– Хочешь пойти со мной и девочками? – спросила она. – Карла и Делли спрашивали о тебе, и Трейси скучает по тебе, как сумасшедшая.

Мардж вздохнула:

– Нет, лучше мне остаться здесь. Не хочу, чтобы Брэндон злился, когда я вернусь.

– И почему тебе не все равно?

Она задумалась:

– Ты права. Пойдем.

Мардж надела кожаные леггинсы, сапоги до колен с острым серебристым каблуком, облегающий топ и свободную, драпированную блузку над ним, достаточно прозрачную, чтобы черный топ был виден через легкую розовую ткань. Длинная серебряная цепь, обернутая вокруг шеи внутри воротника, спускалась на ее грудь и исчезала под низким вырезом майки. Она оставила волосы распущенными, буйство локонов. Выгодный блеск сделал ее полные губы соблазнительными, но не слишком накрашенными, не такими страшными, их как делала ее любимая помада Ruby Woo. Она взяла клатч, оставив свои обреченные белые трусики на тумбочке.

Она сказала повару отменить тот особенный ужин, который заказала, чтобы разделить с Брэндоном в полночь ... пикник у камина, который она планировала. Так много для романтики и воссоединения. Так много для всего.

В клубе она встретилась с девушками. Они танцевали и выпили несколько шотов.

– Так вот что я сказала своему парню, – сказала Тина. – Думаю, глубоко, глубоко, глубоко внутри, возможно, я действительно поверхностный человек.

Мардж разразилась смехом:

– Глубоко внутри и поверхностный противоречат друг другу. Это одно из тех, как оно называется?

Подошел сексуальный мужчина и улыбнулся Мардж:

– Оксюморон, – сказал он.

Мардж улыбнулась:

- Да, вот оно! Например, "счастливо женаты".

Бет выплюнула свой напиток и засмеялась:

– Эй, это мое!

– Хорошо, тогда мое может быть ..., – она посмотрела в зеленые глаза сексуального парня. – Прекрасное несчастье.

И она не шутила. Мужчина был прекрасен. И катастрофа для ее брака, если она продолжит вот так смотреть на него.

– Как насчет сладких страданий, истинной лжи или горькой радости? – сказал он.

Мардж подняла палец:

– Это хорошие примеры.

Они начали говорить. Но он был тщеславен. Как и в том, что он постоянно говорил о том, насколько он одарен, заставляя других девушек краснеть. Он выглядел довольно обыденно, его запястья были немного худые. Она прокляла себя за то, что посмотрела на его запястья, потому что они напоминали ей толстые, сильные запястья и руки Брэндона, и толщину, которую они обещали, обилие и мастерство, которое они доставляли.

Ее лицо горело, она заставила себя смеяться над тем, что он говорил. Она сомкнула свои липкие губы вокруг соломки с Пепси. Она достаточно выпила и хотела остаться вменяемой. Она была навеселе и не нуждалась в алкоголе. Он попросил ее номер, и она отмахнулась от него. Он был намного более заинтересован в себе, чем в ней.

А Мардж сейчас нуждалась во внимании. Ей нужны были лесть и флирт, и кто-то, кто не мог оторвать от нее глаз ни на секунду. Не какой-то мрачный парень, который, вероятно, пытался поймать свое собственное отражение в чайной ложке.

Она расстегнула блузку немного дальше, поправила блеск и начала разговаривать со следующим парнем, который подошел. Он настаивал на том, что ей нужен "настоящий" напиток. Купил ей один из тех высоких, фиолетовых коктейлей, которые на вкус как ягоды. Его друзья присоединились к ним за столом, и Бет очень понравился мускулистый парень-испанец с длинными волнистыми волосами.

Она на половину выпила второй, когда Марко пригласил ее танцевать.

– Давай!– сказала Карла. – Повеселись.

Марко был немного низкорослым, но у него была хорошая итальянская внешность, и она была готова танцевать. Он обхватил ее бедра рукой, и они вместе оказались на танцполе под музыку техно и мигающие огни клуба.

Через некоторое время, потные и задыхающиеся, они вернулись в бар, где она допила свой напиток и выпила еще. Он рассказал ей о себе, о том, как он продавал пылесосы в компании своего дяди и руководил выставочным залом. Она была достаточно подвыпившей, чтобы найти это интересным и ловила каждое его слово. На ее четвертом напитке, или, может быть, пятом, она потеряла счет, он спросил ее, где она работает. Она призналась, что была "между работами", что звучало лучше, чем признание в том, что она ушла с работы, чтобы быть доступной для своего мужа, который вместо этого решил трахнуть помощника. Этот ужин, этот ужин у камина, который она планировала ... он продолжал занимать место в ее голове, когда она должна была привлечь внимание человека, который действительно интересовался ею, или, по крайней мере, ее декольте.

Она танцевала с парой других парней, даже попробовала горячее крылышки Нэшвилла, которые на вкус были еще более отталкивающим, чем это звучало. Затем она вернулась к Марко. Они потанцевали еще немного, прижимаясь друг к другу; ее руки обхватили его шею. Он был именно ее роста, поэтому, когда его нос столкнулся с ее, и их губы встретились, это было легко. Не то, что вытягивать шею, чтобы добраться до рта Брэндона своим. Не нужно стоять на цыпочках. Не нужно цепляться за его одежду, чтобы не упасть, пытаясь получить поцелуй. Это было так удобно. Потому что это то, что вы хотите думать о первом поцелуе ... как восхитительно удобно это было.

Да, точно.

Она отступила, встряхнув головой, и сказала ему, что пришло время ей вернуться домой. Не было никакой искры. Она думала только о муже. Когда она сказала своим друзьям, что идет домой, они настаивали, чтобы пойти позавтракать в круглосуточном ресторане наподобие Denny’s. Она отказалась, но сказала им, что была рада увидеться с ними. Они сказали, что им придется скоро повторить это снова.

Мардж вызвала такси, проверила свое лицо в пудренице, но чувствовала, что следы этого поцелуя были повсюду, видны четко и отчетливо. Алкоголь и поцелуи не смешиваются! Разве она этого еще не знала? В последний раз, когда она напилась, она вышла замуж!

В какой-то момент она поступила хорошо. Она даже переключилась на Пепси, когда поняла, что напивается. Но этот чертов Марко и его напитки ... его имя заставило ее почувствовать себя виноватой.

Она приучила себя не переживать, подумает ли Брэндон, что она плохо себя вела, но ей было все равно. Когда она пробралась внутрь, было около двух утра. Свет горел в каждом окне. Она чувствовала, что пропустила свой комендантский час и действительно нарвалась. Брэндон сидел на лестнице у двери и встал, когда она вошла.

Он встретился с ней взглядом:

– Где ты была…

– Всю свою жизнь? Ну, я была прямо здесь, дорогой муж. Пока ты не изменил мне.

– Это не то, что я пытался сказать.

– Прежде чем ты начнешь со мной говорить, позволь мне снять эти сапоги. Они выглядят горячо, но они убийственны, – сказала она, начав с легкомысленного наступления.

– Это не может пождать!

– Хорошо, тогда вперед. У меня много талантов. Я могу говорить, заниматься этими сапогами и разозлить тебя одновременно.

– Наш брак не должен быть американскими горками.

Мардж прикрыла рот:

– Может, потому что меня сейчас стошнит.

– Так ты вышла и напилась?

– Может быть, немного. И я позвонила тебе. Кажется, я позвонила тебе. Я тебе звонила?

Он скрестил руки:

– Марко ответил на твой телефон и сказал, что ты будешь дома поздно.

Ее челюсть упала:

– О, он просто друг, которого я встретила.

– Серьезно? Ну, я знаю, кто он.

– Ты за мной следил? Нанял частного детектива, чтобы преследовать меня?

– Нет, Марко передал телефон Бет, и она сказала мне, что вы, девочки, просто тусуетесь. А потом Марко сказал мне, что ты танцевала с ним. Говорит, что ты танцуешь как ангел.

Мардж прикусила губу. Она была так разбита:

– Ничего не произошло. Просто какой-то невинный флирт.

– Я разочарован твоим поведением. У нас было соглашение, – сказал он, взяв ее за руку, поднялся наверх в спальню и решительно закрыл дверь.

– Был ли разговор с твоим секретарем частью соглашения? – спросила она. – Потому что у меня есть мысль, что в клятвах было какое-то место для маневра, учитывая, на что я наткнулась.

– Ты видела сотрудника в моем офисе.

– Сидящую на твоем столе с промежностью практически на твоем лице!

– Холли действительно сидела на столе. Мы обсуждали ее перевод в другое подразделение компании, потому что у нее ничего не получалось в качестве моего помощника. Итак, ты увидела расстроенную сотрудницу на собеседовании, и ты слишком остро отреагировала, и ушла, и сделала Бог знает что, и, вероятно, сфотографировалась и снялась с дюжиной других парней, чтобы я мог потерять компанию моего отца.

– Я так рада, что ты сосредоточен на важных вещах, таких как то, что ты здесь пострадавшая сторона, и твои деньги – единственное, что имеет значение! Тебе не приходило в голову, что мне будет больно видеть тебя и гре*аную Холли вместе? Что я не разозлилась и пошла заигрывать с кем-то, а я разбита. Снова. Каким-то придурком с отсутствием контроля и его слишком пылкой секретаршей, – сказала она, пытаясь удержать в своем голосе дрожь. – Ты понимаешь, что это второй раз, когда подобное случилось со мной?

– Вот почему Лена выбрала секретаря. Чтобы разозлить тебя еще больше! – он провел рукой по волосам. – Она настолько коварна. Сумасшедшая сука все идеально спланировала. Мы оба знаем, что Лена знает о тебе все. Она хотела резать тебя долго, глубоко и широко. Лена обвела с нас обоих! Ты не можешь позволить ей выиграть.

– Значит, у нее есть набор трюков?

– Она пойдет на нас со всем, что у нее есть. Саботаж этого брака – ее приоритет номер один. Мне придется позвонить адвокатам и объяснить, что может быть отрицательная реакция; что ты вела себя опрометчиво, и пресса, вероятно, узнает об этом.

– Ты собираешься, что? Доверить меня своим адвокатам? Оооох. Большие страшные адвокаты придут и скажут мне держать колени вместе, так? Может, им стоит прочитать тебе эту лекцию, так как ты был первым, кто сбился с пути. Боже, мы даже не протянули шесть месяцев!

– Ты поставила под угрозу мое наследство, будущее семейного бизнеса. Все потому, что ты чувствовала, что? Немного себя брошенной? Как будто ты хотела внимания? Очень велика вероятность, что у тебя, так или иначе, слишком большие запросы как для корпоративной жены. Вместо того, чтобы поговорить со мной о недоразумении, ты сбежала, будто тебя преследуют оборотни, а затем делала Бог знает что до двух утра с тем, кого ты смогла найти, даже не моргнув. Ты безответственная и незрелая, и я не могу рассчитывать на то, что ты сдержишь свое слово, – мрачно сказал он.

– Ты сексуальный подонок, – ответила она.

– Я кто? Это твой ответ на вызов о твоем нелепом поведении? Обозвать меня?

– Просто констатирую факт, Кейтс. Это не повышенные запросы, чтобы ожидать, что увижу своего собственного мужа ежедневно. Ты не работал за рубежом. Ты просто любишь работать допоздна, и бегать, и все такое без меня. Ты не можешь держать свое лицо подальше от промежности своей секретарши, и ты пытаешься заставить это выглядеть так, как будто я враг номер один за то, что ушла танцевать после того, как мой муж унизил меня в своем офисе, когда я пришла, чтобы оказать эмоциональную поддержку, как мы обещали в наших клятвах. Но ты была занят, пытаясь трахнуть свою великолепную блондинистую секретаршу.

– Это была беседа перед уходом.

– Тогда прощальный трах? Не нужно обсуждать терминологию. Ты обращался со мной как с дерьмом, и ты хочешь провернуть это так, что это ты раненая птичка, а я большой подлый человек, который воспользовался твоим доверием. Ну, ладно. Я пойду. Соберу свои вещи и уйду. Мы можем аннулировать брак, или ты даже можешь остаться женат на мне на бумаге, пока твое драгоценное завещание не вступит в силу. Я просто не хочу снова тебя видеть.

– Это никогда не сработает. Адвокаты Лены догадаются в мгновение ока. Не могу поверить, что ты не видишь, что Холли была подсадной уткой прямо от самой Злой Королевы. Она слишком много знала и была довольно беспощадна…

– О, ужасная, симпатичная блондинка напугала тебя?

– Честно говоря, да. Я боялся, что испорчу свой брак и потеряю тебя и компанию. Поэтому я ее перевел в отдел ИТ. Я никогда к ней не прикасался. На самом деле, я отказал ей. Но ты была слишком занята танцами и выпивкой, чтобы спросить меня прямо, что происходит.

– Давай просто оставим это. Ни один из нас не созрел достаточно, чтобы справиться даже с видимостью серьезных постоянный отношений, так что просто оставь. Я уйду со всей моей дребеденью, когда ты вернешься домой завтра вечером. Я уверена, что не сложно будет найти место, чтобы жить. В Бруклине, поскольку я сдала свою квартиру, – проворчала она.