Барбара Картленд - Слушай свое сердце

– Всегда к вашим услугам, мадам, – отозвался он, прикоснувшись к виску, словно отдавая ей честь.

Она попыталась улыбнуться ему.

А потом, спотыкаясь, побрела к табору, где царили тишина и умиротворение.

Делла знала, что Мирели вновь ночует в кибитке Ленди, и была рада тому, что ее собственная повозка пуста.

И, только поднявшись по ступенькам и опустившись на кровать, она спросила себя, что же на самом деле произошло.

– Я люблю его – люблю, – едва слышно прошептала она.

Это была правда.

Она полюбила его с первого взгляда. Делла еще никого не любила, и потому не догадывалась, что случится, когда она увидит его вновь.

Сердце замерло у нее в груди, а потом вдруг оборвалось и зашлось в сладком ужасе.

Сидя в кибитке, она вдруг поняла, что более не должна видеться с ним.

Одного взгляда на него окажется довольно, чтобы выказать свою любовь к нему, которую она не сумеет скрыть.

Теперь она понимала, почему он оставил ее и исчез.

Они были настолько близки друг другу по складу ума и характера, а теперь еще и слились воедино телами, что она угадала, о чем думает.

Как маркиз и говорил ей, он изо всех сил сопротивлялся просьбам и уговорам жениться, коими осыпали его родственники.

Подобно ей, он ждал, когда полюбит по-настоящему, и вот этот момент настал.

Они нашли друг друга после долгой разлуки и поисков, которые затянулись на много лет.

А потом, как сказала бы Ленди, их звезды встретились и стали одним целым.

Но ведь она была цыганкой, или, по крайней мере, так он думал, сам будучи джентльменом, чем очень гордился. Равным образом он не имел ни малейшего желания сочетаться браком, о чем недвусмысленно и заявил ей.

Делле вдруг пришло в голову, что он может предложить ей кое-что иное.

Кое-что такое, что станет не только унижением, но и навсегда отравит то, что сейчас представлялось ей самым восхитительным чувством, которое она когда-либо испытывала.

И что бы ни случилось в будущем, какие бы горести ни выпали на ее долю, этого мгновения уже никто не сможет отнять у нее.

Необыкновенное чудо, которое она познала и ощутила, когда маркиз поцеловал ее, останется с ней навсегда.

Он вознес ее на небеса, к звездам, и она увидела ангелов, в которых всегда верила, и богов, перед коими преклонялась.

Более того, в тот миг, который никто не посмеет очернить, испачкать или представить чем-либо иным, кроме того, чем он был на самом деле, она познала таинство чистой и беззаветной любви.

Все эти мысли пронеслись в голове Деллы.

И тут, словно услышав голос свыше, она поняла, что ей нужно сделать.

– Я должна вернуться домой, – шепотом сказала она себе.

В фарфоровом кувшине, стоявшем в тазу между кроватями, еще оставалось немного воды. Делла сняла с себя вечернее платье, опустилась на колени, наклонила голову над тазом и принялась смывать черную краску, которую цыганка нанесла ей на волосы, что получилось у нее на удивление легко и просто.

Глядя на свое отражение в зеркале, она увидела, что ее волосы вновь искрятся золотистым блеском в пламени свечи.

Она вытирала их, пока они не высохли, и легла на постель, даже не дав себе труда раздеться до конца.

Делла знала, что должна покинуть табор, желательно еще до того, как цыгане проснутся. У маркиза не было причин приезжать сюда, но она не собиралась рисковать.

Она вернется к своему дяде.

И постарается, хотя сейчас даже не представляет себе, как именно, избежать замужества с Джейсоном, перспектива которого представлялась ей еще ужаснее, чем поначалу.

Быть может, для маркиза это все было не так, но для Деллы стало дверью в новый мир, которого она еще не знала.

Мир, где правит любовь.

Мир, который самым радикальным образом отличался от всего остального, и любовь, которая единственная имела значение в жизни.

Маркиз дал ей возможность хотя бы на краткий миг испытать неземную любовь и красоту, и она не могла допустить, чтобы ее осквернили или унизили.

Поскольку больше идти ей было некуда, она должна была вернуться домой.

Она вдруг заметила, что звезды гаснут куда быстрее, нежели она полагала. Лунный свет померк, и, выглянув в окошко кибитки, она разглядела вдали на горизонте тусклую полоску света.

Приближался рассвет.

Делла должна бежать, и чем скорее, тем лучше.

Делла принялась поспешно собирать свои вещи в сумку, которую привезла с собой, и надела юбку для верховой езды.

Решив, что проделать столь долгий путь, который ей предстоял, в жакете будет жарко, она сунула его в мешок вместе с платьем, которое надевала на ужин.

Затем она повязала голову розовым платком. Теперь никто не увидит ее светлых волос.

Потихоньку, чтобы никого не разбудить, она сошла по ступенькам на землю.

Пройдя вдоль кибиток, она направилась к месту, где паслись стреноженные лошади, и Аполлон среди них. Ей не сразу удалось развязать путы, стягивавшие ему ноги.

Узлы, завязанные цыганами, оказались тугими, но в конце концов она смогла их распутать.

К этому времени тусклая полоска на горизонте налилась золотом, и первые лучи солнца уже прорезали непроглядную черноту ночи.

Делла оседлала Аполлона, негромко разговаривая с ним.

– Мы возвращаемся домой, Аполлон. Я страшусь того, что может ждать нас, но и здесь нам оставаться нельзя. Я люблю – ох, Аполлон, как же я люблю его! – и оттого, что больше никогда его не увижу, мне хочется умереть!

Приторочив сумку к седлу, она вдруг услышала шаги за спиной.

Решив, что это Пирам, она судорожно старалась сообразить, что скажет ему, какую причину придумает для объяснения столь поспешного отъезда.

Делла обернулась.

Перед ней стоял маркиз.

На мгновение они замерли, молча глядя друг на друга.

А потом Делла сообразила, что маркиз по-прежнему одет в ту же домашнюю куртку, что была на нем во время ужина, а это означало, что он еще не ложился.

Помимо своей воли она выпалила:

– Для чего вы… здесь? Зачем… вы пришли?

Воспоследовала долгая пауза, и маркиз негромко ответил:

– Я пришел задать вам один вопрос.

Делла вскрикнула и зажала уши ладонями.

– Нет! Нет! – воскликнула она. – Это было так… замечательно, так… прекрасно… а теперь вы хотите все испортить.

И она отвернулась.

Она более не могла видеть его.

– Так замечательно… и так прекрасно, – повторил маркиз. – Именно это чувствую и я, и потому, дорогая моя, я пришел спросить у вас, когда вы будете готовы выйти за меня замуж.

Делла замерла, боясь пошевелиться.

Она не верила своим ушам. Должно быть, собственное воображение сыграло с ней злую шутку.

А потом, словно решив, что в ее ответе нет необходимости, маркиз подхватил ее на руки и посадил на спину Аполлону. Делла увидела за его спиной Юнону.

Она не могла говорить.

Она не могла думать.

Она была уверена, что все происходящее – всего лишь сон.

Маркиз просто не мог сказать того, что, как ей показалось, он только что сказал.

Словно осознав, какие чувства она испытывает, он сел на Юнону и наклонился, чтобы подобрать поводья Аполлона, после чего повел коня и Деллу прочь от кибиток.

И только когда они пересекли поле, маркиз отпустил поводья и пришпорил Юнону.

Делле даже не пришлось ничего делать самой, поскольку Аполлон лучше нее понял, что происходит, и устремился вдогонку за Юноной. Они в молчании миновали и второй луг, прискакав к подножию холма, на котором стоял Клер-Корт.

Делла при всем желании не смогла бы заговорить с маркизом, потому что лошади неслись во весь опор, и даже если бы ей это удалось, она не знала бы, что сказать.

Неужели он действительно только что сделал ей предложение?

Разве может он всерьез собираться жениться на женщине, которую считает цыганкой?

Они добрались до парка, и меж деревьев лошади пошли медленнее. Олени, спавшие в чаще, спешили уйти с дороги, и вскоре путники уже миновали озеро.

Делла решила, что они направляются ко входу, но вместо этого маркиз проехал под аркой, ведущей к конюшне.

Он натянул поводья, осаживая Юнону, и Аполлон остановился рядом с ним. Вокруг была звенящая тишина, ни души.

Маркиз спешился и подошел к Делле.

Она смотрела на него во все глаза, готовая забросать вопросами, но слова не шли с ее губ.

Он опустил ее на землю и отцепил от седла Аполлона узелок с ее вещами.

Из конюшни вышел молодой грум, протирая глаза. Он с удивлением окинул взглядом лошадей и поспешил к ним, а маркиз взял Деллу за руку.

Она почувствовала, как от его прикосновения по телу пробежала дрожь.

Не сказав ни слова, он увлек ее за собой на узкую тропинку, ведущую в сад, которая с обеих сторон была обсажена рододендронами.

Маркиз шагал очень быстро, и Делла с трудом поспевала за ним, хотя он по-прежнему не выпускал ее руки.

Они остановились у двери, которая оказалась не заперта, и вошли внутрь. Перед ними был тускло освещенный коридор, в дальнем конце которого виднелась лестница.

По-прежнему не говоря ни слова, маркиз стал подниматься по ступеням, держа узел в руке. Делла следовала за ним.

Он остановился перед большой дубовой дверью.

– Нам обоим нужно отдохнуть, – сказал он, – потому что сегодня после обеда мы поженимся.

Делла слабо вскрикнула.

– Как… вы… можете?

Маркиз выставил перед собой ладонь.

– Я прекрасно знаю все возражения, которые выдвинет моя семья, и критические замечания, которые последуют от вашего народа из-за того, что вы вышли замуж за гаджё. Вот почему я не намерен выслушивать то, что вы или кто-либо еще может об этом сказать!

После недолгой паузы он продолжил:

– Вы – моя. Вы принадлежите мне, а я принадлежу вам. Наши звезды сошлись, и у нас с вами нет пути назад.

С этими словами он распахнул дверь.

Делла увидела большую спальню. На туалетном столике и подле кровати горели свечи.

Маркиз опустил ее узел на пол.

– Ложитесь спать, мое сокровище, а я последую вашему примеру.

Он посмотрел на нее, и ей показалось, будто в его глазах зажглось пламя.

– Если я прикоснусь к вам, – едва слышно проговорил он, – то не смогу уйти. Я намерен запереть дверь не только для того, чтобы помешать вам удрать, чего, я уверен, в глубине души вы вовсе не желаете, но и чтобы не дать никому, включая меня самого, потревожить вас.

– Прошу вас… выслушайте меня, – взмолилась Делла, – я должна сказать вам кое-что.

Маркиз вновь выставил перед собой ладонь.

– Здесь не о чем говорить, моя дорогая Делла. Я люблю вас, вы любите меня, и это все, что нам обоим нужно знать.

Он вновь взглянул на нее.

Она без слов поняла, как ему хочется прижать ее к себе и поцеловать так, как он целовал ее у фонтана.

А потом, словно сделав над собой усилие, дабы сдержать собственное обещание, он вышел из комнаты.

Маркиз запер за собой дверь, и Делла услышала, как в замке повернулся ключ.

Она не могла поверить в происходящее.

Девушка долго смотрела на дверь, словно боясь, что та откроется, а потом подошла к кровати и опустилась на нее.

Неужели это правда? Или все это ей только снится?

Неужели маркиз действительно собирается жениться на ней?

Впрочем, она прекрасно знала, что каждое сказанное им слово вырвалось у него из самого сердца.

Именно так он и намеревался поступить, и никто не сможет помешать ему.

Она крепко зажмурилась. Ее охватило трепетное волнение, сменившееся буйным восторгом.

Он любил ее так, как виделось ей только в мечтах. Любил так сильно, что готов был жениться на цыганке, – это непременно должно было шокировать его родственников, привести их в ужас.

Более того, он действительно верил, что Ленди и остальные цыгане сочтут это позором, поскольку никто из них не согласился бы сочетаться браком с гаджё, как цыгане называли тех, кто не принадлежал к их роду.

Но это было так замечательно и поистине невероятно!

И, как сказала она сама, прекрасно!

Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

Разве может мужчина доказать свою любовь еще ярче, решительнее и нагляднее?

– Спасибо тебе… Господи… спасибо тебе, – шептала Делла, чувствуя, что отец и мать услышали ее молитву и улыбаются ей.

Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы раздеться, как велел маркиз, и отыскать в мешке ночную сорочку.

Она чувствовала себя совершенно обессиленной и восторженно-возбужденной одновременно.

Ей казалось, будто с ней случилось чудо из чудес!

Она забралась в постель и, когда голова ее коснулась подушки, впервые вспомнила о Джейсоне.

Она вдруг поняла, что ей больше нечего бояться его, поскольку отныне рядом с ней будет маркиз, чтобы защитить ее.