?

— Должно быть, да. Это он сделал для меня новую личность.

С тех пор как я очнулся в больнице, не помня ни кто я, ни где я, единственным, кого я увидел из своей «семьи», был Востров-старший. Тогда я его не узнал, и это спасло мне жизнь. Впрочем, так же как и счастливая случайность за два месяца до. Именно столько я провалялся в коме после того, как для всех формально умер.

— Как ты на это согласился?

— Ты думаешь, меня спрашивали? — резко проговорил я, оторвав взгляд от снимка Ульяны. Нажал кнопку блокировки и, только увидев черный экран телефона, отдал девайс брату. — Я не должен был выжить. Причем твой отец выбрал очень изощренный способ. Мог же убрать меня так же, как и отца, по-тихому.

— Богдан…

— Что Богдан? Ты же знаешь?

— Недавно, — поджав губы, тихо произнес он, а я кивнул и махнул официанту, на этот раз выпить захотелось уже мне.

— Ты выбрался до того, как произошел взрыв? — Я кивнул. — Но зачем ему это было нужно?

— Месть? — усмехнулся я, выпил и заказал еще один бокал. Завтра у меня будет болеть голова, но какая, к черту, разница, когда жизнь в очередной раз рушится?

Востров-старший ненавидел меня с самого детства. И если Олега он просто недолюбливал, то меня на дух не переносил. Уже намного позже я понял, что все дело было в моей схожести с родным отцом. Олег был больше похож на мать, а вот я… Я был копией своего отца, которого Востров ненавидел, пожалуй, даже больше, чем меня.

Потому, когда у него появился повод для того, чтобы наконец-то меня «убрать», он решил перед этим хорошенько на мне отыграться. Вместо того чтобы сразу убить, его парни методично избивали меня несколько дней. Не знаю, сколько бы все это продолжилось, но в один из дней заброшенный дом, в котором меня держали, подорвался ко всем чертям. Именно в тот день, когда у меня получилось сбежать. Правда, то, как дохло я передвигался, вряд ли можно было назвать побегом, но все же именно это спасло мне жизнь. Да, меня отшвырнуло взрывной волной, но я не превратился в горстку пепла. Почему Востров, найдя меня, уложил в больницу и даже не добил, я так и не понял, но хорошо запомнил его слова о неизвестных мне тогда Олеге и Авроре.

Лишь спустя полгода, когда ко мне начала возвращаться память и я узнал, что никакой на самом деле не Хабаров, до меня дошла вся суть его угроз. Буду сидеть тихо, помалкивая, и он не тронет тех, кто мне дорог. Вот и весь расклад.