Барбара Картленд - Слушай свое сердце

– Непременно передам, – отозвалась Делла. – Как и всем нам, ей нравится, когда ее хвалят.

– Еще бы, – согласилась леди Саутгейт, – а еще я приглашаю вас взглянуть на моих щенков, поскольку они просто восхитительны.

– Я с радостью принимаю ваше приглашение и уверена, что дядя Эдвард захочет взять у вас одного из них.

– Я уже пообещала ему лучшего щенка из помета, и граф тоже выразил желание обзавестись собакой.

Делла подумала, что Джейсон, похоже, все-таки решил осесть здесь, но при этом по телу ее вновь пробежала дрожь отвращения.

Женщины поднялись наверх, чтобы привести в порядок прически и припудрить носики.

Когда они вернулись в гостиную, обе семейные пары пригласили ее и лорда Лейдена к себе на ужин на будущей неделе.

Когда все устроились в уютных креслах, одна из дам заметила:

– Я была очень удивлена, застав здесь сегодня лорда Раннока. Я и понятия не имела, что он вернулся из-за границы.

Леди Саутгейт рассмеялась.

– После его появления вся деревня только об этом и говорит. Только теперь местные жители узнали, что его супруга умерла.

– Очень вовремя, – подхватила дама, которая и начала этот разговор. – Судя по тому, что я слыхала о ней, принять ее в обществе было решительно невозможно, посему он поступил мудро, решив не привозить ее с собой в Англию.

– А я уверена, что теперь он остепенится и ему понравится жить в Вуд-холле, – продолжала леди Саутгейт. – Разве может быть иначе в столь очаровательном доме?

– И, разумеется, – согласилась ее собеседница, – с такими прекрасными лошадьми.

При этих словах она взглянула на Деллу.

– Вы не представляете, как я завидую, что вам позволено ездить на них. Джимми пообещал подарить мне новую лошадь на день рождения, но я подозреваю, что мы никогда не сможем сравниться с конюшнями его светлости.

– Думаю, это никому не под силу, – осторожно ответила Делла.

Тут в гостиную вошли джентльмены.

Вскоре герцог провозгласил:

– Поскольку вместе с нашим хозяином я предпочитаю лечь спать пораньше, сейчас я намерен откланяться.

– На самом деле никакой спешки нет, – быстро вставил лорд Лейден.

– Напротив, Эдвард, Делла рассказала мне о том, что ты упорно работаешь над своей книгой, и я не сомневаюсь, что у тебя уже давно слипаются глаза.

– Здесь я вынужден с тобой согласиться, но перед уходом предлагаю выпить еще по стаканчику.

Но герцог лишь покачал головой.

– Нет, я забираю с собой Джейсона.

Он понизил голос, чтобы его мог услышать один только лорд Лейден, и прошептал:

– Я сказал Делле, что завтра после полудня он нанесет ей визит.

Лорд Лейден ничего не ответил, ограничившись кивком.

Герцог стал пожимать руки гостям, прощаясь с ними.

Когда он с Джейсоном направился к двери, обе супружеские четы заявили, что им тоже пора уходить.

Лорд Лейден не стал их удерживать и вышел проводить в холл.

В гостиной леди Саутгейт осталась с Деллой наедине.

– Вечер был поистине замечательный, – сказала она, – а вы выглядите такой красавицей, что, боюсь, лишь напрасно потеряли время в компании таких пожилых людей, как мы.

– Я очень рада тому, что вам понравилось, – откликнулась Делла, – и знаю, что ваш рассказ о щенках пришелся по душе лорду Лейдену.

– Он обещал приехать и взглянуть на них, как и граф, кстати, о чем я вам уже говорила.

Леди Саутгейт немного помолчала, а потом добавила:

– Мне жаль его. Кажется, что он уязвлен и что душе его нанесена такая рана, какую только может нанести женщина, предавшая мужчину.

А вот сама Делла отнюдь не думала о Джейсоне столь сочувственно.

И теперь ей вдруг пришло в голову, что он испытал шок, обнаружив, что крайне несчастлив, да еще с женщиной, ради которой пожертвовал всем.

Она улыбнулась леди Саутгейт.

– Вы всегда говорите такие приятные вещи и стараетесь в каждом разглядеть что-то хорошее.

– Я пытаюсь, но это не всегда легко.

С этими словами леди Саутгейт направилась к дверям.

А Делла подумала, какая же она славная и очаровательная леди с чудесным характером.

Когда они вышли в холл, гости еще не разъехались. Первыми из конюшни были поданы экипажи для двух семейных пар. Они попрощались со всеми присутствующими и поспешили к своим каретам.

– Не понимаю, что могло случиться с твоим экипажем, Ральф, – обратился лорд Лейден к герцогу.

– Быть может, они никак не могут заново впрячь в него одну из моих лошадей, – предположил герцог. – Сегодня вечером мы решили опробовать нового жеребца, который до этого еще не ходил в упряжке, а тот отличается изрядным упрямством.

– Ему нужна твердая рука, – вмешался в разговор Джейсон. – Я всегда полагал, что Грейер слишком уж снисходителен и мягок с вашими лошадьми, и вот вам очередной пример его слабости.

Резкий тон, каким были сказаны эти слова, заставил Деллу с удивлением взглянуть на него. Но потом она вспомнила, что он всегда был жестоким наездником.

Он без нужды пускал в дело хлыст и неизменно наказывал лошадь, если та не соответствовала его ожиданиям.

«Пожалуй, и с собственной супругой он будет обращаться в такой же манере», – подумала она.

Наконец появился экипаж герцога.

Делле не хотелось вновь пожимать руку Джейсону, и потому она стала подниматься по ступеням.

Когда из дверей показался герцог, Джейсон развернулся, поспешил за Деллой и взял ее за руку.

– Я увижу вас завтра, – тоном, не терпящим возражений, заявил он, – в три часа. Не забудьте.

Он говорил очень настойчиво, так, словно это действительно много значило для него.

От прикосновения его ладоней у Деллы возникло то же ощущение, которое она уже испытывала, – отвращение и едва ли не ужас.

С величайшим трудом она сдержалась, чтобы не отнять свою руку у Джейсона, заставив себя пообещать:

– Не забуду.

Джейсон же смотрел на нее так, словно впервые увидел.

– Это было бы ошибкой с вашей стороны, – пробормотал он.

С этими словами он повернулся и торопливо зашагал вслед за отцом.

Взбежав по ступенькам, Делла бросилась к себе в спальню. И, только закрыв за собой дверь, она заметила, что дрожит всем телом.

Сначала ей угрожал герцог, а потом и Джейсон. Чего-чего, а этого она никак не ожидала.

– Да как он смеет! – воскликнула она.

И вдруг ей стало страшно.

Делла испугалась Джейсона и того давления, которое оказывалось на нее. Она испугалась того, что не успеет и глазом моргнуть, как выйдет замуж за человека, которого презирает.

И тогда она поняла, что должна бежать отсюда.

Джейсон наверняка не станет выжидать и тянуть время, как она надеялась, да и ей самой не удастся избежать замужества, не оскорбив при этом герцога.

Капкан был расставлен мастерски, и ей оставалось лишь сунуть в него ногу.

– Я не могу. Я просто не могу этого сделать, – со стоном вырвалось у нее. – От меня требуют слишком многого.

Делла в панике огляделась по сторонам.

Она почти ожидала, что стены расступятся и в них откроется тайное убежище.

А потом, словно повинуясь неведомой силе, снизошедшей на нее свыше, сопротивляться которой не было никакой возможности, она поняла, как должна поступить.

На самом деле все было очень просто.

Она должна выказать храбрость, чтобы поступить единственно правильным образом, как подсказывало ей чутье.

Делла все еще стояла в нерешительности посреди комнаты, как вдруг услышала, что наверх по лестнице поднимается дядя.

Постучав, он отворил дверь.

– Покойной ночи, Делла! Вечер удался на славу, и все остались чрезвычайно довольны.

– Да… пожалуй, что так, – выдавила девушка.

– И, насколько я понимаю, завтра после обеда к нам пожалует Джейсон.

– Да… он так… сказал.

– Замечательные новости. Покойной ночи, моя дорогая.

Дядя затворил за собой дверь, и Делла услышала, как он направился по коридору в свою комнату.

Она принялась судорожно переодеваться, первым делом сорвав с себя драгоценности, а потом и платье, которое швырнула на кресло, словно ненужную тряпку.

Затем Делла надела простое платье, в котором собиралась предстать завтрашним утром.

После этого она бросилась к французскому секретеру, стоявшему в углу, и достала лист гербовой бумаги из кожаного ящичка. Схватив промокательную бумагу, она выбрала перо и принялась быстро писать, не выбирая слов.

Ей казалось, будто кто-то посторонний диктует ей, что нужно изложить на бумаге.

«Мой дорогой дядя Эдвард!

Я должна ненадолго уехать, чтобы спокойно обдумать то, что от меня требуется, и прийти в себя от подобной неожиданности.

Я знаю, что вы непременно поймете меня.

Передайте графу, когда он приедет, что я совершила непростительную глупость, позабыв о том, что пообещала друзьям погостить у них несколько дней, и что, поскольку мы будем идти на их яхте вдоль побережья, вы не сможете снестись со мною.

Если вы пообещаете ему, что немедленно уведомите, как только я вернусь, то между вами и герцогом не возникнет обид и недопонимания.

Простите меня, но я не могу поступить иначе. Я еще не готова к откровенному разговору с Джейсоном.

Как всегда, с искренней любовью

ваша преданная племянница

Делла».

Вложив письмо в конверт, она адресовала его дяде.

Затем девушка заглянула в гардеробную, которая соседствовала с ее спальней, в поисках мешка для грязного белья, и обнаружила большую сумку, в которой Эмили относила ее одежду в стирку.

Подойдя к гардеробу, она принялась укладывать в него самые простые свои платья, добавив к ним нижнее белье и щетку для волос.

Взяв с секретера письмо, которое она написала для дяди, Делла задула свечи и отворила дверь спальни.

Как она и ожидала, света в коридоре почти не было, а того, что оставался, едва хватало, чтобы она различала дорогу.

Ступая на цыпочках, девушка положила письмо на коврик перед дверью дядиной спальни, после чего спустилась вниз по широкой лестнице, которая привела ее к двери, выходящей в сад. Отодвинув засов, она выскользнула наружу и закрыла за собой дверь.

Быстрым шагом она пересекла лужайку, прошла сквозь кусты и оказалась перед конюшней.

Старый грум, ухаживавший за дядиными лошадьми, об эту пору наверняка крепко спал у себя в сторожке, а мальчишка, который помогал ему, жил в деревне.

Делле не понадобилось много времени, чтобы взнуздать Аполлона и водрузить ему на спину седло.

Пристроив сумку с одеждой позади седла, она подвела Аполлона к опорной подставке и села на него верхом.

Из конюшни она выехала через заднюю дверь на тот случай, если в доме кто-нибудь еще не спит, чтобы ее никто не услышал.

Затем она неспешно, поскольку торопиться ей было некуда, поехала прочь, в сторону Лонг-Медоу.

К этому времени на небе взошла луна и показались звезды. Дорога впереди была хорошо видна, а льющийся с неба свет придавал окружающему миру невероятное очарование.

Сидя в седле, Делла чувствовала себя так, словно та сила, что помогла ей раньше, и сейчас направляла ее.

Вот вдалеке показался цыганский табор, в центре которого янтарным блеском светился затухающий костер.

В ушах у нее вдруг отчетливо зазвучали слова Ленди о том, что она должна слушать свое сердце.

Впрочем, именно этим она сейчас и занималась, разве что по-своему.

Сердце подсказывало ей, что она не может выйти замуж за Джейсона. Когда он взял ее за руку, она с пугающей ясностью ощутила всю его порочность и непривлекательность.

Правда, с этим ничего поделать она не могла.

«Я убегаю, – сказала себе Делла, – и это единственное, что мне сейчас остается. У меня нет другого выхода, кроме как слушать свое сердце».

Делла подъехала почти вплотную к цыганскому табору.

Она вздохнула с облегчением, увидев, что у гаснущего костра стоит человек. Девушка не сомневалась, что это Пирам.

Не узнать его было невозможно, а вот он с удивлением смотрел на нее. Должно быть, он спрашивал себя, кто это приближается к табору в столь неурочный час.

Поравнявшись с ним, Делла натянула поводья и легко соскользнула со спины Аполлона.

– Добрый вечер, Леди. Немного поздно… с вашей стороны… навещать нас, – приветствовал ее Пирам.

– Я приехала к вам за помощью, мой добрый друг Пирам.

Она заметила, как он метнул быстрый взгляд на большой мешок на седле Аполлона.

– Прошу вас, Пирам, – взмолилась она, – можно мне поехать с вами туда, куда вы направляетесь? Я объясню Ленди, зачем мне пришлось убежать из дома и почему у меня не осталось иного выбора.

Ей вдруг пришло в голову, что Пирам может отказать. Он мог испугаться дядиного гнева в случае, если она исчезнет, или, поскольку все цыгане обладали способностью к ясновидению, мог предвидеть, что наживет себе врага в лице герцога.