Сегодня лес казался еще красивее, чем вчера.

Она пустила Аполлона шагом по заросшим мхом тропинкам, а когда выехала к пруду, из-за деревьев выглянуло солнце и вода заискрилась в его лучах, словно в своих глубинах таила сказочное сокровище.

Картина, представшая глазам Деллы, оказалась настолько очаровательной, что она спешилась и забросила повод на спину Аполлону, чтобы он мог щипать траву.

Стоя среди ирисов, она вглядывалась в прохладную воду, как вдруг услышала шаги приближающейся лошади. Они доносились с тропинки на другом берегу пруда.

Еще через несколько мгновений из-за деревьев показался маркиз.

Он остановился, глядя на Деллу.

А потом, следуя ее примеру, спешился и связал поводья, предоставив своей лошади возможность присоединиться к Аполлону.

– Так я и думал, – сказал он, подходя к ней, – что застану вас здесь.

– Но что навело вас на такую мысль, милорд?

– Я был уверен, что здесь вам самое место и что вы, так же как и я, захотите увидеть русалок, плавающих на дне пруда.

Делла изумленно взглянула на него.

– Похоже, вы… читаете мои мысли.

Маркиз улыбнулся.

– Понимаю, это ваша прерогатива, но, увидев вас стоящей здесь, на мгновение подумал, будто вы одна из них.

Делла звонко рассмеялась.

– А вот теперь вы мне льстите, милорд. Хотя я, пожалуй, хотела бы стать ею, заплыть на самое дно пруда и остаться там.

– Но что в таком случае станет со всеми вашими поклонниками? Вы оставите их с разбитым сердцем.

Делла вновь рассмеялась.

– Поскольку таковых не существует, то мне не о чем беспокоиться.

– Неужели вы полагаете, что я в это поверю? – спросил маркиз.

Делла пожала плечами.

– Так уж получается, что это правда, а если мне и нужен спутник, милорд, то меня вполне устраивает общество Аполлона.

– Полагаю, именно Аполлона я и вижу вон там. Как ни странно, но он, похоже, нашел общий язык с Юноной.

– В самом деле?

– В самом деле, и, подобно вам, я и сам предпочел бы Юнону обществу любой женщины, с коими сводила меня судьба.

– Вы едва ли заставите меня поверить в это.

– Почему? – полюбопытствовал маркиз.

Она вышла из зарослей ирисов на берег, где лежало упавшее дерево, образуя удобную скамью.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, она опустилась на него, и маркиз последовал ее примеру, заметив при этом:

– Уверяю вас, что стараюсь не просить Ленди предсказывать мне мое будущее. Я уверен, что она подыскала бы мне подходящую невесту, а еще меня не покидает ощущение, что ее предсказания оказались бы ничуть не менее настойчивыми, нежели требования моих родственников!

Делла коротко рассмеялась.

– Могу представить себе, милорд, что, раз уж вам принадлежат столь чудесный лес и дом, который виден вдалеке, вашей семье хочется, чтобы вы женились и остепенились.

При этом она подумала, что именно этого добивается от Джейсона и герцог, хотя женитьба последнего стала для него сущей катастрофой.

Одна только мысль о Джейсоне расстроила ее, она вздрогнула, и маркиз тут же спросил:

– Что вас напугало?

– С чего вы взяли… будто я напугана?

– Я не могу дать вам внятный ответ, – отозвался он, – но я уверен, что прав, и, хотя вы похожи на одну из русалок в этом пруду и должны быть счастливы и беззаботны, на самом деле вы чего-то ужасно боитесь.

– Вы правы, – признала Делла, – но мне бы не хотелось… говорить об этом.

При этом она подумала, как странно, что этот незнакомец читает ее мысли.

А потом, подняв глаза на маркиза, она вдруг поняла, что он очень красив.

Девушка подумала, что его родственники намерены устроить его брак как можно скорее, поскольку не хотят видеть его во владениях, сколь бы чудесными те ни были, в одиночестве.

– Вы совершенно правы, – заметил маркиз, вновь читая ее мысли, словно открытую книгу, – но я намерен получить удовольствие от жизни, пусть и по-своему. И вы, цыганка, как и все в вашем народе презирающая условности, поймете меня как никто другой.

– Разумеется… пойму, – согласилась Делла. – Вы не должны жениться ни на ком, пока – как сказала бы Ленди – не услышите свое сердце, что неизбежно случится рано или поздно.

Маркиз улыбнулся.

– Именно так я и намерен поступить. И потому недвусмысленно дал понять всем заинтересованным лицам, что любой, кто осмелится заговорить о моем будущем, более не получит приглашения побывать в Клер-Корте.

– Вместо этого они станут говорить о нем за вашей спиной.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – отозвался маркиз, – и, разумеется, молодые женщины продолжат строем проходить у меня перед глазами, словно лошади на весенней распродаже.

В голосе его прозвучала сдержанная ярость, но Делла обнаружила, что смеется.

– Я вижу все это словно наяву, но вы – ценный приз, милорд, для любой не лишенной амбиций дебютантки.

И только когда слова эти сорвались с губ, она сообразила, что настоящая цыганка никогда бы не сказала ничего подобного, и потому быстро добавила, не ожидая ответа маркиза:

– Но я не должна задерживать вашу милость, если у вас назначено свидание.

– Свое единственное свидание я назначил этому лесу, мадам, и пребываю в восторге оттого, что вам захотелось прокатиться по нему.

Делле вдруг пришло в голову: он дал понять, что намеренно искал ее. Однако говорить об этом прямо было бы неприлично.

Вместо этого она искренне сказала:

– Не могу выразить, милорд, как я благодарна вам. Как вы уже догадались, лес много для меня значит, и я всегда обращаюсь к нему в минуту радости или печали.

– Но ведь сейчас вы обеспокоены?

Она поняла, что упорствовать далее нет смысла.

– Да, но мне не хочется признавать это.

– Думаю, чего вам по-настоящему хочется, – сказал маркиз, – так это остаться наедине с феями и гномами. Или взглянуть на моих лошадей, например, в качестве альтернативы.

У Деллы загорелись глаза.

– Вы не шутите? – оживленно воскликнула она. – Это можно расценивать как приглашение?

– Если оно вас заинтересует.

– Разумеется, интересует, милорд.

– Тогда поедем посмотрим на них, – предложил маркиз. – Поначалу, когда только обратил внимание на вашего коня, я решил, что вы ни за что не станете ездить верхом на таком благородном животном, если, подобно большинству цыган, лошадь для вас важнее всего на свете.

– Могу сказать лишь, милорд, что почту за честь взглянуть на лошадей в конюшне вашей милости.

Эти слова она произнесла так, как, по ее мнению, их сказала бы настоящая цыганка.

Маркиз поднялся с бревна, и они вместе направились туда, где их лошади щипали траву под деревьями.

Делла негромко свистнула, и Аполлон вприпрыжку направился к ней.

Маркиз ничего не сказал. Он просто подхватил ее на руки и подсадил в седло.

Он был очень силен, а Делла весила совсем немного.

Когда его руки сомкнулись у нее на талии, она ощутила, как по телу ее пробежала легкая дрожь. Нет, не страха, а чего-то иного, непонятного, чего она еще никогда не испытывала раньше.

Маркиз же по-прежнему хранил молчание. Подойдя к Юноне, он легко вскочил в седло.

Невдалеке от пруда начиналась тропинка, ведущая из лесу. Оказавшись на открытом пространстве, они молча, не сговариваясь перевели лошадей в галоп.

При этом Делла ощутила сильнейшее желание обогнать его, хотя затруднилась бы сказать, чем оно было вызвано.

Она видела, что Юнона, будучи кобылой, легче и чуточку ниже Аполлона.

А еще обратила внимание, что маркиз прекрасно держится в седле. Собственно говоря, он оказался лучшим наездником из всех мужчин, которых она когда-либо видела.

Когда они достигли края поля, он всего на полкорпуса опередил ее. Делла мчалась во всю прыть, глаза ее сверкали.

Когда лошади остановились подле ворот, она воскликнула:

– Как чудесно! По-моему, ваша Юнона – прекрасная лошадка!

– Как и ваш Аполлон, – отозвался маркиз. – И даже богиня не смогла бы скакать на нем быстрее или изящнее.

– Благодарю вас, милорд. Комплименты такого рода Аполлону нравятся больше всего.

– А его хозяйке?

– Она также весьма признательна вашей милости.

Голос Деллы прозвучал смиренно, как и подобает настоящей цыганке.

Маркиз ничего не сказал, но по лукавому блеску в его глазах она поняла, что он потешается над ней.

«Мне следует быть осторожнее, – сказала она себе. – Он не должен подумать, будто я отличаюсь от остальных цыган из рода Пирама».

Делла вдруг испугалась, что если он заподозрит ее в том, что она не та, за кого себя выдает, то расскажет о ней кому-то и герцог узнает, где она находится. И тогда он заставит ее вернуться домой и вновь встретиться с Джейсоном.

Опасения ее казались надуманными, тем не менее она занервничала.

Во время скачки наперегонки они чуточку сбились с пути, и теперь им пришлось возвращаться, чтобы подняться на холм, к особняку.

Перед домом располагался внутренний двор, а к озеру сбегала зеленая лужайка. Озеро оказалось естественным, хотя чуть дальше и соединялось с искусственным, посредине которого бил фонтан.

Делла огляделась по сторонам, заинтересованная и заинтригованная домом и его окрестностями.

– Моя семья владеет Клер-Кортом еще со времен Генриха VIII, – пояснил маркиз, словно отвечая на ее невысказанный вопрос. – Старый дом сгорел во времена правления Георга III и был восстановлен братьями Адам.

– Так я и подумала, милорд. Они ведь были блестящими архитекторами, и их творение можно узнать даже издалека.

И вновь она подумала, что ведет себя неблагоразумно. Простой цыганке такие слова и знать-то не полагается.

Но маркиз, однако, словно бы ничего и не заметил. Он лишь первым двинулся к задней части особняка, где располагалась конюшня.

Одного взгляда на нее Делле хватило, чтобы понять – она столь же современная, как и у герцога, а лошади маркиза, хотя и немногочисленные, могли поспорить с теми, на которых она ездила дома.

Они переходили от одного стойла к другому, и маркиз рассказывал, почему купил то или иное животное. Ему повезло, и он нашел нескольких лошадей, владельцы которых не сознавали их подлинной ценности, а ведь те были по-своему уникальны.

По тону его голоса и манере речи Делла поняла, как много значат для него лошади.

Ей вдруг пришло в голову, что именно такие чувства и должен испытывать мужчина, в отличие от Джейсона, который лишь прожигал жизнь и бросал деньги на ветер в Париже, затевая интрижки с женщинами определенного сорта.

Когда они подошли к последнему стойлу и Делла вновь рассыпалась в похвалах, маркиз обернулся к ней.

– Теперь вы понимаете, почему мои родственники думают, будто я женат на Юноне, с которой вы только что познакомились. А еще я предпочитаю своих жеребцов тем джентльменам, которые ожидают, что я стану играть с ними в карты по безумным ставкам в «Уайтсе»[4]!

Делла рассмеялась, потому что эти слова развеселили ее.

– Вы правы, конечно, еще как правы, милорд, и мне остается лишь надеяться, что вы окажетесь достаточно умны, чтобы избежать искушений и ловушек, которые они будут расставлять вам время от времени.

– Почти каждый день, – поправил ее маркиз. – Но до сих пор мне удавалось благополучно избегать их.

– Продолжайте в том же духе, милорд.

– Это ваше мнение или предсказание? – пожелал узнать маркиз, и его приятное лицо осветилось широкой улыбкой.

– И то и другое, – ответила Делла, – но мне представляется, что главные трудности начнутся тогда, когда у вашего наследника окажутся четыре ноги!

– Да, это станет для меня серьезной проблемой, – согласился маркиз, – разве что я женюсь на Юноне, подобно императору Калигуле!

Теперь они рассмеялись уже вместе, но Делла при этом все-таки надеялась, что ему не покажется странным тот факт, что обычная цыганка знает, кто такой Калигула.

Когда они вышли из конюшни, она сказала:

– Примите мою искреннюю благодарность, милорд, за то, что показали мне своих великолепных лошадей, и позвольте еще раз сказать вам спасибо за то, что позволили прокатиться верхом по вашему лесу. А теперь, полагаю, мне пора возвращаться в табор.

– Я увижу вас завтра вечером, – сообщил маркиз. – Я устроил для вас специальное местечко в комнате по соседству с гостиной, где вы будете выглядеть таинственно и загадочно.

Он улыбнулся, перед тем как добавить:

– Молодые люди положительно не смогут обойти вниманием все, что вы им скажете.

– Я знаю, что вашу племянницу зовут Алиса, милорд, но как зовут того человека, коего вы полагаете охотником за ее приданым?

– Его зовут Сирил Андовер.

– А будет ли на вечеринке кто-либо из тех, кого вы предпочли бы иметь мужем своей племянницы? – полюбопытствовала Делла.

Маркиз на мгновение задумался.

– Есть один очень милый молодой человек, виконт Хантингтон. Полагаю, что, если его чуточку подтолкнуть, он сделает ей предложение. Он наследник не только графского титула, но и внушительного состояния, так что он не может домогаться ее исключительно ради денег.